Потемкина Марина Николаевна, кандидат историческихнаук, доцент Магнитогорского государственного университета.
Однимиз факторов, обеспечивших победу советского народа в Великой Отечественнойвойне, стала эвакуация, позволившая спасти жизни миллионов людей и пополнившаярабочей силой и производственными мощностями экономику советского тыла. Поданным Центрального справочного бюро, действовавшего при Совете по эвакуации,предварительным результатам переписи эваконаселения и другим источникам, изугрожаемой зоны удалось переместить в тыловые районы различными видамитранспорта примерно 17 млн. человек [1], что в многонациональной стране немогло не сказаться на отношениях между представителями различных народов.
Однакоизменения в этих взаимоотношениях оказались вне поля зрения отечественныхисториков, основное внимание сосредоточивших на анализе эвакуационногомеханизма, количественных и качественных результатах перевода в тыл огромногочисла людей [2]. Историки, специально занимавшиеся проблемами национальныхотношений в СССР, вообще не затрагивали их в связи с эвакуацией. Вфундаментальном труде «История национально-государственного строительствав СССР 1917-1978 гг.» этой теме уделено всего несколько абзацев и оцененглавный результат перемещения населения в период Отечественной войны: ещебольшее сближение народов СССР [3]. В 1970-е гг. вышел ряд монографических идиссертационных исследований о трудовой и общественной деятельностиэвакуированных различных национальностей в годы войны в советском тылу [4]. Онивыдержаны в мажорных тонах. И.С. Гурвич обратил внимание на взаимовлияниекоренного и эвакуированного населения [5].
В1990-е гг. появились публикации зеркально-противоположного характера,отразившие «преступную национальную политику сталинского руководства в годыВеликой Отечественной войны» [6]. Причем даже в таком крупном сборнике,как «Россия в XX веке: Проблемы национальных отношений», вышедшем вконце 1990-х гг., рассматриваемый период представлен лишь материалом одепортациях народов СССР [7].
Некоторыеработы, освещающие различные аспекты межнациональных отношений в СССР в1941-1945 гг. и искажающие истинную картину событий, изданы за рубежом. Так, в1966 г. в Нью-Йорке вышла книга С. Шварца «Евреи в Советском Союзе сначала Второй мировой войны», повествующая о том, что якобы в СССР ничегоне было сделано для своевременной эвакуации и спасения евреев от фашистов. Этаидея получила дальнейшее развитие в коллективной монографии «Черная книгакоммунизма», авторы которой говорят о «размахе антисемитизма в народнойсреде» в советском тылу в годы Великой Отечественной войны [8]. СотрудникИерусалимского университета С. Швейбиш приходит к выводу, что многие евреи неэвакуировались по не зависящим от них причинам, и в этом во многом был виновенсталинский режим [9].
Следуетотметить, что в отечественных исследованиях последних лет тема евреи в СССР вгоды Великой Отечественной войны разрабатывается очень активно, но в основномне профессиональными историками, а публицистами — представителями еврейскойдиаспоры [10]. В научном плане проблема затронута в кандидатской диссертацииТ.В. Прощенок, написанной на архивных материалах Уральского региона. Ксожалению, в работе, охватывающей двухвековой период, времени ВеликойОтечественной войны уделено немного места [11]. Судьбы поляков в СССР в1941-1946 гг. рассматривает в докторской диссертации Ш.Д. Пиримкулов [12].
Анализируясостояние историографии по теме в целом, согласимся с оценкой Н.А. Кирсанова:не появилось исследования, в котором она была бы раскрыта во всей ее сложностии противоречивости [13].
Характермежнациональных отношений на территории нашей страны в годы ВеликойОтечественной войны, на мой взгляд, определялся спецификой этнической программыфашистской Германии, национальным составом коренного и прибывающего поэвакуации населения в тыловых районах, экстремальными условиями войны, с однойстороны, ухудшившими материально-бытовое положение людей, что привело кусилению социальной напряженности в тылу, а с другой — сплотившими народ противобщего врага.
Воснове идеологии гитлеровского фашизма лежали идеи расизма и национализма. Егополитика на завоеванных территориях определялась генеральным планом«Ост», разработанным главным имперским управлением безопасности.План, в частности, предусматривал принудительное выселение 75% жителейБелоруссии, 65% — Западной Украины и т.д. Этих «нежелательных в расовомотношении» людей правители рейха намечали отправить в Западную Сибирь, наСеверный Кавказ и даже в Южную Америку. К оставшимся должна была быть примененаполитика онемечивания. Министерство Розенберга внесло дополнения к плану«Ост», например, по вопросу «обращения с русскимнаселением»:
«Речьидет не только о разгроме государства с центром в Москве… Дело заключаетсяскорее всего в том, чтобы разгромить русских как народ, разобщить их».
Дляреализации этой чудовищной идеи предполагалось расчленить территорию наобособленные районы, ввести немецкий язык как официальный язык общения, довестирождаемость русских до предельно низкого уровня путем пропаганды абортов,применения стерилизации, сокращения медицинской помощи и т.п. [14]. Борман вписьме к Розенбергу от 23 июля 1942 г. в качестве принципов этнической политикина завоеванных территориях предписывал заменить все национальные алфавитылатинским, навязывать местному населению чувство этнической неполноценности, нестроить и не благоустраивать русские и украинские города [15]. Теоретическиевысказывания и реальная политика Гитлера и его окружения характеризовалисьтакже особым отношением к евреям. Выступая в Рейхстаге 30 января 1939 г.,Гитлер сказал:
«Коммунистическаяидеология и исповедующий ее Советский Союз являются орудиями в руках евреев,добивающихся мирового господства. Уничтожение советских евреев позволило быГермании добиться сразу двух целей: подорвать основу советскойгосударственности и избавиться от самого заклятого врага — евреев. То и другоевместе спасет мир от заразы большевизма» [16].
Такиеидеологические установки агрессора, наряду с другими причинами объективногохарактера, диктовали необходимость проведения массовой эвакуации на востокнаселения из западных районов СССР, которым грозила оккупация. Спасение жизнейлюдей из прифронтовой зоны в 1941-1942 гг. было одной из целей эвакуационногопроцесса. При этом советское руководство не создавало особых условийпредставителям какой-либо национальности. Разъяснение такой тактики дает Г.А. Куманев:
"… Существуетмнение, что следовало бы при эвакуации первоочередное право предоставить евреями цыганам, поскольку по отношению к ним гитлеровцы осуществляли воккупированных районах ничем не прикрытый массовый геноцид. Но предоставлениетакого преимущества при эвакуации могло бы вызвать негативную реакцию другихнародов СССР, спасавшихся от угрозы фашистского ига" [17].
Ктому же у нацистской пропаганды появился бы в руках еще один«козырь», что Советская власть — «жидовская власть», закоторую и воевать другим народам СССР не стоит.
Внекоторых зарубежных публикациях правомерность такого подхода ставится подсомнение. Отмечая, что у руководства СССР вообще не было политики спасениямирного населения и — соглашаясь с тем, что особых условий евреям при эвакуациисоздавать было нельзя, Швейбиш считает, что советское правительство должно было«как минимум, информировать людей о зверствах оккупантов по отношению кевреям» [18].
Действительно,в СССР не существовало детально разработанного плана эвакуации населения наслучай вторжения противника на территорию страны, и механизм переброски в тылпроизводства и людских ресурсов формировался уже в ходе войны (Совет поэвакуации был образован 24 июня 1941 г., т.е. на третий день войны). Но в целомэвакуация носила организованный характер.
Встатье Швейбиша впервые приводятся цифры о количестве эвакуированных евреев.Автор считает, что к началу войны в СССР проживало (без учета беженцев изоккупированной нацистами части Полыни и из Румынии) 4 855 тыс. евреев, в томчисле 4 095 тыс. на территории, которая в ходе войны была оккупированафашистами. Из них в советский тыл были эвакуированы 1 200 — 1 400 тыс. евреев [19].По данным ЦСУ СССР, из учтенного по спискам на 15 сентября 1941 г.эваконаселения (кроме детей из эвакуированных детских учреждений) доля евреевбыла равна 24.8% (они шли на втором месте после составлявших основную частьрабочих на заводах русских — 52.9%) [20]. Таким образом, процент эвакуированныхот общей численности еврейского населения, проживавшего п западных областяхСССР, был несколько выше, чем у представителей других народов, кроме русского.В Молотовской (ныне Пермской) и Свердловской областях в результате эвакуацииеврейское население выросло в 8 раз [21].
Частов конкретных случаях советские люди проявляли заботу о спасении евреев. Так,один из крупных хозяйственных руководителей страны В.А. Дымшиц, бывший в годывойны управляющим трестом «Магнитострой», вспоминает:
«Когданачалась война, мои родители жили в Феодосии. Немцы отрезали Крым, дело шло кего захвату. Я послал телеграмму родителям: выезжайте в Магнитогорск. Но ехатьжелезной дорогой было уже невозможно. И тогда многочисленные соседи — людиразных национальностей пришли к матери: «Нельзя вам оставаться в Феодосии; неговоря уже о национальности, все знают, что четверо детей у вас коммунисты.Бегите». И устроили их на лодку-шаланду, которая шла на большую землю. Черезтри недели забитыми дорогами они добрались до Магнитогорска» [22].
Причинынеэвакуации части советских людей носили как объективный, так и субъективныйхарактер и не были напрямую связаны с национальной принадлежностью. Это истремительное наступление немецких войск в начале войны, и отсутствие заранеепродуманных планов эвакуации, и острая нехватка транспортных средств, и надежданаселения на то, что немцы скоро будут остановлены, а оккупация продлитсясовсем недолго, и его сомнения в том, что гитлеровский режим представляетсмертельную угрозу для жизни советских людей, и боязнь, что самовольнаяэвакуация будет расценена властями как дезертирство, и нежелание части людейуезжать из-за различных материальных и моральных соображений.
Дляисследователя определенные трудности представляет воссоздание статуса ичисленности эвакуированных советских немцев и поляков. С началом войны частьнемцев, издавна проживавших на территории СССР, вероятно, попала в общий потокэвакуированных. Но уже с 28 августа 1941 г., в соответствии с Указом ПрезидиумаВерховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районахПоволжья», все советские немцы были превращены в спецпереселенцев.
Чтокасается поляков, то их положение неоднократно менялось на протяжении войны изависело от перипетий в советско-польских отношениях. С присоединением ЗападнойУкраины и Западной Белоруссии в сентябре 1939 г. жители этих территорийстановились советскими гражданами. В период с сентября 1939 г. по июль 1941 г.производилась депортация во внутренние районы СССР так называемыхнеблагонадежных элементов (среди них были поляки, евреи, украинцы, белорусы ипредставители других национальностей). Эти люди — всего 1 173 170 человек — отправлялись на спецпоселение. 30 июля 1941 г. между правительством СССР ипольским эмигрантским правительством в Лондоне были установлены дипломатическиеотношения. В связи с этим была проведена амнистия поляков — военнопленных испецпереселенцев. В декабре 1941 г. было сделано изъятие из Указа ПрезидиумаВерховного Совета СССР от 29 ноября 1939 г., в соответствии с которым лица,прибывшие из Польши после 1-2 ноября 1939 г., считались польскими подданными.По данным польского посольства, был зарегистрирован 265 501 польский гражданин,в том числе на территории РСФСР 117 тыс.[23]. В середине 1942 г.советско-польские отношения обострились в связи с уходом с территории СССРармии Андерса. Были закрыты польские представительства в СССР, а 15 января 1943г. было принято постановление СНК СССР «О советском гражданстве некоторыхкатегорий бывших польских граждан». На его основании была проведенапаспортизация бывших польских граждан, проживавших в СССР, и все они попали вразряд эваконаселения.
Посколькувойна приняла долговременный характер, пребывание людей в эвакуации затянулосьна несколько лет.
Составкоренного населения Урала, как и. других тыловых районов СССР, изначальноотличался этнической пестротой, что было обусловлено особенностямиисторического и территориально-географического положения региона. Так, поданным переписи 1939 г., среди жителей Урала русские составляли 71.54%, татары- 8.95, башкиры — 5.96, удмурты — 3.89, украинцы — 3.00, мордва — 1.53, чуваши- 1.07% и т.д. [24].
В1930-е гг. произошли массовые перемещения людей на строительство уральскихгигантов социндустрии. Пестрота национального состава усилилась вследствиепритока в регион раскулаченных, репрессированных и депортированных в1920-1940-е гг. То же произошло и после эвакуации. Среди прибывших на 1 октября1941 г. по эвакуации в Свердловскую обл. 54.5% составляли русские, 30 — евреи,9.7 — украинцы, 2.9 — белорусы, 0.5 — поляки, 0.7 — латыши, 0.4 — эстонцы, 0.2- литовцы, 0.04 — молдаване, 1.1 % — представители других национальностей [25].
НаУрале в 1941-1943 гг. жили и работали представители 60 наций и народностей из52 областей и республик страны [26]. В 1943 г. в состав партийных организацийвходили коммунисты 50 национальностей из Оренбургской обл., 49 из БашкирскойАССР, 55 из Пермской обл., 65 из Свердловской обл., 44 из Удмуртской АССР, 66из Челябинской обл. [27].
Местнымипартийными и государственными органами проводилась работа по интернациональномувоспитанию трудящихся и учету национальных интересов эваконаселения. Идеинерушимой дружбы наций и народностей СССР пропагандировались через средствамассовой информации, наглядную агитацию; проводились лекции, организовывалисьмитинги и т.п. Для детей эвакуированных эстонцев в Далматовском, Варненском,Верхнеуральском, Макушинском и Чесменском районах Челябинской обл. были открытышколы или классы с преподаванием на родном языке. В декабре 1942 г. во многихгородах и районах Урала были проведены мероприятия, посвященные 25-летию со дняпровозглашения 1-ым Всеукраинским съездом Советов Украинской ССР.
Органыпартийной и государственной власти, профсоюзные и другие общественныеорганизации оказывали эвакуированным помощь в улучшении их материально-бытовогоположения, проявляли заботу об охране их здоровья. Так, в Удмуртии была открытаОзоно-Чепецкая лесная школа-санаторий, в которой лечились эвакуированныепольские дети. Подготавливались национальные кадры для национальных республик.Например, в поселке Тирлянский Башкирской АССР в 1942 г. функционироваласпецшкола медсестер Латвии, которую окончили 360 человек [28].
Плодотворнои взаимообогащаясь работала творческая интеллигенция.Профессорско-преподавательский состав учебных заведений Урала пополнилсяэвакуированными специалистами и стал более высококвалифицированным. Деятеликультуры Украины, находясь в эвакуации в Башкирии, благодарили за оказанный имтеплый прием: «За годы Отечественной войны Уфа стала для нас роднымгородом, и дружба наша в общей работе на оборону страны… возросла иокрепла» [29]. По инициативе Союза писателей Башкирии и украинской секцииписателей при активном участии общественности республики в 1941 г. отмечалсяюбилей украинского поэта И. Франко. Люди разных национальностей участвовали вовсенародной помощи фронту. Летом 1942 г. среди молдавских граждан прошел сборсредств на постройку танков «За Советскую Молдавию» [30].
Отношениямежду эвакуированными и местными жителями различных национальностей на бытовомуровне в целом можно охарактеризовать как дружелюбные. Вот, например, чтовспоминает о своем военном детстве Нина Тантлевская-Лебедева:
«Началовойны. Мне 7 лет, брату 4 года. Вместе с мамой эвакуированы на Урал. Живем вбараках. Внутри вместо стен развешаны простыни. За каждой такой «стеной» — семья… Помню свой день рождения 7 января 1942 г. Соседка — учительницаэстонка Ольга Павловна Нокс — подарила мне целое богатство — стакансахара» [31].
А.В.Вольфсон, эвакуированный в 1941 г. в Чкалов (Оренбург), так характеризуетатмосферу того времени:
«НаСреднем Урале до войны проживало немного евреев, они все практически работалирядом с русскими, вместе строили предприятия, и в общем людям не было знакомоэто чувство (антисемитизм) в таком объеме, как в западных районах. Многиеместные жители вообще не различали приезжих по национальности» [32].
Ивсе же, если мы хотим воссоздать объективную картину исторических событий, необходимосказать о негативных явлениях, происходивших в тылу. Прибывавших по эвакуацииевреев в основном встречали хорошо, но иногда проявлялись антисемитскиенастроения.
Какправило, они возникали на фоне неприязни к эваконаселению в целом и были особеннозаметны в сельской местности. Такие случаи известны в Сакмарском районеОренбургской обл., в Павловске Пермской обл., Лебяжьевском районе Челябинскойобл., Красноуфимском, Ниже-Сергинском, Туринском районах Свердловской обл.Жительница города Шадринска Челябинской обл. В.Н. Иовлева вспоминает, что средиэвакуированных «больше бросались в глаза евреи со своей грассирующейречью. Дети сразу стали их копировать, а маленьких дразнить» [33].
ВНуримановском районе Башкирии на бумажной фабрике «Красный ключ»избили рабочего-еврея, эвакуированного из Гомеля. В Уфе в 1942 г. произошелслучай зверского убийства подростками эвакуированного мальчика-еврея. Вмноголюдных очередях возникали слухи о том, что «евреев на фронте нет, всеони укрылись в тылу» [34].
Всентябре 1942 г. главный редактор газеты «Правда» П.Н. Поспеловполучил письмо, где говорилось о волне антисемитизма в Свердловской обл. иизлагалась просьба подключиться к пропаганде вреда антисемитизма как фашистскойпровокации [35]. Местные партийные и государственные органы власти различнымиспособами стремились нейтрализовать возникшие антиеврейские настроения. Так, вноябре 1941 г. при рассмотрении на заседании бюро Курганского ГК ВКП(б) вопросао политической работе с эвакуированными отделу пропаганды и агитации былопоручено организовать пропаганду дружбы народов и разъяснениеконтрреволюционной сути шовинизма и антисемитизма [36]. Решением бюроЛебяжьевского РК ВКП(б), состоявшегося в июле 1942 г., за проявлениеантисемитизма из партии был исключен бывший председатель райпотребсоюза Кольев;секретари первичных партийных организаций были обязаны обсудить данный вопросна закрытых партсобраниях и принять меры к пресечению подобных настроений идействий [37].
Следуетотметить, что проявления межнациональной розни коснулись и прибывшего русскогонаселения. В докладной записке в Башкирский обком ВКП(б) от 29 июня 1942 г.говорилось о том, что в марийской деревне Шелкановка затравили русскогоэвакуированного мальчика; в Будзякском районе местная жительница татаркаТагирова в жару в поле не дала русской работнице воды и той стало плохо, акогда бригадир зачерпнул кружкой воду, она ударила его по руке и сказала:«Я скорее умру, чем дам русской напиться» [38].
Приразмещении, трудоустройстве и материальном обеспечении эвакуированных поляков усоветского правительства не существовало никакой особой «польской»политики. На них распространялся статус эвакуированных советских людей. Ноособенности, связанные с проживанием поляков в тыловых районах СССР, существовали.Прежде всего — это языковый барьер. Осложняющими психологическими факторамибыли оторванность от родины, недостаточная информация о происходящих в Польшесобытиях, отношение местного населения к полякам как бывшим гражданам Польши испецпереселенцам. Следует назвать и трудности с устройством на работу польскойинтеллигенции, среди значительной части которой были сильны антисоветскиенастроения, подкрепляемые ущемлением политических прав этой частиэвакуированных, неразберихой с гражданством и т.д.
Средиполяков велась активная идеологическая пропаганда. С января 1943 г. онаосуществлялась через местные отделения Союза польских патриотов. В соответствиис решением СНК СССР от 15 января 1943 г. была проведена паспортизация бывшихпольских граждан, проживавших в СССР. Получение советских паспортов не былоделом добровольным. О случаях отказа шла информация в райотдел НКВД ипринимались меры к задержанию отказавшихся от паспортизации.
Приподготовке к выборам членов комиссий по распределению поступавших из-за границыблаготворительных грузов для польских граждан кандидатуры заранее подбирались исогласовывались с органами НКВД. В представленной в Оренбургский обком ВКП(б)информации о таком собрании польских граждан, проведенном в Буранном районе,«враждебными проявлениями» были названы требования гр. Гидермата озакрытом голосовании и гр. Городнюка о перерыве для подготовки альтернативнойкандидатуры [39].
Подавляющеебольшинство проживавших в годы войны на территории СССР поляков самоотверженнотрудились в тылу. В 1944-1945 гг. в народном хозяйстве СССР было занято более170 тыс. поляков [40]. Следует особо подчеркнуть, что польская молодежь имелавозможность учиться в средних и высших учебных заведениях СССР, достиженияполяков в труде оценивались наравне с успехами советских людей. Проводиласьопределенная работа по сохранению польского языка и польской культуры, шелнабор в польские национальные военные формирования. Материально-бытовые условиявсех эвакуированных были одинаковы, а материальное положение польских детскихдомов было лучше, чем советских, так как они получали дополнительную помощь отСоюза польских патриотов, Упрособторга и др.
Некоторыепроблемы возникали в связи с эвакуацией части населения из Прибалтики. Массовойэвакуации из Литвы, Латвии, Эстонии не производилось. В тыл вывозились восновном семьи партийного и советского актива, лиц, оставшихся на подпольнойработе. Но были среди эвакуированных и люди административно высланные.
Поприбытии на новое место жительства у литовцев, латышей и эстонцев возникалитрудности из-за плохого знания русского языка и недостаточного пониманиясоветской системы управления. Вследствие этого были случаи отторжения иминекоторых мероприятий Советской власти, отказа от обучения детей в местныхшколах [41]. Положение осложнялось отсутствием у многих прибалтийских граждансоветских паспортов, которые им не успели выдать.
Виюле-августе 1941 г. в Челябинскую обл. было эвакуировано более 5 тыс. человекиз Эстонской ССР [42]. При размещении они были рассредоточены в 6 районахобласти, а семьи членов правительства поселены в самом Челябинске. Отношенияместного населения и эвакуированных отличались недоброжелательностью из-завзаимного недоверия. В обком ВКП(б) поступала противоречивая информация.Партийное и советское руководство Эстонской ССР считало, что эстонцевразместили «в районах с раскулаченным и репрессированным населением, какместным, так и пришлым», в свою очередь руководство этих районовутверждало, что у эстонцев много вещей, денег, что они не хотят работать иполитически неблагонадежны. Вот что писал секретарь Верхнеуральского райкомапартии В. Трофимов: «Прибывшие граждане из Эстонии имеют в личномпользовании: пишущие машинки, радиоприемники, наркотики, фотоаппаратуру и т.д.Мне кажется, все эти и им подобные предметы должны быть изъяты, однако органыНКВД медлят. Есть лица неблагонадежные и с явно антисоветскиминастроениями» [43]. Конечно, восприятие с обеих сторон страдалосубъективизмом. Справедливости ради следует сказать, что многие психологическиепроблемы порождались материально-бытовыми трудностями.
Использованиенезнакомого языка в районах советского тыла в годы войны вызывало подозрение иассоциировалось в сознании людей с чем-то враждебным. Так, в августе 1942 г. Т.Таймсоо, не имея официального документа о назначении его Уполномоченным СНКЭстонской ССР, прибыл в Челябинскую обл. и вступил в частную переписку сэвакуированными на эстонском языке. Его сочли шпионом и долго разбирались [44].Настороженность и подозрительность проявлялись особенно часто в отношении тех,чья национальность была идентична нациям, воевавшим против СССР. Всегда и вовсех государствах такие люди считались неблагонадежными и в военное времяподвергались гонениям [45].
Позицияруководства СССР в годы Второй мировой войны не стала исключением. По УказуПрезидиума Верховного Совета СССР о переселении немцев от 28 августа 1941 г.более 1 млн. советских немцев были депортированы в восточные районы страны,часть из них попала в Пермскую, Свердловскую и Челябинскую области [46].Аналогичной была участь венгров, румын. И все же часть лиц, принадлежащих к«враждебным» национальностям, избежала преследований. Причины былиразные. Иногда именно эвакуация позволяла «исчезнуть» из поля зрениявластей.
Удачносложилась, например, судьба матери композитора Михаила Чулаки — ЭмилииЭрнестовны, урожденной Фрейлих, немки по национальности. Вот что вспоминает сынкомпозитора:
«БабушкаЭмилия жила в семье своего сына и моего отца — в Ленинграде. Когда началась в1941 г. война, отец… был эвакуирован с семьей в город Оренбург… Вскоре отцавызвали в соответствующие «органы» и объявили, что его мать прописана быть неможет и ей надлежит следовать в ссылку в Казахстан. Отец тогда был«орденоносцем» — имел орден «Знак почета»… И вот они вместе с композиторомИ.И. Дзержинским при своих орденах отправились к высшему полицейскому чинугорода Чкалова».
Послеразговора
«чинподнял трубку и позвонил своему подчиненному, ведающему пропиской: «Слушай, тутко мне обратился композитор, орденоносец Чулаки по поводу своей матери. Онастарая женщина, он хороший сын и не может оставить ее одну. Что же получится?Товарищ Чулаки уедет в глушь, в Казахстан, а симфонии за него ты будешьсочинять?» Очевидно, перспектива сочинять симфонии так устрашила начальникапрописки, что тут же «вопрос был решен положительно», бабушка Эмилия былапрописана в Чкалове, где и провела вся наша семья годы эвакуации. А в 1944 годумы все возвратились в Ленинград. Бабушка Эмилия Эрнестовна была, безусловно,единственной немкой в Ленинграде в тот год!» [47].
Былислучаи, когда людей спасала дефицитная специальность. Так, летом 1942 г. вгороде Магнитогорске продолжали трудиться три врача — немцы по национальности.Одна из них, Кирш Анна Вильгельмовна, 1900 г. рождения, хирург, прибыла изДнепропетровска по эвакуации [48].
Но,как правило, на протяжении всей войны в тыловых районах по секретным каналамотслеживалась и собиралась информация о людях «враждебных»национальностей. В архиве республики Башкортостан отложился показательныйдокумент под грифом «секретно». По данным на 1 января 1946 г., по 27 райкомамчислилось 109 коммунистов следующих национальностей: немцев — 50, поляков — 48,венгров — 3, чехов — 2, мадьяр — 2, швед, финн, турчанка, гречанка. Из них 23 человекаприбыли в республику по эвакуации. На полях около фамилий чьей-то рукой сделаныпометки, состоящие из вопросительных и восклицательных знаков. Например, рядомс данными: «Поснак К.И., немец, занимаемая должность — зам. председателяисполкома райсовета», надпись: «Разве это не идиотизм?» Так жеособо помечены такие фамилии: «Берхольц А.А., немец, прибыл в 1941 г. поэвакуации из Крыма, работает зав. кадрами крупозавода; Бурштейн В.И„ немка,приехала в эвакуацию с архивом ЦК ВКП(б)» [49].
Приреэвакуации, несомненно, руководство страны учитывало национальный фактор,поскольку для укрепления советского строя во вновь присоединенных республикахнеобходимы были люди с коммунистическими убеждениями и знанием национальныхязыков, желательно местные уроженцы. И таких искали по всей стране, в том числев местах эвакуации. Отзыв номенклатурных работников в освобожденные областиУкраины и Прибалтики во всех документах сопровождался настоятельншм требованиемреэвакуировать преимущественно украинцев, эстонцев, литовцев и латышей.Например, в списке коммунистов, направленных Башкирским обкомом ВКП(б) в 1945 г.на работу в Прибалтику, числилось 27 фамилий. В графе«национальность» — назывались только латыши, эстонцы и евреи [50].Кстати, работа по подготовке национальных кадров для прибалтийских республикначалась в советском тылу уже в конце 1941 г. Она велась по трем направлениям:подбор необходимых кадров из числа номенклатурных работников — местных жителей,но литовцев, латышей и эстонцев по национальности; знакомство с опытомпартийной и советской работы в уральском регионе, обучение специалистов. В 1943г. по решению правительства СССР было создано 6 специальных латвийскихотделений в ремесленных училищах (в том числе в Челябинске). Выпуск ихвоспитанников в начале 1945 г. дал освобожденной Риге кадры молодыхквалифицированных рабочих [51]. Реэвакуация коммунистов некоторыхнациональностей персонально отслеживалась. Например, в партийной организацииПермской обл. по данным на 1 января 1945 г. состояло 58 латышей, 12 литовцев,21 эстонец, 6 молдаван. В процессе реэвакуации до 18 октября 1945 г. выехало 32латыша, 9 литовцев, 13 эстонцев, 4 молдаванина [52].
Представителиотдельных национальностей иногда видели ограничения своих прав там, где их насамом деле не было. Так, в середине 1944 г. на имя заместителя председателя СНКСССР было направлено письмо от руководства Еврейского антифашистского комитета.В нем, в частности, говорилось: «В распоряжении Комитета также имеютсясведения о том, что трудящиеся евреи, временно эвакуированные Советской властьюв глубокий тыл, встречают препятствия в реэвакуации на родные места» [53].В действительности, ограничивалась реэвакуация рабочих и служащих предприятийоборонного значения, что никак не было связано с национальной принадлежностьюлюдей.
Говоряоб особенностях реэвакуации различных национальных групп, следует согласишься смнением Т.В. Прощенок о том, что «для еврейского населения возвращение народину, как правило, было сопряжено с большими трудностями как материального,так и морального порядка». Ведь большинство евреев возвращались фактическина кладбища и не находили в живых никого из родственников. Кроме того,послевоенные годы на Украине и в Белоруссии характеризовались всплескомантисемитизма [54].
Следуетособо выделить перемещения поляков. Мы уже говорили о том, что неоднократнокруто менявшиеся в ходе войны советско-польские отношения влияли на статусбывших польских граждан. А их на территории СССР, по подсчетам Ш.Д. Пиримкулова,проживало к середине 1945 г. — 294 655 человек (в РСФСР — 125 987) [55]. Ихнастроения на заключительном этапе войны отражены в вопросах, задаваемых имилекторам и партийным руководителям: «Почему нет сообщений об операциях вПольше? Где находится польская армия Андерса? Почему наши войска не наступаютна Варшаву? Под чьим руководством будет работать правительство Польши?» [56].В конечном счете, часть бывших польских граждан репатриировалась в Польшу,другая была организованно реэвакуирована на Украину.
Перемещениеполяков в западном направлении началось еще в 1944 г. Например, из Свердловскойобл. с 1 апреля по 28 июля 1944 г. было репатриировано 5 525 человек, а с 17сентября по 17 октября 1944 г. реэвакуировано в западные районы СССР 6 030поляков и евреев [57]. Законодательной основной для гласной и массовойрепатриации послужило советско-польское соглашение «Об обмененаселения» от 6 июля 1945 г. Оно предоставило право свободногодобровольного выхода из советского гражданства лицам польской и еврейскойнациональностей и членам их семей, состоявшим в польском гражданстве к 17 сентября1939 г., и переселения их в Польшу. В соответствии с этим соглашением отправканачалась в феврале 1946 г. Занималось этим Переселенческое управление подконтролем Специальной контрольной комиссии при Совете министров Союза ССР. Поданным на 20 марта 1946 г. на Урале учтено 29 904 польских граждан, из нихподали заявления об отправке в Польшу — 15 899, 13 417 человек получилиразрешение выехать в Польшу [58]. Основная часть из оставшихся в СССР бывшихпольских граждан была реэвакуирована в европейскую часть страны.
Подводяитоги, отметим, что межнациональные отношения в тыловых районах СССР в годыВеликой Отечественной войны нельзя определить как однозначно позитивные: в нихимелись сложности и противоречия. Причинами негативных явлений в этой сфере, намой взгляд, являлись снижение уровня жизни людей, вызванное экстремальнымиусловиями военного времени; невысокий уровень культуры населения; недостаточныйучет в национальной политике интересов различных народностей.
Список литературы
1.Куманев Г.А. Эвакуация населения СССР: достигнутые результаты и потери //Людские потери СССР в период Второй мировой войны. Сб. ст. СПб., 1995. С. 145.
2.См., напр.: Эшелоны идут на восток. Из истории перебазирования производительныхсил СССР в 1941-1942 гг. М., 1966.
3.История национально-государственного строительства в СССР 1917-1978 гг. в 2 т.Т. 2. Национально-. государственное строительство в СССР в период социализма истроительства коммунизма (1937-1978 гг.). М., 1979. С. 76.
4.Варашинскас К.Ю. Деятельность эвакуированного населения Литовской ССР всоветском тылу в период Великой Отечественной войны (1941-1944 гг.): Автореф.дисс.… к.и.н. Вильнюс, 1971; Олехнович Г.И. Трудящиеся Белоруссии — фронту.Минск, 1972; Давыдов И.В. На земле друзей. М., 1981; 3 а -млинский В.А.Несокрушимое единство. Киев, 1984. С. 198.
5.Гурвич И.С. К вопросу о влиянии Великой Отечественной войны на ход этническихпроцессов в СССР // Советская этнография. 1976. № 1. С. 39-48.
6.Бакунин А.В. История советского тоталитаризма. В 2-х кн. Кн. 2. Апогей.Екатеринбург, 1997.
7.Россия в XX веке: Проблемы национальных отношений. М., 1999. С. 306-312.
8.Куртуа С., Верт Н., Панне Ж.-Л., Пачковский А., Бартошек К., Марголен Ж.-Л.Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. М., 1999. С. 237,301-303.
9.Швейбиш С. Эвакуация и советские евреи в годы катастрофы // Вестник Еврейскогоуниверситета в Москве. (М.; Иерусалим) 1995. № 2 (9). С. 53.
10.Напр.: Ерусалимчик Г.Е. Разные судьбы — общая судьба (из истории евреевЧелябинска). Челябинск, 1999; Шкурке Э.А. Очерки истории евреев Башкортостана.Уфа, 1999.
11.Прощенок Т.В. Еврейское население Урала в ХIХ-ХХ вв. (демографическое иэтнокультурное развитие). Екатеринбург, 2000. С. 66-72, 97, 204.
12.Пиримкулов Ш.Д. Польское население в СССР. 1941-1946 гг. Автореф. дисс.… д.и.н., М., 1990.
13.Кирсанов Н.А. Боевое содружество народов СССР в Великой Отечественной войне1941-1945 гг. // Великая Отечественная война (историография). М., 1995. С. 191.
14.Ни давности, ни забвения… По материалам Нюрнбергского процесса. М., 1983. С.180-189.
15.Цит. по: Мосоров А.М. Этническая программа гитлеризма в России // Урал вВеликой Отечественной войне 1941-1945 гг. Екатеринбург, 1995. С. 216-218.
16.Цит. по: Вольфсон А. Катастрофа // Урал. 1995. № 4. С. 228.
17.Население России в XX веке. Исторические очерки. В 3-х т. Т. 2. 1940-1959 гг.М., 2001. С. 65.
18.Швейбиш С. Указ. соч. С. 53.
19.Там же. С. 36.
20.Подсчитано автором по: РГАЭ, ф. 4372, оп. 42, д. 998, л.
21.Прощенок Т.В. Указ. соч. С. 69.
22.Дымшиц В.Э. Магнитка в солдатской шинели. М., 1995. С. 162.
23.Пиримкулов Ш.Д. Указ. соч. С. 11.
24.Комар И.В. Урал. Экономико-географическая характеристика. М., 1959.
25.РГАЭ, ф. 4372, оп. 42, д. 998, л. 69.
26.Михайлов В.А. Дружба и сотрудничество народов СССР в годы Великой Отечественнойвойны // 50-летие Великой Победы над фашизмом: история и современность.Смоленск, 1995. С. 39.
27.Бибарсова Н.В. Деятельность партийных организаций Урала по осуществлениюнациональной политики в годы Великой Отечественной войны (1941-1945). Автореф.дисс.… к.и.н. Челябинск, 1991. С. 14.
28.Удрис А.В. Деятельность эвакуированного населения Латвийской ССР в советскомтылу в период Великой Отечественной войны 1941-1944 гг. Автореф. дисс.… к.и.н. Рига, 1972. С. 16.
29.7-я (Юбилейная) сессия Верховного Совета Башкирской АССР. Стенографическийотчет. Уфа, 1944. С. 129.
30.Центр документации новейшей истории Оренбургской области (далее — ЦДНИ 00), ф.371, оп. 6, д. 622, л. 72.
31.Недописанные страницы...: О детях-воинах, детях-жертвах и просто детях, жившихв годы второй мировой войны. М., 1996. С. 227-229.
32.Вольфсон А. Евреи Уралмаша в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.Документальная повесть. Екатеринбург, 1998. С. 29.
33.Шадринск военной поры. В 2-х т. Т. 1. Шадринск, 1995. С. 38-39.
34.Центральный государственный архив общественных объединений РеспубликиБашкортостан (далее — ЦГАООРБ), ф. 122, оп. 21, д. 23, л. 187-190.
35.РГАСПИ, ф. 629, оп. 1, д. 101, л. 69-70.
36.Государственный архив новейшей истории общественно-политических движенийПермской обл. (далее ГАНИОПД ПО), ф. 10, оп. 4, д. 89, л. 5-6.
37.Объединенный государственный архив Челябинской обл. (далее — ОГА 40), пф. 288,оп. 6, д. 268, л. 27.
38.ЦГАООРБ.ф. 122, оп. 21, д. 23, л. 184-185.
39.ЦДНИ 00, ф. 371, оп. 7, д. 145, л. 2, 26.
40.Пиримкулов Ш.Д. Указ. соч. С. 19.
41.ОГА 40, пф. 288, оп. 6, д. 59, л. 16-17.
42.Там же, оп. 4, д. 164, л. 55-63.
43.ОГА 40, ф.Р-1 142, оп. 1, д. 112, л. 44; д. 164, л. 24-25, 59.
44.Тамже, пф. 288, оп. 6, д. 117, л. 84-87.
45.Подпрятов Н.В. Поиск врагов в российском обществе в условиях первой мировойвойны // «Наши» и «чужие» в российском историческомсознании. СПб., 2001. С. 173-175.
46.Великая Отечественная война. События. Люди. Документы. М., 1990. С. 425.
47.Интернет: art.spb.su/chulaki/articles/articles-babushka.htm.
48.Архивный отдел администрации Магнитогорска, ф. 121, оп. 1 а, д. 10, л. 38.
49.ЦГАОО РБ, ф. 122, оп. 26, д. 355 б, л. 1-16.
50.Там же, оп. 24, д. 508, л. 103-105.
51.Удрис А.В. Указ. соч. С. 26-27, 15.
52.ГАНИОПД ПО, ф. 105, оп. 11, д. 429, л. 1-6.
53.Текст документа опубликован: «Исторические судьбы евреев в России и СССР:начало диалога». М… 1992. С. 213.
54.Прощенок Т.В. Указ. соч. С. 71.
55.Пиримкулов Ш.Д. Указ. соч. С. 13.
56.ГАНИОПД ПО, ф. 105, оп. 11, д. 249, л. 6, 7, 23.
57.Государственный архив Свердловской обл., ф. 2508 р, оп. 1, д. 87, л. 21-22.
58.Подсчитано автором по: ГА РФ, ф. 327, оп. 1, д. 5, л. 221, 255.