На правах рукописиШумакова Елена Викторовна
Формированиеи развитие социокультурного пограничья: крестьяне и кочевники ЦентральногоПредкавказья в конце XVIII– начале XXвв.
Специальность07.00.02 – Отечественная история
Автореферат
диссертациина соискание ученой степени
кандидатаисторических наукCтаврополь — 2008
Диссертациявыполнена
вСтавропольском государственном университетеНаучныйруководитель: доктор исторических наук, доцент
Маловичко Сергей Иванович
Официальныеоппоненты: доктористорических наук, профессор
Булыгина Тамара Александровна
кандидат исторических наук,
старший преподаватель
Ногина Елена Владимировна
Ведущая организация:
Российский государственный университеттуризма и сервиса
Защита состоится «27»июня 2008 г. в 12 часов на заседании совета по защите докторских икандидатских диссертаций ДМ 212.256.03 по историческим наукам вСтавропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь,ул. Пушкина 1.
С диссертацией можноознакомиться в научной библиотеке Ставропольского государственногоуниверситета.
Автореферат разослан « » мая 2008 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор исторических наук
профессор И.А. Краснова Общая характеристика работы
Актуальностьтемы исследования. Современная социокультурная ситуация в мирехарактеризуется расширением взаимодействия и взаимовлияния культур. Сегодняневозможно найти этнической общности, которая не испытала бы на себе влияниекак со стороны отдельных культур, так и со стороны более широкогосоциокультурного пространства, с другой стороны, народы находят все больше средств,чтобы сохранять свой самобытный облик. Тенденция к сохранению культурнойидентичности подтверждает общую закономерность, состоящую в том, чточеловечество, становясь более взаимосвязанным единым, не утрачивает своегокультурного разнообразия. На сегодняшний день особенно важным становитсяизучение процессов культурного межэтнического взаимодействия. В современныхусловиях изучение северокавказского региона представляется чрезвычайноактуальным. Северный Кавказ не просто региональное понятие – это территорияисторически сложившейся общности людей, своеобразная лаборатория, в которойапробируются модели сотрудничества народов, проверяется их способностьвыживания в экстремальных условиях природных, социальных, религиозных и другихпотрясений. Проблемы данного региона, в основном, активно разрабатываются вполитическом, национальном, экономическом, природно-географическом аспектах, носоциокультурная история Северного Кавказа, в разнообразии и единстве егосоставляющих, его собственная идентичность и включенность в общероссийский имировой исторический процессы не получила еще достаточного освещения.
Вновой историографической культуре характерным явлением становитсясосредоточение внимания на таких исследовательских областях, как региональнаяистория, локальная и новая локальная история, история повседневности,микроистория, история пограничных областей. При этом исследователи большоевнимание уделяют изучению именно социокультурной истории регионов. Данная проблематика, активно разрабатывается в рамках новогонаправления – история пограничных областей. Предметом ее изучения являетсяистория зон культурного обмена между различными культурными, этническими ирасовыми сообществами. Большую перспективу данное направление имеет висследованиях северокавказского региона.
Исследование теоретико-историографических проблем складывания историипограничных областей Северного Кавказа, взаимовлияние земледельческой и кочевойкультур на территории Ставрополья является сегодня актуальным, поскольку этивопросы еще недостаточно изучены. Также исследование процессов социокультурноговзаимодействия народов северокавказского региона, имеет сегодня и практическуювостребованность, поскольку способствует осмыслению и использованиюнакопленного в прошлом опыта по урегулированию межэтнического противостоянияна Северном Кавказе.
Объектомисследования выступает история локальных сообществ славянских икочевых народов Центрального Предкавказья в конце XVIII – начале XX веков.
Предметомисследования является история процесса социокультурноговзаимодействия славянского (русского и украинского) и кочевого (туркмен,калмыков, ногайцев) населения Ставрополья.
Историографияпроблемы. Историографию темы исследования целесообразно выстроить попроблемно–хронологическому принципу. Сведения об истории и культуре степняков,в частности, ногайцев, появляются в географических нарративах в XV — XVI вв. (И.Шильтбергер и С. Герберштейн, в XVI в. — А. Дженкинсон и М. Броневский[1]).Новым периодом в изучении Кавказа является рационалистическое историописание XVIII в. Большойинтерес представляют работы исследователей С.Г. Гмелина, П.С. Палласа, И.Г.Георги, И. Дебу, П.Г. Буткова[2],которые в своих заметках упоминают не только ногайцев, но и “трухменскихтатар”, кратко характеризуют их быт, хозяйство, нравы.
В XIX в. активнаяколонизация, неизбежные столкновения славянских переселенцев с местнымнаселением, также способствовали изучению народов северокавказского региона.Исследованием коренного населения Северного Кавказа начали заниматься военныечиновники. В работах этого периода ощущается влияние романтическойисториографической парадигмы, которая способствовала пробуждению интереса квопросам этнографии. К ним, в первую очередь, следует отнести фундаментальноеисследование И. Бларамберга (опубликовано в XX в.[3]), которое содержитинтересный фактический материал по истории и этнографии горских и кочевыхнародов Кавказа. Большое внимание истории кочевников уделял в своих трудах П.И.Небольсин, написавший работы о туркменах Предкавказья и калмыках[4].Последняя работа дополняет вышедшие ранее труды о калмыках Н. Нефедьева и И.Бичурина[5].Этнографии туркмен и ногайцев Ставропольской губернии посвящены исследованияА.П. Архипова, Е. Д. Фелицына, Г. Малявкина и Г. Ананьева[6]. Большой вклад визучение кочевых народов (ногайцев и калмыков) Ставропольской губернии внеслиИ.В. Бентковский и Я.П. Дуброва[7].В их трудах содержаться не только сведения об основных отраслях хозяйства, опоселениях, характере жилищ, одежде и быте степняков, авторы также затрагиваютвопросы взаимоотношения кочевников с местной администрацией. Сведения обольшедербетовских калмыках содержатся и в работе И.А. Житецкого[8].
НачалоXX в. знаменуется появлением значительного числа работ о кочевых народахпроживающих на территории степного Предкавказья. Научные и социокультурныепроцессы оказывали влияние на изменение проблематики исследований. Об этомсвидетельствуют очерки, посвященные туркменам и ногайцам написанные А.А.Володиным и И.Л. Щегловым[9].О табунном коневодстве и животноводстве ставропольских кочевников писали ДеФриу и Л. Чермак[10].Общее описание Ставропольской степи, в частности, земель, входивших в составТуркменского и Ачикулакского приставств, составили К.А. Сатунин и Л. Прасолов[11].Несколько работ посвятил кочевым народам степного Предкавказья С.В.Фарфоровский[12].
В XIX в. местныеисследователи уделяли внимание изучению не только местных народов, но иславянского населения. Они интересовались историей возникновения сельскихнаселенных пунктов и крестьянского хозяйства. Такой исследовательский интересподкреплялся управленческими нуждами. Первое описание ставропольских сел игородов было сделано И.В. Ровинским[13]. Проблемам колонизации северокавказского региона посвящены труды И.В.Бентковского и Д.Л. Иванова[14].Исследователи уделяли внимание и различным группам крестьянского населения. (М.Баркалов, А.И. Шершенко[15]).Сведения о населенных пунктах, а также семейном и общественном бытевосточнославянского населения губернии содержатся в работах В. Белоградского,С. Бельского, Г. Ильинского А. Бубнова, Д. Гремяченского, К. Франгопуло, Д.И.Твалчрелидзе, Е. Яхонтова Г.Н. Прозрителева[16].Богатый материал о развитии хозяйства Ставрополья в конце XIX – начале XX вв. имеется вработах М. Смирнова и И.Н. Кокшайского[17].
Такимобразом, в XIX – начале XX вв. были собраны и опубликованымногочисленные материалы по истории и этнографии степных и славянских народов,которые стали ценным источником для дальнейших исследований. Появление в XIX начале – XX вв. трудов,посвященных как местному населению, так и славянским переселенцам, в равнойстепени было обусловлено колонизаторскими, экономическими, управленческиминуждами региона и потребностями времени.
Этатема вызывала живейший интерес и у советских исследователей. Кардинальноеизменение жизненных устоев кочевого населения, произошедшее после 1917 г., и«антишовинистическая» направленность молодой советской исторической мысли,вызвали новый всплеск исследований истории степных народов. К специальнымработам по ставропольской группе туркмен, вышедшим в 20-е – 30-е гг., относятсятруды М. Тумаилова и А.Н. Самойловича, А.И. Ярхо[18]. Истории калмыцкогонарода посвящены труды Н.Н. Пальмова[19].Особое внимание исследователи стали уделять изучению героического эпоса кочевыхнародов (Б.Я. Владимирцев, С.А. Козин[20]).
В50-70-е гг. XX в. проблематика работ касалась культуры и бытакочевников. Ногайцам посвящены историко-этнографические очерки Е.П. Алексеевойи И.М. Аджиева, С.А. Токарева и Л.Н. Кужелевой[21]. Истории северокавказских туркменпосвящена работа И.П. Панькова[22].Проблемы истории и культуры калмыцкого народа отражены в работах У.Эрдниева, Д.Ц. Номинханова, Д.В. Сычева, Н.Ш. Ташнинова[23]. В этот периодбольшой интерес вызывали проблемы, касающиеся института брака и семьи укочевников. Этот вопрос освещен в трудах Д.Д. Шалхакова, Р.Х. Керейтова и С.Ш.Гаджиевой[24].Социально-экономическая проблематика разрабатывалась в исследованиях Б.Кочекаева[25].
Вработах, опубликованных в 80-е гг. XX века, авторы обращались кразличным вопросам социально-экономического развития, антропологии, языка,истории и этнографии кочевых народов. Так, проблемы истории исоциально-экономического развития туркмен Ставрополья рассматриваются в трудахВ.И. Ратушняка, Н.А. Дубовой и С.М. Демидова[26]. Культуре, традициям и обычаям калмыковпосвящены работы Э.П. Бакаевой, Э.-Б.М, Гучиновой, В А.С. Шовгурова
иВ.А. Вяткиной[27].Большой вклад в изучение истории и культуры ногайского народа внеслиисследователи И.Х. Калмыков, Р.Х. Керейтов, А. И.-М. Сикалиев[28].
В80-х гг. исследователи начинают обращаться и к проблемам этнокультурноговзаимодействия, но число работ, посвященных данной тематике не значительно. Втюркологическом сборнике были опубликованы тезисы докладов С.С. Харьковой окалмыцких заимствованиях в языке ставропольских туркмен[29]. Кавказскимэлементам в культуре калмыков посвящено исследование В.А. Кореняко[30]. Кпроблеме взаимосвязей кочевых народов Северного Кавказа с русским населениемобращается Т.А. Невская[31].
Изучениюславянского населения Ставрополья в советской историографии также уделялосьбольшое внимание. Исследователи интересовались земельными вопросами, проблемойсоциальных отношений в селе (Л. Мордовин, С. Кузнецкий, Г.Н. Прозрителев[32]).Исторические предпосылки и проведение крестьянской реформы на территорииСтавропольской губернии исследованы В.П. Крикуновым[33]. ОсвоениюСтаврополья славянским населением в конце XVIII – первойполовине XIX вв., посвящена работа Н.И. Стащука[34]. Также в этот периодвыходят работы В.С. Гальцева и А.П. Чевелева[35].
В 60– 80-е гг. проблемы заселения степного Предкавказья, освоение сел и хуторов,развитие отдельных отраслей хозяйства рассматривались в работах П.А. Шацкого,В.П. Громова, В.М. Кабузана, С.А. Чекменева, Н.А. Якименко[36]. Материальнаякультура и общественный быт русского и украинского крестьянства Ставропольскойгубернии освещены в трудах Т.А. Невской[37].
Многофакторныйпроцесс возникновения и развития, ставропольских сел, культура и бытвосточнославянского населения Ставропольской губернии нашли отражение и всовременной историографии. Значительный вклад в разработку данной проблематикивнесли А.А. Аникеев, А.Е. Богачкова, П.И. Воронин, В.Б. Гриценко, Н.В.Жерлицын, В.Р. Ясинов, Т.А. Невская и С.А. Чекменев, А.М. Сальный[38].Лаборатория по истории городов и сел края, созданная на историческом факультетеСтавропольского государственного университета, провела сбор и обработкуматериалов, которые позволили издать коллективный труд “История городов и селСтаврополья”[39].
Впоследние десятилетие, в связи со сложной обстановкой в регионе и изменениемнаучных приоритетов в гуманитаристике, усилился интерес исследователей и кистории местных народов. В 90-е гг. появился ряд ценных работ, посвященныхкочевым народам. О ставропольских туркменах писали А.В. Курбанов и И.В.Корниенко[40].Калмыкам посвящен фундаментальный труд А.Г. Митирова[41]. История ногайскогонарода отражена в работах В.В. Трепавлова, И.В. Нахаевой, А.А. Ярлыкапова, Г.Г.Ягудаева, А.В. Авксентьева и А.З. Акслиева[42]. Сегодня исследованием истории кочевниковзанимаются и представители научной школы академика В.Б. Виноградова [43]. Они обращаются к проблемамвзаимодействия народов Северного Кавказа в контексте «российскости». Вчастности работа Н.Н. Великой[44], посвящена процессамвзаимодействия народов Терского левобережья.
Взарубежной историографии практически не содержится исследований по историикочевых народов Центрального Предкавказья в XIX – начале XX вв. В основномученые, изучают историю и культурное развитие кочевников тюркского происхождения[45],а также процесса колонизации степных районов Поволжья, Центральной Азии иСеверного Кавказа[46].
Такимобразом, такой важный вопрос, как история культурного взаимодействия ивзаимовлияния кочевников и славянских народов Ставрополья, еще не нашелширокого освещения в историографии. Как правило, он рассматривался в контекстеэтнографических исследований. Сегодня данная проблематика начинает изучаться врамках нового направления в историографии – истории пограничных областей. Изисториографического состояния проблемы вытекает необходимость специальногоисследования теоретико-историографических проблем появления и историипограничных областей Ставрополья.
Целии задачи исследования. Целью диссертационного исследования являетсяизучение процесса формирования и развития социокультурного пограничьяславянских и степных народов на территории Центрального Предкавказья в конце XVIII — начале XX веков,исследование опыта культурного взаимодействия кочевников и крестьян в рамкахистории пограничных областей.
Согласнозаявленной цели в диссертации ставятся следующие задачи:
1) исследовать опытизучения истории пограничных областей в зарубежной и отечественнойисториографии.
2) рассмотретьпроцесс формирования локальных сообществ славянского и кочевого населения вЦентральном Предкавказье.
3) проанализироватьвлияние политики государства в отношении степных народов на процесс взаимодействиякочевой и земледельческой культур.
4) исследоватьсодержание, особенности и результаты хозяйственного взаимодействия крестьян икочевников Ставрополья.
5) исследовать опыти результаты культурного взаимодействия славянского и кочевого населенияСтавропольской губернии.
Источниковаябаза диссертации основана на шести группах источников: публично –правовые акты, делопроизводственные материалы, законодательные акты идокументы, периодическая печать, статистические материалы.
Перваягруппа источников представлена публично – правовыми актами: жалованными ишертными грамотами. Эти материалы были выявлены и введены в научный оборот входе работы с фондами Российского государственного архива древних актов(РГАДА). Данная группа документов содержит важную информацию о вхождениикалмыков и ногайцев в состав Русского государства. Шертные и жалованные грамотыдают возможность проследить развитие русско-ойратских и русско-ногайских связейв XVI – XVIII вв., они также включают информацию о торговых ивоенных соглашениях с Русским государством.
Вторуюгруппу источников составил массив делопроизводственных материалов(рапорты, отчеты, доклады, переписка учреждений), выявленных в фондахГосударственного архива Ставропольского края (ГАСК). Данная группа документовотображает политику и организацию управления кочевыми народами Ставропольскойгубернии, позволяет рассмотреть изменение жизненных устоев кочевого населения,переход степняков к оседлости, дает представление об организации жизни ихозяйстве, а также расселении кочевых народов на территории Ставрополья. Вфондах содержится важный фактический материал о переселении русского иукраинского крестьянства на Северный Кавказ, формировании первых поселенийславянских переселенцев в регионе.
Законодательноерегулирование жизнедеятельности кочевого населения нашло отражение вопубликованных законодательных актах и документах, составивших третью группуисточников. Важный материал для рассмотрения политики по управлениюкочевниками содержится в “Полном собрании законов Российской империи”.Необходимо отметить, что российские законы четко определяли организациюуправления ногайцами, калмыками и туркменами. Важные документы были выявлены в“Актах, собранных Кавказской археографической комиссией” (АКАК). Этофундаментальное издание документов обстоятельно освещает военную и политическуюисторию Кавказа.
Четвертуюгруппу источников составили опубликованные статистические материалы. Онипредставлены следующими изданиями: “Обзорами Ставропольской губернии”,“Памятными книжками Ставропольской губернии”, “Сборниками статистическихсведений о Ставропольской губернии”. Данная группа источников содержитуникальные статистические и аналитические материалы о развитии экономики,социальной сферы и культуры кочевников и крестьян Ставропольской губернии. Онидают информацию об административном делении региона, о численности населения иего землепользовании. Особенно стоит отметить “Первую Всероссийскую переписьнаселения 1897 года”, которая позволяет проследить процесс расселения и адаптации,а также ряд социально-экономических характеристик русского и украинскогонаселения Ставропольской губернии.
Пятуюгруппу источников составляет периодическая печать: журналы (“Журналминистерства внутренних дел”, “Журнал министерства народного просвещения”,“Экономический журнал”, “Известия императорского географического общества”) игазеты (“Северный Кавказ”, “Северокавказская газета”, “Северокавказский край”,“Ставропольские губернские ведомости”). На страницах периодической печати мынаходим ценные сведения о кочевниках и крестьянах Центрального Предкавказья. ВРоссии пресса в XIX — начале XX вв., в условиях отсутствиядругих общедоступных средств массовой информации, являлась с одной стороны,важнейшим инструментом общественного мнения, а с другой стороны, впитала в себяидеи и настроения, доминировавшие в коллективном сознании. Периодическая печатьотображает и представления интеллигенции XIX в. окочевниках, ярко демонстрирует восприятие кочевой культуры, как “отсталой”,находящейся на более низкой стадии развития, нежели европейские народы.
Шестуюгруппу источников составили труды ставропольских историописателей И.В.Бентковского, Я.П. Дуброва, И.Л. Щеглова, Г.Н. Прозрителева, которыенепосредственно имели возможность наблюдать быт кочевых народов Ставропольскойгубернии. Данная группа источников содержит не только ценные наблюденияэтнографического характера, но и отражает процессы взаимоотношений кочевниковСтаврополья с местной администрацией и взаимодействие со славянским населением.Также именно в данных работах в полной мере отразились общественныепредставления, о кочевой культуре существовавшие в дореволюционной России.
Хронологическиерамки исследования охватывают период с конца XVIII в. до 1917года. Нижняя хронологическая граница связана с процессом массового переселенияв Центральное Предкавказье славянского населения и формированием на территорииСтаврополья этнокультурных пограничных областей. Верхняя граница связана ссобытиями 1917 года, положившими начало принципиально иной исторической эпохе вразвитии России.
Территориальныерамки исследования охватывают территорию Ставропольской губернии. Этот районявляется типичным примером “пограничья”, предполагающего соседство различныхнародов и культур, в частности, славянского населения и кочевых народов,сформировавших пограничные области Ставрополья.
Методологическуюоснову диссертации составили как традиционные методы классическойисторической науки, так и инструментарий, применяемый современными историками,работающими в проблемных полях новой социальной и культурной историй.
Принциписторизмапозволяет рассматривать любое историческое явление сточки зрения возникновения, развития, соотношения с другими явлениями. Принципобъективности позволяет приблизиться к реальности прошлого. Принаписании диссертации использовался комплекс общенаучных (анализ и синтез,индукция и дедукция) и специальных исторических методовисследования, которые позволили более глубоко изучить процессы взаимодействия ивзаимовлияния кочевников и славянского населения Центрального Предкавказья.
Историко-генетическийметод позволил в динамике рассмотреть изменения, происходившие в жизникочевых и славянских народов Ставропольской губернии.
Историко-сравнительныйметод использовался при сравнении особенностей хозяйства ибыта кочевников и славянского населения, характерных для различныхгеографических зон.
Особенностьюданного исследования является рассмотрение локальных сообществ кочевых иславянских народов, в том числе, на методологических принципах новой локальнойистории, в теоретическую основу которой заложен принцип широкогоконтекстуализма. Историографическая практика новой локальной историипокоится на рефлексии о способности видеть целое прежде составляющих еголокальных частей, воспринимать и понимать контекстность, глобальное илокальное, отношения исторических макро- и микроуровней. Новая локальнаяистория находится в исследовательской области новой социально-культурнойистории. Историко-культурный подход помогает переносить акцент санализа процессов на анализ структур, с линейного исторического метанарративана локальные социокультурные пространства и их включенность в глобальноепространство, в глокальную перспективу[47].
Специфичностьи многоаспектность объекта исследования обусловили применение междисциплинарногоподхода, в частности, приемов социальной истории, культурологи,этнологии, исторической антропологии. Одной из особенностей современной новойсоциальной и культурной истории является практика микроанализа. Его специфика заключается в изучении отдельных ситуаций, явлений, отказ отисследования длительных социокультурных процессов и поиска единых механизмовсоциального прогресса, а также осторожное отношение к идее неизбежногопрогресса. Микроанализ позволил рассмотреть образование локальных сообществславянских и кочевых народов расположенных на пересечении определенныхполитических и культурных пространств и проанализировать взаимоотношения междуними.
Научнаяновизна исследования заключается в следующем:
¾ в постановке проблемы, которая предусматривает исследованиесоциокультурного взаимодействия кочевых и славянских народов Ставрополья.
¾ работа написана в рамках нового направления в историографии “Историяпограничных областей Северного Кавказа”, исследовательские принципы и методыкоторого дали возможность более всесторонне рассмотреть данную проблему.
¾ проанализирован исторический опыт изучения контактных зон в европейскойи американской историографии и развитие истории пограничных областей СеверногоКавказа.
¾ проанализирован процесс формирования локальных сообществ кочевников икрестьян на территории Ставрополья.
¾ проведено комплексное исследование процессов взаимодействия ивзаимовлияния славянского и кочевого населения степного Предкавказья вхозяйственной и культурной сферах.
Практическаязначимость результатов исследования. Содержащийся в диссертациифактологический материал и научные обобщения могут быть использованы в учебномпроцессе в курсах истории Ставрополья, спецкурса по истории крестьянства икочевого населения XIX – начала XX веков. Материал диссертации можетиспользоваться при преподаваниидисциплин в рамках национально –регионального компонента в средней школе. Материалы и положения данногоисследования, возможно, использовать при дальнейшем изучении истории СеверногоКавказа, этнокультурных процессов в регионе.
Апробацияисследования. Основные положения диссертации обсуждались нарегиональных, всероссийских и международных конференциях, также изложены внаучных публикациях и обсуждены на заседаниях кафедры истории Российскогогосударственного аграрного университета Московской сельскохозяйственнойакадемии им. К.А. Тимирязева и кафедры историографии и источниковеденияСтавропольского государственного университета.
Структурадиссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения,списка использованных источников и литературы.
Основное содержание работы
Во введенииобосновывается актуальность темы, дается постановка проблемы, обзор литературыи источников, ставятся цели и задачи, обосновываются хронологические итерриториальные рамки исследования, анализируются методы.
В первой главе«Теоретико – методологические основы истории пограничных областей»рассматривается опыт изучения истории пограничных областей в зарубежной иотечественной историографии.
В первомпараграфе «Тенденции развития классической европейской историографии в XIX– первойполовине XXвв.» освещаются тенденции развитияевропейской и отечественной традиции историописания. Отмечается, что вевропейской науке в XIX и практически на протяжении всего XX в. преобладалиевроцентристские установки. Историческая мысль восприняла теорию стадиальности,схематизм, унификаторство и другие универсалии от проекта Просвещения.Европейская историография рассматривала европейскую культуру как универсальнуюстадию в развитии человечества, а само развитие было представлено линейнойпрогрессией, включавшей изменения, расценивавшиеся, как прогресс, который сталобъяснением мировой истории и зарождающегося представления о стадиальном развитии.Укореняются представления об отсталости неевропейских народов, которые, каксчитали современники, должны пройти путь более развитых европейцев. По мнениюевропейских ученых, все неевропейские культуры и их исторические опыты быливторичны по отношению к европейской модели. Российская историография быласконструирована по принципам классической европейской традиции. В ней прочноукрепился евроцентристский подход к изучению неевропейских народов. Это вполной мере касалось и провинциальной историографии.
Втораяполовина XIX в. стала целой эпохой в провинциальном историописании.Рассматривая историю номадов, провинциальные исследователи, считали, что длякочевников неоспоримым благом будет следовать по пути европейцев. Историястепных народов Ставропольской губернии рассматривалась с точки зренияуниверсальной теории развития (кочевой быт – полукочевой быт – оседлый быт).
Кконцу XIX в. наряду с представлениями о монолитности иоднолинейности общественного прогресса появляются идеи исторического сосуществованиямножества различных культур и цивилизаций. Но теории цикличности историческогопрогресса так и не смогли вытеснить евроцентристских установок. В советскойнауке теория прогресса и стадиального развития общества в полной меревоплотились в марксистской историографической модели. В мировом же научномсообществе лишь в последней трети XX в., происходит постепенный отказот универсальных схем классической европейской историографии и поиск новыхподходов.
Во второмпараграфе «Исторический опыт изучения социокультурных контактных зон» рассматриваетсяисториографический опыт изучения истории поликультурных регионов. В60-е гг. XX в. многих историков перестала удовлетворять традиционнаяполитическая история. Исследования возникшей тогда социальной историипервоначально понимались как оппозиция политической истории. Выработанный имиподход, получивший название “история снизу”, позволял сосредоточиться наизучении истории обычных людей. Социальные историки выступили не только противтрадиционной “истории сверху”, они все больше разочаровывались в макроистории,в историческом метанарративе, а, значит и глобальных теориях, на которыеисторический метанарратив ориентировался. На этой волне американскиеисследователи одни из первых сконцентрировали внимание не просто на изучениилокальных объектов, а обратились к проблеме межкультурного взаимодействия,исследованию многослойных контактных зон. Исследователи, специализирующиеся вобласти культурной и новой культурной истории, новой социальной иинтеллектуальной истории, обратили свой взгляд на новое исследовательское поле– историю пограничных областей, которое активно начинает разрабатываться с 70-хгг. XX столетия.
Следуетзаметить, что современные исследования прошлого локальных социокультурныхобществ в проблемном поле истории пограничных областей сосредоточены, в первуюочередь, на испано-мексикано – североамериканском пограничном регионе. Однакоуже в 90-х гг. XX в. операционные возможности этой дисциплины началиприменять к изучению североамерикано – канадского пограничья. Работающие врусле мультидисциплинарного подхода, ученые указывают, что объектами изучениямогут стать районы Южной Африки, Индии, Ирландии. Этот перечень можнопродолжить, включив туда Балканы, земли бывшей Австро-Венгрии, ряд других регионов,в том числе, и Северный Кавказ.
Такимобразом, с последней трети XX в. историки все больше внимания уделяютизучению отдельных специфических регионов в рамках национальных историй. Однимииз таких проблемных полей стали исследования истории пограничных областей.Уникальные опыты, получаемые в этих исследованиях, явились результатоммногообразия подходов, к которым прибегают историки разных стран. Современнаясоциокультурная ситуация подталкивает исследователей к поиску новых объектовисследования в ранее “изученных” регионах мира. Направляющие внимание на новыеполидисциплинарные познавательные возможности пост – современнойисториографической практики, ученые стараются отходить от эмпиризма, присущеготрадиционному историческому построению и выбирают темы межкультурноговзаимодействия. В этом плане, в первую очередь, американские исследователинакопили достаточный опыт, который стал ответом на потребности актуальнойсоциокультурной ситуации в США. Однако в последнее десятилетие даннаяпроблематика активно начала разрабатываться и российскими учеными. Первымрегионом в России, который начали изучать в русле истории пограничных областейстал Северный Кавказ.
В третьемпараграфе «История пограничных областей Северного Кавказа»рассматривается возможность изучения истории этого региона в проблемной областиистории пограничных областей. Дисциплинарная историография все большесосредотачивает внимание на региональных/локальных/местных объектах и ихособенностях. Новая историографическая парадигма (историческая реальностьпредставлена и социально и культурно), закладываемая как микроисториками, так ипредставителями новой исторической науки, подрывает традиционное различие междутем, что представлялось “главным” (национальная история) в исторических исследованияхи тем, что считалось “переферийным” (локальная история). Одним из путей,который позволяет уйти от метанарратива, является путь изучения культурногоразнообразия и отказ от евроцентризма (до сих пор укорененного в российскойисториографии), это позволяет начать изучение обществ не по единой модели, а врамках локальной истории.
Исследовательскаяпрактика новой локальной истории строится на достижениях современной мировойисториографии, предполагает четкое определение объекта исследования и пути егоанализа. Объектом в данном случае являются социокультурные аспекты различныхпроявлений бытия человека в его коэкзистенциональной целостности.Ставропольские и московские историки, работающие в исследовательских поляхновой локальной истории, обратили внимание на североамериканскуюисториографическую практику в области истории пограничных областей.Северокавказский регион традиционно в научном дискурсе понимается как регионприграничный, где, несмотря на длительные колонизационные процессы, произошлоне смешение коренных и пришлых народов, а наоборот, локализация их в этническиеи социокультурные миры, в зону северокавказских пограничных областей. Вчастности, процесс взаимодействия и взаимовлияния славянского (русские иукраинцы) и кочевого населения Северного Кавказа, происходивший на протяжениивсего XIX в., является ярким тому подтверждением, он не привел кассимиляции какого либо народа другим, а способствовал взаимообогащениюкультур, заимствованию навыков ведения хозяйства и особенностей быта.
Исследования пограничных областей Северного Кавказа предполагают вкачестве объекта изучения историю зон культурного обмена между кореннымижителями и мигрировавшими представителями славянских и других народов. Такимобразом, изучаются социокультурные области, и обращается особое внимание на“швы” национальных областей, на многослойные зоны контактов, на различия иконтинуитет во внешности и привычках людей, в их воззрениях и отношении кистории формирования пограничных областей.
Во второй главе «Формированиепограничных областей на территории Центрального Предкавказья»рассматривается складывание локальных сообществ славянских и кочевых народов натерритории степного Предкавказья и пограничные области, сформировавшиеся впроцессе взаимодействия кочевой и земледельческой культур.
В первом параграфе «Формированиелокального сообщества кочевых народов на территории Ставрополья» освещается проблема продвижения на территорию степного Предкавказья ногайцев,калмыков, туркмен и их локализация в пределах Ставрополья. Рассматриваетсяпроцесс формирования Российской империей институтов управления кочевниками Центрального Предкавказья.
Устойчивый массив кочевого населения на территориибудущей Ставропольской губернии (обр. в 1847 г.) обосновался здесь гораздораньше, нежели представители славянских народов. Именно степняки являютсястарожильческим населением этого региона. Данное локальное сообщество номадовсоставили представители трех этносов (ногайцы, туркмены, калмыки), которые,покинув основные места своего кочевания, прошли большой исторический путьразвития, итогом которого было появление в Ставропольской губернии локальногосообщества кочевых народов. Рассматривая, процесс формирования данноголокального сообщества, мы имели возможность убедиться в том, что его границыявляются весьма пластичными и не укладываются в строгие рамки какой – либотерриториально – административной единицы.
Во втором параграфе «Складывание локальногосообщества славянских народов на территории Ставрополья» рассматриваетсяпроцесс переселения в переделы Центрального Предкавказья русского и украинскогокрестьянства из центральных губерний Российской империи и формированиелокального сообщества славянских народов на территории Ставрополья.
Колонизация земель Северного Кавказа, интенсивно происходившаяв XVIII веке, открыла возможность перемещения в пределы степного Предкавказья иславянских переселенцев. Именно в этот период и происходит процесс формированияпограничных областей на территории Ставрополья. Заселение ЦентральногоПредкавказья шло несколькими потоками. Один из них состоял из казаков, полкикоторых переводило на Кавказские линии правительство. Другой представленкрестьянами. В конце XVIII в. на территории ЦентральногоПредкавказья сформировался устойчивый массив земледельческого населения.Переселение славянских народов в пределы этого региона продолжалось и напротяжении всего XIX в. Ко времени массового переселения славянскогонаселения в ставропольские степи в XVIII в. здесь ужежили, главным образом, ногайцы, туркмены и калмыки. Русские и украинскиекрестьяне, поселяясь на новых землях, вступали в тесные экономические, торговыеи культурные связи с местными кочевыми народами, что способствовало образованиюконтактных зон. Отмечается и тот факт, что между славянскими народами (русскимии украинцами), наблюдались интенсивные социальные, экономические и культурныесвязи. Сельские этнокультурные контактные зоны Ставрополья сталисоциоэкологическим ландшафтом, на котором возник особый земледельческий тип –ставропольский крестьянин. Этот тип соединил в себе элементы родственных, ноотличных групп русских и украинских земледельцев (немало заимствуя и от местныхнародов), но его не существовало ни в России, ни в Украине.Военно-административная политика заведения земледельческих поселений и«обустройства» территории степных народов на территории степного Предкавказья сконца XVIII в. привели к формированию пограничных (этнических)областей.
В третьей главе «Социокультурные контактныезоны земледельческой и кочевой культур Центрального Предкавказья»рассматривается процесс культурного и хозяйственного взаимодействия ивзаимовлияния кочевников и славянского населения.
В первом параграфе «Политика государства вотношении кочевой культуры Центрального Предкавказья» рассматриваетсяполитика Российской империи в отношении кочевников и мероприятия, направленныена ассимиляцию кочевого населения славянскими народами.
Вконце XVIII в. Российской империей активно осуществляласьколонизация Северного Кавказа. В пестрой этнической структуре северокавказскогорегиона особое место занимали кочевые народы, которые в представлениироссийского общества находились на «низкой» стадии развития. Поэтомунеобходимым и виделось приобщение степняков к началам “лучшей цивилизации”.Этот процесс, по мнению властей, необходимо было осуществлять планомерно,мирными мерами. Во-первых, после включения территории степного Предкавказья всостав Российской империи, степняки были подчинены новомувоенно-административному управлению. Реформы, насколько это было возможно, пыталисьучитывать обычаи и традиции кочевых народов.
Во –вторых, во второй половине XIX в. российские власти стали переводитькочевников к оседлому образу жизни. В третьих, одной из важнейших задач в делеприобщения кочевников к началам “европейской цивилизации” российскоеправительство считало распространение христианства среди инородцев. Однако, христианизация кочевников носила поверхностный характер.
Таким образом, при сохранении допустимых правовых норм, местных традицийи обычаев, на наш взгляд, главной целью государственной власти по отношению кприсоединенным народам было стремление сделать их частью своих подданных.Однако, комплекс мер, проводимых правительством относительно кочевого населениястепного Предкавказья, не достиг своей основной цели, ассимиляции степняков непроизошло. Но, все мероприятия, осуществлявшиеся властями, безусловно,способствовали более тесному хозяйственному и культурному взаимодействиюславянских и кочевых народов.
Во втором параграфе «Формированиепрактики хозяйственного взаимодействия кочевых и славянских народовСтавропольской губернии» отмечается, что локальное сообщество неотделимосвязано с вмещающим его ландшафтом местностью, оно оказывает свое воздействиена природу в процессе хозяйственной и культурной деятельности. В свою очередь,природная среда представляет ограничения и задает специфику хозяйствования.Природно-климатические особенности и социально-экономические условия,существовавшие в Ставропольской губернии сформировали особенности хозяйственнойдеятельности локальных сообществ степных и славянских народов. Основнымиотраслями хозяйства являлись земледелие и скотоводство, побочные промыслы ненашли широкого распространения ни у крестьянства, ни у кочевниковСтавропольской губернии в отличии от населения Кубанской и Астраханскойобластей. Активная колонизация русскими и украинскими крестьянами степногоПредкавказья была одной из главных причин оседания кочевников на землю.Изменение образа жизни и переход к оседлости способствовали приобретениюстепняками (под влиянием славянского населения) навыков веденияземледельческого хозяйства, а также освоению ими новых приемов и методовведения скотоводства. Безусловно, этот процесс не был односторонним, русские иукраинские крестьяне, переселившиеся в степное Предкавказье и изначальнозанимавшиеся в больших масштабах скотоводством, нежели земледелием,использовали богатый опыт и приемы ведения скотоводческого хозяйствакочевников. В итоге обогащалась хозяйственная жизнь степных и славянскихнародов. Бурное развитие хозяйственных связей способствовало и активнымзаимствованиям в сфере быта, а также развитию более тесных культурных связейстепняков со славянским населением.
В третьем параграфе «Формирование практикикультурного взаимодействия кочевых народов и славянского населенияСтавропольской губернии» подчеркивается, что переход степняков коседлости способствовал усилению процесса культурного взаимовлияния. Кочевникиперенимали навыки домостроительства. Новыми элементами обогатился комплексодежды славянского и степного населения, также значительно пополнился и пищевойрацион кочевников и крестьянства. Происходил процесс, прежде всеговзаимообогащения культур. Изменение образа жизни степных народов, их переход коседлости, не привели к ассимиляции степняков славянским населением, ихкультура сохранила самотождественность. Кочевым народам, с одной стороны, былосвойственно сохранение основных базовых форм культуры, которые в немалойстепени укреплялись социокультурной обстановкой, характеризуемой усилившимся,нередко агрессивным влиянием инокультурного христианского окружения. С другойстороны, последнее обстоятельство способствовало появлению большого спектразаимствований, которые, как правило, занимали культурные ниши, возникающие приизменении традиционных форм жизнедеятельности степного общества, либонаслаивались на традиционную культуру, частично вытесняя ее формы, заменяя ихэлементами славянской культуры. Приобщались к духовной культуре, знакомились собычаями и традициями друг друга кочевники и славянские переселенцы и черезшколу. Опыт открытия первых светских школ для кочевого населения был неудачным.Недостаточное внимание властей к этому вопросу и нежелание самих кочевниковобучаться русской грамоте, вследствие отсутствия такой необходимости,безусловно, не способствовало на начальном этапе развитию светскогообразования. В начале XX в.ситуация кардинально изменилась. Так как, большая часть степняков к этомувремени уже вела оседлый образ жизни, и более активным стало взаимодействие сславянским населением, которое явилось источником вестернизации кочевников, уних возникает потребность в изучении русской грамоты и языка. Администрациятакже стала уделять больше внимания, данной проблеме. Все это коренным образомизменило ситуацию в данной сфере. В начале XX в. было открыто значительноеколичество школ для кочевников, изменились условия и методы обучения. Школаактивно способствовала более интенсивному взаимодействию и взаимовлиянию двух таких различных культур.
В заключенииподведены итоги и сделаны выводы. В европейской, в том числе, в российскойисториографии XIX - XX вв. преобладали евроцентристскиеустановки. Лишь в последней трети XX в. в мировой историографиипроисходит постепенный отказ от универсальных схем европейской историческойнауки и поиск иных подходов.
Подвлиянием актуальной социокультурной ситуации американские исследователиобратились к проблеме межкультурного взаимодействия, исследованию многослойныхконтактных зон и обратили свой взгляд на новое исследовательское поле — историипограничных областей. В последнее десятилетие, данная проблематика активноразрабатывается и российскими учеными. Первым регионом России, который, началиизучать в проблемном поле истории пограничных областей, стал Северный Кавказ,на территории которого существует уникальное мультикультурное имультисоциальное, политическое, экономическое разнообразие. ЦентральноеПредкавказье – это полиэтничный регион, являющийся типичным примером“пограничья”. С конца XVIII в. на его территории происходит формирование пограничных областей, связанное с процессом массового переселениярусских и украинских крестьян на территорию степного Предкавказья,сформировавших локальное сообщество славянских народов. Ко времени переселениякрестьян в ставропольские степи здесь уже жили, главным образом, ногайцы,калмыки и туркмены, являющиеся старожильческим населением степногоПредкавказья. Это привело к созданию социокультурных контактных зон,сформировавших благоприятные условия для культурного и хозяйственноговзаимодействия. Не последнюю роль в данном процессе сыграла политикаправительства, направленная на ассимиляцию кочевого населения. Комплекс мер,проведенный в этом направлении (попытки христианизации, развитие светскогообразования у кочевых народов, переход степняков к оседлости), не достиг своейосновной цели, ассимиляции степняков не произошло, они смогли сохранить своюидентичность. Но все эти мероприятия способствовали более тесномухозяйственному и культурному взаимодействию кочевников и крестьян. Первый опытсовместного проживания кочевого и славянского населения Ставрополья в большеймере содействовал развитию хозяйственных связей. Переходя к оседлости, степняки перенимали у крестьян навыки ведения земледельческого хозяйства, апоследние использовали их богатый опыт скотоводства. Бурное развитиехозяйственных связей содействовало активным заимствованиям в сфере быта.Степняки перенимали навыки домостроительства, обогатился комплекс одежды ипищевой рацион славянского и кочевого населения. Проведенное исследованиепоказывает, что приобщение к духовной культуре, знакомство с обычаями итрадициями кочевых народов и славянских переселенцев происходило и через школу.Она активно способствовала более интенсивному взаимодействию двух отличныхмоделей культурного и хозяйственного быта. Изменение хозяйственных и культурныхформ быта степных народов, трансформация пространственных образов в культуревосточноевропейских переселенцев, не привели к унификации культур, онисохранили самотождественность, стали базисами, на основе которых продолжаютсосуществовать взаимодействующие, нередко вызывающие культурные тренияпограничные социокультурные области Центрального Предкавказья.
Список публикаций автора по теме диссертации:
1. Шумакова Е.В. Культурное взаимодействие кочевых и земледельческихэтносов степного Предкавказья в XIX – начале XX вв. // ВестникСтавропольского государственного университета. Ставрополь, 2007. № 50. С.5-11.
2. Маловичко С.И. Шумакова Е.В. Евроцентристское историческое время для«Другого»: психологический дефицит отечественной универсальной и провинциальнойисториографии // Пространство и время в восприятии человека:историко-психологический аспект. Ч.2. СПб., 2003. С.24-28.
3. Шумакова Е.В. Пограничные области степного Предкавказья XIX – начала XX вв. как зоны русскогокультурного влияния // Новая локальная история. Вып.2. Ставрополь, 2004.С.342-348.
4. Шумакова Е.В. Крестьяне и кочевники Предкавказья в социокультурных зонахстепного Ставрополья: опыт взаимодействия // Народ и власть: Историческиеисточники и методы исследования. М., 2004. С.378-381.
5. Шумакова Е.В. Идея культурного разнообразия в исследовательской практикиновой локальной истории // Ставропольский альманах Российского обществаинтеллектуальной истории. Вып. 7. Ставрополь, 2005. С.60-63.
6. Шумакова Е.В. Кочевники Северного Кавказа в трудах ставропольскихисследователей (конец XIX – начало XX вв.) //Прозрителевские чтения. вып.1. Ставрополь, 2005. С. 142-144.
7. Шумакова Е.В. Формирование контактных зон земледельческих и кочевыхэтносов степного Предкавказья: опыт культурного взаимодействия // Новаялокальная история. Вып.3. Ставрополь, М., 2006. С.352-362.
8. Шумакова Е.В. Образ «Другого» в исследовательской практикеставропольских историописателей (конец XIX – начало XX вв.) //Историческое знание: теоретическое знание: теоретические основания икоммуникативные практики. М., 2006. С.210-212.