Тунис в Новое время

Тунис в Новое время

План
1. Положение Туниса в начале XVI в.
2. Смутное время в Тунисе
3. Хусейнидский Тунис в XVIII — начале XIX в.
4. Предколониальная ситуация. Реформы30-х — 40-х годов XIX в.
5. Конституция 1861 г. Реформы Хайраддин-паши
6. Установление французскогопротектората

1.Положение Туниса в начале XVIв.
Впоследней четверти XV — начале XVI в. Тунис вступил в полосу кризиса.Держава Хафсидов, с XIII столетия объединявшая среднюю ивосточную части Магриба, резко ослабла. После смерти султана Османа (1488 г.) в Тунисе в течение шести лет сменилось четыре правителя. Попытки же нового султана АбуАбдаллаха Мухаммеда V (1494—1526 гг.) навязать свою властьбедуинским племенам обернулись для Хафсидов сокрушительным поражением.Своеволие армии, мятежи бедуинов и соперничество дворцовых клик привели краспаду хафсидского государства на множество удельных княжеств, племенныхтерриторий и городских пиратских республик. Бизерта, остров Джерба и другиебазы корсарского промысла выступали в лучшем случае как своевольные вассалысултана. На свой страх и риск они снаряжали военно-морские экспедиции противхристианских Испании, Франции, Италии. Особенный размах пиратство, освященноефлагом «священной войны» (джихада), получило в конце XV в., когда испанские войска уничтожили последний оплот исламана Пиренейском полуострове — Гранадский эмират (1492 г.) и с новой силой продолжили изгнание арабов из Испании. В результате бурных событий конца XV — начала XVI в. Тунис не только лишился единой государственнойволи и превратился в пеструю политическую мозаику, но и оказался на остриеполитических интересов крупнейших держав Средиземноморья того времени — Испаниии Османской империи.
Широкомасштабноевмешательство в магрибинские дела, развернутое королем Арагона Фердинандом II в начале XVIв., поначалу затронуло Тунис лишь своим краем. Однако уже в 1511 г. испанцы предприняли попытку уничтожить убежища корсаров на Джербе, а в 20-х годах XVI в. порты Туниса становятся резервнойбазой для турецких пиратов, ведших отчаянную борьбу с испанцами и хафсидскиминаместниками в соседнем Алжире. В эти годы лидер алжирских корсарскихгруппировок Хайраддин Барбаросса укрепил свои позиции в Среднем Магрибе иобратил свои планы на захват восточного магрибинского побережья. В Тунисе унего было немало сторонников, в основном среди мусульманского духовенства,крестьян и городских низов. В то же время новый хафсидский султан Мулай Хасан (1526—1543гг.), взошедший на свой шаткий престол при поддержке городских элит и чиновнойзнати, предпочитал лавировать между Испанией и Османской империей длясохранения своей власти.
Испано-турецкоепротивостояние в Тунисе приняло драматический оборот в середине 30-х годов XVI в., когда Хайраддин при помощиСтамбула и местных повстанцев совершил нападение на Тунис. В 1534 г. он взял Бизерту, Ла Гулетт (ныне Хальк-эль-Уэд) и после недолгого боя вступил в столицу.Султан Мулай Хасан вынужден был бежать на юг страны, откуда обратился запомощью к королю Испании и императору Священной римской империи Карлу V. Это предательство дела ислама окончательно похоронило последниеостанки авторитета Хафсидов среди тунисцев. Напротив, турецкие войска икорсарские флотилии представали в их глазах как силы, ведущие «священную войну»с неверными за истинный халифат. Вскоре Хайраддину удалось разместить своигарнизоны в Кайруане и городах побережья.
Успехитурок в Тунисе обеспокоили католический Запад. Уже на следующий год Карл V снарядил огромный флот (более 400кораблей) и высадил на тунисском побережье 30-тысячную армию, состоявшую изиспанских, итальянских и немецких полков. В июле 1535 г. испанцы заняли Ла Гулетт, а затем Тунис и учинили в хафсидской столице резню, стоившую Жизнитрети ее населения. Мулай Хасан, вернувшийся на Родину в обозе завоевателей,уже не владел ситуацией в стране. В августе он подписал договор о протекторате,который позволял испанцам беспрепятственно селиться, торговать и отправлятьрелигиозный культ на территории Туниса.
Какпоказали последовавшие события, реванш над Барбароссой, вызвавший ликованиехристианского мира, на самом деле ничего не решал. Для Карла V завоевание Магриба казалосьнастолько рискованным предприятием, что он ограничился постройкой крепости в ЛаГулетт и предоставил Мулай Хасану самому заботиться о своей власти. Эта властьв 30-х — 40-х годах была чисто номинальной и распространялась только натерритории, контролируемые испанцами. Народное неприятие правления Хафсидов ианархия в стране отдали южные и центральные районы Туниса под власть местныхдуховных лидеров (мурабитов) и вождей исламского братства Шаббийя, укрепившихсяв Кайруане. Одна вспышка антииспанских беспорядков следовала за другой.Повстанцам содействовали остатки экспедиционного корпуса Хайраддина Барбароссыи экипажи турецких корсаров. Среди них особо прославился сподвижник Хайраддина— Доргут-ра'ис, создавший на восточном побережье Туниса повстанческоегосударство со столицей в Махдии.
В своих предприятиях Доргут пользовалсяполной поддержкой османских властей. Турецкие султаны той эпохи — Сулейман I и Мурад III —уделяли судьбе Туниса серьезное внимание. Дело в том, что это небольшоевладение не только отделяло западную акваторию Средиземного моря (гдегосподствовала католическая Испания) от восточной (находившейся под властьюОсманской империи), но и как бы вклинивалось между двумя бастионами турок,находившимися в Алжире и Триполи. Поэтому обладание Тунисом давало возможностьзакрепиться на морских путях Западного Средиземноморья и держать в напряженииторговлю противника.
Военно-морскаяподдержка Османской империи позволяла Доргуту уверенно чувствовать себя втечение двух десятилетий соперничества с испанцами. В конце 1550-х годов онсмог объединить южную и центральную части Туниса, и только его гибель при осадетурками Мальты (1565 г.) приостановила тунисский джихад. Дело Доргута продолжилтурецкий глава (бейлербей) Алжира Ульдж Али — итальянец, принявший ислам.Отбросив слабые хафсидские ополчения от тунисской столицы, он в 1569 г. укрепился в ней, оставив в руках испанцев только крепость Ла Гулетт.
Казалосьбы, ничто уже не могло помешать объявлению Туниса провинцией (эйалетом) Османскойимперии. Однако перипетии морской войны смешали планы Стамбула. В 1571 г. флот Антитурецкой лиги, объединившей Испанию, Папскую область и Венецию, нанес туркамсокрушительное морское поражение при Лепанто. Ответом Османской империи сталзахват Кипра, принадлежавшего Венеции (1572 г.). «Встречный ход» испанцев был сделан в Тунисе: в октябре 1573 г. победитель турок при Лепанто Хуан Австрийский неожиданноподступил к городу Тунис и взял его почти без борьбы, возведя на престолпоследнего хафсидского султана Мулай Мухаммеда (1573—1574 гг.)- Вести из Африкипобудили Стамбул поставить точку в долгой изнурительной борьбе. В июле 1574 г. огромный флот из 320 кораблей высадил в Тунисе 40-тысячную турецкую армию под командованием Синан-паши.Ожесточенное сопротивление испанцев в столице и Ла Гулетт дорого обошлосьтуркам, однако в сентябре битва за город Тунис завершилась их полным триумфом,положившим конец династии Хафсидов и испанскому господству в стране.
 
2.Смутное время в Тунисе
Победатурок установила в Тунисе османские политические порядки. Вся полнота властиформально была сосредоточена в руках официального наместника султана (паши) иверховного мусульманского судьи (кади). Они управляли страной совместно своенно-политическим коллегиальным органом (диваном), в состав которого входиливысшие военачальники и мусульманские духовные лица (алимы). Власть пашиосновывалась на военной силе янычарского войска (оджака), набираемого сначалаиз турок, а позже из левантинцев (выходцев из Восточного Средиземноморья).Немалую роль в политической иерархии Туниса играли офицеры османского флота,корпорация пиратских капитанов, а также привилегированные военные формированияиз числа тунисских племен, на которые турки возложили сбор налогов с остальнойчасти населения.
Первоначальноведущее положение во внутренней политике Туниса занимали янычары. Уже в первыегоды турецкого правления янычарский оджак показал свою силу и амбиции входе демократического военного переворота 1590 г. В этом ГоДУ верхушка эйалета была свергнута за злоупотребления властью,а к власти пришло янычарское правительство из 40 низших офицеров (деев). Неудобствоколлективного правления (каждый деи в равной степени обладал политическимиполномочиями и правами, в том числе правом вето) привело к тому, что в 1594 г. из среды деев был избран один, сосредоточивший всю полноту власти. Очень скоро деи установилирежим единоличного пожизненного правления. Диван при них превратился всовещательное собрание, а роль паши была низведена до представительскихфункций. Реальными властителями Туниса в эту эпоху были два приближенных дея:начальник флота (капудан) и командующий местными племенными ополчениями (бей).
Напротяжении всего XVII столетия вполитической жизни Туниса развивались две тенденции: падение авторитета иполитических возможностей османских пашей и непрестанное усиление могуществабеев в ущерб власти деев.
Политическоезначение должности паши в Тунисе оказалось предопределено ее временнымхарактером и эфемерностью приданных ей полномочий. Среди янычар и корсаровТуниса к этому времени сложились крепкие традиции корпоративной сплоченности.Временный чиновник-паша, присылаемый на несколько лет из Стамбула, не мог иметьникакой реальной опоры в провинции, кроме янычар. В силу этого показныепочести, сопровождавшие пребывание посланца султанского правительства (Порты) вТунисе, сочетались с полным пренебрежением деев к его мнению или требованиям вреальной политической жизни. Поскольку Стамбул с трудом мог контролировать своиотдаленные африканские провинции (эйалеты), Порте приходилось мириться сосвоеволием янычар и пиратов, а вновь назначаемые паши все более стремились не ксовершенствованию управления Тунисом и укреплению своей власти, а к достижениюличной безопасности и к обогащению.
Возвышениеже беев было связано как с тем, что они управляли племенами и былинепосредственно связаны с местной арабской знатью, так и с тем, что в их рукахсосредоточивались крупные налоговые ресурсы. В целом на протяжении XVII в. роль собственно тунисскогоэлемента в государственной и общественной жизни заметно возросла. Тунисскийянычарский оджак, состоявший из турок и левантинцев, быстро арабизировался,усваивая язык, бытовые привычки и образ жизни коренного населения. В итоге беи,опираясь на племенные ополчения, оттеснили деев от власти и взяли в свои рукикомандные рычаги государства. Уже второй бей Мурад Корсо (1612—1631 гг.)добился от дея права передать свою должность по наследству. После него влияниеМурадидов укрепилось, и в XVIIв. тунисские беи выдвигались только из этого бейского «дома». Наследственностьв передаче этой важной должности привела к тому, что беи стали управлятьстраной как настоящие самодержцы. В 1650 г. Мурадиды освободились от опеки дивана, и деи оказались лишь марионетками в их руках. Беи назначали и свергалидеев по своему усмотрению, с успехом подавляя мятежи недовольных их произволомянычар.
Возрождениетрадиций местной государственности в XVII в. имело противоречивые последствия для судьбы Туниса. Поначалу онопривело только к неустойчивости власти и постоянным междоусобицам, особенноусилившимся в последней четверти столетия. В этот период представители домаМурадидов столь сильно увлеклись военно-политической борьбой, что крайне ослабилиоборону страны. Это дало алжирским соседям шанс вмешаться в дела Туниса.Неоднократные, хотя и эпизодические, налеты отрядов алжирских деев в 1681,1694, 1700 гг. расшатали власть Мурадидов, которая рухнула в 1702 г. в результате военного заговора.
Заговорщикидействовали главным образом в среде турецких конников (спахи) — ударной силытунисской армии. Командир спахи Ибрахим аш-Шериф, устранив Мурадидов, сначалаприсвоил себе титул бея, а в 1704 г. войско добавило к его титулам и дейскоедостоинство. Порта, бессильная что-либо изменить в своей отдаленной провинции,дополнила торжество Ибрахима титулом паши. В итоге предприимчивый кавалеристобъединил в своих руках функции бея, дея и паши. Он централизовал власть ифактически восстановил самостоятельное тунисское государство, которое лишьформально признавало покровительство Стамбула. Примечательно, что поражениеИбрахима в новой войне с Алжиром и Триполи в 1705 г. не изменило стремления тунисских правителей к созданию собственной монархии. Новый командирспахи Хусейн ибн Али успешно организовал отпор алжирцам, и в том же годунаселение, знать и духовенство провозгласили его беем Туниса, позже признав заним и право передачи власти. Таким образом, непрестанное присвоение беямиразличных прав и прерогатив в итоге привело к основанию в Тунисе наследственноймонархии во главе с династией Хусейнидов, правившей до 1957 г.
Междутем, беспокойное «смутное время» в Тунисе все же не ввергло страну в ту анархиюи кровавый передел власти, которые раздирали соседний Алжир. Тунисцы, еще скарфагенских времен привыкшие к действенной организации власти, постепеннозаставили турецкую власть принять местные формы. Древняя Ифрикия — провинциястарой цивилизации — ассимилировала новых пришельцев, которые мало-помалусливались с местным населением и усваивали тунисский образ жизни.
Тунис —город-космополит — принял в XVII в. нетолько турецких янычар, но и крупные потоки беженцев из Испании — евреев иандалусских мусульман, перешедших в христианство (морисков), нещадноизгонявшихся испанцами согласно королевским эдиктам 1609—1613 гг. Туркиблагосклонно отнеслись к андалусцам: только в одном городе Тунис нашли приют 80тысяч беженцев. Кроме того, на севере Туниса андалусцы основали десяткиблагоустроенных городов и селений, пользовавшихся самоуправлением. Свойственныеандалусцам высокая агрономическая культура, а также их ремесленные и торговыенавыки помогли беям на протяжении XVII столетия оживить хозяйственную жизнь Туниса, возродить земледелие иремесленное производство. Значение же пиратства для тунисской экономики никогдане было столь существенным, как в Алжире. Напротив, потребность в торговле имеждународных контактах заставляли беев ограничивать деятельность пиратов.
 
3.Хусейнидский Тунис в XVIII-начале XIXв.
Основательдинастии Хусейн ибн Али с первых лет своего правления стремился к максимальнойнезависимости от Османской империи. Упразднив в 1705 г. устаревший дейский титул и не особенно стремясь к получению статуса паши, новый тунисскийглава почитал османского султана лишь как религиозного лидера (халифа) ипризнавал за ним только духовное верховенство над тунисскими мусульманами. Имястамбульского падишаха упоминалось в пятничной молитве и чеканилось натунисских монетах. Однако в остальном
Хусейн иего преемники вели себя в тунисском эйалете Османов как на сувереннойтерритории: самостоятельно проводили внешнюю и внутреннюю политику, заключалидоговоры с европейскими державами, имели свой флаг и герб. Более того, в ТунисеXVIII—XIX вв. отсутствовала турецкая администрация и не былогарнизонов османских войск. Тунис даже не платил дань Порте: обычно привступлении на престол беи посылали в Стамбул посольства с дарами, которыесановники Порты считали данью, а тунисские беи — знаком внимания. В силу всехэтих обстоятельств европейцы по праву называли Тунис (так же как Триполитанию иАлжир), «регенством» или даже «королевством», а его главу — «султаном».
Ужеранних Хусейнидов можно назвать не турецкой, а тунисской династией. Их основнойобщественной опорой были уже не янычары, утратившие в XVIII в. свое руководящее положение, а местная (тунисская иандалусская) знать и городские верхи. Особое положение при дворе Хусейнидовзаняли также мамлюки, в основном уроженцы Кавказа. Из них комплектоваласьличная гвардия бея, а наиболее способные из мамлюков занимали ключевые посты вармии и администрации. Вместе с тем, чувство тунисского партикуляризма иосознание обособленности Туниса, несомненно, возникло у Хусейнидов в обстановкепостоянной внешней угрозы со стороны соседних африканских «регенств» иевропейских государств. Поэтому, фактически выйдя из повиновения Порте, Хусейнибн Али формально признавал себя ее подданным и отнюдь не собирался порывать сОсманской империей — могущественнейшим мусульманским государством этой эпохи.Стамбул, со своей стороны, использовал это двойственное положение для того,чтобы время от времени вмешиваться в местные распри и, сообразно обстановке вСеверной Африке, опосредованно проводить здесь свои военные и политическиеинтересы.
Экономическоеразвитие Туниса в XVIII в. уже вбольшей степени опиралось на сельскохозяйственное производство и торговлю,нежели на доходы от пиратского промысла. Экспорт в Европу зерна, кож и финиковбыл настолько прибылен, что в Тунисе селилось много иностранных торговцев.Процветание внешней торговли в начале XVIII столетия побудило Хусейна ввести государственную монополию на вывозтоваров и заключить (безо всякого совета со Стамбулом) договоры о дружбе с Францией(1710 и 1728 гг.), Англией (1716 г.),
Испанией(1720 г.), Австрией (1725 г.) и Голландией (1728 г.). Однако корсарские вылазки подданных бея, надкоторыми он не имел полного контроля, осложняли контакты с Европой: Франциядважды (в 1728 и 1731 г.) посылала свои корабли для бомбардировки тунисскихпортов.
Процветаниеи внутренняя безопасность Туниса, сложившиеся при Хусейне ибн Али, былисерьезно поколеблены в середине 30-х годов XVIII в. В это время распри внутри ху^ сейнидской семьивылились в длительный мятеж Али, племянника Хусейна, не поделившего власть сего сыновьями. Восстав против дяди в 1729 г., Али обратился за помощью к алжирскому дею. При поддержке алжирцев честолюбивый и коварный претендент смогсначала осадить бея в старинной столице Туниса — Кайруане (1735 г.), а затем, сломив сопротивление защитников города, он захватил своего повелителя и отрубилему голову (1740 г.). Эти события раскололи тунисские верхи на две враждующиелиги (соффа) — башийя (арабск, «сторонники паши»), состоящей из сторонниковнового бея, называвшего себя Али-паша, и хассинийя (арабск, «сторонникиХусейна»), объединившей приверженцев незаконно свергнутого основателя династии.Сыновья Хусейна, возглавившие лигу хассинийя, хотя и не сразу, но одержалипобеду в этом конфликте. Заручившись содействием алжирского дея, они в 1756 г. смогли разгромить племенные ополчения Али-паши, взять столицу Туниса и свергнуть узурпатора.Утвердившись у власти при помощи алжирцев, Мухаммед-бей (1756—1759 гг.) иАли-бей (1759—1782 гг.) были вынуждены признать вассальную зависимость отАлжира. Она, однако, носила символический характер: в знак своей зависимоститунисские беи ежегодно отправляли в Алжир два вьюка с маслом для освещениямечетей, обязывались не возводить новых укреплений на алжирской границе, и неподнимать свой флаг выше алжирского.
Широкомасштабнаярасправа Али-бея над племенами, под- -державшими Али-пашу (1759—1762 гг.), былапоследним! потрясением во владениях Хусейнидов в XVIII в. На протяжении последующих 50 лет в Тунисе не былони одного крупного восстания или мятежа. Братья-победители оказались людьмигосударственного ума. Они успешно восстановили мир и порядок в стране,страдавшей от непрерывных войн, и последовательно переменили экономическуюполитику.
Предавзабвению староосманские порядки, они отказались от государственной опеки ирегламентации производства и торговли. Первым шагом Али-бея на его посту (1759 г.) была отмена государственных монополий, введенных еще в начале века основателем династии. Вто же время этот правитель проявил себя как ловкий дипломат. Он оказывалподдержку Франции и вместо разрушенной французской фактории, основанной еще в XVII в., позволил французам создать сетьторговых контор в портах на севере страны. Али-бей и сам выступал в роликрупного купца-экспортера, в силу чего содействовал развитию внешней торговли.Защищая интересы тунисских купцов, он не остановился даже перед морской войнойс Францией (1769—1770 гг.), закончившейся, впрочем, заключением нового договорао торговле и мореплавании.
Новаяэкономическая политика Али-бея получила дальнейшее развитие при его сынеХамуда-паше (1782—1814 гг.). Этот правитель Туниса не случайно считается уисториков наиболее выдающимся представителем династии Хусейнидов. Как и егоотец, он решительно отстаивал интересы Туниса перед европейскими конкурентами.Вступив на престол в 23 года, он сразу же обнаружил твердость в отношениях свенецианцами, лишив их торговых привилегий; предпринятые Венецией бомбардировкитунисских портов (1784— 1786 гг.) ничего ей не дали. В дальнейшем Хамуда-пашаискусно использовал в своих целях события в Европе. С одной стороны, открываятунисскому судоходству путь на север, он вел силовую политику. Так, он дваждыобъявлял морской джихад Франции в самые сложные для французов времена — периодпосле Французской революции (1789—1795 гг.) и время схватки Англии и Франции заМальту (1798—1800 гг.). Чуть позже, в 1800—1807 гг., Хамуда-паша умелопреодолел военно-морской нажим со стороны США, добивавшихся от него статусастраны наибольшего благоприятствования и обеспечения безопасности мореплаванияу тунисских берегов. За это американцам пришлось заплатить крупную по темвременам сумму в 10 тысяч долларов и снабдить бея военным снаряжением.
С другойстороны, используя экономическую конъюнктуру, сложившуюся в Средиземноморьепосле наполеоновских войн, Хамуда-паша способствовал заметному оздоровлениюэкономики страны. Возрождение оливководства, производства шерстяных и шелковыхтканей, традиционных ремесел (в том числе прославленного производства шеший (фесок)для Турции и Египта) укрепило благосостояние тунисцев. Во второй половине XVIII в. площадь обрабатываемых земель вТунисе увеличилась на треть; впервые за многие годы началось оседаниекочевников на землю. Даже обычные для региона стихийные бедствия (засуха,неурожайные годы, эпидемия чумы 1784—1785 гг.) не переросли во всеобщуюхозяйственную разруху.
Средиземноморскаяторговля, в эпоху Хамуда-паши заметно потеснившая пиратство, постепенно привелак выделению элиты тунисского купечества (около 600 семейных торговых домов) искладыванию своеобразного альянса торговой среды, имевшей внешнеполитическиеинтересы, и правящей ху-сейнидской верхушки, включившейся в торговые операции.К началу XIX столетия тунисские верхи все вбольшей степени проявляли осознание особых интересов своей страны. Оновыразилось в активных действиях Туниса на магрибинской арене. В 1793—1795 гг.Хамуда-паша энергично поддержал триполитанскую династию османских пашейКараманли, свергнутую Али Джазаирли — греческим авантюристом, принявшим ислам.Сначала Тунис предоставил убежище членам династии, а когда незаконный правительТриполи покусился в 1794 г. на тунисский остров Джерба, Хамуда подоговоренности с Высокой Портой организовал военную экспедицию на Джербу, азатем и в Триполи, где в 1795 г. восстановил власть Караманли в полном объеме.В 1806 г. Хамуда-паша пошел еще дальше, демонстративно порвав вассальныеотношения с Алжиром. В ходе последовавшей алжиро-тунисской войны 1807—1813 гг.тунисцы успешно отразили нападения алжирской конницы и флота.
Не менеерешительно этот правитель вел себя и на внутренней политической сцене. В 1811 г. он столкнулся с мятежом тунисских янычар, надеявшихся с помощью алжирских «коллег» захватитьвласть, свергнуть неугодную им династию Хусейнидов и укрепить связи с Османскойимперией. Однако Хамуда-паша, опираясь на элитные мамлюкские отряды и ополчениетунисских горожан, разгромил мятежников и заставил их бежать в Алжир. Затем онрасформировал янычарский корпус, чем способствовал дальнейшей арабизацииправящих кругов страны. По сути дела, именно при нем Тунис завершилдвухсотлетний переход от османского эйалета к полунезависимому национальномугосударству.
Консолидациятунисского общества на рубеже XVTIIи XIX вв. и рострегионально-патриотического сознания стали определяющим фактором и длякультурного развития страны, также бывшего в эту эпоху на подъеме. СамХамуда-паша был просвещенным правителем. По свидетельствам источников, онсвободно говорил и писал на арабском и турецком языках, хорошо зналитальянский. Подражая средневековым арабским эмирам, он оказывалпокровительство ученым и поэтам, строил мечети, школы и государственныеучреждения. В их архитектурном стиле все более проявлялось европейское влияние,что неудивительно, поскольку жители Туниса чаще выезжали в Европу, чемподданные других арабских эйалетов Османской империи. Бурное развитие торговли,рост уровня жизни народа и мир внутри страны сделали эпоху Хамуда-паши «золотымвеком» с точки зрения последующих поколений.
Дворцовыйпереворот 20 декабря 1814 г. временно приостановил развитие Туниса поначертаниям Хамуды. К власти пришла старшая ветвь династии, восходившая кМухаммед-бею и опиравшаяся на консервативные слои мусульманских духовных лиц имамлюкской аристократии. Уже при Махмуд-бее (1814—1824 гг.) был восстановленянычарский корпус, по примеру Мухаммеда Али в Египте введена система монополий,значительно повышены налоги. В сочетании со стихийными бедствиями, частоповторявшимися в Тунисе в начале XIXв., эти меры негативно сказались на положении тунисской мануфактурнойпромышленности и земледелия.

4.Предколониальная ситуация. Реформы 30-х-40-х годов XIXв.
В началеXIX в. Тунис все в большей степенистановился предметом внимания ведущих держав Европы и США. С каждым годомхусейнидским беям было все сложнее отстаивать тунисские интересы вСредиземноморье. Например, в ходе англо-американской войны 1812-1814 гг.тунисские власти воспользовались отсутствием американского флота в Средиземномморе и не соблюдали статьи соглашений с США, содействуя англичанам. Но уже в 1815 г. город Тунис посетили две американских эскадры. Они ясно продемонстрировали военную силуСоединенных Штатов, и Махмуд-бею пришлось выплатить солидную компенсацию «занарушение союзнического долга». В 1816 г. англо-голландская эскадра под командованием лорда Эксмауса прибыла в Тунис после бомбардировки Алжира. Угрозауничтожения главных портов страны заставила бея дать Эксмаусу заверения опрекращении корсарства, ликвидации практики порабощения христиан и выкупапленных. Аналогичный «визит» французских кораблей в 1819 г. привел к официальной отмене рабства на территории страны.
Международныепозиции Туниса лишь в малой степени укрепил мирный договор с Алжиром 1821 г., прекративший состояние войны, формально тянувшейся уже 14 лет. Отношения между соседямиоставались прохладными, и тунисцы занимали подчеркнуто нейтральную позицию валжиро-французских конфликтах 1820-х годов. Тогда хусейнидские беи неподозревали, что вмешательство Франции в алжирские дела приведет и кустановлению ее полного контроля над их владениями.
Реальнуюугрозу безопасности своей страны они ощутили в 1827 г., когда весь тунисский военно-морской флот, вошедший в состав турецко-египетского, былуничтожен русско-англо-французской эскадрой в ходе Наваринского сражения. ПослеНаварина Тунис оказался не в состоянии защитить себя на море. Это поражениенанесло серьезный удар по тунисскому судоходству и обусловило ускоренноепроникновение европейцев в экономику страны. В конце 20-х годов XIX в. тунисский рынок наводнилсятоварами западного производства. Тогда же в систему финансовой жизни Тунисавошли займы у европейских купцов. В итоге уже в 1829 г. бейское правительство оказалось на грани финансового банкротства, а 8 августа 1830 г. Франция навязала Тунису первый неравноправный договор. Согласно этому документу бейбыл вынужден предоставить Франции статус «наиболее благопрятствуемой нации»,ввел принцип «свободы торговли» и установил режим капитуляций, подтвердивособые права иностранных подданных на своей территории.
С этогомомента хусейнидские правители могли рассчитывать в своем противоборстве сЕвропой только на англо-французское соперничество. Французское правительство помере «освоения» Алжира все более рассматривало Тунис как свое будущее владениеи склонялось к военному вторжению, однако Великобритания неизменно оказывалавоенное и дипломатическое сопротивление этим планам. В то же время европейскиедержавы прикрывали тунисское государство от попыток Стамбула ликвидировать егополунезависимый статус. После того, как османский военачальник Тахир-паша попоручению султана Махмуда II восстановилпрямое турецкое управление в эйалете Триполи, его эскадра подошла в 1836 г. к берегам Туниса. Но французское правительство, опасавшееся активности Порты в Магрибе,немедленно выслало морские силы для поддержания статус-кво и блокированиятурецких кораблей. Ситуация повторилась в 1838 г., когда Стамбул, стремясь отвлечь французское правительство от поддержки Мухаммеда Али в егоконфликте с Портой, вновь направил военно-морской флот в ЗападноеСредиземноморье.
РешимостьФранции не допустить турецкого контроля над Тунисом отвечала текущим интересамХусейнидов. В то же время она демонстрировала беям слабость и беззащитность ихстраны перед угрозой внешнего завоевания. Поэтому уже в 1830-х годахМустафа-бей развернул серию реформ, призванных модернизировать страну и преждевсего армию. В 1830 г. первый министр бея Табу Шакир, энергичный сторонникреформ Мухаммеда Али в Египте, создал первые батальоны тунисской армии поевропейскому образцу и окончательно упразднил янычарский корпус. При Ахмед-бее (1837—1855гг.) политика реформ была продолжена. Этот «просвещенный деспот», почитавшийНаполеона и его военный талант, уделял много внимания военному строительству. Вего правление численность регулярной тунисской армии была доведена до 26 тысяччеловек, был восстановлен военный флот, закупалось передовое по тем временаморужие, строились береговые укрепления. В 1838 г. Ахмед-бей открыл в столице Военно-инженерное училище, где молодых тунисских офицеров обучалиприбывшие из Франции военные советники и инструкторы. Копируя проекты МухаммедаАли, бей строил казенные фабрики и заводы. В целом в его эпоху Тунис оказалсяболее, чем когда-либо, открыт для европейского влияния. При дворе поощрялостьизучение европейских языков, а европейская культура все шире входила в эти годыв быт и нравы тунисских мамлюков и придворной знати. Кроме того, Ахмед-бей,демонстрируя веротерпимость и симпатии к Европе, разрешил в Тунисе деятельностьхристианских миссионеров, а также поселение в стране европейцев (главнымобразом, в Тунис приезжали выходцы из Италии),
Широкозадуманные меры Ахмед-бея по модернизации страны оказались, однако, не по силамтунисскому бюджету. Масштабное строительство и закупка дорогостоящеговооружения непомерно увеличили государственные расходы и заставили Хусейнидовобратиться к повышению налогов. В 40-х годах XIX в. Тунис охватило широкое недовольство «гяурскимивыдумками» двора, стоившими все дороже тунисским налогоплательщикам. В этовремя произошел ряд крупных народных волнений, а крестьяне массово покидалиразоренные деревни. В итоге в 1853 г. правительство Ахмед-бея оказалось награни банкротства и было вынуждено отказаться от большинства проектов, закрыломногие казенные фабрики и заводы и обратилось к займам, чем положило началофинансовой зависимости Туниса.
 
5.Конституция 1861 г. Реформы Хайраддин-паши
тунис реформа конституция протекторат франция
ПреемникиАхмед-бея — Мухаммед (1855—1859 гг.) и Мухаммед ас-Садык (1859—1882 гг.),сознавая необходимость дальнейших преобразований, решили изменить ихнаправление. Теперь в качестве главной цели было избрано не военноестроительство, а исправление недостатков в государственном управлении ивысвобождение экономики из-под государственного контроля. За образец тунисскиеправители взяли реформы периода Танзимата в Турции, значительно подорвавшиеосновы традиционного османского общества. Новый план преобразований разработали во многом воплотил известный тунисский просветитель и государственный деятельХайраддин-паша, возглавивший группу советников при хусейнидском правительстве.
Первымшагом реформаторов стало совершенствование государственной системы и созданиепредпосылок для свободного развития экономики. 9 сентября 1857 г. бей Мухаммед обнародовал «Ахд аль-аман» (Хартию неприкосновенности или Фундаментальныйпакт), воспроизводивший основные положения изданных османскими султанаминормативных документов эпохи Танзимата — Гюльханейского xamm-u-шерифа 1839 г. и хатпт-и хумаюна 1856 г. В Хартии провозглашалась неприкосновенность чести, личности и имущества жителей Туниса, говорилось о равенствевсех подданных перед законом (вне зависимости от вероисповедания) и заявлялосьо полной свободе частного предпринимательства и торговли. ОдновременноХайраддин-паша начал реформу суда, местного управления, ограничил сроки военнойслужбы. В 1860 г. усилиями реформаторов была открыта государственная типографияи началось издание первой тунисской газеты на арабском языке.
Высшимдостижением политических преобразований Хай-раддина стала тунисская конституция(дустур), принятая 23 апреля 1861 г. Провозгласивший ее бей Мухаммед ас-Садыкстал, таким образом, первым конституционным монархом в мусульманском мире. Всоответствии с конституцией был создан совещательный орган — Верховный совет (Маджлиса'ля), избиравшийся по жребию из знатных лиц Туниса. Разумеется, этаконституция слабо ограничивала произвольные решения тунисских правителей. Темне менее, ее принятие продемонстрировало открытость тунисских элит к переменами с годами конституция стала для просвещенных тунисцев символом традицийполитического развития и независимости их страны.
В рамкахплана реформ, разработанного при участии Хай-раддин-паши, предусматривалосьсоздание новой, крайне необходимой для развития Туниса хозяйственнойинфраструктуры — строительство железных дорог и портов, проведение водоводов ителеграфных линий. Однако здесь тунисские правители столкнулись с теми жепроблемами, что и их предшественники: мероприятия по проведению реформтребовали все возраставших расходов, которых скудная бейская казна уже невыдерживала. В этих условиях бейский двор пустился на откровенную финансовуюавантюру, резко подняв подушную подать и заключив в начале 60-х годов XIX в. ряд договоров о займах наневыгодных для Туниса условиях. О масштабе этих заимствований говорит динамикароста государственного долга: с 11,9 млн франков в 1860 г. до 28 млн франков в 1862 г. Укрепляя свой контроль над финансами Хусейнидов, европейскиеправительства и частные кредиторы все чаще добивались от бейского дворавыгодных концессий и правовых уступок. Например, английская компания получилаконцессию на строительство первой в стране железной дороги, а французская — наустройство телеграфных линий. В 1860-х годах бей даже разрешил английским,французским и итальянским подданным приобретать земли в Тунисе, что шло вразрезс мусульманскими представлениями, согласно которым «неверные» не имеют правараспоряжаться «землей ислама».
Непонятныйдля населения обвальный рост налогов, всеобщая коррупция и казнокрадство, всеновые привилегии для европейцев вызвали в 1863-1864 гг. мощное антииностранноедвижение тунисцев во главе с Али ибн Гедахемом. Повстанцы, опираясь наподдержку мусульманских мистических братств, выступили против злоупотребленийвластей с оружием в руках. Хотя модернизированная и хорошо оснащенная бейскаяармия справилась с волной возмущения, финансовое положение Туниса оставалосьбезнадежным.
Французскиебанки, вкладывая средства в развитие Туниса, так выстраивали кредитнуюполитику, что проценты по долгосрочным займам (до 15 лет) почти равнялись самойсумме займа. Кроме того, кредиторы избегали предоставлять Тунису займы наличнойвалютой, предпочитая предоставлять в счет займа товары и оружие по завышеннымценам. Наконец, в 1860-х годах французские кредиторы неоднократно удерживали извыдаваемых ими займов крупные суммы в качестве комиссии, эмиссионных расходов ит. д. Стремясь хоть как-то избежать зависимости от одного кредитора, бей-скоеправительство обратилось к банкам Великобритании, Мальты и Италии и вскореокончательно запутало свои финансовые дела. В 1867 г., когда задолженность Туниса достигла 125 млн франков и почти в 12 раз превысила годовой объем бюджетных поступлений, правительство было вынуждено объявить о своейфинансовой несостоятельности.
В 1869 г. представителями французских, англо-мальтийских и итальянских кредиторов была создана Международнаяфинансовая комиссия для контроля за доходами и расходами тунисскогоправительства. Управляя имуществом обанкротившегося бейского режима, комиссияобязала Мухаммед-бея ас-Садыка ежегодно выплачивать 6,25 млн франков, чтосоставило половину государственных расходов.
Враспоряжение комиссии поступали все таможенные доходы страны. Тем самымевропейские державы установили финансовый контроль над Тунисом и лишилихусейнидскую династию важнейшего элемента государственного суверенитета.
Финансовоекрушение государства и хозяйственные неурядицы предопределили быстроеослабление бейского режима на протяжении 70-х годов XIX в. Последней попыткой найти своими силами выход изкризиса стали реформы Хайраддин-паши, который в 1873-1877 гг. возглавил бейскоеправительство. Находясь в крайне стесненных обстоятельствах, он несколько летпроводил умеренную реформистскую политику с одной целью — навести порядок встране, ввести общеобязательные законы и подобрать компетентныхадминистраторов. В пределах «кризисного управления» ему удалось ликвидироватьявные очаги коррупции и восстановить бюджетное равновесие. Сознавая важностьподъема сельского хозяйства, он начал распределение пустующих земель средитунисских крестьян. Стремясь развить систему европейского образования, онреформировал главный мусульманский университет страны аз-Зитуна и основалнациональный колледж ас-Садыкийя.
Увы,меры, предпринятые правительством Хайраддин-паши в 70-х годах XIX в., оказались уже несвоевременными.К тому же первый министр, надеясь на поддержку своих усилий со стороныОсманской империи, скомпрометировал себя в глазах хусейнидского двора частымиконтактами со Стамбулом. Отставка Хайраддин-паши в 1877 г. означала отказ бея от попыток преодолеть притязания западных держав. По сути дела, в эти годыТунис превратился в полуколонию Европы. Однако вопрос о том, какая именноевропейская держава завладеет им, еще не нашел своего решения. В этой сфере напротяжении 1860-х — 1870-х годов быстро нарастало жесткое соперничество между Францией,Великобританией и Италией.
 
6.Установление французского протектората
Уже с30-х годов XIX в. Франция занимала предпочтительноеположение среди держав, заинтересованных в контроле над Тунисом. Тому былонесколько причин. Во-первых, Тунис граничил с крупнейшей и наиболее глубокоосвоенной колонией Франции в Северной Африке — Алжиром. Во-вторых, правителиТуниса, следуя в фарватере преобразовательных усилий Мухаммеда Али,ориентировались в своих реформах на военный и государственно-правовой опыт развитияФранции наполеоновской эпохи. В силу этого обстоятельства именно французскиеинструкторы обучали тунисских офицеров, а французские законы и уставы легли воснову совершенствования тунисской налоговой системы и армии. Наконец,в-третьих, французские финансисты были крупнейшими кредиторами бейской семьи игосударственного казначейства.
РасцениваяТунис как свое будущее владение, французское правительство не раз пыталосьприсоединить его военным путем к своим колониям. Но прямой захват территорииТуниса, вполне возможный с военной точки зрения, неминуемо наталкивался насопротивление Великобритании, а затем и Италии. Последняя, едва сложившись в60-х годах XIX в. как национальное государство,проявила столь выраженные колониальные устремления, что удостоиласьвысказывания Бисмарка: «аппетит шакала, но зубы гнилые». Поселенческаяколонизация Туниса, скупка концессий, требования у бея привилегий дляитальянских подданных — все эти меры демонстрировали пристальное внимание Римак Северной Африке.
СудьбыТуниса были решены на заключительной стадии Берлинского конгресса 1878 г., когда Великобритания и Германия неофициально, но недвусмысленно выразили Франции согласие насвободу действий в этой стране. «Нейтралитет» Великобритании в тунисских делахфранцузское правительство получило в обмен на признание английского«управления» Кипром, ранее принадлежавшим Османской империи, и«беспристрастное» отношение к планам Лондона по захвату Египта. Что же касаетсяГермании, то Бисмарк был крайне заинтересован во французской экспансии вТунисе.
С однойстороны, он полагал, что внимание к Тунису отвлечет французских лидеров отмыслей о реванше за поражение от Пруссии в войне 1870—1871 г. С другой стороны,борьба Франции против интересов итальянского правительства в Африке должнобыло, по расчетам германской дипломатии, подтолкнуть Италию к сближению сГерманией и Австро-Венгрией. Таким образом, противниками французской оккупацииТуниса оставались только Италия и Турция.
Непосредственныйзахват Туниса был осуществлен Францией в 1881 г. В апреле, воспользовавшись очередным набегом пограничных племен на алжиро-тунисской границе, французские войскаоккупировали северо-запад страны. Вскоре в Бизерте высадился французскийдесант, быстро захвативший столицу. 12 мая 1881 г. бей Мухаммед ас-Садык под угрозой низложения был вынужден подписать в Бардо (предместье столицы Туниса)договор, в соответствии с которым он соглашался на оккупацию Тунисафранцузскими войсками для «восстановления порядка и безопасности на границе ипобережье». Бардоский договор также давал Франции право осуществлять внешниесношения Туниса от лица Хусейнидов и упорядочивать финасовую организацию страны,с тем, чтобы «гарантировать выплату государственного долга и права кредиторов».Наконец, Франция обязалась приходить на помощь тунисскому бею в случаеопасности, угрожающей ему лично или его династии.
Протестыитальянского и турецкого правительств по случаю захвата Туниса оказалисьбесплодными. Однако значимость их была различной. Османские султаны, не считаятунисского бея правомочным заключать международные договоры, простопретендовали на «владение» Тунисом вплоть до Первой мировой войны. Но существеннойпомощи тунисским правителям Османская империя оказать уже не могла. Итальянскоеже правительство, поощряя колонизацию соотечественниками Туниса, добилосьбыстрого роста численности итальянской колонии в этой стране. Хотя в 1896 г. Италия все же признала «права» Франции на Тунис, она выговорила для своих подданных особыепривилегии. Поэтому итальянская община численно преобладала в Тунисе надфранцузской как в конце XIX,так и в начале XX в.
Взрывантииностранных эмоций арабского населения по поводу оккупации страны был стольже яростен, сколь краток и слабо организован. Несмотря на решимость частиплеменных лидеров и городских правителей отстоять независимость страны,неравенство сил было очевидно. Французы сосредоточили в Тунисе свыше 50 тысячсолдат и офицеров, которых поддерживал флот и бейская армия. Уже в октябре 1881 г. экспедиционный корпус взял штурмом политический Центр восстания — Кайруан, а в 1882 г. разгромленные силы повстанцев (около 120—140 тысяч человек, т. е. 15% населения Туниса) быливытеснены на территорию Триполитания, откуда, не выдержав испытаний на чужбине,они постепенно возвратились на родину.
ЗавоевавТунис, французские власти позаботились о государственно-правовом оформлениисвоего господства над страной. Вскоре они навязали бею новую конвенцию,подписанную им 8 июня 1883 г. в Ла-Марсе. В Ла-Марсской конвенции режимуправления Тунисом уже официально носил название «протекторат». Управлениестраной было полностью реорганизовано. Хотя в Тунисе сохранялась царствующаядинастия, действия бея и его двора контролировались параллельными структурами«покровительствующей державы». Реальная власть сосредоточилась в рукахгенерального резидента Франции, управлявшего Тунисом через подчиненную емуадминистрацию «гражданского контроля». Французские «гражданские контролеры» наблюдализа распоряжениями местных тунисских чиновников, формально выполнявших приказытолько бейского правительства. В 1884 г. была распущена Международнаяфинансовая комиссия и Франция взяла на себя заботы по удовлетворению претензийкредиторов к тунисскому государству. Теперь финансовые дела страны перешли введение генерального резидента. Вместо упразденного консульского судаучреждалась система французских судов, а также было разработанозаконодательство о политических и гражданских правах жителей Туниса. Наконец, в 1885 г. генеральный резидент был облечен «всей полнотой власти республики» впределах страны: в его подчинение передавались, наряду с администрацией,сухопутные и морские вооруженные силы Франции в Тунисе.
Установлениепротектората привлекло в Тунис значительное число европейцев (к концу XIX в. они составляли 7-8% населениястраны). Колонисты, переселенческие предпринимательские круги наряду ссохранившей свои общественные позиции тунисской аристократией составилипривилегированную группу тунисского общества. Основу для ведения колониальногохозяйства в Тунисе составила экспроприация и перераспределение земельнойсобственности. Поначалу переселенцы приобретали земли без содействия властей(«частная колонизация»). В этом им содействовал земельный закон 1885 г., согласно которому специальные трибуналы проверяли права собственности на землю, аннулируявсе права, которые признавались сомнительными. Поскольку у многих племен иобщин вообще не было документов на земли, их угодья изымались в пользупереселенцев. Когда в 1892 г. правительство протектората начало официальнуюколонизацию, французское землевладение уже выросло вчетверо (со 107 тысяч га в 1881 г. до 443 тысяч га). В Тунисе, в отличие от Алжира, сложилось крупное колониальноеземлевладение; исключение составляли итальянские фермы, не имевшие большихугодий. В 1890—1896 гг. было фактически ликвидировано коллективноеземлевладение племен, которые теперь признавались пользователями занятых имитерриторий.
В первыедесятилетия протектората заметно увеличился приток иностранного капитала вТунис. Бурно развивалась горнодобывающая промышленность. Французские,итальянские, бельгийские компании на протяжении 80-х — 90-х годов XIX в. делали крупные инвестиции восвоение природных богатств Туниса, практически не разрабатываемых вдоколониальную эпоху. Национальное предпринимательство, предпочитая делатьвложения в торговлю и переработку сельскохозяйственного сырья, совершенно не участвовалов разработке горнорудных богатств страны. Этому препятствовала слабостьтунисского капитала, как в техническом, так и в финансовом отношении. Между темсвинцовые руды и фосфориты, добываемые в Тунисе, стали локомотивом для развитиямногих отраслей экономики страны. Для их вывоза строились железные и шоссейныедороги, модернизировались порты, совершенствовалась телеграфная связь.
В то жевремя традиционное ремесло, не способное выдержать конкуренцию с французскимитоварами ни в качестве, ни в цене, стремительно разорялось: к началу XX столетия количество ремесленников вгороде Тунисе сократилось втрое по сравнению с 1881 г. Из среды разорявшихся ремесленников и земледельцев постепенно формировалась прослойка наемныхрабочих, занятых в модернизированном промышленном секторе экономики и натоварных фермах.
Втечение первых лет протектората европейцы обладали монополией на научные итехнические знания. Вместе с колонизацией в страну пришел образ жизни икультурные достижения метрополии. В Тунисе издавались французские газеты ижурналы, открывались французские школы и лицеи, широкое распространение получилфранцузский язык. Однако по мере модернизации в Тунисе нарождались новые общественныесилы, прежде всего арабская интеллигенция и национальное предпринимательство.Вслед за хусейнидским двором и мамлюкской аристократией эти силы охотнопринимали французский стиль жизни и язык колонизаторов. Их выход наобщественную арену в 90-х годах XIX в.вызвал заметные перемены в культурном и политическом климате страны. Утунисской элиты значительно вырос интерес к европейским знаниям, в странеоживилась литературная жизнь.
Нарубеже XIX—XX вв. образованные слои Туниса занимали вполне конструктивнуюпозицию по отношению к режиму протектората. В этой среде преобладало стремлениеиспользовать пребывание европейцев, их опыт и знания для построениясовременного государства. В традиционно же настроенных низах обществапреобладало вековое неприятие врагов-«франков», что выражалось в постоянныхконфликтах тунисских селян с колонистами, массовых хищениях, потравах посевов иподжогах ферм. С другой стороны, в среде колонистов царила настоящаяарабофобия, отвращение и презрение к коренному населению, которому в средеколонистов было принято отказывать даже в праве владеть землей своих предков.Эти настроения неизменно осложняли деятельность администрации протектората ивызывали в средних и высших слоях арабского общества недоверие к Франции инеудовлетворенность привилегированным положением европейцев.
Постепенносмутное недовольство порядками протектората привело к зарождению в средетунисской элиты националистических идей. Первые националистические организациивозникли в Тунисе в 1896 г. Сначала они имели характер культурно-просветительскихобществ, развивавших идеи национального возрожения. Некоторые из этих обществразделяли либерально-западнические ценности Хайраддин-паши и егопоследователей. Их основным лозунгом стало восстановление конституции 1861 г., которая после прихода колонизаторов была предана забвению. В ходе развития тунисскогонационализма в первых десятилетиях XX в. этот лозунг приобрел очень широкий резонанс и стал «визитнойкарточкой» всей антиколониальной борьбы тунисцев. Другие женационалисты-просветители склонялись к панисламистским взглядам Джамаль ад-Динааль-Афгани. Они ставили во главу угла защиту ислама и культурной самобытностиТуниса от французского влияния.
Распространениюнационалистических ценностей среди тунисцев способствовало их знакомство сфранцузской политической культурой и практикой борьбы населения метрополии засвои права. В 1891 г. администрация протектората создала первое в Тунисепредставительное учреждение — Консультативную конференцию. Правда, правовыдвижения кандидатур и голосования по ним имело только французское население,но позже в работе Конференции принимали участие и депутаты-мусульмане. В 1894 г. в Тунисе образовались первые профсоюзы, которые объединяли сначала европейских, а затем иарабских наемных работников. Профсоюзное движение познакомило тунисскуюмолодежь с идеями социализма и синдикализма и внесло свой вклад в становление унее антиколониальных устремлений. Вместе с тем, первые националистическиеорганизации в Тунисе были еще очень слабы, малочисленны и оторваны отнаселения. Их деятельность не имела широкой поддержки, да и общественнаяатмосфера тех лет в целом не способствовала развитию массового политическогодвижения тунисцев за национальное самоопределение.