Оглавление
1. Колониальная политика Запада в начале XX века
1.1 Методы колониальнойэксплуатации
2. Социально-экономическоеразвитие стран Азии
2.1 Трансформацияаграрной структуры колониальных обществ.
2.2 Развитиеэкономики колониальных стран
2.2.1 Кустарнаяпромышленность
2.2.2 Иностранный сектор в экономикеВостока
3. Складывание буржуазно-националистического движения
3.1 Иран
3.2 Турция
3.3 Китай
4. Влияние революции1905-1907 гг. в России на Турцию, Иран и Китай
5. Список литературы
1. Колониальная политика Запада в начале XX века
Промышленная революция XIX в. дала новый толчок заморской экспансииевропейских держав. Территориальные захваты стали рассматриваться как средствоувеличения богатств, престижа, военной мощи и получения дополнительных козырейв дипломатической игре. Между ведущими промышленными державами развернуласьострая конкурентная борьба за сферы и регионы наиболее выгодного помещениякапитала, а также рынки сбыта товаров. Конец XIX в. был ознаменован обострениемборьбы ведущих европейских стран за завоевание еще незанятых территорий и странв Африке, Азии и Океании.
К началу XX в. завершилась волна создания огромных колониальных империй,самой крупной из которых стала Британская империя, раскинувшаяся на громадныхпространствах от Гонконга на Востоке и до Канады на Западе. Весь мир оказалсяподеленным, на планете почти не осталось «ничейных» территорий.Великая эпоха европейской экспансии закончилась. В ходе множества войн зараздел и передел территорий европейские пароды распространили свое господствопочти над всем земным шаром.
До конца XIX — начала XX в. неевропейские народы осваивали европейскиенаучно-технические, экономические,интеллектуальные и другие достижения пассивно; теперь начался этап их активногоосвоения как бы изнутри. Приоритет в данном плане, несомненно, принадлежитЯпонии, которая в результате реформ Мэйдзи в 1868 г. встала на путькапиталистического развития. Реформы положили начало заметному экономическомуросту страны, что, в свою очередь, дало ей возможность перейти на путь внешнейэкспансии. Атака японской авиацией 7 декабря 1941 г. американской военно-морскойбазы Пёрл-Харбор воочию продемонстрировала реальное начало концаевроцентристского мира и стала точкой отсчета новой эпохи в мировой истории. Нодо второй половины XX в. мир оставался евроцентристским: западные страныпродолжали диктовать свою волю и определять правила политической игры намеждународной арене. Подавляющему большинству остальных стран и народов былаотведена лишь пассивная роль объектов политики великих держав.
1.1 Методы колониальной эксплуатации
Завершение территориального раздела мира к началу XX в. означало вместе стем окончательное превращение колониальной системы домонополистическогокапитализма в колониальную систему империализма. Главной и решающейособенностью колониальной системы империализма являлось то, что она охватилавесь мир, все территории земного шара, стала неотъемлемой частью мировогокапиталистического хозяйства. Колониальная система включала в себя как колониив собственном смысле слова, т.е. страны и территории, лишенные какой бы то нибыло формы самоуправления, так и полуколонии, в том, или ином виде сохранившиесвои традиционные системы управления. Следует отметить, что по численностименьшая группа стран-полуколоний сохраняла суверенитет лишь формально.Опутанные сетью неравноправных договоров, кабальных займов и военных союзов,они оказывались в зависимости от промышленно развитых стран. По своейсоциально-экономической структуре полуколонии не отличались от колоний. Вусловиях империализма ярко проявились тенденции к полному закабалению зависимыхстран, к превращению полуколоний в колонии.
Превратив большинство стран мира в колонии и полуколонии, монополии сталивыжимать огромные сверхприбыли путем жестокой эксплуатации труда сотенмиллионов населения зависимых стран. Эти страны продолжали служить рынкамисбыта, источниками сырья, поставляли почти даровую рабочую силу, но новой и современем главной формой колониального порабощения стал вывоз капитала, он, жепревратился в одну из важнейших закономерностей существованиямонополистического капитализма.
Вывоз капитала в колонии и зависимые страны осуществлялся в различныхформах. Широкое распространение получили кабальные займы, предоставляемыебанками империалистических держав правительствам зависимых стран. В колониях,например в Индии, соглашения о займах заключали колониальные власти, аоплачивались они за счет налогов, выбиваемых из населения. Займы не толькоприносили высокие прибыли банкам метрополий, но и приводили к установлениюфинансового контроля над странами должниками. Создавалось такое положение,когда банки контролировали целые страны. Именно в их напряжениисосредоточивались главные нити экономической, а следовательно, и политическойжизни страны. Банки непосредственно владели многими предприятиями,контролирующими вывоз сырья, добычу полезных ископаемых и, как, например, вИндонезии, осуществляли опиумную и водочную монополию. В закабалении Турции иИрана огромную лепту внесли англо-французский «Османский банк» ианглийский «Шахиншахский банк» и т.п. В 1904 г. только Англия имела50 колониальных банков, к 1910 г. их число увеличилось до 72, а число отделенийв различных городах превысило пять тысяч. Банки управляли не только экономикойзависимых стран, они определяли и политику их правительств.
Вывоз капитала никоим образом не ослаблял вывоза товаров. Обычно призаключении займов кредиторы оговаривали для себя наиболее выгодные условияторговли. В начале XX в. значительно выросла роль колоний как рынков сбытаизделий фабричной промышленности метрополий и этот же период отмечензаключением новых неравноправных договоров, подчинением таможенной политикиинтересам метрополий. В то же время сохраняли силу и старые капитуляции.
Монополии империалистических стран в больших масштабах скупали забесценок или захватывали земли в колониях и полуколониях, создавая плантациинеобходимых им сырьевых и продовольственных культур.
Дальнейший процесс превращения стран Азии и Африки в источники сырьядля капиталистической промышленности подрывал основы натурального хозяйства ипри этом связывал, эти страны с мировым рынком, насильственно втягивал вмировое капиталистическое хозяйство. Метрополии диктовали своим колониямхарактер и способ ведения сельского хозяйства, переводя его на производство выгодных им культур.Многие зависимые страны стали специализироваться на выращивании одной культурыв ущерб всем остальным. В то же время многие из этих стран лишались собственнойпродовольственной базы.
Важным объектом приложения капиталов в колониях и зависимых странахоставалось строительство железных дорог, портов, телеграфных линий, имевшихогромное военно-стратегическое значение. Поэтому такое строительство,осуществлявшееся с применением почти дарового труда местного населения, служилоорудием колониальной экспансии. Такую роль, например, сыграло строительствонемецкими монополиями Багдадской железной дороги; только в Южно-АфриканскомСоюзе, в бельгийских и французских колониях было проложено свыше 7 тыс. мильжелезных дорог.
В колониях и зависимых странах создавались также иностранныепромышленные предприятия, в первую очередь в добывающей промышленности.Колонизаторы интенсивно захватывали все источники сырья, уже открытые и ещенеоткрытые.
С этой целью широкое распространение получили различные концессии,предоставляемые монополиям. Нередко территория концессии, недра которой можнобыло эксплуатировать бесконтрольно, становилась своеобразным государством вгосударстве. Такой была, в частности, концессия Англо-персидской (будущейАнгло-иранской) нефтяной компании в Иране. На территориях иностранных концессийв Китае державы имели свои органы власти, суды и полицию. Нефть, уголь, руды,редкие металлы, фосфаты — все переходило в руки иностранных монополий.Создавались многочисленные компании по эксплуатации недр, по разведке полезныхископаемых. Нефтяные компании захватывали основные нефтеносные районы варабских странах, Иране, Индонезии. Иностранцы присваивали монопольное право надобычу и продажу соли в Египте, Индии, Вьетнаме, Турции.Богатейшие алмазные и золотые россыпи в Индии, африканских странам перешли вруки английских, французских и бельгийских компаний.
Иностранныекомпании захватывали не только внутренний рынок, но и внешнюю торговлю странВостока. Само по себе превращение зависимой страны в страну монокультуры и висточник сырья не было столь эффективным для финансового капитала безгосподства в сфере экспортных и импортных операций. И каждая империалистическаядержава, ввозящая капиталы, огромную их часть вкладывала в данную сферу. Анализструктуры ввоза и вывоза товаров, колониальных и зависимых стран показываетгромадное преобладание в экспорте сырья и в импорте фабричных товаров. Вовнешнеторговых отношениях между метрополиями и зависимыми странамигосподствовала система неэквивалентного обмена. Низкие цены на готовые товарыприносили иностранным монополиям максимальные прибыли. Население колоний иполуколоний подвергалось двойному ограблению.
Империализмконсервировал в колониях и зависимых странах феодальные пережитки. Хотя вначале XX в. в большинстве стран Азии и некоторых странах Африки натуральноехозяйство было подорвано и в деревню проникали товарно-денежные отношения,эксплуатация лишенного земли крестьянства по-прежнему носила феодальный илиполуфеодальный характер. Не только свои помещики, ни и монополииимпериалистических государств эксплуатировали крестьянство Азии и Африкиполуфеодальными методами. На плантациях, принадлежащих иностранному капиталу,рабочие, по сути дела, находились на положении полурабов-полукрепостных.Стремясь сохранить колонии и зависимые страны в качестве своих аграрно-сырьевыхпридатков, империалистические державы поддерживали господство землевладельцев идругие пережитки средневековья. Внедрение иностранного капитала сопровождалосьусилением феодальной эксплуатации крестьянства. Империалистический гнет былнеразрывно связан и тесно переплетался с феодальным гнетом.
Этот далеконе полный перечень новых методов и форм эксплуатации зависимых стран привел ксерьезным изменениям в социально-экономической структуре восточных обществ, вусловиях их вынужденного колониально-капиталистического синтеза. Одной изважнейших проблем развития стран Азии и Африки с начала XX в. является проблемавзаимодействия их традиционных укладов с западным колониальным капиталом в условиях его перехода на новуюстадию. Ведь за весь предшествующий период (XVI — XIX вв.) складыванияколониальных структур практически ни в одной восточной стране не зародилисьактивные элементы колониального синтеза ни в базисных, ни в надстроечныхструктурах. Однако уже ранняя торговая экспансия будущих метрополий (выкачка сырья,монопольные откупа, системы принудительных культур, налоговый гнет и т.д.)подрывала, а иногда разрушала саму экономическую структуру традиционногопроизводства в тех районах, которые оказывались их владениями. Некоторые страныВостока, чтобы избежать открытой западной агрессии, сознательно отказывались отконтактов с иностранцами и от активной внешнеторговой деятельности, закрываясвои порты и страны от европейцев и американцев. Так было в Китае, Японии,Сиаме. И это, безусловно, вызывало замедление темпов трансформации старогоспособа производства в этих странах.
Последующиефазы колониализма были связаны с промышленным переворотом в Западной Европе иСеверной Америке, но особенно с переходом капитализма к империалистическойстадии, что полностью скажется на восточных обществах в XX в. К концу XIX в.нуждам и целям промышленных стран были подчинены целые континенты с ихмногомиллионным населением. Финансово-промышленные монополии изменилитрадиционное производство и аграрную структуру, вызывая в то же времякардинальные изменения в социальных структурах восточных стран.
2. Социально-экономическое развитие странАзии
2.1 Трансформация аграрной структуры колониальных обществ
Основойхозяйств стран Востока всегда было сельское хозяйство. В нем были заняты болеедвух третей населения, и оно долго сохраняло традиционные методы и способы организации производства. Естественно, чтомногие важные перестройки в аграрных структурах и системе земледелия,проводимые колониальными властями с целью поощрения развития колониального хозяйства, прямо или опосредованнозатрагивали весь социально-экономический и демографический комплекс колоний.
В первойполовине XX в. развернулся мощный процесс по освоению новых, неиспользованныхранее земель и внедрению новых технических культур. Возникла целая системаплантационного хозяйства в Индии, Индонезии, Бирме, Египте, Малайе, наШри-Ланке, Филиппинах и в других странах. Под плантации отводились огромныеземельные массивы, расчищенные от джунглей, осушенные от болот или обводненныепри помощи оросительных систем, включавших сложные инженерно-строительныесооружения — дамбы, плотины, каналы, насосные станции и т.д. Плантацииобрастали инфраструктурой: железными и шоссейными дорогами, складскимипомещениями, жилыми строениями для рабочих и впоследствии современнымипредприятиями по первичной переработке продукции.
Появлениеподобных комплексов представляло собой как бы прямое импортирование капитализмав восточные страны. В конце XIX в. зарождается, а в первой половине XX в. ужеактивно действует колониально-капиталистический синтез своеобразноеколониальное разделение труда в рамках системы метрополии — зависимые страны.
В зависимыхстранах с этого времени стали производить в больших количествах экспортныекультуры, которые прежде здесь вообще не возделывались: чай в Индии, кофе вИндонезии, каучуковые практически во всех странах Южной и Юго-Восточной Азии.Увеличилось во много раз и производство ряда местных растений, таких, какхлопчатник, джут, сахарный тростник, табак, кокосовая и масличная пальма,виноград, цитрусовые и другие, также предназначенные на экспорт.
Развитиетоварно-денежных отношений в деревне было неразрывно связано с производствомтоварных культур. Это могли быть выращиваемые для рынка либо традиционныепродовольственные и технические культуры (пшеница, рис, хлопчатник, джут ит.д.), либо совсем новые экспортные культуры (кофе, чай, табак, опийный мак,сахарный тростник и др.). Экспортное производство практиковалось крестьянами сконца XIX в., но широкий и повсеместный характер стало приобретать в начале XXв. Денежные средства крестьянам были необходимы для уплаты ренты, налогов,возраставших год от года долгов, ростовщических процентов, для покупки илиаренды земли, промышленных товаров и предметов новой системы потребностей,формировавшейся под влиянием Запада. Все это заставляло крестьян возделыватькультуры, имевшие спрос в метрополии и на мировом рынке, и реализовывать ихчерез посреднический механизм на внешнем рынке.
Со временем всвязи с увеличением задолженности и ростом всевозможных выплат (в том числеипотеке) крестьяне начали продавать на рынке и другие сельскохозяйственныепродукты, предназначенные ранее для собственного потребления. Они стали вбольшей степени заниматься огородничеством, садоводством, домашними подсобнымипромыслами, отходничеством. Экспортные культуры поступали полностью на внешнийрынок (до развития местной промышленности), а продовольствие — отчасти навнешний и местные рынки для снабжения горожан и внутреннего товарообмена.Поэтому с начала XX в. во многих странах Востока в товарный оборот вовлекаласьвсе большая часть сельскохозяйственной продукции.
Неуклонномуросту доли сельскохозяйственной продукции, поступавшей на местные рынки, внемалой степени способствовали увеличение новых групп городского населения,миграция и отходничество сельских жителей, возрастание численности батраков,поденщиков, рабочих на плантациях.
В ряде странВостока, особенно в тех районах, где имелись обширные необрабатываемые ранееземельные угодья, мелкотоварное крестьянское производство на экспорт приняломассовый характер. Но, несмотря на это, там не сложился своеобразный «крестьянский»тип эволюции с преобладанием передовых буржуазных элементов, что обусловило быпрогрессивное становление нового способа производства «снизу».
Колониальное и зависимое положение стран Востока, низкий уровеньразвития производительных сил, империалистическая и ростовщическая эксплуатациясохранении и даже ужесточении традиционного для восточных деспотических режимоввнеэкономического изъятия из крестьянских хозяйств прибавочного и большей частинеобходимого продукта практически исключали демократический путь развитиякапитализма. Наоборот, эти факторы направляли крестьянский экспортный сектор поконсервативному пути капиталистического развития, итогом которого было огромноеразрастание промежуточных социально-экономических структур застойного характераи формирование гигантской массы пауперизированного населения, превращающегося вустойчивый социальный конгломерат национального общества.
Крестьянин, собственник или арендатор, чаще всего превращался не всельского предпринимателя-фермера, ведущего хозяйство по капиталистически,прибыльно и самостоятельно реализующего свою продукцию на рынке, а в кабальногоарендатора, должника, вынужденного отдавать производимый продукт за бесценок, всчет погашения долгов.
Насильственнаяинтеграция экономики колоний и зависимыхстран с мировым капиталистическим хозяйством способствовала появлению новыхпромежуточных структур путем воздействия на старые, традиционные. Подобныехозяйства сочетали в себе элементы феодальных, полуфеодальных ираннекапиталистических производственных отношений. Они еще не были чистокапиталистическими, но им было уже свойственно буржуазное предпринимательство.
Прежнее феодальное,арендно-бюрократическое (разновидность феодализма) или обычное право на землю, «условноевладение за службу, „вечная аренда“ общинных земель и т.п. в рядеболее развитых районов заменялись буржуазной частной земельной собственностью.Порой это происходило явочным порядком — сгоном крестьян с общинных земель илизавуалировано — через систему регистрации земель.
Купля-продажаземель становилась обычным делом, что способствовало широкой концентрацииземельной собственности. Значительная часть государственных и общинных земель(имения правящих династий, незанятые общинные земли или земли племен) перешли всобственность феодальной аристократии, высших чиновников,торгово-ростовщической буржуазии, духовенства, иностранных компаний и частных лиц иностранного происхождения. Врезультате расхищения и распродажи земель государства и крестьянских общин встранах Востока фактически установилось господство частного земельного права,но кое-где в малонаселенных и изолированных районах еще долго сохранялось общинноеземлевладение.
Повсюду учреждение института частной собственности на землю(юридически, законодательно или экономически, на практике) сопровождалосьсокращением численности крестьян-собственников, распространением разных видоваренды, в том числе и предпринимательской. Тем не менее земля на Востокепревращалась в товар (отчуждаемую собственность) намного раньше, чемпроизводственные и хозяйственные отношения становились чисто буржуазными.Возникший в восточной деревне капитализм в его колониально-капиталистическомнасильственном синтезе не дожидался исчезновения кабальных форм найма батракови отработок за долги, отмирания клановых устоев, ликвидации разного родасредневековых препонов на пути превращения частной собственности в буржуазную,не говоря уже о радикальной чистке сферы землевладения от всех элементовфеодализма.
2.2 Развитиеэкономики колониальных стран
Воздействие капиталистического Запада на традиционную промышленностьВостока и соответственно возникший синтез традиционного и современного в городскойэкономике и несельскохозяйственных отраслях были противоречивы и неоднозначны, Промышленный переворот в Западной Европеначался с текстильного производства. Именно импорт дешевых фабричных изделийэтой отрасли промышленности в восточные страны вызвал там сокращение общегообъема кустарного хлопчатобумажного производства. Сначала разрушениюподверглось прядение, так как наплыв машинной пряжи сделал этот промыселневыгодным и неконкурентоспособным. Ввозилась импортная пряжа западногофабричного производства и крестьяне забрасывали собственный ручной прядильныйпромысел.
Этот первый своеобразный синтез в промышленном производствепросуществовал в течение длительного периода колониальной зависимости ипродолжал проявляться и в начале XX в. Положение, когда мелкие производителииспользовали пряжу не домашнего производства, а фабричную, поставляемуюкапиталистическими предприятиями (первоначально из метрополий, а затемфабриками), стало губительным сначала для домашнего прядения, а затем дляручного ткачества. Появившиеся местные текстильные фабрики постепенно вытеснялиткачей-ремесленников. Наиболее очевидным этот процесс был в Индии, где в 1911г. фабрики, на которых работало примерно 8% общего числа занятых производствомхлопчатобумажных тканей, давали более половины выпускаемой в стране продукцииэтого рода.
Разумеется, подобные процессы начали всеобщим явлением, как это было вклассической колониальной стране — Индии. Там наряду с разрушением ремесленногохлопчатобумажного производства еще во второй половине XIX в. возникли первыеместные мастерские по производству пряжи и хлопчатобумажных тканей.Основателями этих предприятий были как местные купцы, нажившие капиталы наторговле опиумом и хлопком, так и английские капиталисты. Первоначальнофабричная продукция, особенно пряжа, поступала в Китай, однако с начала XX в. онастала поступать и на внутренние рынки Индии, но уже в виде готовых тканей.
2.2.1 Кустарная промышленность
В ряде стран Востока, оказавшихся в прямой или косвенной зависимости отразвитых капиталистических странах к началу XX в., не наблюдалось прямыхинвестиций в сферу производства как в Индии, и там не возник синтез восточного ручного труда иевропейского фабрично-заводского производства. В таких странах кустарнаяпромышленность долго сохраняла свое доминирующее положение в текстильной,пищевой и многих других традиционных отраслях, например ковровой в Иране. А вКитае к 1911 г. ручное промышленное производство поставляло на внутренний рынококоло 80% необходимых населению тканей. Здесь иностранный капитал не выступал вроли организатора производства.
Во французских колониях эксплуатация населения базировалась наналоговом ограблении, системе низких закупочных цен на экспортную продукцию иссудном капитале, что ограничивало приток любых капиталов (и европейских иместных) в сферу материального производства. Например, во Вьетнаме французскийколониализм не смог создать значительный современный, или синтезированный,капиталистический уклад в промышленности. Во Вьетнаме преобладало ремесленноепроизводство. Перед второй мировой войной ремесленники производили 84% шелковыхи 75% хлопчатобумажных тканей, потребляемых в стране, а к началу 30-х гг. доляфабрично-заводской и мелкой промышленности не превышала 6% стоимости валовогопродукта.
В странах Юго-Восточной Азии развитию местного производства мешаласвоеобразная система взаимозависимости колониального капитала метрополии, китайского торгового капитала и местногомелкого производства, которая сложилась к 20-м гг. XX в. в некоторых отрасляххозяйства. Во Вьетнаме, например, местные французские фабрики (мелкоткацкпе,хлопчатобумажные, сахарные, чайные, рисоочистительные и др.) попыталисьмонополизировать скупку сырья и снабжение им местных производителей. В рядеотраслей (прежде всего в шелкоткацкой) они не достигли больших успехов, так какпроизводители предпочитали свободно распоряжаться своей продукцией, используястарые каналы. Зато в хлопчатобумажной промышленности французские прядильни,работавшие на импортном сырье, обеспечивали пряжей не только вьетнамскихткачей, но и хлопкоткацкие мануфактурные мастерские. Отрезая местных буржуа отрынка сырья, колониальный капитал стремился превратить местную мануфактуру вотделение французской фабрики. Перед Второй мировой войной и во время ее эта тенденциястала особенно заметной.
Отношения местной французской фабрики и вьетнамских мануфактур не былипрямыми. В роли посредников между ними выступали китайские торговыепредприниматели, осуществлявшие систематическую раздачу сырья мелкимпроизводителям. В этой ситуации для местной буржуазии оставалось или местосубпосредника, или мелкого предпринимателя. Внутри этой системы она вступала вконфликт не с французским, а с китайским капиталом. Это усиливало еекомпрадорскую направленность и зависимость от метрополии. Воздействию сильнойконкуренции промышленного капитала и сокращению общего объема производства изанятости вслед за ручным прядением и ткачеством подверглись многиетрадиционные промыслы. Это и сахароварение, и производство красителей, фарфора,зонтов, циновок, скобяных изделий, ручная металлообработка и т.п. Постепеннотакже исчезли ремесла, обслуживающие исключительно феодальную знать, ее особыевкусы и потребности, т.е. традиционное ремесло, работавшее на заказ.
Но наряду с разрушением высокохудожественных промыслов, в которыхпреобладал квалифицированный, виртуозный ручной труд многочисленных городскихремесленников, в восточных странах конца XIX в. и особенно в начале XX в.постепенно внедрялись новые нетрадиционные формы производства, организации ифинансирования, в том числе механизированные предприятия, оптовый сбыт, банки,акционерные общества, управляющие агентства и многие другие компоненты, иинституты капиталистического воспроизводства.
2.2.2 Возникновение и развитие иностранного сектора в экономике Востока
включавшее созданные зарубежным капиталом многоукладной промышленные, горнодобывающие транспортные, банковские, коммунальныепредприятия, знаменовали становление колониально-капиталистического синтеза внесельскохозяйственных отраслях производства. Пересаженные на восточную почвуразвитые капиталистические отношения, опирающиеся на машинную индустрию,испытывали на себе серьезное воздействие традиционных социальных иэкономических структур и в то же время сами оказывали на них намного большее,нежели внешняя торговля и экспортное земледелие, трансформирующее влияние. Этиотношения стали мощным стимулом роста национального частного промышленногопредпринимательства. На Востоке на месте прежде монолитной единообразнойдокапиталистической структуры стала формироваться многоукладная система: рядомс количественно преобладавшим традиционным способом производства появилисьэлементы капиталистического уклада, состоявшего из двух разновидностей —современного машинного (современный капитализм) и национального (первоначальнов основном мануфактурно-раздаточный капитализм).
Достаточно интенсивно проходило и складывание многообразной промежуточнойсреды между современными и традиционными социально-экономическими типамихозяйства. Синтез в промышленности и других отраслях хозяйства, коренящийся всамой невозможности быстрого и широкого преобразования старых и низших формпроизводства, в XX в. превращается в ведущее направлениеколониально-капиталистического и зависимого развития.
Новые виды производства, отрасли хозяйства и особенно система машин наВостоке в отличие от Запада стали осваиваться в „обратнойпоследовательности“. Если в странах Западной Европы и Северной Америкисистема машин первоначально стала применяться в промышленности, то в странах Востока— на транспорте. Паровое судоходство, железные дороги и телеграф стали темипервыми системами машин, которые узнали жители колониальных и зависимых стран.Такая последовательность определялась как особенностями развития колониальнойнезависимой периферии, так и экономическими и военно-политическимипотребностями метрополий. На Западе, начиная с Англии, появлениеусовершенствованных текстильных станков способствовало развитию отраслейхозяйства, связанных с металлургической и металлообрабатывающей промышленностью,а затем и машиностроения, что, в конце концов, привело к техническомуперевооружению и переоборудованию всей экономики.
Системы машин и та последовательность, в которой онипоявлялись на Востоке, не влекли за собой глубоких перестроек в структуредоминирующего количественно ремесленного дофабричного и даже домануфактурногопроизводства и не могли вызвать немедленную замену домашнего производствафабрично-заводской промышленностью. Традиционная раннемануфактурная стадия небыла подготовлена к внедрению инородных производственных и технических форм, ихосвоению, восприятию и применению. Машинное производство на Востоке не былопродуктом самостоятельного (как на Западе), внутреннего и последовательногоразвития. Фабричные формы в готовом виде пересаживались извне. Машинноепроизводство, первыми представителями которого оказывались иностранные илиместные, но работавшие на импортном оборудовании фабрики, наслаивалось наремесленное и раннемануфактурное производство, причем последнее в таких странах,как Индия, Китай, Египет еще не окрепло, а в других — Вьетнаме, Бирме и т.д. —и не развивалось. В колониальный период на Востоке в первую очередь значительнорасширялось внедрение производства в местную промышленность. Механическиеустройства и усовершенствованное на Западе оборудование внедрялось сначала втакие отрасли обрабатывающей промышленности, как хлопчатобумажная, джутовая,сахарная, мукомольная, шерстяная, шелкоткацкая. Позже, лишь в XX в. — вэлектротехническую, металлургическую, химическую, цементную и другие отрасли.Однако отсутствовало машиностроение и станкостроение. Оборудование и машины дляместных промышленных предприятий ввозили из метрополии и другихиндустриально-развитых стран.
Этот промышленный синтез метрополии и колониисохранялся в большинстве колоний всю первую половину XX в., кое-где додостижения политической независимости после второй мировой войны. Лишь в периоднезависимости началось строительство предприятий средств производства иосуществление планов индустриализации.
Основная доля иностранного инвестируемого капитала вколониальный период XX в. направлялась в добывающую промышленность, сельскоехозяйство, инфраструктуру, торговлю, кредит и лишь незначительная часть — впромышленность, о чем наглядно свидетельствует следующая таблица:
Если в конце XIX в. при непосредственном участиииностранного капитала, научно-технических западных кадров и специалистоввозникали фабрики и заводы по переработке минерального сырья исельскохозяйственной продукции, предприятия по производству сахара,хлопчатобумажных тканей и т.д., то с начала XX в. появляются электростанции,сталелитейные, цементные и другие заводы. Иногда это были довольномногочисленные, порой крупные капиталистические предприятия, но чаще небольшиефабрики, заводы, мастерские, либо в традиционных отраслях, либо в новых,вызванных к жизни влиянием Запада или спросом мирового рынка.
В XX в. усилившаяся колониальная экспансия в экономике и развитиесобственных капиталистических отношений ускорили еще один важный процесс — урбанизацию:рост городов и увеличение численности городского населения. На Востоке впозднеколониальный период появились новые торгово-промышленные центры, а многиетрадиционные города вместе с развитием капиталистического центра теряли прежнийоблик и превращались в центры промышленного вида отходничества и миграциисельского населения. Именно города становились центрами современного городскогообраза жизни, в них появлялась инфраструктура, а нетрадиционные элементыпроявлялись более наглядно и во внешнем облике городов, и в занятостинаселения, и в социальной структуре.
Правда, необходимо отметить, что, несмотря на формированиекапиталистического уклада в промышленности, в странах Востока в первой половинеXX в. не произошло завершения промышленного переворота ни в егосоциально-экономическом, ни в техническом аспектах. Местный капитализм,несмотря на достаточно долгий (в зависимости от местных условий) срок развития,так и не стал доминирующим ни по числу занятых, ни по объему производимойпродукции. Не удалось и местной механизированной промышленности победить низшиеформы промышленного производства и захватить решающие позиции на внутреннемрынке.
Страны Востока постоянно зависели от импорта машинного оборудования —средств производства и необходимых потребительских товаров — средствпотребления. Например, в Бирме с 1859 г. по 1937 г. производство риса возрослов стоимостной оценке с 24 млн до 258,9 млн рупий, или более чем в 10 раз. Заэтот период на столько же увеличился и экспорт риса. В Бирме постоянно наращивалисьтемпы производства как старой, так и новой продукции, казалось бы, такимобразом, создавались необходимые условия для общего экономического роста,интеграции национальной экономики, развития внутреннего рынка. Но ничегоподобного не произошло. Страна, экспортируя большую долю производимой продукциив Европу, Америку, Африку (в 1937 г. на 120 млн рупий) и в Азию (на 371,4 млнрупий), ввозила потребительские товары, включая продовольствие, ткани, шерсть,обувь, промышленное и техническое оборудование, и, следовательно была зависимаот внешней торговли, основные рычаги которой находились в руках метрополии.
Бирма не единственный пример, когда количественный рост производства необусловил столь же больших качественных сдвигов.
На протяжении всей первой половины XX в. в странах Востока сохранялисьв довольно значительных пропорциях докапиталистические формынесельскохозяйственного производства — ручное ткачество, прядение, плетение,ручное изготовление керамической посуды, различных орудий труда из металла идерева — и низшие формы капиталистического производства (которые, впрочем, небудут изжиты и в послеколониальное время).
Современное фабрично-заводское производство, финансово-кредитныеучреждения, банки, торговые фирмы, новые виды транспорта насаждались „сверху“и принадлежали исключительно национальному капиталу (частному и акционерному).Формирование местной буржуазии и современного национального промышленногопроизводства было вторичным (производным) и происходило за счет подключения ккапиталистическому предпринимательству в промышленных сферах компрадоров,торговцев, ростовщиков, бюрократов, обуржуазившихся землевладельцев (новый типпомещика, называемый иногда в литературе „либеральным помещиком“). Вцелом не наблюдалось массового роста мелкотоварного производства впромышленности — генезиса капитализма „снизу“. Эволюция ремесленникав мелкого товаропроизводителя не исключалась, но была чрезвычайно ограниченной.
Демократический путь развития капитализма „снизу“ врезультате широкого включения в него ремесленников и представителей всехразновидностей домашней промышленности блокировался. С одной стороны, егоразвитию препятствовала деятельность метрополий в колониях ииндустриально-развитых стран в полуколониях (в первую очередь их промышленным производствоми контролем над внешней торговлей). С другой — предпринимательством местныхпривилегированных социальных слоев, которые в изменившихся условиях либосотрудничали с иностранным капиталом (институт компрадорства), либосамостоятельно на свой страх и риск открывали и осваивали новые видыдеятельности в сфере промышленности, финансов, кредита и т.п. Нередко при этомформирующаяся (в том числе и таким образом) местная буржуазиявестернизировалась, меняя свое прежнее мировоззрение, поведение, образование,образ жизни. Сосуществование современного и традиционного в промышленностиформировалось, как и в аграрном секторе, не столько спонтанно, в процессеестественного поступательного развития, при котором столкновение,взаимодействие современного и традиционного происходили органично изакономерно, сколько посредством насильственного включения промышленныхотраслей колонии в систему капиталистических мирохозяйственных связей, а такженасаждения в колониях „сверху“ современного фабрично-заводскогопроизводства в промышленности, строительстве на транспорте, внедрениякапиталистических методов управления, буржуазной системы управления и т.д.
Взаимодействие и взаимосвязь, впоследствии и синтез современного итрадиционного были, поэтому не везде перспективными и успешными. Современноепоявлялось и распространялось, подчиняя, вытесняя традиционное или сосуществуяс ним, прежде всего в крупных городах или специальных европейских поселениях,осуществлявших связи (промышленные, торговые, административные и т.п.) с метрополией,а также на побережье, где развивалась промышленность, инфраструктура иэкспортное земледелие. Традиционное из-за ограниченных контактов с привнесеннымсовременным удерживалось, а порой „замыкалось“ во внутреннихглубинных районах, мало связанных с территориями, подвергнутыми трансформации.В этих отдаленных районах и провинциях доминировали традиционное производство,прежний образ жизни, старые системы образования, социальных отношений,ценностей, управления. Традиционное и современное как бы имели своисвоеобразные территориально-географические, экономические и социальные границыв воспроизводстве общественной жизни.
3.Складывание буржуазно-националистического движения
3.1 Иран
С конца XIX в. в Иране началоразвиваться антифеодальное движение, подымался народ против шаха и егопособников. В стране вызревали предпосылки надвигавшейся революции. Ряды борцовпротив шаха и феодалов-помещиков пополнялись возвращавшимися с заработков изРоссии. Находясь в пределах России, в особенности в городе Баку, эмигрантынаблюдали жизнь рабочего класса нашей страны, его борьбу, вовлекались в этуборьбу, получали опыт, укрепляли свое классовое самосознание. Газета „Гудок“от 22 августа 1907 г. в передовице давала сравнительно подробную характеристикупришлых в Баку рабочих: „Последние 15 лет пришлый элемент среди рабочихособенно возрос и составляет в настоящее время очень значительный % в общемчисле бакинских рабочих, достигающем со всеми горнорабочими, вероятно, до 65тысяч“. Газета отмечала большое количество временных рабочих и определялаих в 60%. Среди временных рабочих – „большею частью персы“. Большоеколичество их было занято в буровых командах и в особенности в тартании.Возвращаясь на родину, эти эмигранты способствовал более ускоренномуразвертыванию событий. В 1905 году в городах Северного Ирана стали складыватьсямассовые революционные организации „муджахидов“.
»Широкой волной разлилось постране глухое брожение. Движение началось, но оно было слабым, нерешительным.
События 1905 года в соседней Россиипридали этому движению бодрость, энергию и веру в свои силы и победу, началасьоткрытая борьба между буржуазией с идущими за ней городской и отчастидеревенской беднотой и существующим в Персии строем. Начались забастовки купцови лавочников, закрывались базары, городские массы начали собираться в мечетях,где произносилась проповедь борьбы с персидским абсолютизмом и борьбы законституцию, за свободу".
3.2 Турция
Основным для буржуазной революции влоскутной Османской империи был национальный вопрос в двух его аспектах,неразрывно связанных между собой: 1) освобождение всех народов этогомногонационального государства, включая и самих турок, от национального гнета иэксплуатации со стороны чужеземных империалистов, господствовавших в этойстране как в своей полуколонии; 2) освобождение нетурецких народов (народовБалканского полуострова, где империя еще сохраняла часть своих владений, атакже армян, арабов, курдов и других) от национального гнета со стороныгосподствующей турецкой народности, точнее — ее эксплуататорской верхушки,проводившей политику насильственного отуречивания, ассимиляции в завоеванныхстранах.
Воплощением всех форм гнета, ифеодального, и национального, было султанское самодержавие, являвшееся слугойимпериалистических держав и в то же время пытавшееся сохранить господствотурецких ассимиляторов над угнетенными народами. То обстоятельство, чтоэкономическая и политическая агентура империализма — компрадорская буржуазия —состояла почти исключительно из греков, армян и других не турецких народов, ещеувеличивало остроту национальных противоречий в империи султана. Этому такжесодействовал религиозный момент: многие угнетенные народы были христианами, агосподствующая турецкая народность исповедовала ислам. Однако национальныепротиворечия, обостряемые происками империалистов и переплетавшиеся срелигиозным делением на христиан и мусульман, долго оставались непреодолимымпрепятствием для совместного выступления народов Османской империи противтурецкого султана Абдул-Хамида II (1876—1909 гг.), установившего в стране режимкровавого деспотизма. Центром политической деятельности турецкой буржуазииявился подпольный комитет «Единение и прогресс», участника которогостали называться младотурками. Младотурки представляли глубоко законспирированнуюорганизацию заговорщического типа. Она не была связана ни с турецкими народнымимассами, ни с революционными организациями нетурецких народов (македонскими,армянскими, арабскими).
После русской революции и под еевлиянием усилилось революционное движение в Османской империи. Важнейшим егоочагом стала Македония, где широкий размах получила партизанская борьбакрестьян-четников. Ряд восстаний поднялся в Малой Азии в 1906—1907 годах.Волнения охватили и турецкую армию, в которой младотурки (среди них было многоофицеров) вели подпольную работу. Не раз восставали моряки военного флота.
Именно влияние русской революциисыграло решающую роль в установлении общего фронта борьбы турок и не турокпротив султанского самодержавия. В 1907 году в Париже на съезде революционных иоппозиционных организаций Османской империи был заключен блок для совместнойборьбы против султанского самодержавия между младотурками и армянскимибуржуазными националистами. Позже к этому блоку примкнули македонскиереволюционеры и арабские буржуазные националисты. Этот блок был верхушечным ивременным соглашением буржуазно-националистических организаций различныхнародов Османской империи с целью устранения террористического режима. И тем неменее его образование, непосредственно связанное с влиянием русской революции,подняло борьбу в империи султана на более высокую ступень.
3.3 Китай
На рубеже XIX и XX веков завершилосьпревращение Китая в полуколонию, и его экономика была подчинена действиюосновного экономического закона современного капитализма.
Цинская монархия была вдвойнененавистна китайскому народу. С цинской династией связывалась память озавоевании Китая маньчжурами и о невыносимом гнете, который великий народдолгие годы терпел под их игом. В то же время Цины стали важнейшей опоройгосподства иностранцев-империалистов в Китае, их помощниками и пособниками вделе колониального закабаления страны. Являясь носителем феодального иколониального гнета, самодержавие маньчжурских богдыханов было главнымпрепятствием на пути свободного развития Китая. Против монархии Цинов инаправила свой основной удар революция 1911 года.
В условиях, когда китайскийпролетариат еще не сложился в самостоятельную политическую силу, выразителеминтересов всего демократического лагеря выступали мелкобуржуазные демократы.Признанным вождем китайской демократии быт Сунь Ят-сен, а основанная им в 1905году политическая партия Тунмэнхой («Союзная лига») сыграла крупнуюроль в подготовке революции 1911 года.
Основными требованиями китайскойдемократии, сформулированными Сунь Ят-сеном в 1907 году, были уничтожениеманьчжурской монархии, республика и уравнение прав на землю.
В. И. Ленин писал об этой платформекитайской демократии: «Перед нами действительно великая идеологиядействительно великого народа, который умеет не только оплакивать свое вековоерабство, не только мечтать о свободе и равенстве, но и бороться с вековымиугнетателями Китая». Три народных принципа Сунь Ят-сена, и в особенностипоследний из них — «народное благоденствие», где речь шла о земельномпоравнении, были близки народничеству. Китайским революционным демократамошибочно представлялось, что, уничтожив один вид эксплуатации — феодальный, онитем самым положат конец всякой эксплуатации, и Китай минует капиталистическуюстадию развития.
Основной чертой революционногоподъема 1906-1910 годов в Китае был рост «нового духа» и«европейских веяний», что, по мнению В. И. Ленина, делало неизбежным «переходстарых китайских бунтов в сознательное демократическое движение».
В этих «новых веяниях» и проявилосьдейственное влияние русской революции 1905—1907 годов на пробуждение Китая.Тунмэнхой, хотя и являлся в Китае нелегальной организацией, но значительновырос численно (к 1906 году было до 10 тыс. членов), окреп организационно иактивизировал свою деятельность. К Тунмэнхою присоединились мелкобуржуазныеорганизации, во множестве возникшие в эти годы в Китае. Требование земельногопоравнения привлекало под знамя Тунмэнхоя крестьянство. Члены этой организациивели успешную агитацию среди войск новых формирований, где немало офицеровявлялись сторонниками революции. Серьезным успехом Сунь Ят-сена было то, что онсумел привлечь на сторону Тунмэнхоя старинные тайные общества и братства, чтодало китайским демократам возможность установить более широкие связи скрестьянскими массами и городскими низами. «Под влиянием Тунмэнхоя тайныеобщества сменили главный лозунг свержения маньчжурской династии ивосстановления династии Мин требованиями, выраженными в трех принципах СуньЯт-сена»
В период 1906—1910 годов Тунмэнхойподготовил и провел десять восстаний против маньчжурской монархии на побережьеГуандуна, а также в южных районах Китая. Это уже не были выступленияизолированных групп заговорщиков; в них наряду с членами Тунмэнхоя участвовалирабочие, крестьяне, члены тайных братств и обществ, солдаты и офицеры войскновых формирований. Хотя все эти восстания, кончая Кантонским восстанием вапреле 1911 года, потерпели неудачу, они подрывали устои маньчжурской монархии,вооружали массы опытом борьбы и приближали революционный взрыв. В движениевключилась и либеральная буржуазия, организовавшая петиционную кампанию законституцию. В Китае назревала революционная ситуация. Если, низы не хотелижить по-старому, то верхи не могли уже управлять по-старому. Монархическое правительствопровело некоторые реформы в военном деле, в области народного образования, в1909 году создало совещательные комитеты в провинциях, сулило введениеконституции. Эти маневры были рассчитаны на то, чтобы выиграть время ирасширить социальную опору монархии. Но даже либеральная буржуазия неудовлетворялась этими ничтожными уступками, и совещательные комитеты сталицентрами, ее оппозиции правительству.
4. Влияние революции 1905-1907 гг. в Россиина Турцию, Иран и Китай
Влияние революции в России на Восток сказалось не сразу. Но уже ввесенних донесениях за 1905 г. российских миссий в Турции и Китае имеютсясведения о переменах и первых сдвигах в общественном сознании народов этихстран. Так, в июле 1905 г. посланник в Китае Д. Д. Покотилов сообщал в МИДРоссии: «За последнее время в Китае замечается стремление народа принятьучастие в обсуждении текущих политических вопросов и влиять на решение по этимвопросам правительства». О реакции турок на положение в Россииинформировал посол в Турции И. А. Зиновьев, отмечая в донесении от 29 июня (12июля) 1905 г. революционизирующее значение известий о восстании на броненосце «Потемкин»(док. № 1).
В большинстве донесений о революционных событиях в стране пребыванияцарские дипломаты скользят по поверхности явлений, не вскрывают подлинныхпричин этих событий и главное свое внимание уделяют выявлению «зачинщиков»,«подстрекателей» революционного движения и описанию мер, принятыхправительством для подавления движения. При этом зачастую из поля зрения дипломатоввыпадало воздействие российской революции на пробуждение революционногодвижения в этих странах. Исключение составляла русская миссия в Тегеране. Вряде своих сообщений ее руководители признавали такое воздействие, однакопытались сузить его, ограничить рамками конституционного движения. «Нетсомнения, – говорится, например, в донесении российской миссии в Тегеране от15(28) июня 1906 г., – что первый толчок к этому движению (на почве реформ) былдан событиями в России». Впрочем, вскоре миссии пришлось признать влияниерезолюции в России на Иран в более широком смысле. 21 сентября (4 октября) 1906г. российский посланник в Персии Н. Г. Гартвиг сообщает: «Приверженцамиреформ остаются неспокойные элементы тегеранского населения, стремящиеся подвлиянием событий в России создавать правительству ради своекорыстных целейвсевозможные затруднения». В 1907-1908 гг. миссия неоднократно доносила отесных связях иранских революционеров с революционными организациямиЗакавказья, о распространении в Иране прокламаций и листовок, отпечатанных вБатуме, о приезде в страну кавказских революционеров, о провозе оружия. По мереразвития революционных событий в Иране, особенно в Гиляне и ИранскомАзербайджане, количество сообщений аналогичного порядка значительно возросло.
По донесениям российских дипломатов за 1905-1908 гг. можно проследитьне только особенности развития революционного движения в той или иной странеАзии, но и выявить его некоторые общие черты, направления и закономерности.Картина всеобщего народного недовольства и озлобления против деспотизма властейв тот период была характерна для многих стран Востока. Эти государства былимногонациональными, экономически отсталыми, опутанными иностранными займами ивсе более и более теряли свою независимость. Неограниченная власть монарховопиралась на раздутый чиновничий аппарат и на огромные армии, содержаниекоторых дополнительным бременем ложилось на плечи народов. Недовольствонаселения этих стран, доведенного до нищеты в отчаяния произволом, поборами ивымогательствами чиновников, а также феодальной и родовой знати, страдающего отзасилья иностранцев, открыто прорывалось там, где был слабее правительственныйаппарат, – в отдаленных провинциях и областях. В документах много сообщений овозмущениях пограничных племен, о стихийно возникавших беспорядках и восстанияхв отдаленных от центра окраинах. Эти движения расшатывали и ослабляли властьцентрального правительства, делали его более сговорчивым перед требованияминаселения ввести в стране представительный образ правления.
Из донесений видно также, что народное недовольство не тольковыражалось в требованиях конституционных реформ или персональных изменений всоставе правительств, но нередко стихийно проявлялось в покушениях итеррористических актах, направленных как против монархов, так и противпредставителей правящих кругов. В ряде документов имеются сведения о создании идеятельности тайных революционных организаций, проводящих активную агитационнуюработу среди населения. Понимая, что поведение армии во многом определяет успехдвижения, царские дипломаты большое внимание уделяют проявлениям «мятежногодуха» в войсках, принимающим все более угрожающие формы и размеры: отволнений в отдельных частях до восстаний в целых гарнизонах.
Заметное место в донесениях отводится росту национального самосознанияв странах Востока, которое проявлялось в антиимпериалистических устремлениях, присущихв той или иной степени революционному движению на всем Востоке. Так, поверенныйв делах России в Турции Д. А. Нелидов 18 (31) июля 1908 г. писал министруиностранных дел России А. П. Извольскому: «Ныне движение идет снизу, изнарода, нашло орудие в лице армии, направлено, прежде всего, против окружающейсултана безответственной клики… и в конечной перспективе имеет в видуосвободить Турцию от европейского вмешательства».
Из донесений видно, как по мере развития движения и вовлечения в негоболее широких слоев населения умеренные лидеры отходят на задний план изаменяются более прогрессивными; требования, предъявляемые правительству, становятсяболее радикальными, все большую силу приобретают самочинно возникшие органыместного самоуправления и партийные комитеты, которые в какой-то периодстановятся хозяевами положения. В Иране – это энджумены, в Турции – комитетыпартии «Единение и прогресс», в Китае – организации, связанные с «Объединеннымсоюзом».
Все это подтверждает, что революционное движение в странах Востока,развернувшееся под воздействием революции 1905-1907 гг. в России, вывело народыэтих стран из векового оцепенения и приобщило к борьбе за свое освобождение. Вэтой связи нельзя не согласиться с мнением поверенного в делах России в ИранеА. С. Сомова, который 22 апреля 1906 г. писал: «Трудно, конечно, сказать,чем кончится эта попытка видоизменить образ правления в Персии, но, во всяком случае,она доказывает некоторое пробуждение в однообразной и веками неизменнойперсидской жизни, а также и то огромное влияние, которое имеет Россия на своюсоседку».
Отмечая международное значение российской революции 1905-1907 гг., В.И. Ленин указывал: «Русская революция вызвала движение во всей Азии.Революции в Турции, Персии, Китае доказывают, что могучее восстание 1905 годаоставило глубокие следы и что его влияние, обнаруживающееся в поступательномдвижении сотен и сотен миллионов людей, неискоренимо».
5. Список литературы
1. Агаев С.Л. Иран — рождение республики. — М.: Политиздат, 1984
2. Алиев Г. З.,Турция в период правления младотурок, М.,1972
3. Архив внешнейполитики России, ф. Канцелярия, 1906, д. 133, л. 105
4. Архив внешней политикиРоссии, ф. Китайский стол, 1905, Бродель Ф. Время мира. М., 1992
5. В. И. Ленин.Соч., т. 18, стр. 144
6. В. И. Ленин.Соч., т. 15, стр. 162
7. В. И. Ленин.Соч., т. 30, стр. 326
8. Зусманович А. З.Империалистический раздел Африки. – М., 1959.
9. История странАзии и Африки в новейшее время. В 2-х частях. Под ред. М. Ф. Юрьева. М., 1976.
10. Л. В.Симановская. Синьхайская революция, рукопись, стр. 9.
11. Рейснер И.М.Первая русская революция и пробуждение Азии. – М.: Знание, 1955
12. «Бакинскийрабочий».- № 1-2., 6 сен.1908г.
13. «Гудок».-22 авг.1907г.