Самозванчество, как феномен в русской истории

Министерство общего и профессионального образования
Свердловской области
Управление образования Орджоникидзевского района
г. Екатеринбурга
Муниципальное общеобразовательное учреждение
Средняя общеобразовательная школа №128





Предмет: история Отечества








Научно-исследовательский проект

Самозванчество какфеномен в русской истории



Исполнитель: Кокоулина Наталья
Ученица 11 «Г» класса

Научный руководитель: Долгополова П.Н.
Учитель истории первой категории.











Екатеринбург 2008
Содержание
 TOC o «1-3» h z u Введение. PAGEREF _Toc200515865 h 3
Глава 1. Причины появления. PAGEREF _Toc200515866 h 4
Глава 2. Историография. PAGEREF _Toc200515867 h 8
Глава 3. Историческиепортреты… PAGEREF _Toc200515868 h 9
3.1. Лжедмитрий IPAGEREF _Toc200515869 h 9
3.2. Лжепетр. PAGEREF _Toc200515870 h 24
3.3. Лжедмитрий II или Тушинский вор. PAGEREF _Toc200515871 h 28
3.4. Емельян Пугачев. PAGEREF _Toc200515872 h 33
Заключение.PAGEREF _Toc200515873 h 36


Введение
Вопросыобщественной жизни, затянутые тугими узлами в XVI в., перешли в XVII в.Опричнина породила не только Смуту его начала, как это принято считать, но ипоследующие социальные движения его середины и второй половины. Пожалуй, врусской истории до XVII в. не было такого времени, насыщенного столь острыми идраматическими общественными противоречиями.
Самозванчество начинается тогда,когда лжецарь или псевдомессия открывается окружающим, формирует группусоратников или становится во главе какого-либо движения социального протеста.Изучая природу самозванчества, в работе акцентируется внимание прежде всего нанародной реакции на появление самозванца, исторических портретах ЕмельянаПугачева и Лжедмитриев.
Хорошоизвестно, что феномен самозванчества принадлежит не только русской истории. Ещев VI в. до н.э. мидийский жрец Гаумата принял имя царя-ахеменида Бардии иправил восемь месяцев, пока не был убит заговорщиками-персами. С тех пор напротяжении тысячелетий разные люди, обитатели разных стран принимали именаубитых, умерших или пропавших без вести правителей. Судьбы самозванцев былинесходными, но большинство из них ждал печальный конец — расплатой заобман чаще всего становились казнь или заточение.
Объект исследования: самозванчествов истории России.
Предмет исследования: феноменсамозванчества в отечественной истории.
Даннаятема представляет собой актуальную на сегодняшний день проблему, так как до сихпор вызывает противоречивые оценки и споры многих ученых, общественности.
Внашей работе мы ставим цель –исследовать феномен самозванчества в русской истории.
Задачи:
1.    Найти корни этого явления;
2.    Изучить идейно-психологические особенности русскогонародного сознания XVII – XVIII вв.
3.    Рассмотреть историографию и исторические портреты наиболееизвестных самозванцев в истории России.
Гипотеза: если найти корни этогоявления, рассмотреть историографию и исторические портреты, то можно выявитьфеномен самозванчества.
Приработе над данной темой мы опирались на исследования Ключевского, Скрынникова,Успенского.

Глава 1. Причины появления
Хорошоизвестно, что феномен самозванчества принадлежит не только русской истории. Ещев VI в. до н.э. мидийский жрец Гаумата принял имя царя-ахеменида Бардии иправил восемь месяцев, пока не был убит заговорщиками-персами. С тех пор напротяжении тысячелетий разные люди, обитатели разных стран принимали именаубитых, умерших или пропавших без вести правителей. Судьбы самозванцев былинесходными, но большинство из них ждал печальный конец — расплатой заобман чаще всего становились казнь или заточение.
Несмотря на то, что самозванчествоиздавна привлекало внимание историков, корни этого явления до конца невыяснены. По большей части самозванчество трактуется как одна из форм«антифеодального протеста», а в плане политическом оно изображаетсяисключительно как «борьба трудящихся за власть». Однако при этом неучитывается, что не все самозванцы были связаны с движением социальногопротеста, что далеко не всегда их целью была власть в государстве.
В русском самозванчестве много уникального. Сакрализацияцарской власти в общественном сознании русского средневековья не только непрепятствовала распространению этого явления, но и способствовала ему. Уже втитулатуре первого российского самозванца Лжедмитрия I проявляются элементырелигиозной легенды о царе-избавителе, царе-искупителе, проповедь которой вXVIII в. была широко развита скопцами, почитавшими своего пророка КондратияСеливанова одновременно и как Петра Третьего, и как Христа.
Термин «самозванчество» относится кобласти социальной психологии. Самозванчество начинается тогда, когда лжецарьили псевдомессия открывается окружающим, формирует группу соратников илистановится во главе какого-либо движения социального протеста. Изучая природусамозванчества, в работе акцентируется внимание, прежде всего на народнойреакции на появление самозванца, исторических портретах Емельяна Пугачева иЛжедмитрия I.
Не менее примечательны и та огромная роль, котораяпринадлежит самозванцам в отечественной истории XVII—XVIII вв., и активнаярегенерация этого явления в конце XX в. С культурологической точки зренияфеномен русского самозванчества уже изучался, но исследование его далеко незакончено. Остается еще много нерешенных вопросов в истории этого явления — даи вряд ли когда-нибудь все они будут решены. Одна из наиболее загадочныхстраниц в истории самозванчества — его истоки.
Определенно можно указать на несколько явлений каксоциального, так и внутриполитического характера, подготовивших самозванчество.К.В.Чистов и Б.А.Успенский отметили, что социально-психологический фон широкогораспространения самозванчества возник благодаря сакрализации царской власти ипопулярности утопических и эсхатологических представлений в XVII—XVIII вв.Указывалось и на другие причины этого явления, например на «отречение» ИванаГрозного от трона и провозглашение царем Семена Бекбулатовича и напоследовавшее через двадцать лет воцарение Бориса Годунова, рожденного бытьподданным, а не царем.
В России примеры самозванчества до Григория Отрепьеванеизвестны, однако можно указать на один примечательный случай издипломатической практики конца XVI в., при котором одно лицо выдавалось задругое. Во время осады Нарвы в 1590 г. шведы вступили в переговоры с русскойармией, которой командовал боярин Борис Годунов, и запросили «в закладдворянина доброго», т.е. представителя знатного рода. Годунов приказал взять ушведов «в заклад» ротмистра Иволта Фриду, а в Нарву послать стрелецкого сотникаСульменя Грешнова, «а сказать ево дворянином добрым». Вел переговоры думныйдворянин Игнатий Петрович Татищев — лицо довольно значительное при дворе.Вскоре был произведен еще один размен заложниками — в обмен на сынанарвского воеводы Карла Индрикова в Нарву был послан псковский дворянин ИванИванович Татищев, «а сказали ево Игнатью [т.е. И.П.Татищеву] родным братом».
Впрочем, еще более серьезный обман применили ещераньше и сами шведы. В 1573 г. перед царским гонцом В.Чихачевым предстал накоролевском троне не Юхан III, а королевский советник Х.Флемминг. Сделано этобыло с тем, чтобы выманить у гонца царскую грамоту; король опасался принять всвои руки очередное «невежливое» послание Ивана Грозного. Конечно, в описанныхслучаях трудно усмотреть прямые аналогии с самозванчеством Лжедмитрия I, но,как можно видеть, практика обмана, подмены была принята в дипломатии XVI в.
Еще один элемент самозванчества — легенда опотаенном младенце, грядущем на отмщение своим обидчикам, — также проглядываетв
определенном хронологическом отдалении от событий Смутного времени. Австрийскийпосол С.Герберштейн, посещавший Россию в 1514 и 1526 гг., рассказывая о разводеВасилия III с его первой женой Соломонией (Соломонидой) Сабуровой, записал ипридворную сплетню, будто Соломония, заточенная в Суздальском Покровскоммонастыре, родила сына, названного ею Георгием. Великий князь немедля снарядилкомиссию для расследования этого слуха, но бывшая великая княгиня не допустиладо себя монарших слуг: «она, говорят, ответила им, что они недостойны видетьребенка, а когда он облечется в величие свое, то отомстит за обиду матери».
Приведенные параллели хотя и расширяют представления опитательной среде русского самозванчества, но, конечно, не разъясняют генезисаэтого явления.
В литературе устоялось мнение, будто народ поддер­живалсамозванцев главным образом потому, что те обе­щали ему освобождение открепостного-гнета, сытую жизнь и повышение социального статуса. При этом до­пускаетсявозможность того, что трудящиеся (по крайней мере, их часть) могли идти засамозванцами, не веря в их царское происхождение, а просто используя их в своихцелях. Подразумевается, что «толпе» все равно, кто взой­дет с ее помощью напрестол, — главное, чтобы новый царь был «мужицким», «хорошим», чтобы онзащищал ин­тересы народа.
Однако данная точка зрения далеко не бесспорна. Несекрет, что наряду с такими самозванцами, как Лжедмит­рий I и Е. Пугачев,увлекавшими за собой тысячи людей, в России были и другие, которые в лучшемслучае могли похвастаться несколькими десятками сторонников. Чем объяснитьтакую вот избирательную «глухоту»?
Скорее всего, одни самозванцы лучше играли своюроль, их поступки в большей степени соответствовали на­родным ожиданиям, адругие претенденты на престол не соблюдали общепринятых «правил игры» или жечаще их нарушали.
«Праведным» в глазах народа выглядел тот монарх,который был, во-первых, «благочестивым», во-вторых, «справедливым», в-третьих,«законным».
«Законность» правителя определялась егобогоизбранностью, можно сказать, что она и представляет основу российскогосамозванчества.[1] Вряд липравильно считать, что российские самозванцы  были авантюристами и сознательнымиобманщиками. Скорее всего, суть самозванчества заключается в искреннем,«бесхитростном» отождествлении самого себя с тем лицом, имя которогопринимаешь.[2]
Б.А. Успенский выявил три обстоятельства,которые могли заставить простого человека поверить в то, что он «истинный»государь:
1.    Разв народном сознании присутствовало представление о Божественном предназначенииподлинного царя, которое воплощалось в поверье о неких «царских знаках», то нетничего удивительного в том, что человек, обнаружив на своем теле какие-либо«знаки», начинал считать себя Божьим избранником.
2.    Вслучае нарушения родового порядка престолонаследия тот, кто занимает в итогеподобной комбинации трон царский трон, может сам восприниматься как самозванец.«Открытие» такого самозванца на троне провоцирует появление других: в народепроисходит как бы конкурс самозванцев, каждый из которых претендует на своюотмеченность.
3.    Однимиз факторов является такая черта традиционного сознания, как «мифологическоеотождествление».
Массовая поддержка могла опиратьсяна признание претендента «подлинным государем» со стороны автори­тетных лиц илисвидетелей, которые-де знали его еще в бытность царем. Так, в 1732 году в селеЧуеве Тамбовс­кой губернии объявился «царевич Алексей Петрович». Крестьянеповерили самозванцу после того, как его «при­знал» знахарь, который славилсятем, что видел людей насквозь.
Крепость Оса сдалась Пугачеву безбоя после того, как старик — отставной гвардеец, знавший когда-то настоя­щегоПетра III, «опознал» его в Пугачеве и сообщил обо всем гарнизону. Пугачевскогополковника И. Н. Белобо-родова убедили в подлинности «царя» гвардейскийунтер-офицер М. Т. Голев и солдат Тюмин.
История крестьянской войны 1773—1775годов позво­ляет добавить еще один штрих к фольклорному портрету«благочестивого» (сиречь «истинного») царя. Среди при­чин, породивших усподвижников Пугачева сомнения в его императорском происхождении, была и егонеграмот­ность. «Настоящий» государь должен был подписывать свои указысобственноручно, а Пугачев этого не делал. И хотя он предупредил своегосекретаря А. Дубровского, что тот будет сразу же повешен, если проговорится,тай­ну сохранить оказалось невозможно. В результате «слу­хи о том, что Пугачевне знает грамоты, ибо не подписы­вает сам своих указов, и потому являетсясамозванцем, послужили основанием к организации заговора, завер­шившегосянесколькими неделями спустя арестом Пуга­чева и выдачей его властям».
Таким образом, далеко не всякий, ктостремился по­мочь народу, кто играл роль «справедливого» (и только) царя, могполучить массовую поддержку. В 1608 году по приказу Лжедмитрия II донскиеказаки казнили двух «ца­ревичей», с которыми сами же пришли к Москве. Если быдля казаков главным было то, насколько госу­дарь «свой», то, очевидно, они быпредпочли собственных «царевичей» более чуждому для них «царевичу Дмитрию». Новсе вышло наобо­рот. Из этого следует, что царистские представ­ления народа немогли быть объектом созна­тельного манипулирования.



















Глава 2. Историография
В своих исследованиях самозванчества Р.Г.Скрынников акцентирует внимание на реакции населения на появление самозванца.На том, как его воспринимали разные слои общества. Если брать Лжедмитрия I,то у Скрынникова можно увидеть, как отнеслись к появлению самозванца бояре,например Шуйские, возглавившие «боярскую оппозицию», простой народ. Мы думаем,что самым важным фактором в раскрытие феномена самозванчества Скрынников считалдействия лжецарей на народное сознание.
Б.А. Успенский в большей степени обращаетвнимание на особенности сознания русского народа. По мнению Успенского русскиелюди XVII – XVIII вв. обладали такойчертой традиционного сознания, как «мифологическое отождествление». «Мифологическоемышление» с помощью признака не выделяет в целом какой-либо аспект, а сливает,отождествляет признак и объект в целом. Например, уже сама постановка вопроса:какое имя в паре «Петр III – Пугачев» являетсяистинным? – для носителей «мифологического сознания» была абсурдной,некорректной. Так как для такого человека верно утверждение Емельян Пугачев – этогосударь Петр Федорович. Таким образом, можно сказать, что, возможно,самозванцы искренне считали себя царями, не преследуя корыстных целей.
Ключевский так же говорит о роли народа впроцветании самозванчества. Если бы самозванцы не получили поддержки со сторонынародонаселения, то они бы не смогли даже претендовать на трон и корону.
Таким образом, среди, выше приведенных, мненийможно увидеть, что немалую роль в превознесении лжецарей играют различные слоинаселения. Но все-таки большая роль досталась простому народу. Народ продолжалверить в царя-спасителя и, поэтому признавал самозванцев, надеясь на лучшеебудущее.
Чтобы глубже понять поведение и характерсамозванцев, мы считаем, что нужно обратится к их историческим портретам.

Глава 3. Исторические портреты3.1.Лжедмитрий I
Кем был человек, вошедший в русскуюисторию под именем Лжедмитрия I? Много копий сломали и еще сломают в научнойполемике о его личности. Одна из загадок прошлого обусловлена противоречиями инедоговоренностями источников того времени. Это позволяет разным авторамвыдвигать и разных претендентов на роль сокрушителя устоев Московского царства.Наибольшее количество историков отождествляют с Лжедмитрием I монаха-расстригуГригория Отрепьева (Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, Р. Г. Скрынников) или, покрайней мере, признают это тождество вполне вероятным (В. О. Ключевский, В. Б.Кобрин). Н. И. Косто­маров и С. Ф. Платонов не считали правильным ставить знакравенства между Лжедмитрием и Отрепьевым, а некоторые авторы (В. С. Иконников,С. Д. Шереметев) даже утверждали, что под именем Дмитрия Ивановича действовалнастоящий царевич. Свою лепту в попытки разрешить загадку наряду с историкамивнесли старые и новые популяризаторы, начиная с К. Валишевского[3]и кончая Ф. Шахмагоновым[4].
Автор этих очерков в общем солидаренс В. О. Ключевским, который писал, что в вопросе о Лжедмитрии «важна неличность самозванца, а его личина, роль им сыгранная». В то же время, как нампредставляется, версию тождества самозванца и Отрепьева никак нельзя сбрасыватьсо счетов, несмотря на некоторые ее сла­бые места. Нельзя, во-первых, в силуэлементарного уважения к источникам, довольно единодушно называющим именноОтрепьева в качестве самозванца, и, во-вторых, еще и оттого, что другие решенияпроблемы личности самозванца основаны на еще большем количестве натяжек идопущений. Принимая, таким образом, до­статочно традиционную версию личностиЛжедмитрия, мы строим очерк жизни самозванца до занятия им царского престола воснов­ном на реконструкциях Р. Г. Скрынникова в его книге «Само­званцы в Россиив начале XVII века» и других работах.
Человек, сыгравший стольнеординарную роль в русской исто­рии, родился в довольно обыкновенномпровинциальном городке Галиче, в не менее обыкновенной и заурядной дворянскойсемье, где-то на рубеже 70—80-х гг. XVI в. Его нарекли именем Юрий. Вскоре онлишился отца, стрелецкого сотника Богдана Отрепьева, зарезанного в Москве, в Немецкойслободе, вероятно, в пьяной драке. Мать научила Юшку читать Библию и Псалтирь;затем он продолжил образование в Москве, где жили дед и дядя мальчика, а такжесвояк семьи дьяк Семейка Ефимьев. За непродолжительное время Юшка стал «зелограмоте горазд» и овладел каллиграфиче­ским почерком. Этого достоинства вполнехватило бы для продви­жения небогатого дворянина на приказной службе. Но нетаково оказалось самолюбие юноши, жаждавшего быстрой карьеры. Сво­бодной службев приказе или стрельцах он предпочел положение слуги двоюродного брата царяФедора — Михаила Никитича Романова. Царские наказы называют Отрепьева боярскимхоло­пом, и, возможно, он и вправду дал на себя кабальную запись: уло­жение охолопах 1597 г. требовало всем господам принудительно составить кабальныеграмоты на своих добровольных слуг. Почему дворянин пошел в услужение, да еще вхолопство, мы поймем, если вспомним, что Романовы были реальными претендентамина пре­стол.
После ареста Романовых ГодуновымЮшка, верно, сумевший встать достаточно близко к боярам, опасался за своюсвободу и жизнь, а потому счел за благо в 20 лет покинуть свет и забыть своемирское имя. Он стал чернецом Григорием. Поначалу новоявлен­ный инок скрывалсяв провинции в суздальском Спасо-Евфимие-вом и галичском Иоанно-Предтеченскоммонастырях, а когда буря улеглась, вернулся в столицу. Здесь он поступил впридворный Чудов монастырь по протекции протопопа кремлевского Успен­скогособора Евфимия, оказанной, очевидно, по просьбе деда Отрепьева ЕлизарияЗамятии. Келейником деда Григорий и жил первое время, пока его не забрал в своюкелью архимандрит оби­тели Пафнутий. Вскоре его рукоположили в дьяконы.Молодому иноку поручили сложить похвалу московским чудотворцам Петру, Алексию иИоне. Видимо, он справился с поручением хорошо, так как сам патриарх Иовзаметил юношу и взял на свой двор «для книжного письма». Вместе с другимидьяконами и писцами пат­риарха Отрепьев сопровождал архипастыря в царскую Думу.Это давало возможность молодому честолюбцу соприкоснуться с при­дворной жизньюи возмечтать о большем, чем иноческая келья. Головокружительная карьера,которую он сделал всего за год, став из рядового чернеца патриаршим дьяконом,не устраивала Отрепьева. Он в мечтах примерял на себя шапку Мономаха. Ктоподсказал ему назваться царевичем Димитрием, неизвестно. С. Ф. Платонов считалсамозванца орудием интриги бояр Романо­вых против ненавистного им Годунова. Р.Г. Скрынников полагает это маловероятным, поскольку Романовы сами претендовалина престол, а значит, вряд ли стали бы им рисковать. По мнению историка,самозванческая интрига родилась не на подворье Рома­новых, где служил Юшка, а встенах Чудова монастыря. Возмож­ным советчиком и вдохновителем самозванца онназывает монаха Варлаама Яцкого, за которым, вероятно, действительно стоялакакая-то боярская партия. Недаром опытный в политических делах Борис Годунов,узнав о появлении самозванца, упрекнул бояр, что это их рук дело.
В начале 1602 г. Отрепьев началсмертельно опасную игру, сделав в ней ставкой собственную голову. Вместе сдвумя иноками — уже знакомым нам Варлаамом и Мисаилом — он бежал в Литву и«открылся» игумену Киево-Печерской лавры, что он царский сын. Игумен,дороживший отношениями с Москвой, пока­зал авантюристу и его спутникам надверь. История повторилась весной 1602 г., когда бродячие монахи отправились ккнязю Васи­лию Острожскому. Тогда Григорий переместился в Гощу. Здесь оноставил своих сообщников, скинул с себя иноческое платье и «учи­нился»мирянином. Гоща была центром секты ариан, и самозванец примкнул к сектантам. Онстал учиться в арианской школе, где овладел, впрочем не слишком успешно,латинским и польским язы­ками. Видимо, ариане рассчитывали с помощью самозванцанаса­дить свою веру в России, но сам Отрепьев хорошо понимал, что в качествееретика-арианина он не имеет шансов сделаться царем православной Руси. Поэтомувесной 1603 г. расстрига пропал из Гощи, чтобы объявиться вскоре в Брачине управославного магната Адама Вишневецкого. Вишневецкие враждовали с москов­скимцарем из-за спорных земель, и князь Адам мог использовать самозванца длядавления на русское правительство. Впервые Отре­пьев добился желаемого успеха.Магнат велел оказывать «царе­вичу» полагавшиеся ему почести, дал штат слуг икарету для выездов.
Единственным способом занятьмосковский престол для само­званца был военный поход. Он вступил в переговоры сказаками Запорожской Сечи, вербуя их в свои сторонники, но получил отказ.Донцы, испытывавшие сильное давление Годунова, напро­тив, обещали поддержать«царевича» и прислать ему двухтысяч­ный отряд, но письмо их к Отрепьеву недошло, перехваченное людьми князя Яноша Острожского. Не получив поддержки Сечии не имея вестей с Дона, самозванец решает до времени сбросить личину поборникаПравославия и опереться на крайне враждебные России католические круги. Изимения Вишневецкого он переби­рается в Самбор, к сенатору Юрию Мнишеку. Здесьон делает предложение дочери сенатора Марине и принимает католичество.
Мнишек хотел посадить будущего зятяв Москве с помощью коронной армии. В этом намерении его поддержал польскийкороль Сигизмунд III, которому Лжедмитрий I обязался отдать в качестве платыЧернигово-Северскую землю. Невесте Марине были обе­щаны в удел Новгород иПсков, тестю—часть Смоленщины. Своим новым родственникам самозванец такжепообещал в тече­ние года (в крайнем случае—двух) обратить в католичество всюправославную Русь. Но вопрос о войне и мире решил отнюдь не король или темболее сенатор, а командовавший коронной армией гетман Ян Замойский. Он не желалвоевать с Россией, как, впро­чем, и многие другие польские магнаты. Польскаяармия в аван­тюре не участвовала. В Россию самозванец вторгся 13 октября 1604г. с навербованным им и его сторонниками отрядом наемни­ков, насчитывавшимоколо двух с половиной тысяч человек. На помощь «царевичу» вскоре двинулисьдонцы. Жители Чернигова и Путивля сдали войску самозванца свои города без боя,арестовав воевод; Путивль с его каменной крепостью был ключевым пунктом обороныЧернигово-Северской земли. К тому же здесь самозванец получил от дьяка Б. Сутуповасбереженную им воеводскую казну, где хранились немалые суммы денег для выплатыжалованья слу­жилым людям. А вскоре их примеру последовали Рыльск и Севск,Комарицкая волость. К началу декабря власть Лжедмитрия при­знали Курск и Кромы.Но войско самозванца никак не могло овла­деть Новгоррд-Северским, где противвора успешно отбивался гарнизон во главе с окольничим П. Ф. Басмановым.
Борис Годунов поначалу сосредоточилвсю свою армию в Брянске, поскольку верил воинственным заявлениям короляСигиз-мунда III и ждал польского наступления на Смоленск. Но когда стало ясно,что Речь Посполитая не собирается нападать на Рос­сию, войско во главе сбоярином Мстиславским двинулось выру­чать из осады Новгород-Северский.Нерасторопность и нереши­тельность русского главнокомандующего, имевшегоперевес в силах, привела к поражению у стен крепости 21 декабря 1604 г. Но этобыл частный успех самозванца, поскольку Новгород продол­жал защищаться, арусская рать, слегка потрепанная, но далеко не разбитая, стояла в виду города. Ктому же наемники потребовали денег за одержанную победу. У самозванца,успевшего истратить путивльскую казну, их не оказалось. И тогда «рыцарство»,ограбив обоз и грязно обругав Лжедмитрия, покинуло его лагерь. Отре­пьевупришлось 2 января 1605 г. снять осаду крепости и отступить
к Путивлю. Вскоре его покинул иглавнокомандующий Юрий Мни­шек. Теперь Лжедмитрий был предоставлен себе самому.Хотя часть польских гусар осталась с самозванцем, не они, а запорож­ские идонские казаки, да признавшие «великого государя Дмитрия Ивановича» мужикиКомарицкой волости составляли ббльшую часть войска. Среди советников Отрепьевавозобладали сторон­ники решительных действий. Армия самозванца не стала отсижи­ватьсяв Путивле или уходить к польской границе, а двинулась в глубь России. ПодДобрыничами 21 января 1605 г. она была наго­лову разбита войском Мстиславского.Победители захватили всю артиллерию и пятнадцать знамен. Самозванец был ранен,затем под ним подстрелили лошадь, и он чудом сумел бежать с поля боя и скрытьсяв Рыльске. Если бы воевода Мстиславский организовал энергичное преследование,он имел бы шансы быстро занять Рыльск и Путивль, а главное — захватить вора. Ноправитель­ственные силы подошли к Рыльску только на следующий день послеотъезда самозванца оттуда в Путивль. Несмотря на громад­ное превосходство наднебольшим гарнизоном Рыльска, во главе обороны которого стоял местный воеводакнязь Г. Б. Долгорукий со стрельцами и казаками, их штурм городка не удался, иМстис­лавский отступил к Севску. Так же неудачно проходила и осада царскимивойсками Кром. Здесь душой обороны стал донской ата­ман Андрей Карела (влитературе и источниках его прозвище нередко пишется через «о»). Несмотря на точто в городе огнем артиллерии были разрушены почти все укрепления, казаки непали духом. Под земляным валом они вырыли себе норы, а сам вал покрылитраншеями и окопами. При обстреле они отсиживались в норах, а после прекращенияканонады проворно бежали в окопы и встречали атакующих градом пуль.
Пока сторонники Лжедмитрия сражалисьза него, сам он около трех месяцев жил в Путивле, который стал своеобразнойстоли­цей самозванца. Он вербовал себе новых союзников, рассылая письма вказачьи станицы, пограничные города, саму столицу. В советской литературе вобщем традиционной стала мысль о том, что Отрепьев пришел к власти «на гребнекрестьянской войны», а затем обманул народные чаяния. Исследования, проведенныеР. Г. Скрынниковым, ставят под сомнение версию «крестьянской войны». Правда,самозванца поддержали крестьяне знаменитой Комарицкой волости, за что Годуновотдал мятежную волость на поток и разграбление своим войскам. Не подлежитсомнению, что восстание крестьян на Брянщине — это, говоря словами Р. Г.Скрынникова, «первое массовое выступление крестьян в Смутное время», но, как подчеркиваеттот же автор, жили там дворцовые крестьяне, находящиеся в лучшем положении, чемчаст­новладельческие. К тому же большинство населения Комарицкой волостисоставляли богатые мужики, далеко не испытавшие тех бедствий, которые выпали надолю жителей других районов[5].Отсюда следует, что подде