Федеральное Агентство пообразованию
ЕлабужскийГосударственный Педагогический Университет
Кафедра отечественной ивсеобщей истории
Контрольная работа
«Роль ислама вобщественно-политической жизни современных стран Ближнего и Среднего Востока»
Елабуга — 2009
Содержание
Введение
1. Внедрение норм шариатав политику стран Ближнего и Среднего Востока
2. Влияние ислама навоенно-политические силы стран Ближнего и Среднего Востока
3. Эволюцияобщественно-политической мысли стран Ближнего и Среднего Востока подвоздействием современности
Заключение
Список использованныхисточников и литературы
Введение
Современнаясистема международных отношений имеет, в основном, светский характер. Тем неменее религиозные воззрения того или иного народа играют определенную (а иногдаи весьма существенную) роль как во внутриполитической жизни отдельных стран,так и в развитии межгосударственных связей. Многие факты свидетельствуют о том,что в последние десятилетия XX века в различных странах мира имеют местоусиление религиозности населения и активизация религиозных движений. Растетчисло международных религиозных организаций и фондов, а также религиозныхдвижений, орденов, партий и сект, деятельность которых имеет международныйхарактер. Некоторые межнациональные и межгосударственные конфликты носят явнорелигиозную окраску. Все это дает ряду аналитиков повод сделать вывод, чторелигиозный фактор становится важной составляющей международной жизни.
В частности,в мусульманских странах, ислам составляет часть представлений, восприятий,позиций и систем ценностей людей, принимающих решения, касающиеся международныхотношений. Правящие элиты в государствах со значительным мусульманскимнаселением при выстраивании приоритетов внешней политики, в процессеподготовки, принятия и реализации внешнеполитических решений вынужденыучитывать настроения верующих граждан своих государств. Исламские институты(политические, дипломатические, экономические и культурные) также играютопределенную роль в этих процессах. И эта роль тем больше, чем сильнее влияниеислама в обществе.
Вмусульманском мире, кроме того, имеют место глубокие противоречия междуразличными политическими режимами (феодально-монархическими,буржуазно-националистическими и пр.). У каждой мусульманской страны своеотношение к мусульманской общности и к формам ее реализации. Саудовская Аравия,Турция, Пакистан, Иран, Ирак, Египет, Ливия претендуют на лидерство вмусульманском мире или в регионе. В мусульманском мире идет процессформирования новых «центров силы». Поэтому определенно необходимоболее подробно познакомиться с условиями осуществления власти в мусульманскомгосударстве. Следовательно, и проблема данной работы вполне актуальна. В работерассматриваются процессы, способствующие воплощению в жизнь мусульманскихгосударств норм шариата.
Цель работы –охарактеризовать степень влияния ислама на общественно-политическую жизнь современныхстран Ближнего и Среднего Востока.
Задачи,способствующие раскрытию темы и реализации цели работы, были выделеныследующие:
1) Рассмотретьхарактер развития общественно-политической мысли стран Ближнего и СреднегоВостока на современном этапе;
2) Охарактеризоватьстепень вмешательства ислама в военно-политические силы стран Среднего иБлижнего Востока;
3) Проанализироватьхарактер норм шариата в политике стран Ближнего и Среднего Востока
Исходя изпоставленных целей и задач работы, называем ее объект исследования – общественно-политическоеположение современных стран Ближнего и Среднего Востока. Предмет исследования –влияние ислама на общественно-политическую мысль в современных странах Ближнегои Среднего Востока.
В ходераскрытия темы работы были изучены справочные издания, энциклопедический,дипломатический словари, статьи и доклады различных авторов.
Практическаязначимость работы заключается в возможности ее использования при подготовке ксеминарам и докладам по истории стран Азии.
Учитываяхарактер работы, была предусмотрена следующая структура – введение, трипараграфа, заключение, список использованных источников и литературы,приложений.
1. Внедрение норм шариата вполитику стран Ближнего и Среднего Востока
Политизацияислама происходила неодновременно в разных частях мусульманского мира, будучиобусловленной прежде всего внутренними социально-экономическими и политическимипричинами каждой отдельной страны. Первыми (еще в 50-60-е годы) познали этотпроцесс такие страны, как Египет, Сирия, Ирак, где в эти годы имели местоглубокие социально-экономические и политические изменения. Затем (в конце 70-х- начале 80-х гг.) пришла очередь Пакистана, Ирана, Марокко и некоторых другихстран. В конце 80-х годов уже не оставалось мусульманских стран, где бы не былиотмечены те или иные проявления политического ислама радикального характера[1].
Исламистскихдвижений много: от весьма умеренных, хотя и критикующих государственную власть,но готовых идти с нею на компромисс, участвующих во властных структурах (впарламенте, даже в правительстве), до экстремистских, действующих в подполье ииспользующих методы террора. Ряд исламистских организаций имеет довольносложную организационную структуру: в одной и той же организации могут бытьподразделения, использующие мирные, легальные методы работы, изаконспирированные структуры, прибегающие к террору. Например, египетскиерадикально-террористические группировки Аль-Гамаа аль-исламийа и Аль-Гихадявляются структурными подразделениями основной организации исламистов Египта — Ассоциации братьев-мусульман. Поэтому исламистские движения могут легкопереходить от легальных к нелегальным, от мирных к вооруженным методам борьбы.Исламские радикалы нередко поддерживают тесные контакты с местнымикриминальными структурами, с международным преступным бизнесом (контрабандаоружия и наркотиков, нелегальная миграция и т.д.).
Идеологияисламистов впитала в себя идеи салафитов XIX — начала XX веков (Джамаля ад-Динааль-Афгани, Мухаммада Абдо, Рашида Риды, Абдеррахмана аль-Кавакиби), а такжесовременных исламских мыслителей (Хасана аль-Банны, Сеййида Кутба, АбдельКадера Оды, Мухаммада аль-Газали, Мустафы ас-Сибаи, Абу аль-Ааля аль-Мавдуди,Така ад-Дин ан-Набахани, имама Хомейни и др.). При всем разнообразии методов ипрограмм исламистских движений общим для них являются политическая активность иорганизованность — то, чем они отличаются от других движений в исламе.
У суннитскихи шиитских радикалов разное понимание государственного устройства, к которомуони стремятся, а также разный подход к исламскому миропорядку. Шииты отвергаютмонархию, верховным авторитетом в государстве для них является имам. Шиитысчитают, что настанет день, когда во всем мире воцарится всеобщаясправедливость — всеобщее человеческое общество имама Махди. По мнениюсуннитов, идеальным государственным устройством является то, которое было припророке Мухаммаде и первых (праведных) халифах. У суннитов важное местозанимает идея халифата как формы международного устройства мусульманского мира.
Исламскаяконцепция мирового порядка исходит из делимости народонаселения мира на двегруппы: мусульманская община — «умма» и все прочие люди. «Дараль-Ислам» (мир ислама) — страны, в которых действует исламская формаправления. Защита мира Ислама является священным долгом каждого мусульманина.«Дар аль-Харб» (мир войны) — государства, объявившие войнумусульманам, а также государства, от которых может исходить любая угроза мируИслама. «Дар аль-Сульх» (мир договора о мире) — государства, вкоторых власть находится в руках невраждебных, примирившихся правителей. Приэтом Коран признает и делимость мусульманского мира.
Предварительнымусловием мирных отношений между мусульманским и немусульманским мирами являетсяпризнание последним единобожия. В целом в исламе очевидно признаетсясуществование международного сообщества. Но отношение ислама к этому сообществуактивно, поскольку распространение ислама является религиозным долгом иобязанностью исламского государства. Все в зоне распространения ислама — отмусульманина до государства — должны бороться за расширение этой зоны.Вооруженное насилие вошло в историю распространения ислама.
Один изидеологов радикальных исламистов — Абу аль-Ааля Мавдуди — в своих раннихработах доказывал, что цели ислама и национализма диаметрально противоположны,так как конечная цель ислама -построение всемирного государства, в котором нетразличий между расами, нациями и классами, а потому ислам не может принятьнационализм, который стремится создать национальное государство. Вся концепциянационализма иррациональна, доказывал Мавдуди, так как она разрушает связимежду человеческими существами. Ислам же, наоборот, рассматривает всю планетукак местопребывание человечества, уничтожая, таким образом, все искусственныеграницы между людьми.
С точкизрения исламистов-шиитов, страны Запада являются «миром неверия»[2]. Многие страны, традиционносчитавшиеся исламскими, в том числе и Россия, на сегодняшний день представляютсобой «мир войны». Правительства этих стран находятся в рукахневерных. Классический случай такого рода — Алжир и Египет. Иран же представляетсобой «мир Ислама». С учетом того, что наиболее радикальные кругиЗапада выделили ислам в качестве основного врага, а это обрекает мусульман нацивилизацинное, геополитическое и духовное уничтожение, мусульманин обязаносознавать себя политиком, для которого небезразлична судьба его страны вмировом масштабе. Реальный путь исламского политического движения сегодня — этооппозиция.
В своейпрактической деятельности исламисты вдохновляются такими историческимипримерами, как революция аль-Махди в Судане, борьба санусидов в Ливии,революция Абдель-Кадера в Алжире, Рифская исламская республика в Марокко,участие братьев-мусульман в первой палестинской войне 1948 г., а также в борьбепротив англичан в зоне Суэцкого канала, Исламская революция в Иране[3].
Следуетотметить, что исламистские движения могут претерпевать существеннуютрансформацию как в идеологии, так и в политической практике. Но гораздо чащеисламский радикализм легко переходит в политический экстремизм и в терроризм,особенно в районах, где накоплено много оружия, где имеют место конфликтныеситуации.
Международныйхарактер исламистских движений проявляется в том, что многие из них неограничивают сферу своей деятельности территорией страны своего базирования,совершая операции и на территории соседних с нею стран, а также создают своифилиалы в других странах, в том числе и за пределами мусульманского мира (вЗападной Европе, США, Канаде, в Южной Африке). Как правило, они активносотрудничают с исламистскими группировками вне своей страны.
Как правило,исламистские движения и организации пользуются поддержкой из-за границы, в томчисле и государственных структур. Нередко само возникновение того или иногоисламистского движения было инспирировано каким-либо заинтересованнымгосударством. Например, организации Амаль и ХАМАС в Ливане возникли и развивалипри поддержке соответственно Сирии и Ирана. Национальный исламский фронт Суданаи ливанская группировка Хизбалла на ранних этапах своего развития получалипомощь от Саудовской Аравии. Боевики различных исламистских движений проходятподготовку в Судане, Иране, Пакистане и некоторых других государствах.Например, по некоторым данным, на суданской территории действует около 20лагерей по подготовке исламских боевиков из Египта, Эритреи, Эфиопии, Ливана,оккупированных Израилем арабских территорий, Алжира, Туниса и Уганды. Средиинструкторов на этих базах много иранцев, а также афганских моджахедов. Ливияне скрывает того, что оказывает поддержку исламистским движениям в различныхстранах. Проблема при этом заключается в том, что исламистские организации,создаваемые при помощи, например, Саудовской Аравии, Кувейта, Ливии, вдальнейшем «уходят в свободное плавание», и государства, создавшиеих, уже не могут контролировать их деятельность[4].
Исламистскиедвижения нельзя рассматривать как периферийное явление в мусульманском мире.Повсеместная исламизация общества и усиление активности исламистских движенийоказывают большое влияние на приоритеты не только внутренней, но и внешнейполитики правящих кругов даже тех мусульманских государств, которые всегда былисугубо светскими и где религия была отделена от политики.
Повсеместноевозрастание роли ислама в общественной жизни и усиление активности исламистскихдвижений оказывают большое влияние на приоритеты не только внутренней, но ивнешней политики правящих кругов даже тех мусульманских государств, которые втечение довольно длительного времени были сугубо светскими, и где религия былаотделена от политики. Реакция политических элит большинства этих стран напроцессы была многоплановой, временами противоречивой: от попыток использоватьисламистов в политической борьбе до жестоких репрессий, направленных противнаиболее активных участников исламистских организаций. В Алжире, Бангладеш,Египте, Йеменской Арабской республике в конституции вносятся поправки, согласнокоторым основой законодательства этих государств становится шариат. В Алжире,где долгие годы была однопартийная система, в 1988 г. было разрешенорелигиозным партиям участвовать в политической жизни.
Лидеры многихмусульманских стран стали более активно использовать исламскую риторику исимволы, подчеркивая свою приверженность исламским ценностям, оказывать большуюподдержку исламским институтам (школам, университетам, мечетям), болеевнимательно относиться к исполнению таких обрядов, как молитвы, пост,паломничество. Президент Египта А. Садат в средствах массовой информацииначинает именоваться «Господин правоверный президент», корольИордании Хусейн стал подчеркивать свое происхождение из племени пророкаМухаммада, Саддам Хусейн, на совести которого сотни казненных исламскихактивистов, в том числе духовный лидер иракских шиитов аятолла Мухаммад Б.Садр, также «открыл» свое родство с Пророком. Король СаудовскойАравии заменил свой титул «ваше королевское высочество» на болеескромный, но религиозно значимый — «хранитель двух священных городов»(Мекки и Медины). Тунисский президент Зейн Абидин Бен Али и пакистанскийпремьер Беназир Бхутто совершили паломничество в Мекку сразу после вступления вдолжность. Под влиянием исламистов повсеместно в мусульманском мире вводятсяограничения или запрет продажи алкогольных напитков, значительно увеличилсяобъем религиозных программ на радио и телевидении.
Заметноувеличилось число мусульманских государств, лидеры которых начинают отдаватьпредпочтение (по крайней мере на словах) «мусульманскому кругу стран»в своей внешней политике: большее внимание уделяется вопросам координациипозиций мусульманских государств, например, в ООН, позитивнее воспринимаютсяинициативы, направленные на реализацию идей исламской солидарности, активнееначинают работать уже существующие международные межправительственныеорганизации мусульманских государств, прежде всего Организация Исламскаяконференция, и возникают новые.
Такимобразом, исламисты, в отличие от прочих правоверных, представляют собойполитическую оппозицию существующим в большинстве мусульманских стран режимам,а также «официальному исламу», который, как они считают, являетсяорудием в руках правящих элит. Иными словами, исламизм — это больше политическое,чем религиозное движение, так как его представители не выступают с идеямиреформирования собственно религии как системы догм и обрядов. Они требуютизменения места и роли религии в жизни общества, отвергая господствующуюидеологию, политическую практику существующего режима и государственноеустройство как не соответствующие нормам мусульманской религии. Энергия этихдвижений направлена на существенные преобразования всей системысоциально-политических и экономических отношений в обществе, то есть наизменение общественного устройства, причем не только в рамках отдельно взятогомусульманского государства, но и во всем мире. Речь идет, по сути дела, осоздании исламского мирового порядка и остальной мир должен задуматься охарактере этого порядка.
2. Влияниеислама на военно-политические силы стран Ближнего и Среднего Востока
Современное ибудущее местоположение и роль арабского мира в новом миропорядке во многом илив решающей мере определяются ближневосточным конфликтом, последствия котороговышли далеко за рамки региона, кризисом в Персидском заливе, в том числе ипрежде всего вокруг Ирака. Отличительная черта этих конфликтов состоит в том,что они оказывают дестабилизирующее воздействие на все процессы в регионе,глубоко деформируют, как минимум, осложняют ход исторического развития БлижнегоВостока.
При этомотдельные конструкции, и даже в целом контуры нового миропорядка формируются взначительной степени именно здесь и в настоящее время, т.к. многие процессыглобального, регионального и странового измерения с присущей им спецификой«сошлись» в этом районе мира. Здесь — на своеобразном географическом иполитическом «перекрестке» мира, где сходятся три континента — Европа, Азия иАфрика, ведущие мировые религии и цивилизации, сконцентрированы главные мировыезапасы нефти, а также крупные запасы газа — основы современной мировойэкономики, мощные финансовые потоки и интересы, значительная частьмеждународной торговли оружием, наблюдается высокая концентрация вооруженныхсил ряда крупнейших держав мира и в целом широкое участие вооруженныхформирований иностранных государств, в течение длительного периода ведутсяширокомасштабные боевые действия, войны, тлеют многочисленные конфликты.
Начиная с 1970-х гг. военно-гражданскиеотношения и политическая власть в Ближневосточном регионе характеризовалисьопределенной стабильностью. Ситуация в этом плане значительно отличалась отпериода военных переворотов 1950–1960-х гг. Государство усиливало контроль наджизнью общества, используя при этом самые разнообразные рычаги воздействия. Сконца 1970-х и в 1980-х гг. в арабском мире развивались кризисные явления как вэкономической, так и в политической сфере. Во внутренней жизниарабо-мусульманских стран Ближнего Востока еще больше обострились этнические,конфессиональные и прочие противоречия, дезинтеграционные процессы. В первойполовине 1980-х гг. в межарабских отношениях стали преобладать центробежныетенденции. Подобная ситуация возникла во многом под воздействием ряда внешнихфакторов: исламской революции в Иране, спровоцированной Ираком войны с Ираном,активизацией политики США в регионе при односторонней опоре на Израиль и егобезусловной военно-политической поддержке в конфликте с арабскими странами.Процессы глобализации и связанные с ними демократизация и реформы, основнойвектор которых по-прежнему определялся Западом, зачастую интерпретировалисьарабским общественным сознанием как попытка западных держав, прежде всего США,перекроить политическую карту Ближнего Востока и утвердить там свое господство.
Сегодня, в условиях «вакуумаавторитаризма», создается реальная опасность подрыва существующеговоенно-политического баланса в регионе. Прежде всего, это связано с обострениемборьбы за смену власти, эскалацией напряженности в связи с неурегулированностьюарабо-израильского конфликта, нерешенностью иракской проблемы, попыткамиисламистов проникнуть в армию, вмешательством США в указанные деликатныепроцессы под предлогом ускоренной демократизации региона. В последней четвертиХХ – начале XXI вв. армия неоднократно вмешивалась в политическую жизньближневосточных государств. И сегодня в общественном сознании большинства странБлижнего Востока армия воспринимается как главный гарант суверенитета ибезопасности страны. При этом внутриполитическая роль армии в различных ближневосточныхгосударствах неодинакова и определяется в первую очередь характеромполитического режима в той или иной стране.
Как правило, вооруженные силы арабскихстран выполняли двойную функцию. Армия обеспечивала защиту территориальнойцелостности государства, его суверенитета от внешних угроз. Не менее важна былаее роль в качестве гаранта стабильности режима и его охраны от внутреннихврагов и оппозиции. В результате власть в арабских странах оказывается вдвойственном положении. С одной стороны, арабским лидерам приходилосьзаручаться поддержкой и лояльностью военных, которые как гаранты безопасностирежимов приобретали значительное политическое влияние и самостоятельность. Сдругой, укрепление политического контроля над армией зачастую осуществлялось засчет потери эффективности вооруженных сил в условиях обычных войн. За редкимисключением лидерам арабских стран удавалось одновременно обеспечиватьстабильность власти и внешнюю безопасность государства. В то же времявооруженные силы стран Ближнего Востока сталкивались с серьезными проблемами вобеспечении национальной безопасности своих государств. Последний примерподобного рода – практически полное неучастие ливанской армии в войне сИзраилем в июле–августе 2007 года. Национальный суверенитет и территориальнуюцелостность Ливана защитила не регулярная армия, а исламское сопротивление влице ливанской «Хизбаллы»[5].
Действительно, в последнее время всенастойчивее становятся требования представителей так называемого радикального,политического ислама легализовать и расширить свое участие в политической жизниарабских стран. Ряд идеологов умеренного исламистского движения (египетскийшейх Юсеф Кардави, глава туниской исламистской партии «Ан-Нахда» Рашид Гануши)стремятся приспособить ислам к демократии, «демократизировать ислам». На разныхполюсах арабского общества реформаторское движение в исламе и его лозунгивызывают серьезные сомнения в их искренности и подозрения в истинностидальнейших намерений исламистов и их последующих шагов в случае прихода квласти. Неслучайно в последние месяцы в «светской» Турции усилились дискуссии ороли армии, взаимоотношениях гражданских и военных властей. Они не связаныисключительно с процедурой вступления Турции в ЕС и звучащими периодически состороны некоторых европейских политиков обвинениями турецкой армии в излишнемвмешательстве в политику[6].В течение нескольких предыдущих десятилетий, особенно в последние годы, левыесилы Турции явно проигрывают на политической арене представителям политическогоислама и не видят иной возможности сохраниться во власти и укрепить там своипозиции иначе как при опоре на армию.
В этих условиях серьезной угрозойстабильности военно-гражданских отношений является проникновение радикальнонастроенных исламистов в армию и фракционность в вооруженных силах.Возникновение различных группировок, особенно в ключевых подразделенияхвооруженных сил, как правило, непосредственно предшествует перевороту. Особую опасностьфракционность приобретает тогда, когда в офицерской среде начинают усиливатьсянастроения воинствующего ислама. В этих условиях создается идеологическая базадля действий заговорщиков и возникает мотив вооруженного выступления противвласти, несмотря на высокий риск для участников заговора.
На самом деле, военные, как правило, неразделяли воззрений радикального ислама. В какой-то степени это объяснялосьтем, что еще в 1950–1960-х гг. революционное офицерство в арабских странах былоболее восприимчиво к светским теориям. По сравнению с другими слоями населенияофицеры были лучше образованы, чаще выезжали за границу и поэтому имели большевозможностей познакомиться с идеями социализма и социал-демократии и ихносителями. К тому же проводившиеся в большинстве арабских армий периодическиекадровые чистки существенно снижали в офицерском корпусе число приверженцеврадикального ислама и заставляли их искать работу в другом месте. Все армиирегиона, за исключением Ирана, пытались не допустить исламистов в офицерскийкорпус. Ошибки в данном случае могли стоить дорого, как, например, в случае сегипетским президентом А. Садатом, который был убит в 1981 г. малочисленнойгруппой исламистов в армии в ходе военного парада. В Турции военные защищалисветскую идеологию кемализма. В Сирии в начале 1980-х гг. армия жестко подавилавосстание вооруженной исламской оппозиции[7].
В то же время не всегда армия выступалана стороне светского начала в политике. Так, в Пакистане вооруженные силыпревратились в один из основных проводников «исламизации» общества во временаправления Зия уль-Хака и во многом формировались исходя из религиозной убежденностиновобранцев. Характерно, что единственной партией, которой власти разрешилисоздать свои ячейки в армии, была «Джамаат-и ислами»[8]. Однако такие страны, как Пакистан иИран, представляют собой скорее исключение. В то же время по соображениямполитического порядка армия нередко допускала ограниченную активность умеренныхисламистов, использовала их в своих интересах, сохраняя при этом полныйконтроль над их деятельностью.
Светский характер турецких вооруженныхсил рассматривался как одно из важных завоеваний республиканского строя. ВТурции армия выполняла своеобразную интеграционную роль, объединяя людей изразличных районов, разного происхождения и социального уровня и превращая их вединую нацию. Турецкие военные оказались настолько решительны и непримиримы в«исламистском вопросе», что смогли заставить премьер-министра Н. Эрбакана,лидера исламистской партии, изгнать своих сторонников из армии. Турецкиевоенные внимательно следили за попытками Партии национального порядка Н.Эрбакана установить в стране шариатское правление. «Рефах» трижды запрещаласьвоенными или под их давлением (в 1971, 1980 и 1998 гг.), но снова возрождаласьпод другими именами. Одновременно армия боролась против исламистов всобственных рядах. Однако после победы на парламентских выборах в 2002 г.Партии справедливости и развития (ПСР), чья идеология во многом базируется напринципах ислама, и прихода к власти премьер-министра Р.Т. Эрдогана ситуациястала постепенно меняться. Используя действующую в стране «особую» формудемократии, Р.Т. Эрдоган без каких-либо нарушений конституции и закона сумелсущественно ослабить влияние военных на политику страны, что вызывает сегоднясерьезную обеспокоенность турецкого генералитета.
Несколько иначе складывались отношенияармии и исламистов в Йемене. Ставший президентом ЙАР в 1979 г. подполковник АлиАбдалла Салех, значительно укрепил национальные вооруженные силы, которыепостепенно превратились в основную опору власти[9].После победы над левыми не без поддержки исламистской организациифундаменталистского толка «Исламский фронт», многие представители которой вошливо вновь сформированные органы законодательной и исполнительной власти, военныеоказались в ситуации, когда они и в дальнейшем были вынуждены предоставлятьисламистам широкое поле для их политической деятельности. Предпринимаяопределенные шаги в отношении многих исламистов, президент А. Салех, тем неменее, не торопится ставить точку в этом вопросе, избегая конфликта свлиятельными покровителями исламистских групп из числа вождей племен.Исключением стали решительные и жесткие действия властей после атакитеррористов американского эсминца в Адене в октябре 2000 г. После этогоинцидента министерство вакуфов стало назначать проповедников в мечетях, стремясьограничить агитацию радикальных исламистов. Тем более что наиболее активныеполитические силы общества – племена и армия — заинтересованы в привлеченииумеренных исламистов на свою сторону как фактора, стабилизирующего политическуюситуацию и способного на определенном этапе сыграть позитивную роль вмобилизации масс на преодоление отсталости.
В Египте проникновение в армию являлосьглавной задачей для исламистских группировок с 1990-х гг. Частично этомуспособствовал тот факт, что правительство в этот период стало проводитьполитику «исламизации сверху», пытаясь вывести за рамки политического процессарадикальных исламистов и одновременно взять под контроль деятельных умеренныхпредставителей исламского движения. В глазах правительства тактика сближения с«братьями» была оправдана стремлением властей удержать настроения египетской«улицы» в определенных рамках. Это было особенно важно в условиях растущегосоциального напряжения, вызванного войной в Ираке и нерешенностью палестинскойпроблемы. В то же время все попытки лидеров организации добиться легализациинаталкивались на неизменный отказ властей. В январе 2004 г. к руководствуорганизацией пришел М. Акеф. Он считался одним из наименее консервативныхлидеров организации. Многие его высказывания и действия наглядносвидетельствовали о его «реформаторской ориентации». Сразу же после своегоизбрания М. Акеф взял курс на сближение с правительством.
В свою очередь, власти посредствоморганизации так называемого национального диалога стремились расширитьсоциальную базу режима и одновременно добиться большей подконтрольностиисламской оппозиции. Х. Мубарак и его ближайшее окружение, возможно,рассчитывали, что «братья», получив места в парламенте, окажут поддержкупрезидентскому курсу, в том числе и в вопросах преемственности власти. В то жевремя египетское руководство по-прежнему рассматривало «братьев-мусульман» каксвоего основного политического соперника и сдержанно относилось к перспективетрансформации организации в политическую партию.
В целом, египетская армия сыграла весьманезначительную роль в борьбе с исламскими экстремистами. В 1980–1990-х гг. поЕгипту прокатилась волна террористических акций на религиозной почве. Только с1991 по 1996 гг. в результате этих актов насилия погибли около 1 тысячичеловек. Наиболее крупным и публично известным терактом явилась попытка захватаэкстремистами иностранных туристов в г. Луксоре в ноябре 1997 г. В ходе этихсобытий погибли 58 человек. Таким образом, перед армией борьба с террором неставилась в качестве непосредственной задачи[10].
Вооруженные силы Египта выполнялиглавным образом функцию обороны и сдерживающей силы. Осторожность, которуюпроявляли власти в этом вопросе, была достаточно очевидна. Вовлечение армии вборьбу с исламистами могло повлечь за собой проникновение исламских радикалов вармейские ряды. Поэтому в основе создания в Египте военных поселений лежалостремление властей изолировать военных от гражданского общества и таким образомпресечь возможность инфильтрации в армейскую среду исламистов.
Одновременно в армейской печатипредпринимались шаги по делегитимизации исламистской идеологии и еесторонников. Между действиями исламистов в Алжире и Египте проводилась прямаяпараллель. Хотя армия непосредственно не участвовала в конфликте властей сисламистами, ряд высокопоставленных военных руководителей считали, что в случаеактивизации экстремистов вооруженные силы могли бы быть задействованы вконтртеррористических операциях. Одновременно режим с помощью военных судов надисламистами давал понять, что в случае необходимости готов использоватьвооруженные силы в борьбе с исламскими радикалами.
Развитие политических процессов в Египтеи регионе в целом повлияло на изменение взаимоотношений в треугольнике: власть– исламисты – армия. Значительный успех представителей «братьев-мусульман» напарламентских выборах в ноябре–декабре 2005 г. открыл перед исламистами новыевозможности для участия в управлении государством. В случае легализации«братьев» они смогут реально влиять на изменение законодательства и выдвигатьсвоего кандидата на будущих президентских выборах. Это существенным образомможет изменить военно-политический баланс, особенно в условиях обострениявопроса о смене и преемственности власти.
В Сирии активно действовавшее в1950–1960-е годы движение «братьев-мусульман» и связанные с ним экстремистскиеисламские группировки были полностью разгромлены с 1976 по 1982 гг. Приход квласти в САР нового президента, Башара Асада внес определенные коррективы вотношения нового политического руководства САР с политическим исламом. Б. Асадотменил изданный в 1983 г. указ, запрещающий ученицам и студенткам надеватьхиджаб. В 2003 г. был издан указ, согласно которому военнослужащим срочнойслужбы разрешалось молиться в военных лагерях. Данный шаг противоречил всейпрежней практике властей, которые стремились искоренить в армейской среде любыепроявления религии. Хафез Асад никогда не ассоциировался в армии с религией.Отношение к исламу в армии ограничивалось присутствием в Омеядской мечети попраздникам ряда крупных сирийских военачальников вместе с президентом[11].
Процесс роста политического ислама в САРставил перед сирийским руководством вопрос о неизбежности допускапредставителей исламского движения к участию в государственных делах. Впоследнее время ряд высокопоставленных партийных функционеров стали считать, что«баасистам» необходимо сблизиться с исламским движением для того, чтобы такимобразом повысить свою популярность среди широких слоев сирийского населения,прежде всего молодежи. Сирийский парламентарий Мухаммад Хабаш считал, чтовласти должны вести диалог с «умеренными» исламистами. По его оценке, около 80%«современной исламской улицы» на Арабском Востоке — этотрадиционалисты-консерваторы, которые не признают другой веры, кроме ислама.20% — «реформаторы», считающие, что к вере в Бога «ведет не одна дорога». Итолько 1% — это «радикалы» и экстремисты. Расхождение во взглядах на этупроблему в рядах команды реформаторов Б. Асада вызвало некоторое брожение каксреди членов ПАСВ, так и в лагере леволиберальной оппозиции. Тем более чтоисламистское сообщество Сирии не было единым. Там были приверженцы жесткойлинии, сторонники вооруженной борьбы с властью. Это в полной мере былопродемонстрировано в 2004–2006 гг. в ходе многочисленных столкновений сирийскихорганов безопасности с организациями воинствующего ислама типа «Джунуд Аш-Шам»[12].
Как правило, власти старались незадействовать регулярные армейские части в борьбе с исламскими экстремистами,опасаясь инфильтрации их сторонников в вооруженные силы. Основную работу попрофилактике религиозного экстремизма и борьбу с вооруженными акциямиисламистов вели органы госбезопасности и специальные воинские части. Однако вусловиях роста популярности в арабских странах идей политического ислама,постепенной легализации исламистских движений и организаций, превращения их«умеренной» части в составной элемент властной структуры, проникновениепредставителей политического ислама в вооруженные силы будет усиливаться.Сегодня на политической арене большинства арабских государств в качествеосновных игроков выступают действующая система власти и оппонирующее ейдвижение радикального ислама. При этом сама власть зачастую черпает своюлегитимность во многом из идеологии ислама. В этой ситуации важным условиемподдержания стабильности в регионе и сохранения достигнутого уровнявоенно-гражданских отношений является модернизация национальных вооруженныхсил, подключение военных к программам реформ и демократизации в интересахпостепенной трансформации существующих арабских режимов.
3. Эволюцияобщественно-политической мысли стран Ближнего и Среднего Востока подвоздействием современности
Место и рольАрабского Востока в меняющейся системе современных международных связей иотношений, в формирующемся новом миропорядке будут определять множестводинамично трансформирующихся в последние десятилетия, но в особенности с 90-хгодов XX века, и сложно взаимодействующих между собой факторов и реалийглобального и регионального характера. Не менее сложным, как свидетельствуютсобытия последних десятилетий, будет и влияние арабского мира, исламскойцивилизации на мировое сообщество. Осмысление многовекторных, внутреннепротиворечивых, процессов взаимодействия арабо-исламского мира и мира«внешнего» по отношению к Арабскому Востоку невозможно в отрыве от базовыхсовременных представлений об арабских странах, претерпевающих на рубеже XX –XXI вв. сложную эволюцию, причем, процесс этот не завершен.
Достаточнопестрый по своему составу Арабский Восток включает более двух десятков малых,средних и крупных государств мира. На его просторах отнюдь не безраздельнодоминирует исламская цивилизация. Здесь довольно тесно, хотя в различныхгосударствах по-разному, переплелись своими историческими, хозяйственными,культурными, социопсихологическими, нравственными корнями крупнейшие мировыецивилизации – исламская и христианская, а также особые ветви мировойцивилизации — иудейская, средиземноморская и африканская[13].
Становлениеединого информационного пространства, глобализация хозяйственных процессов,возросшая интенсификация международных обменов, включая деловые связи, массовыйтуризм, трудовые миграции, гуманитарные связи и т.п., способствовали резкомуусилению межцивилизационных, межэтнических связей и контактов в особенности награницах соприкосновения, в регионах переплетения народов и цивилизаций, что вполной мере относится к Ближнему Востоку.
Господствующийздесь мир ислама отнюдь не монолитен, на его обширных просторах расположились,наслоились и тесно переплелись различные, остро конфликтующие между собойнаправления — тарикаты, мазхабы, коранические школы и толкования самыхразличных направлений. Эти и многие другие особенности арабского мира неоставляют сомнений в том, что в XXI в. как внутренние, так и международныепроцессы в регионе Ближнего Востока будут развиваться в особо сложномпространстве – правовом, политическом, хозяйственном, культурном,этноконфессиональном. Как и в предшествующей истории региона, они будутотличаться взаимодействием с одной стороны, и конфликтами с другой.
На протяжениипоследних 50 – 100 лет, но в особенности с конца XX века, арабский мирпретерпевает сложную, в известном смысле беспрецедентную в истории мировыхцивилизаций, модернизацию. С одной стороны, она вызвана объективнымивнутренними процессами, с другой быстрым развитием торгово-экономических иполитических альянсов, союзов и группировок, в целом глобализациейхозяйственных, политических и иных процессов. Наряду с процессами глобализации,переход от авторитаризма к элементам демократии и гражданского обществаодновременно либеральными хозяйственными реформами, составляет некий стерженьтой эпохи, которую переживает регион в последние полтора – два десятилетия.
Эти процессы,кажется, ломают все более или менее сложившиеся на протяжении XX векапредставления о факторах, характере и направлениях, темпах, закономерностяхобщественной, эволюции сложившихся здесь общественных систем (авторитарных, сжесткими светскими или мусульманскими режимами; авторитарных просвещенныхсветских или мусульманских режимов; парламентских демократий с элементамитрадиционной власти; монархий с элементами парламентской демократии и т.д.).
Смена эпох — от холодной войны и биполярного мира, закрытых общественно-государственныхустройств к государствам «без границ», интенсивному международному обмену ивзаимодействию в его самых разнообразных формах, сближению и слияниюнациональных информационных пространств, а также хозяйственных и дажеполитических систем смешали все или почти все сложившиеся ранее представления омиропорядке, в том числе и на просторах Ближнего Востока. Происходит хотя и нетотальная, но заметная смена, обновление этических представлений о внешнейполитике, нормах международных отношений, меняются приоритеты, цели и задачивнешней политики государств — крупных, средних, малых, а также международныхорганизаций, политических партий и движений, и даже конкретных политиков[14].
Смена эпохсопровождается сменой вызовов, приоритетов в политике, союзников и«противников» или политических оппонентов. Причем, если приоритеты можно доизвестной меры выбирать, союзников и оппонентов — менять, то вызовы XXI векаили третьего тысячелетия — более или менее постоянны (демографический пресс,угроза экологии, растущий дефицит жизненно важных ресурсов, региональныеконфликты, гражданское противостояние в отдельных государствах и кризисгосударственности, международный терроризм, наркоторговля, нелегальная миграцияи т.п.). Игнорирование их, промедление, как и поспешность в попытках адекватноответить на вызовы эпохи – равным образом опасны возникновением кризисов,нередко – системных, сопряженных с угрозой возникновения гражданских войн,развала государственности, в особенности в тех странах, которые изряднозадержались со стартом назревших экономических и политических реформ. Таких наБлижнем Востоке – большинство.
Нельзязабывать и о том, что арабские страны в основной своей массе относятся кгосударствам с относительно низким уровнем экономического развития: годовойдоход на душу населения здесь составляет 1000 – 2000 долларов США. Для региона,за некоторым исключением (нефтедобывающие монархии Залива), характерно наличиеогромного «социального дна» — доходы от 20-30 до 40% и более населения ниже илиедва соответствуют прожиточному минимуму, исключительно высок уровеньбезработицы — порядка 20-30% и более по отдельным странам (причем, даже внекоторых странах Залива она достигает 30%), что существенно превосходиткритический уровень.
«Критическиеотметки» в социальной сфере, отдельные неблагоприятные макроэкономическиепоказатели, несмотря на предпринимаемые в последние десятилетия усилия повыправлению ситуации, не отличаются устойчивой динамикой к лучшему вследствиекомплекса причин, в том числе таких, которые носят фундаментальный характер,из-за высоких темпов демографического роста около 2 — 3% в год[15].
Остротасоциально-экономических проблем, хотя и не носит застойно тяжелый характер, вотдельные периоды отмечается приближением к кризисной фазе, системнымнарушениям в общественной жизни, государственной деятельности, наиболеетипичные примеры — Ирак, Алжир, Судан, Сомали, некоторые другие.
Особуюопасность, с точки зрения сохранения государственности и нормальнойобщественно-политической жизни арабских государств, представляет крайнийнаиболее массовый спектр социально-политических сил, выступающий под знаменемнепримиримой оппозиции исламистского толка.
Разросшаяся вусловиях жесткой авторитарной власти, нередко коррумпированной, эта наиболееорганизованная массовая оппозиция существенно осложняет весь процессмодернизации арабского общества. Ее вес и влияние настолько велики, чтооказывают воздействие практически на судьбу каждой без исключения арабскойстраны, хотя и по-разному. Нет сомнений, что в ближайшие десятилетия она будетскладываться под знаком активности исламской оппозиции, разрушительнойдеятельности ее наиболее радикального и непримиримого крыла — экстремистскихсил, прикрывающихся знаменем ислама и конфликтующих как с правящими режимами, таки с умеренным (наиболее массовым) крылом ислама.
Представляется,что пик этого конфликта в целом ряде стран и в регионе в целом пока не пройден.Это, видимо, произойдет лишь тогда, когда сложится ряд условий – произойдетподвижка в балансе исламских сил в пользу наиболее массового умеренного ихкрыла, спадет острота или будет покончено с региональными конфликтами, ощутимыйэффект дадут либеральные экономические реформы, в особенности в том, чтокасается формирования среднего класса и связанного с ними повышения жизненногоуровня широких слоев населения, стабилизации экономического роста, упроченияниши в мировом хозяйстве через прогрессивные сдвиги в структуре национальныхэкономик и т.д.
Не менееразрушительное воздействие, чем радикальные, экстремистские силы, на всю тканьобщественной жизни оказывает коррумпированная авторитарная власть, опирающаясяна силовые структуры. Обанкротившиеся режимы нередко охотно блокировались снаиболее экстремистской частью политизированного ислама, террористическими движениямии группами, финансировали их деятельность с целью использовать против своихполитических противников, как правило, из числа умеренных, конструктивных сил,получающих все большую поддержку в арабском обществе в условиях ростаполитической культуры и зрелости массовых движений и организаций, укоренениятолерантности и т.д.
Состояниесовременного арабского общества на рубеже ХХ – XXI веков со всей очевидностьюпоказало — между наиболее жесткими режимами и политической, интеллектуальнойэлитой, в которой усиливается роль и влияние лидеров массовых умеренныхдвижений и организаций, в ряде стран возведена усилиями первых непреодолимаястена. На ее сооружение брошены огромные материальные ресурсы, полицейскиесилы, практически весь потенциал государственных СМИ и т.д.
В таких условиях решением проблемыближневосточного противостояния может стать лишь вариант, допускающийкомпромиссы, принятие удовлетворительных решений без ущерба для интересовкаждой из конфликтующих сторон, при выработке на коллективной основерегиональной системы безопасности. Последняя попросту не может сложиться безопоры на широкую международную коалицию, включающую ООН, ведущие мировые ирегиональные державы, механизмы, обеспечивающие согласие и консенсус междустранами Арабского Востока.
Заключение
В работе быларассмотрена проблема влияния шариата на политическую жизнь стран Ближнего иСреднего Востока. Для раскрытия данной проблемы была реализована цель работы.Была дана характеристика степени влияния ислама на общественно-политическуюжизнь стран Ближнего и Среднего Востока. Даче характеристики способствовалиответы на поставленные задачи. Был рассмотрен характер развитияобщественно-политической мысли стран Ближнего и Среднего Востока на современномэтапе, была дана характеристика степени вмешательства ислама ввоенно-политические силы стран Среднего и Ближнего Востока, а также был дан анализхарактеру норм шариата в политике стран Ближнего и Среднего Востока.
Исходя из вышеизложенного и изученногоматериала, можно сделать некоторые выводы, из которых следует, что в системемеждународных отношений в последние десятилетия произошли серьезные структурныесдвиги, обусловленные окончанием «холодной войны», конфронтации двух мировыхдержав и их стратегических союзников. Эти изменения предопределилисотрудничество различных государств в разрешении глобальных международныхпроблем, отход от силовых методов и выдвижение на первый план мирных,компромиссных, средств урегулирования кризисных ситуаций в разных уголкахземного шара.
Однако глобальные перемены на мировойарене не привнесли спокойствия и гармонии в международные отношения, болеетого, многие аналитики отмечают определенную хаотичность современныхмеждународных процессов. В XXI век человечество вступило с неурегулированнымирегиональными конфликтами, локальными войнами, тяжелым экологическим наследием,не утихающими религиозными и этническими спорами. Все указанные явления имеютместо на Ближнем и Среднем Востоке.
И, тем неменее, в начале текущего столетия, вопреки оптимизму начала 90-х годов XX в.,сложилась угрожающая ситуация. От того, насколько достойно выйдет мировоесообщество из сложившейся ситуации, зависит не только будущий миропорядок, нороль и место Арабского Востока в его системе координат.
Списокиспользованных источников и литературы
1. Источники
1. аль-Ахзабва-ль-харакат ва-ль-джамаат аль-исламийя. — Исламские партии, движения игруппы. Арабский центр стратегических исследований. В 2-х томах. — Дамаск,2000г.// www.middleeast.org.ua/articles/11.htm.
2. Ближний Восток. Политико-экономический справочник. — М., 1996.– 129 с.
3. Ближний Восток: проблемы региональной безопасности (Сборникстатей). — М., 2000. – 307 с.
4. Дипломатический словарь. — Т.1-3. — М., 1984-1986. – 450 с.
5. Ислам:Энциклопедический словарь. — М., Наука, 1991. – С. 104 – 105.
6. Коран. / Пер.Крачковского И.Ю. — М., 1990.
7. Сирия, Ливан иПалестина в описаниях российских путешественников, консульских и военныхобзорах первой половины XIX в. / Сост.М.Р.Рыенков, И.М.Смилянская. — М., 1991.– 209 с.
8. Хрестоматия по исламу.- М., 1994. – 144 с.
2. Литература
1. АхмедовВ.М. Россия, арабы и Кавказ.// Арабский сборник. — М., 2000. //http://planetadisser.com/see/dis_54454.html.
2. АхмедовА. Социальная доктрина ислама. — М., 1982 // planetadisser.com/see/dis_54454.html.
3. БагдасаровС.Б., Чавушьян А.Н. Военный и военно-экономический потенциал стран Ближнего иСреднего Востока. М., 1998. – 184 с.
4. ДонцовВ.Е. Исламский фактор в международных отношениях // Дипломатический ежегодник-97// www.middleeast.org.ua/articles/11.htm.
5. ДонцовВ.Е. Современные исламские движения и организации на Ближнем Востоке в системемеждународных отношений. — М., 2001 // www.middleeast.org.ua/articles/11.htm.
6. ДорошенкоЕ.А. Шиитское духовенство в современном Иране. — М., 1985. – 134 с.
7. ЕгоринА.З. История Ливии. ХХ век. — М., 1999. – 133 с.
8. ЕремеевД.Е. Ислам: образ жизни и стиль мышления. — М., 1990. – 206 с.
9. ЗакарияМ.Г., Яковлев А.И. Нефтяные монархии Аравии на пороге ХХI в. — М., 1998. – 62с.
10. Игнатенко А.А. Исламскиеконцепции социально-экономического и политического развития Ближнего и СреднегоВостока. — Философия и религия на зарубежном Востоке. — М., 1985. – 253 с.
11. Ислам. Проблемыидеологии, права, политики и экономики. — М., 1985. – 168 с.
12. Ислам и проблемынационализма в странах Ближнего и Среднего Востока. — М., 1986. – 254 с.
13. Новейшая история странАзии и Африки. ХХ век. Часть 3. 1945-2000 // www.middleeast.narod.ru.
14. Степанянц М.Г. Ислам вфилософской и общественной мысли зарубежного Востока (XIX – XX вв.). — М., 1974.– 302 с.
15. Степанянц М.Г.Мусульманские концепции в философии и политике XIX – XX вв. — М., 1982. – 255с.