Польша в XIV - первой половине XVII вв

ТЕМА
Польша в XIV — первой половине XVII вв

План
1. Государственноеустройство Польши в XIV -XV вв
2. Польшав XIII – XV вв.: социальная структура
3. Польская культура XIII — XV вв
4. Политическое развитие Польши в XVI — XVII вв
5. Польша XVI – первой половины XVIIвв.: сословия и социальные группы
6. Польская культура в XVI – первойполовине XVII вв
польшакультура государственный сословие

1. Государственноеустройство Польши в XIV -XV вв
Период с середины XIVдо конца XV вв. принято выделять как время существования в Польше сословноймонархии, которой на смену в XVI – XVIII вв. пришел режим «шляхетскойдемократии», которая, в сущности, тоже была моделью сословного устройствагосударства, но с совершенно особыми чертами, которые позволяют противопоставитьее «нормальной» сословной системе.
Каковы были основныеинституты сословной монархии XIV XV вв., как они сложились и как на их основевыросли институты «шляхетской демократии»?
Центральным институтомбыла королевская власть. При короле существовал королевский совет, объединявшийвысших светских и церковных сановников, выходцев чаще всего из аристократии.
Среди органовцентрального управления главным была королевская канцелярия, руководимаяканцлером и подканцлером. Очень важным институтом было казначейство во главе скоролевским подскарбием. В XIV веке государственная казна не была еще отделенаот королевской, но в XV веке последняя отделилась от государственной и во главеее был поставлен надворный подскарбий. Управление двором и его делами осуществлялосьмаршалком. В XV веке как и в случае с казной рядом с королевским (коронным)маршалком появился и надворный. Их функции, однако, не были четко разграничены.Существовал и ряд придворных должностей, которые имели скорее церемониальный.чем управленческий характер: подкомории, кравчии, конюшии, постельничии и т.д.
Главной опоройкоролевской власти в провинции были старосты. которые пришли на место прежнихкаштелянов. Старосты выступали представителями короля на местах и как бы заменяли его во всех вопросах региональной администрации. В руках старосты быласосредоточена судебная власть (первоначально даже над рыцарями), организацияобороны и шляхетского ополчения (посполитого рушения), полицейские функции,сбор податей, налогов и пошлин. Старосты управляли и имуществом короля наданной территории. Они были как правило выходцами из небогатой шляхты, былилично очень тесно связаны с королем, которому были всем обязаны и до поры довремени служили верно и ответственно.
Наряду сгосударственными должностями и органами администрации существовали и земскиедолжности и институты, первоначально ликвидированные Владиславом Локетком,затем восстановленные Казимиром Великим и получившие широкое развитие в XVвеке. Это воеводы, каштеляны, земские подкомории, войские, хорунжии и т.п. Оничаще всего не имели реального административного веса, но были привлекательны иважны для шляхты, так как составляли форму ее участия в государственной иобщественной жизни. На эти должности дворяне пожизненно назначались королем. Постепенноони становились наследственными.
Главным элементомвоенной организации со времен Казимира Великого было посполитое рушение, тоесть ополчение, в котором обязаны были принимать участие все, кто владел землейна рыцарском праве. В посполитом pyшении участвовали также солтысы и войтыпоселений. основанных на немецком праве. Ополчение делилось на хоругви, каждаяиз которых представляла определенную землю. Отдельные хоругви приводили с собоймагнаты.
Таким образом, в XIV –XV вв. существовали опоры для создания сильного централизованногогосударственного аппарата. Однако с конца XIV в. (условным рубежом можносчитать Кошицкий привилей 1374 года) начался процесс сужения прерогативкоролевской власти за счет расширения прав и привилегий шляхты. Это ставило подвопрос централизацию государства. Ограничение власти короля в XV векевыразилось в том, что стало падать значения старост как королевских наместниковв регионах. Должность старосты становилась пожизненной, переходила в рукиместной знати, теряя тем самым тесную связь с центральной администрацией.Постепенно суд старосты как представителя центральной власти стал уступатьместо земскому суду, который становился еще более независим от воли королевскихадминистраторов.
Королевский совет в XVв. приобретает все больший вес и значение. Если раньше он был чистосовещательным органом, назначавшимся королем, то теперь в него по должности ипо традиции входят епископы, виднейшие представители местной администрации,некоторые придворные чины. Совет становится рупором и органом земельнойаристократии.
Самой же важнойстороной трансформации органов государства в XV в. стало складывание институтовпольского парламентаризма – общепольского (вального) сейма, провинциальных иземских сеймиков. Именно на их фундаменте в конце XV – XVI вв. складываютсябазовые институты польской «шляхетской демократии».
Генезис основныхинститутов «шляхетской демократии» достаточно ясен. Менее ясныпричины, вызвавшие к жизни эту специфическую модификациюсословно-представительной монархии. Сказать, что ее появление с неизбежностьюдетеминировано какими-либо предшествующими процессами в польском обществе игосударстве было бы неверно. Скорее наоборот, «шляхетская демократия»составляет некую не укладывающуюся в жесткие схемы аномалию на европейскомфоне. Самый факт ее существования на протяжении нескольких веков показывает,что отклонения от «нормы», аномалии и альтернативы в истории не менеезакономерны, чем то, что является «нормальным».
Система«шляхетской демократии» опиралась на сейм, сеймики и разветвленноедрево земских должностей.
Общепольский вальныйсейм или парламент с конца XV века состоял из двух частей: посольской палаты(избы) и сената. Происхождение сената не ставит никаких загадок: он развился изкоролевского совета, который из совещательного органа при короле постепеннопревращается в фактически независимый орган, участие в котором стало не толькоправом, но и обязанностью высших лиц государства и церкви: епископов, канцлера,подканцлера, гетмана, подскарбия, маршалка, воевод и каштелянов. Частотазаседаний сената сначала зависела исключительно от короля, потом сталаопределяться традицией и ритмом работы сейма в целом.
Сеймы – общепольские(вальные), провинциальные и поветовые – возникли на основе удельных вечевыхсобраний рыцарства, но в чем состояла их роль в XIV веке, в эпохуединовластного правления королей, сказать трудно. Известно, например, чтостатуты Казимира были приняты на раздельных съездах великопольской ималопольской шляхты. В XV веке их деятельность прослеживается с большейотчетливостью. В это время созыв общепольских съездов шляхты стал регулярнымфактом польской общественно-политической жизни. Однако каких-либо строгихправил созыва и проведения сеймов и сеймиков не существовало. Ведущую рольиграли члены королевского совета, представители местной администрации иносители земских должностных титулов. Выборных шляхетских депутатов не было,для участия в сеймах и сеймиках съезжалась в основном шляхта того региона, гдепроходил сейм. Не было и отрегулированной процедуры голосования: рядовыеучастники собрания шумом, гулом и криками выражали свое одобрение илинеодобрение.
Компетенция и составпровинциальных сеймов были такими же, как и у вальных сеймов, с тем только, чтоих решения имели силу только в пределах данной земли. Сам факт существованияэтих сеймов делал их известным противовесом вальному сейму и король могопереться на их авторитет в случае несогласия с общепольским рыцарскимсобранием.
Что касается местных,земских сеймиков, они развились в XV веке, главным образом, в противовес властистаросты и деятельность их сосредотачивалась в основном на локальных проблемах– в первую очередь судебных, а также административных, полицейских ифинансовых. Шляхта здесь имела перевес над магнатами и ее участие в выработкерешений было более деятельным и весомым, не сводясь к крикам одобрения илинесогласия.
Важнейшая особенностьсеймов и сеймиков – их односословность. Хотя представители некоторых городов икапитулов принимали участие в заседаниях, доминирование шляхты былонеоспоримым. В XVI-XVIII вв. городские делегации нескольких крупнейших городовимели право лишь совещательного голоса в решении тех или иных вопросов,касавшихся городской жизни.
Польские сеймы исеймики XV века еще не приобрели той формы и значения, какими они обладали вXVI-XVIII вв. Во-первых, не проходили пока выборы шляхетских депутатов из числаучастников сеймиков на провинциальный или вальный сейм, что стало правилом лишьв течение XVI в. Во-вторых, только в конце XV в. стала складыватьсядвухпалатная структура сейма, в то время как раньше сенат действовал вне сеймаи независимо от него. Первым сеймом, на заседаниях которого сенат и посольскаяизба объединились, состоялся в 1493 г. после смерти Казимира Ягеллончика.Правда, сенат в это время и в начале XVI в. количественно превосходилпосколькую избу, которая была очень немногочисленна. В-третьих, полномочиясеймов и сеймиков в XIV – XV вв. были много более уже, чем позднее, когдаименно они стали определять ход политической и общественной жизни в Польше.
Период феодальнойраздробленности (то есть XII-XIII вв.) стал тем временем, когда в Польше, как иво всякой другой средневековой стране, развились и стали зрелыми феодальныеотношения. Именно в это время в Польше сложилась крупная феодальная вотчина исоответствующее социальные, политические и культурные институты. Складываниеклассической вотчины и политическая раздробленность взаимообусловленныепроцессы. Вотчина создавала экономическую основу для политической и правовойсамостоятельности отдельных крупных землевладельцев, а политическоеобособление, которое сопровождалось наделением феодала иммунитетнымипривилегиями, способствовало укреплению вотчины как независимогосоциально-хозяйственного организма. При этом основным путем генезиса и развитияфеодальной вотчины в Польше стали королевские и княжеские пожалования земельрыцарству и духовенству (а не генезис вотчины на основе разложения общины).Старый принцип централизованной эксплуатации земель и сидящих на ней крестьянпри помощи обложения их государственной податью постепенно сходил на нет.Монарший домен становился все меньше, превращаясь в сеть таких же вотчин, что ивотчины феодалов.
Иммунитет был иследствием, и основой развития феодальных отношений. Он состоял в освобожденииземельных владений феодала от государственных повинностей и переходе судебнойвласти над крестьянами в руки вотчинника. Долгое время считалось, что первыеиммунитетные привилегии были предоставлены рыцарству в 118О г. на Ленчицкомсъезде, а церкви – в 1215 году. Однако сегодня можно считать доказанным, чтопроцесс начался в спорадической форме раньше. Иммунитетные привилегии церкви вцелом складывались быстрее и были полнее, чем у рыцарства. Колонизация нанемецком праве, проходившая в XII-XIV вв., привела к массовой раздачеиммунитетных грамот и завершила, таким образом, становление феодальныхотношений на польских территориях.
Колонизация выражаласьне только в освоение новых территорий, но и в перестройке правовых и экономическихотношений на уже освоенных землях. Были распространены несколько систем такихотношений. Уже в XII веке было распространено «право свободныхгостей», фактически означавшее аренду земель феодала крестьянами:крестьяне несли определенные повинности в пользу землевладельца, но моглипокинуть его в любое время по исполнении обязательств в отношении феодала.Такой тип отношений позднее получил название «польского права».Другим вариантом было «право ратаев», в рамках которого крестьянин,не имевший ни земли, ни инвентаря обрабатывал на условиях найма частьдомениальной земли.
Однако самой массовойформой колонизации была колонизация на т.н. немецком праве. Его распространениебыло связано с появлением немецких переселенцев на польских землях, однакопозднее немецкое право использовалось крестьянами и других национальностей,которые стали составлять большинство среди переселенцев.
Колонизация на немецкомправе развернулась в XIII веке. Она означала изменение структуры землевладенияи перестройку юридических и хозяйственных отношений. На осваиваемой территорииили на земле нескольких объединяемых деревень пахотные угодья делились поровнуна наделы (ланы) между крестьянами, так что каждая семья получала от 30 до 43моргов. Крестьяне освобождались от повинностей в пользу феодала на период от 8до 24 лет в зависимости от условий хозяйствования. Основным видом ренты поистечении этого срока становился чинш, то есть денежная выплата, в то время какпродуктовая рента приобретала чисто символический характер (поставка продуктовк праздникам; устройство пиров во время судебных сессий в деревне).Отработочная рента ограничивалась несколькими днями в году. В пользу церквивносилась натуральная подать («мошне»).
Организатором поселенияна немецком праве был солтыс, который в отличие от других крестьян получал неодин, а несколько наделов земли. Ему же шла часть чинша и судебных пошлин, а поотношению к крестьянам он выступал как бы наместником, решая от имениземлевладельца все текущие вопросы и верша суд. В судебных и административныхвопросах его власть была. правда, ограничена крестьянской лавой, аналогичнойгородскому совету в городах не немецком праве. Солтысы, таким образом,составляли маргинальный слой между феодалами и крестьянством.
Пик колонизации нанемецком праве приходится на эпоху Казимира Великого, когда королевская властьстала целенаправленно осуществлять перестройку аграрных отношений в стране.Королевская канцелярия издала за это время несколько сот локационных грамот длявновь создаваемых сельских поселений. Ту же политику центральная властьпроводила и во владениях церкви, забирая их на время в королевский домен дляпроведения переустройства и возвращая обратно в руки церкви.
XIII — XV вв. – времяурбанизации польских земель. Развитие городской жизни опиралось на установлениев городах немецкого права, образцом для которого служило право городаМагдебурга. Оно предполагало создание институтов городского самоуправления:городских советов и городских судов. Однако, если на Западе города становилисьнезависимы в результате борьбы городских общин с феодалами (так наз.коммунальные революции), то в Польше городское право предоставлялось сверху –по решению короля или князя. Часто вопрос о городской самостоятельности решалсякомпромиссно – наряду с городским советом широкие полномочия сохранял икоролевский наместник – войт. В XIII веке в Польше было уже около 100 городовна немецком праве. По темпам урбанизации лидировала Силезия, где в XIII векебыло основано 100 поселений на городском праве, а в XIV – 20. В Малой Польше вXIII веке было основано 30 городских поселений, а в XIV – 50. В Великой Польшесоответственно 40 и 60, в Мазовии – 4 и 36. Правда, нужно иметь в виду, чтомногочисленность городов не означает многочисленности городского населения.Гданьск и Вроцлав насчитывали в XIV веке по 50 тыс. жителей; Краков – 14,Познань – 4, а несколько других считавшихся крупными городов (Калиш, Гнезно,Сандомир) по 2-2,5 тыс. Преобладали же города с несколькими сотнями жителей, амногие из них практически ничем кроме правового статуса не отличались отдеревень.
В XIV – XV вв.городская жизнь Польши достигает расцвета. Цеховая организация еще не сталатормозом для развития ремесленного производства. В крупнейших городахнасчитывалось до 40 ремесленных специальностей. Ведущей отраслью былосукноделие. Внутренняя торговля быстро росла вследствие развития чинша, внешняяразвивалась успешно во многих направлениях: на юге с Чехией и Венгрией; насевере – со всей Европой через Балтику, где торговля регулировалась Ганзейскимсоюзом. в который входили Гданьск, Торунь и Эльблонг. Объединение с Литвойпривело к активизации восточной торговли, а с XV века успешно развивается ичерноморское торговое направление при посредничестве итальянских городовПричерноморья.
При Казимире Великомбыла проведена денежная реформа, поскольку рост товарно-денежных отношенийтребовал ввести более крупную монету (грош, от латинского grossus) вместопрежнего мелкого динара.
Существенным факторомэкономического подъема в XIV – XV вв. было и развитие горнодобывающейпромышленности. Речь идет прежде всего о добыче соли в Бохне и в Величке вМалой Польше. Разработка соляных копей началась в XIII веке, а в XIV веке поинициативе Казимира было организовано большое государственное предприятие(краковские жупы) и соль стала одним из важнейших источников поступлений вгосударственную казну. Была издана специальная грамота, определявшая порядоксоледобычи и торговли солью.
В районе Олькуша иБытома, на запале Малой Польши, добывали свинец, который также составлялпредмет вывоза за границу. Добыча велась частными лицами на основе лицензий,выданных королем и местным епископом.
В XIV — XV вв.известного размаха достигла и добыча железа, в основном в Малой Польше.
2. Польша в XIII – XVвв.: социальная структура
Если в X — XII вв.польское общество, уже перестав быть родоплеменным, не стало еще сословным, тов XIII – XV вв. в Польше шаг за шагом складывается сословная структура,типичная для всякого западного средневекового общества. Основой для складываниясословных структур и отношений было наделение всех основных социальных группопределенным правовым статусом, передаваемым от поколения к поколению понаследству. Реальнoe содержание социальных связей и отношений оставалось,конечно, богаче и сложнее правовых форм, ибо внутри каждого сословия былиразные по реальному статусу группы, а границы между сословиями оставалисьпроницаемыми. Однако господствующей тенденцией было выравнивание правовогостатуса всех представителей данного сословия и установление возможно болеечеткой границы между сословиями. Тем не менее, вплоть до конца XV века, помнению польского историка Г. Самсоновича, «в каждодневной практикесословная структура не функционировала». С другой стороны, невозможноговорить и о какой-либо однородности польского общества в конце средневековья.Социальные структуры переживали процесс перестройки, находились в движении,порожденном экономическим ростом и бурными политическими и культурнымипеременами. Шляхта обособилась в правовом отношении только к концу XV века,тогда же под западным влиянием стало укореняться представление о крестьянах игорожанах как сословии. Но границы между отдельными группами по-прежнемуоставались очень подвижными, между различными по статусу социальными слоямисохранялись прочные родственные и территориальные связи, шляхта была перемешанас нешляхтой, а герб еще не стал отличительным признаком дворянского сословия.Территориальные надсословные связи в целом преобладали над раннесословными. Всеэто в свою очередь было связано с особенностями развития феодальных отношений впредшествующий период, который не знал широкого распространения фьефов,вассальных связей и иерархии, так что рыцарь напрямую зависел от монарха, авсякий герб был настолько вместителен, что включал десятки семей и с легкостьюпринимал новые. Это позволило влодыкам – слою промежуточному между рыцарством икрестьянством – влиться в ряды дворян, чем некоторые историки (например, К.Бучек) объясняют многочисленность польской шляхты на пороге Нового времени.
Прежде других всословие замкнулось духовенство. В предшествующий период оно еще очень сильнозависело от государства и было внутренне неоднородно. Феодальнаяраздробленность повсеместно в Европе привела к укреплению сословных позицийдуховенства. Это произошло и в Польше в первой половине XIII века, приархиепископах Генрихе Кетличе и Пелке Лисе, которые использовали феодальныеусобицы для достижения полной автономии польской церкви. Эта автономиявыразилась, во-первых, в том, что духовенство было исключено из сферы действиякняжеской автономии по всем вопросам за исключением имущественных. С другойстороны, судебные полномочия духовенства распространились на мирян в целом рядевопросов, какие трактовались каноническим правом. Во-вторых, светские властилишились права назначать новых епископов и аббатов, которые отныне избиралиськапитулами и монастырскими конвентами. Даже в частных владениях феодал мог лишьрекомендовать кандидата в священники или аббаты. В-третьих, церковные земельныевладения были наделены административным, судебным, налоговым иммунитетом.
Серьезныепреобразования были осуществлены во внутрисословной жизни духовенства. Былавведена более жесткая дисциплина, соответствующая нормам канонического права,введен целибат, регулярно стали созываться синоды польского духовенства длярешения вопросов внутренней жизни церкви, была проведена реформа капитулов,члены которых отныне должны были проживать совместно и ежедневно собираться намолитву. Реформы XII-XIII вв. как и во всей Европе были результатом клюнийскогодвижения. Они привели к сословной консолидации духовенства и росту егонезависимости в отношениях с другими социальными группами.
Формированиекрестьянства как сословия польского средневекового общества означало еговнутреннюю консолидацию и унификацию в результате перестройки отношений ваграрной сфере, вызванной колонизационными процессами XIII-XIV вв. Это неозначает, что не было внутренней дифференциации крестьянства. Напротив, онадаже усложнялась в связи с наличием разных форм и режимов колонизации. Но темне менее статус крестьянства как особой сословной группы стал вполнеопределенным и находил ясное отражение в том, как они воспринимались окружающимобществом.
Положение крестьянрегулировалось государственным законодательством и традицией. Но это неозначало, что крестьяне были бесправным сословием. Напротив, XIII-XV вв. былиэпохой наибольшей стабильности и защищенности крестьянского быта. Крестьянепоселений, основанных на немецком праве, обладали соответствующими правамисамоуправления и фактически вполне самостоятельно распоряжались своей землей,передавая ее по наследству от поколения к поколению, хотя не былисобственниками наделов.
Что касается степениэксплуатации крестьянства, то чинш оставлял много простора для хозяйственнойинициативы и не был разорительным для крестьян. Господские же хозяйства быливплоть до XVI века невелики и поэтому не требовали широкого применениябарщинного труда. Поэтому крестьянское хозяйство на протяжении XIII-XV вв.развивалось успешно.
Важным правом крестьянбыло право покинуть земли феодала. Оно стало особенно важным со второй половиныXIV в., когда после общеевропейской эпидемии чумы потребность в рабочей силевозросла. Поэтому государство, идя навстречу нуждам землевладельцев, стремилосьприкрепить крестьян к тем наделам, на которых они сидели. Рубежом здесь сталиПетрковские статуты 1496 года, согласно которым в течение года только одинкрестьянин и один из крестьянских сыновей данной деревни могли покинутьдеревню. Долгое время этот закон трактовался как провозглашение крепостногоправа. Однако можно взглянуть на него и совсем иначе – как на государственнуюгарантию права крестьянского выхода. Кроме того, следует учесть, что деревни вто время были очень небольшими, по 10-12 дворов, так что все крестьяне втечение 10-11 лет могли легально покинуть землевладельца.
Другой тенденцией визменении положения крестьянства был рост барщинных повинностей начиная совторой половины XIV века. И снова мы видим, что государство не толькоподдерживало эту тенденцию, но и стремилось ей воспротивиться. Так в 1423 годуэдикт Владислава Ягеллы установил потолок барщины в 14 дней в году. Тем неменее уже в XV веке в церковных владениях мы встречаемся с барщиной в 1 день внеделю. Такая же норма отработочной ренты становится характерной для именийбедного мазовецкого рыцарства.
Ответом крестьян наограничение права выхода и рост барщины было бегство. И тут государствооказывалось бессильным его остановить, поскольку многие землевладельцы,особенно на окраинах Польши, были заинтересованы в привлечении новых рабочихрук.
Каков был уровеньматериальной обеспеченности крестьянских хозяйств? Хотя точные размерыкрестьянских наделов определить трудно, ибо часто крестьяне распахивали нетолько свои, но и пустующие земли, в среднем каждый хозяин двора использовал от16 до 24 гектаров пашни, то есть обрабатывал полный лановый надел. Правда, ужев XV веке мы встречаем немало малоземельных крестьян в Малой Польше и Мазовии.Движимое имущество крестьян тоже было немалым: несколько коров или волов, 1-2лошади, значительные запасы зерна, все необходимые орудия – это то, что, судяпо инвентарным описаниям рубежа XV и XVI вв. встречалось во многих крестьянскихсемьях.
Что касаетсястратификации крестьянства, то полнонадельные крестьяне – кметы – преобладали вдеревне, составляя около 85-90% крестьян. Загродники, халупники и коморники, тоесть те, кто имел меньше четверти дана земли или не имел ее вовсе, составляли5-7% населения деревни. Остальные несколько процентов приходились на корчмарей,мельников и солтысов. Однако в XIV XV вв. в Польше появляется немало и люзныхлюдей – то есть разорившихся крестьян (или крестьянских детей), которыепокидали деревни, переселялись в города или нанимались в батраки к богатымодносельчанам или солтысам. В конце XV века они стали серьезной социальнойпроблемой, к которой неоднократно обращались польские законодатели, изыскиваяспособы прикрепить люзных людей к земле или к городским корпорациям.
Шляхта как сословиесформировалась в XIV веке, но основной круг ее сословных привилегий сталопределяться уже в XIII веке. Эти привилегии («рыцарское право»)подразумевали аллодиальный статус рыцарских земельных владений; особые позициив уголовном праве, прежде всего высокий штраф за убийство, ранение илиоскорбление шляхтича; право «свободной десятины», то есть возможностьотдать ее тому церковному институту, какой выберет сам шляхтич; денежноевознаграждение за участим в военных походах; юридический иммунитет. Однако границырыцарского сословия в XIll-XV вв. еще не замкнулись. Значительную частьгосподствующего социального сословия составляла пока еще шляхта, не наделеннаявсеми преимуществами «рыцарского права».
Первым общесословнымпривилеем польской шляхты стал Кошицкий привилей 1374 г. короля Людовика Анжуйского. Рыцарские земли отныне освобождались от каких бы то ни былоподатей за исключением «порадльного» в размере 2 грошей с ланаобрабатываемой крестьянами земли; земские должности должны были замещатьсяисключительно местной шляхтой; земельные владения рыцарей становилисьнаследственными. За Кошицким привилеем последовал ряд других (Корчинский 1386 г., Петрковский 1388 г., Червинский 1422 г., Вартский 1423 г., Едлинско-Краковский 1430-1433 г.), которые ограничивали власть королевских наместников (старост) в отдельныхземлях, выводили шляхту из-под судебной юрисдикции монарха, предоставляли ейряд финансово-экономических преимуществ, в угоду рыцарству дискриминировали вправах другие сословия. Во внутрисословную борьбу включаются постепенно ифеодалы Великого княжества Литовского, стремившиеся к тем же привилегиям, что ипольская шляхта.
В борьбе за правовыепреимущества шляхта выступала долгое время вместе с магнатами, как единая ивесьма сплоченная сословная сила. Однако в XV веке нарастают противоречия междушляхтой и магнатерией. Первым острым конфликтом стала конфедерация (то естьобъединение шляхты для достижения определенных политических целей) подруководством Спытека из Мельштына, испытавшая сильное воздействие идеологиигусизма. Наиболее отчетливо шляхетско-магнатский антагонизм выявился в 1454 г., когда собранное для похода против Ордена рыцарство добилось принятия Нешавских статутов. Онивели не только к ограничению прерогатив королевской власти, но и усиливалипозиции шляхты в конкуренции с магнатами. Это выявлялось в первую очередь врезком возрастании роли и полномочий сеймов и сеймиков. Отныне король не могсозвать шляхетское ополчение (посполитое рушение), принять новые законы, ввестиновые пошлины и налоги без согласия вального сейма; высшие сановники государства( то есть представители магнатерии) не могли становиться старостами. Земскиесудьи должны были выбираться королем из четырех кандидатов, предложенныхместным шляхетским сеймиком. Шляхта получала ряд хозяйственных привилегий икомпенсацию за участие в заграничных походах.
Петрковские статуты1496 года еще более расширили шляхетские привилегии и ударили по другимсословиям. Шляхта получала монопольное право занимать высшие церковныедолжности; горожанам было запрещено владеть землей; крестьяне лишились правасвободно покидать землевладельца.
Итогом всех этихзаконодательных шагов было формирование корпуса шляхетских сословныхпривилегий: освобождение шляхты от каких бы то ни было материальныхобязательств в отношении государства за исключением выплаты небольшого налогана землю (порадльного); гарантия неприкосновенности имущества и личностишляхтича; монопольное право владеть землей и занимать государственные ицерковные должности — то есть полное господство шляхты в государственномаппарате и церкви; хозяйственно-торговые преимущества; господство шляхты надкрестьянами и дискриминация в ее пользу горожан; особый статус в уголовномправе; ослабление власти короля; подчинение воли магнатов общесословныминтересам шляхты благодаря особой роли сейма и сеймиков.
Таким образом, в Новоевремя польская шляхта вступала с такими привилегиями и правами, какими необладало дворянство ни одной другой страны.
Промежуточным слоеммежду рыцарством и крестьянством были солтысы и влодыки. Последние исчезают втечение XIII — XV вв., или сливаясь с крестьянством, или превращаясь вмалоземельную загоновую шляхту — мало отличимую по образу жизни и достатку откметов, но наделенную шляхетскими привилегиями. Иной была судьба солтысов.Законодательство Казимира Великого закрепляло за ними особое положение иобязанность нести военную службу, что сближало солтысов с рыцарством. Рольсолтыса как старосты поселения на немецком праве, который располагал немалымнаделом и значительными доходами, мог основать мельницу, корчму, лавочку илибойню, не платил чинша, делали его опасным конкурентом для рыцаря. В XV векесолтысы сумели первыми воспользоваться благоприятной хозяйственнойконъюнктурой, создать фольварки и резко увеличить свои доходы. Поэтому шляхтаувидела в них конкурентов и добилась ряда королевских постановлений опринудительном выкупе солтыств. Тем не менее еще долгое время солтысыпродолжали оставаться значительной маргинальной группой полушляхты.
В XIII — XIV веках шелпроцесс обособления польских горожан от других социальных групп. Это выражалосьв наделении горожан правами самоуправления и складывании особой городскойцивилизации. Однако коммунальных революций Польша не знала. Городское сословиевозникло здесь не в результате борьбы с крупными феодалами и монархом, а во многомпри их поддержке. Это было обусловлено и примером западных соседей, и очевиднойвыгодой, приносимой развитием городов.
Характерным знакомобособления и независимости города стало возведение городских стен, явственнопротивоставивших горожан остальной части общества. Эта перемена произошла вгоды правления Казимира Великого, о котором польские источники говорят, что онзастал Польшу деревянной, а оставил ее каменной.
Как и повсюду наЗападе, важную роль во внутренней жизни города играли цеховые организацииремесленников. Они не были монолитны, и конфликты между мастерами иподмастерьями были частым фактом. Купеческие же корпорации в Польше, в отличиеот большинства стран Запада, не сложились. Интересы купцов представлялигородские советы, в которые ремесленники не входили.
Особенностью польскихсредневековых городов был и пестрый этнический состав горожан. Не желая лишатьсебя рабочей силы, землевладельцы и король приглашали для заселения вновьоснованным городов колонистов из Германии. Те составляли городскую верхушку, забираяв свои руки городской совет и суд лавников. Они же привлекали в город и другихпереселенцев из Германии. В польские города нередко переселялись и немецкиерыцари, в то время как польская шляхта удалялась в свои деревенские вотчины.Польские же горожане во многих городах оказались как бы оттесненными напериферию, иногда даже за пределы городских стен. Отсюда возник антагонизммежду немецким патрициатом и польским бюргерством (поспольством) городов. Кэтому добавлялось присутствие в городе многочисленных еврейских общин-кагалов,имевших автономный статус, пользовавшихся поддержкой монархии и противостоявшихостальной массе горожан. В Галицкой Руси и на территории Великого княжестваЛитовского эта картина осложнялась присутствием в городе иукраинско-белорусского православного населения. Кроме того, здесь и в МалойПольше во многих городах проживали и армяне. Таким образом,этноконфессиональная структура городского населения Польши оказалась оченьсложной и противоречивой.
Город не был, конечно,изолирован от сельской округи. Несмотря на то, что феодалы стремилисьвоспрепятствовать уходу крестьян в города, эта возможность была легальносанкционирована законодательством и приток крестьян в город был постоянным. Сдругой стороны, и городские общины получали довольно обширные сельские угодья,что также делало осуществимой постоянную циркуляцию населения между городом идеревней.
3. Польская культураXIII — XV вв
Если в X – XII вв.Польша усваивала культурные достижения латинского Запада, то в XIII – XIV вв.она уже сумела «на равных» включиться в общеевропейский культурныйпроцесс, а в XV веке вносила уже особый оригинальный вклад в европейскуюкультуру. Этот же XV век стал мостом, ведшим от средневековья к Новому временив истории польской культуры: христианство достигло того уровня зрелости, какойподготавливал рождение новых, реформационных течений; начался процесссекуляризации культуры; с конца XV века в Польше появляются первые кружкигуманистов.
Важнейшим событием вистории польской культуры этого времени стало основание Краковскогоуниверситета в 1364 году. Он был создан по образцу итальянских университетов,где университетскую корпорацию составляли студенты, как бы нанимая профессоровна службу. Главной задачей университета была подготовка людей длягосударственной службы, поэтому первоначально в Кракове не было теологическогофакультета, зато на факультете права было целых 8 кафедр. Правда, в конце XIVвека характер Краковского университета переменился: папская булла санкционироваласоздание в Кракове теологического факультета, университет был реорганизован попарижскому образцу (то есть корпорацию отныне образовывали профессора, а нестуденты), перед ним была поставлена новая задача подготавливать духовенство исодействовать христианизации Литвы. XV и первая половина XVI века сталивременем расцвета Краковского университета; позднее он отстал от современнойему европейской науки и культуры.
Вторым звеном в системеобразования были школы, создаваемые при епископских кафедрах и в городах. В нихпреподавались науки не только тривиума (грамматика, диалектика, риторика), но иквадривиума (арифметика, геометрия, астрономия, музыка).
Третий и базовыйуровень системы образования составляли приходские школы, которых в Польше XVвека было около 3000. В них давались элементарные навыки чтения и счета врамках тривиума.
Польские юноши изшляхетских, купеческих и даже некоторых крестьянских семей пополнялиобразование в поездках по зарубежным университетам. В XIII веке такие выездыбыли еще редки; в XIV – их были сотни, и главной их целью была Прага; в XV векеони стали массовым явлением и курс их лежал чаще всего в Италию. Наряду смолодежью такие поездки часто предпринимали монахи, особенно доминиканцы,славившиеся своей ученостью.
В целом, благодаряразвитию системы образования в Польше XIII — XV вв. возникла своя средневековая«интеллигенция».
Как и повсюду в Европеязыком образованных людей был латинский. Польскому языку отводилась функциясредства устного общения. В письменности он использовался только в проповедях,в предназначенных широкой публике рассказах о чудесах, в некоторых литературныхпроизведениях. Однако в XIV — XV вв. заметно возрастание роли польского языка вобществе: уже в конце XIII века синод польской церкви требовал преподаватьлатынь в приходских школах по-польски; в конце XIV века развернулась работа попереводу на польский язык латинских сочинений; в первой половине XV века Якубиз Паршовиц приступил к составлению грамматики польского языка.
Огромным событием вистории просвещения стало появление в Польше книгопечатания в последнейчетверти XV века; помимо польских типографий потребность в печатной книгепокрывали зарубежные, прежде всего германские, издатели.
XV век стал временемскладывания собственных научных школ в Польше. Разумеется, главным научнымцентром стал Краков. Здесь особое развитие получили математические иастрономические исследования (Мартин Круль из Журавицы, Мартин Булиц изОлькуша, Ян из Глогова, Миколай Будка, наконец, учитель Николая Коперника Войцехиз Брудзева). Поэтому есть все основания считать, что гениальные открытияКоперника в XVI веке были подготовлены польской ученой традицией.
В Кракове успешноразвивались также юриспруденция, философия и теология. Особенно известнымфилософом и теологом XV века был Матвей из Кракова, который выступал противспекулятивных подходов в этих науках и развивал принципы критическогорационализма в своих сочинениях.
Среди польских ученыхXV века нельзя не поставить на одно из центральных мест Яна Длугоша, создавшегоодно из крупнейших произведений европейской средневековой историографии(«Хроники славного Польского королевства» в 12 книгах).
Развитие общественноймысли в средневековье выражалось в трансформации религиозных идеалов. Поэтомуедва ли не самым характерным явлением были ереси и различные формы религиозногоразномыслия. Польша XIII – XV вв. знала по крайней мере четыре волныеретических движений. В середине XIII в. в Силезии, Великой и Малой Польшепоявились группы флагеллантов. Они, отражая распространение эсхатологическихстрахов и нарастание покаянных настроений в обществе, бродили группами изгорода в город, занимались самобичеванием и обличали греховность посюстороннейжизни, провоцируя по временам истерии массовых покаяний. Наибольший размах этодвижение приобрело во второй половине XIII в. после монголо-татарскогонашествия, а в XIV веке возобновилось с новой силой в связи с эпидемиямисередины столетия.
В XIII веке в Польшепоявились и группы вальденсов, для борьбы с которыми была приглашена инквизиция,и десятки еретиков были сожжены.
Тогда же в Польшепоявились и общины бегардов и бегинов, которые первоначально проповедовалифранцисканские идеалы бедности и оставались лояльны к церкви, но позднеепреступили границы ортодоксии, стали отрицать необходимость существованиядуховенства и претендовать на обладание святым духом, который наделяет человеканепосредственным знанием и пониманием истин веры. Их учение подготавливалорождение протестантских доктрин всеобщего священства.
Наконец, в XV веке вПольше появилось немало сторонников гусизма, в том числе и в шляхетской среде.Хотя в 1420 г. был принят специальный эдикт о преследовании гуситов, их влияниеросло и сказалось в идеологии шляхетского антимагнатского движения 1430-хгодов, возглавленного Спытком из Мельштына.
Наряду с ересями вПольше XV века развернулось и внутрицерковное реформаторское движение,получившее название конциляризма (от латинского concilium, то есть собор).Центром его стал Краковский университет. Ведущей идеей этого движения,порожденного кризисом католической церкви во времена так наз. «великойсхизмы», была идея превосходства церковного собора над папой и отказпризнавать последнего высшим авторитетом в церковных делах. Польские деятелиэтого движения (Матвей из Кракова, Павел из Ворчина, Станислав из Скарбимежа,Павел Влодковиц, Ян из Людзиска, Бенедикт Гессе, Якуб из Парадижа) внеслибольшой вклад не только во внутрицерковные споры, но и в развитие правовоймысли, философии и теологии, этических и социальных идей. Они провозглашали,что подлинная церковь есть верующих, а не иерархическая структура; что вера неможет быть предметом прямого церковно-административного контроля; чтонасильственная христианизация в связи с этим недопустима и что принципомотношения к другим конфессиям должна быть веротерпимость; что философия должнаобратиться к этическим проблемам человеческого существования, а не заниматьсятолько абстрактными вопросами онтологии, гносеологии и логики. Особым вниманиемпольских мыслителей пользовались проблемы общественной справедливости и техправовых гарантий, которые могли бы ее обеспечить. Одним из логических выводовтаких размышлений стало требование зашиты крестьян от произвола господ ичрезмерной эксплуатации, о чем первым стал писать Ян из Людзиска.
В XIII — XIV вв.главным литературным жанром были жития святого Станислава, святых Ядвиги,Кинги, Соломеи, в развитии которых заметно нарастание интереса к человеческойиндивидуальности. В XV веке литература становится много более разнообразной,появляются сборники проповедей, стихотворные легенды о святых, послания,религиозные песни и гимны. В литературу проникают мотивы христианскогонародного фольклора, апокрифические мотивы, светские элементы. Важнейшимипамятниками литературы были исторические сочинения – «История Польши»Яна Длугоша, хроника Винцента Кадлубка, Великопольская хроника, хроника Янко изЧарнкова и другие.
В архитектуре XIV – XVвв. утверждается готический стиль, распространяясь в том числе и на гражданскоестроительство. Ярким выражением так наз. готического гуманизма в скульптурестали статуи мадонны и святых и многофигурные композиции на евангельскиесюжеты. Среди последних выделяется алтарь Мариацкого костела в Кракове,созданный в последней четверти выходцем из Нюрнберга Витом Ствошем.
Живопись развивалась нетолько в иконографии, но и в книжной миниатюре, представленной многимивеликолепными памятниками – такими как Флорианская Псалтырь и градуалОльбрахта.
В развитии материальнойкультуры, техники, строительства XIII – XV вв. также отмечены значительнымидостижениями. Стали распространяться водяные мельницы, развивались сложныеремесленные производства, например стеклодувное дело, польские мастера освоилисложнейшие инженерные работы в горнодобыче, в городах высокого уровня достиглостроительство не только храмов, но и жилых домов и мостов.
В целом, в XIII – XVвв. польская культура становится органической частью развитой, зрелой культурыевропейского средневековья.
4. Политическоеразвитие Польши в XVI — XVII вв
Принято считать, что вXVI веке Польша (точнее Речь Посполитая, плод государственного объединенияПольши и Великого княжества Литовского в 1569 г.) вступила в эпоху так называемой «шляхетской демократии», которую можно определить как своеобразнуюмодель сословно-представительной монархии, для которой характерна слабостькоролевской власти, децентрализация, очень широкие права и привилегии шляхты,односословность представительного органа – посольской избы сейма. Польская«шляхетская демократия» с неизбежностью перерождалась в режиммагнатской олигархии, который установился в Польше приблизительно с серединыXVII века. Условной цезурой можно считать начало правления короля Яна Казимирав 1648 году. Реформы второй половины XVIII века знаменовали попытку вывестипольско-литовскую государственность из затяжного кризиса. Они доказывают, чтосословно-представительная система Речи Послолитой была способна к внутреннейтрансформации и модернизации. Однако вмешательство соседних государствостановило этот процесс.
Как и большинство странЕвропы, Польша в начале XVI в. стояла перед проблемой централизацииадминистративной системы и создания эффективного государственного аппарата.Однако если в других странах Запада королевская власть в борьбе зацентрализацию могла опереться на растущее влияние городов и горожан, то вПольше мещанство было фактически отлучено от какой бы то ни было политическойроли и вопрос о централизации решался исключительно в рамках отношений междумонархом и шляхтой. Шляхта же не была однородна. Если в XV веке средняя шляхтаеще не сумела оформиться в самостоятельную политическую силу, то в течениепервой половины XVI в. она выступает на политической арене как соперник и дажепротивник магнатерии. В 1520-е годы шляхта добилась права избирать на сеймикахпослов в польский сейм, и постепенно посольская изба получила численноепреобладание над сенатом (в 1511 г. в посольской избе насчитывалось 34 посла, ав 1528 уже 88). Сейм стал сценой политической борьбы между шляхтой и магнатами.Король стоял как бы «над схваткой» и мог опереться на шляхту встремлении укрепить центральную власть. Но шляхта, поддерживая короля, оченьопасалась его абсолютистских поползновений, и поэтому не могла стать надежнымсоюзником короля. Многое в этих условиях зависело от личности монарха. Однакопоследние представители династии Ягеллонов Сигизмунд I Старый (1506 -1548) иСигизмунд II Август (1548-1572) оказались неспособны твердо и ловко вестиполитику централизации. Политическая борьба в годы династических кризисов1570-1580-x годов, из которой королевская власть вышла резко ослабленной,сделала окончательно невозможным переход к абсолютизму в Речи Посполитой. Аотсутствие абсолютизма предопределило дальнейшее ослабление польско-литовскойгосударственности в XVII – XVIII вв.
Экзекуционистскимдвижением называют шляхетское движение за государственные реформы в Польше XVIв., нацеленные на укрепление администрации, финансов, армии, за оттеснение отвласти аристократии и укрепление политического влияния шляхты в государстве.Название подразумевает «исполнение» (executio) законов, которыедолжны обеспечить Польше благосостояние.
Первые шаги в борьбе заограничение власти магнатерии средняя шляхта делает уже при короле Александре(1501-1506), чье правление открылось принятием Мельницкого привилея 1501 г. который поставил политику короля в зависимость от сената, то есть органа, выражавшего волюмагнатов. Борясь за пересмотр Мельницкого привилея, шляхта, возглавленная ЯномЛаским, добилась запрета передавать в держание королевские земли без одобрениясейма и занимать одновременно несколько высших государственных постов. В 1505 г. была принята знаменитая сеймовая конституция «ничего нового» (nlhil novi), котораязапрещала принимать какие-либо законы без одобрения сейма. В 1506 г. были напечатаны и разосланы по судам так наз. Статуты Лаского — подготовленный Яном Ласкимсвод правовых норм, который должен был лечь в основу кодекса польского права.
Однако приход к властиСигизмунда I Старого переменил ситуацию. Король отстранил от политических делЯна Лаского, и стал опираться в своей политике на магнатов, то есть попробовалвернуться к традиционной манере действий. Король сам стал инициатором рядареформ, выражавших его абсолютистские стремления.
Во-первых, он (а точнеесказать, его очень энергичная, властолюбивая и ловкая жена, итальянка БонаСфорца) принялся наводить порядок в королевском имуществе, которое включало 1/6пахотных земель Польши, поступления от соляных копей, торговые и судебныепошлины, с целью увеличить его доходность. Во-вторых, была проведена денежнаяреформа и восстановлен краковский монетный двор. В-третьих, король попыталсяввести налог на шляхетские владения, В-четвертых, королевская семья покусиласьи на принцип «свободных выборов» («вольной элекции»)монарха, добившись в 1529 признания наследником Сигизмунда его малолетнегосына. Все эти меры призваны были обеспечить резкое обогащение и укреплениеказны, создание постоянной армии вместо посполитого рушения, усиление властикороля. И то, и другое, и третье означало бы кардинальное изменение роли шляхтыи ее сейма в общественной жизни. Результатом было формирование дворянскойоппозиции, которая обвиняла магнатерию в пагубном влиянии на короля, требоваласозвать «сейм справедливости», который добился бы строгого исполнениядействующих законов, ограничил бы влияние магнатов и остановил бы притязаниякороля на полноту власти и независимость от сейма. Вместе с тем, шляхетскиелидеры признавали необходимость военной, финансовой и юридической и ряда другихpeформ.
Конфронтация привела кпрямому столкновению короля и шляхты. В 1537 году собранное под Львовом для походана Молдавию посполитое рушение отказалось повиноваться королю и потребовалопреобразований в государственной жизни и перемен к политике двора. Напоследовавших сеймах был выработан компромисс: шляхта согласилась на обложениеналогом ее имений, но добилась подтверждения принципа «вольнойэлекции».
Патовая ситуацияпродолжалась вплоть до вступления на престол Сигизмунда II Августа. При немразрыв короля и шляхты первоначально приобрел еще большую глубину. Монарх непринимал программы экзекуционистов, а после того как сейм в 1559 отказалсяутвердить налоги для ведения Ливонской войны, король в течение 4-х лет его несозывал. Тем временем экзекуционистское движение стало влиятельной силой средишляхты, выдвинуло своих идеологов, а в сейме сложилось что-то вроде “партии”экзекуционистов. В развитом виде программа этой «партии»предполагала: а) восстановление королевского земельного домена, который взначительной части был роздан в держание магнатам; б) укрепление королевскойказны благодаря этой мере и реформе налоговой системы; в) дополнениепосполитого рушения созданием небольшого наемного войска; г) укрепление системыисполнительно-административной власти; д) правовая интеграция земель в Польше иконсолидация Польско-Литовского государства путем заключения новой унии; е)проведение церковной реформы; ж) упорядочение законов и деятельности судов.
Таким образом, этапрограмма была нацелена на укрепление государства в рамках тойсословно-представительной системы, которая уже сложилась. Трудно сказать,насколько такая программа была реалистичной, насколько утопической. Так илииначе, лагерь экзекуции заявлял о своей готовности взять на себяответственность за судьбы государства и общества; шляхта оказалась способнойвыдвинуть программу, которая не была подчиненна исключительно ее сословныминтересам. С другой стороны, ни в коей мере не ставилось под сомнениегосподство дворянства в обществе и его ведущая роль в управлении государством.
Поворотный момент вистории экзекуционистского движения наступил в начале 1560-х годов. СигизмундII Август убедился, что война с Россией из-за Ливонии стала затяжной и что силВеликого княжества Литовского для ее ведения не достает. Поддержка польскогосейма, где в это время экзекуционисты играли ведущую роль, стала необходимой. Поэтомукороль вынужден был пойти на компромисс. После четырехлетнего перерыва сейм былсозван и на ряде его сессий в 1562-1565 г. были приняты решения о реформах. Во-первых, решено было провести инвентаризацию («люстрацию») всехкоролевских земельных владений с тем, чтобы восстановить монарший домен иобеспечить тем самым казну необходимыми средствами. Все земли, отданные вдержание начиная с 1504 г. подлежали возврату. Во-вторых, отныне все доходы откоролевщин делились на 5 частей, одна из которых отдавалась держателюкоролевщины, а остальные шли в казну. Четвертая часть поступлений в казну –«кварта» сосредотачивалась в специальной кассе и предназначаласьисключительно для найма постоянного войска. В-третьих, отныне ни один из высшихсановников не мог назначаться на две и более государственных должностей.Предполагалось также ввести должности своеобразных ревизиров, которые от именисейма должны были контролировать деятельность высших должностных лицгосударства. В- четвертых, в рамках предпринятых реформ осуществляласьинтеграция всех территорий Польши и Литвы в единое государство. Важнейшим шагомздесь было заключение в 1569 Люблинской унии между Королевством Польским иВеликим княжеством Литовским. Условия унии в этот раз предусматривалиобъединение сеймов двух стран, совместные выборы короля, введение единоймонеты, проведение единой внутренней и внешней политики. Украинские земливключались в состав Короны, то есть земель Польского королевства. Великоекняжество отныне состояло из Белоруссии и собственно Литвы. В нем сохранялисьотдельная армия, казна, судебная система, традиционные государственные иземские должности, старые законы. Шляхта, однако, наделялась теми же правами,что и шляхта Польши. Наконец, была предпринята церковная реформа: было решенопрекратить выплату так наз. аннат Римской курии, отменить сбор десятины сшляхетских имений, освободить шляхту от церковной юрисдикции по каким бы то нибыло вопросам, обложить церковные владения налогом на военные нуждыгосударства.
Таким образом,экзекуционистское движение добилось значительного успеха. Однако принятыерешения носили непоследовательный характер. Не удалось добиться созданиясильной исполнительной власти, дееспособной постоянной армии, кодификацииправа, реального ограничения политической роли магнатерии, предотвратитьдинастические кризисы, на долгое время оздоровить государственные финансы. Небыл выработан механизм выборов нового монарха. Не был создан эффективный органвысшего апелляционного суда (эта функция оставалась у королевского надворногосуда, но он работал очень нестабильно, сотни дел годами оставались безрассмотрения и решения). Реформы остановились на полпути. Да и сам союз монархаи шляхты оказался непрочным. Король был раздосадован и разочарован отказомшляхты пойти на обложение налогом ее имений; шляхта была недовольна отказомкороля сосредоточить все властные полномочия в руках сейма.
Отсутствие прямыхнаследников в момент смерти Сигизмунда II Августа в 1572 году привело к новомубескоролевью и глубокому политическому кризису. Избрание нового монарха — представителя французского королевского дома Генриха Валуа — в 1573 годусопровождалось выработкой и принятием знаменитых Генриховых артикулов, которыестали синонимом “золотых шляхетских вольностей”. В чем они состояли? Незыблемымпровозглашался принцип свободных выборов короля; сейм должен был созываться нереже одного раза в два года и продолжаться 6 недель; король не имел правасамостоятельно вводить новые налоги или созывать посполитое рушение; внешняяполитика монархии была поставлена под контроль сената; шляхта получала от казнывознаграждение за участие в заграничных походах; постоянная армия содержаласьтолько за счет кварты; наконец, шляхте было гарантировано право отказаться отпослушания королю в случае неисполнения им законов Речи Посполитой ( jus de nonpraestanda oboedientia). Кроме того вводился институт сенаторов-резидентов. Этобыли 16 назначенных сеймом сенаторов, которые в период между сессиями сеймадолжны были контролировать деятельность монарха. Фактически у короля оставалосьтолько одно существенное право: назначать на государственные должности.
Генриховы артикулысоставили рубеж в политической истории Польши и всей Речи Посполитой. Онизакрепили те начала политического устройства страны, которые впоследствиепривели к её краху. Это, однако, не значит, что разделы Польши в конце XVIIIвека были запрограммированы Генриховыми артикулами. Более того, созданная втечение XVI века политическая модель оказалась и достаточно устойчивой, идееспособной. Лишь эпоха Просвещения выявила ее историческуюбесперспективность.
Генрих Валуа правил вПольше около года, а в июне 1574 г., оказавшись наследником французскогопрестола, покинул беспокойную шляхетскую монархию-республику, чтобы взойти наболее солидный и престижный французский трон. Шляхта на пошла на объединение вруках Генриха польской и французской корон и избрала в 1576 году новым монархомСтефана Батория. Будучи сторонником сильной центральной власти и крупнойличностью Стефан Баторий не мог одобрить польских государственным порядков ипытался восстановить нарушенное равновесие между королем и сеймом. Однакопереломить ход политической эволюции Польши ему не удалось. Новый компромиссшляхты и короля привел к созданию в 1578 г. Коронного трибунала — высшего апелляционного шляхетского суда, чьими членами были выбранные шляхтойпредставители. Это судебный орган взял на себя рассмотрение тех дел, которыепрежде поступали в королевский надворный суд и лежали там годами без движения.Кроме того, было сформировано, наконец, небольшое наемное войско. На на этомгосударственные преобразования, которые могли бы внутренне укрепить РечьПосполитую, остановились.
Сама шляхта, преждератовавшая за перемены, удовлетворилась достигнутым — главным образом тем, чтоей, шляхте, были обеспечены такие привилегии и такие позиции в обществе игосударстве, какими не могло похвастаться дворянство ни одной другой европейскойстраны. Идеологи экзекуционистского движения слились с магнатерией и изпоборников реформ и идеи общественного долга превратились в глашатаев иревностных защитников шляхетских вольностей. Показательна в этом отношениисудьба Яна Замойского — в прежние времена одного из лидеров экзекуционистов,вождя средней шляхты, “трибуна шляхетского народа”, как его называли. Теперь онстал обладателем громадных латифундий, держателем обширных королевщин, виднымсановником и полноценным представителем магнатской элиты, защитникомсложившихся порядков. Экзекуционистское движение себя исчерпало, и тем самымоткрылась дорога для трансформации “шляхетской демократии” в магнатскуюолигархию.
XVI — перваяполовинаXVII в. составляют первую фазу в по существу едином циклесоциально-экономического развития Польши, охватывающем время от второй половиныXV до середины XVIII века. Эта эпоха в целом может быть охарактеризована как времягосподства барщинно-фольварочной системы и крепостничества, которые не толькоопределяли ход развития экономики, но и накладывали глубокий отпечаток насоциальные отношения и культурную жизнь страны. Однако основы этой системыхозяйствования и социальных связей были заложены именно в XVI веке.
Экономическое исоциальное развитие Речи Посполитой было неотрывно связано с демографическимипроцессами, а они изучены пока недостаточно. Общие его черты однако известны.Население Речи Посполитой составляло 7,5 млн. человек в 1500 г., 11 млн. в 1650 г. и 14 млн. в 1772 г. Плотность населения возрастала соответственно с 6,6чел. на кв. км в 1500 г. до 11,1 в 1650 г. и 19,1 в 1772 г., с учетом сокращения территории Польши и Великого княжества Литовского в этот период. Не тольковосточные территории Речи Посполитой, но и западные части ее коронных земель недостигли в XVI-XVIII вв. того уровня плотности населения, какой был характерендля стран Западной Европы. На территории Речи Посполитой в XVI – XVIII вв.продолжались колонизационные процессы, что усиливало неравномерность в развитииотдельных регионов. Кроме того в эту эпоху Речь Посполитая пережила двеподлинные демографические катастрофы: в годы шведского «потопа,польско-казацких и польско-русских войн, и в период северной войны. Во многихрегионах эти события унесли около 1/3 населения и уничтожили более половиныпроизводственного потенциала.
Фольварочное(поместное) хозяйство, ориентированное на рынок и основанное на крепостномтруде стало главным фактором развития польской экономики, начиная с XVI в.Переход к баршинно-фольварочной системе и второе издание крепостничества, тоесть рефеодализация, были явлением, характерным для многих стран Восточной,Центральной и Юго-Восточной Европы. В Западной Европе восторжествоваликапиталистические тенденции и развитие экономики пошло, как известно, другимипутями. Существует несколько объяснений этих различий в социально-экономическойэволюции Восточной и Западной Европы, равно как и генезиса капитализма в целом.На сегодняшний день ясно, что причины такого поворота в развитии Европы былимногообразны, что социокультурные и политические факторы играли здесь неменьшую роль, чем собственно экономические или технологические (развитиепроизводительных сил). Общим для всей Европы было то, что дворянство оказалосьв состоянии кризиса и его уровень жизни и потребления быстро падал на фонероста благосостояния и социально-политической роли бюргерства. Наиболеепредприимчивые из дворян прореагировали на это относительное снижениесоциального статуса переходом к новым формам хозяйствования, приспособленным к рыночнойконъюнктуре. С этой точки зрения, процессы на западе и востоке Европы былиодинаковы. Однако в западноевропейских странах в силу сложившегося к XVI векусоотношения сил уже невозможно было ни закрепостить крестьян, ни подчинитьгорода интересам дворянства, ни поставить государство на службу одномусословию. Дворянству не оставалось ничего другого кроме как включиться самому враннекапиталистическое предпринимательство. В Восточной Европе, в частности вПольше, ситуация была иной. С одной стороны, развитие рынка в самой Польше,спрос на польское зерно на Западе, падение стоимости монеты и тем самым чиншаподталкивали к развертыванию крупного фольварочного хозяйства, ориентированногона рынок. С другой стороны, доминирующие социально-политические позиции шляхтыи неспособность слабой королевской власти обеспечить баланс сословных интересовсоздавали искушение и возможность удовлетворить новые потребительские запросыдворян за счет крестьянства и горожан. Фольварк складывался. таким образом, нев результате действия абстрактных сил рынка или перемен в состоянии техники иагрикультуры, а вследствие и экономических, и политических, и социокультурныхперемен в Речи Посполитой и всей Европе.
В принципе, фольварк,то есть хозяйство при помещичьей усадьбе. существовал и прежде XVI века. Но онбыл очень небольшим, обслуживал лишь потребительские потребности феодала и егосемьи, не будучи вовлеченным в рыночные связи. Однако уже в XV векефольварочная запашка (прежде всего в церковных владениях) стала расширяться, агодовая норма барщины – заметно расти. Эти тенденции в полную силу развернулисьв XVI веке. На сеймах 1520 и 1521 гг. она была законодательно закреплена,причем определен был не максимум, а минимум отработок – 1 день в неделю скрестьянского двора. Шляхетские фольварки стали расти как на дрожжах итребовали все более широкого использования барщинного труда. Отсюда –постоянные постановления сеймов о необходимости задерживать и прикреплять кземле „люзных людей“, которые тем не менее не исчезали, потому что теже самые шляхтичи с готовностью принимали таких бродяг и переселенцев в своихвладениях.
Первоначальнорасширение фольварков осуществлялось не за счет сгона крестьян с земли, а засчет использования пустошей, освоения новых земель и выкупа солтыств – аразмеры барщины были, как видим, умеренные. Поэтому рост фольварка могсочетаться с относительно благополучным развитием крестьянских хозяйств. Этохрупкое равновесие сохранялось на протяжении всего XVI в. Фольварк охватывал всреднем 60-80 га земли, засеянной зерновыми. Урожайность поднялась до 5-6, и влучшие годы и до 7-9 центнеров ржи или пшеницы с гектара и достигла тем самымрекордного для всей эпохи польского феодализма уровня. Наряду с земледелиемразвивалось животноводство, создавались крупные рыбные пруды, интенсивноэксплуатировался лес. Большая часть продукции всех отраслей фольварочногохозяйства шла на рынок.
Рост доходов шляхты былпоистине феноменальным. Один лан фольварочной земли приносил в 15-20, а иногдаи в 30 раз больше денег, чем лан крестьянина, платившего землевладельцу чинш.Разумеется, такая конъюнктура не могла держаться очень долго. Уже в конце XVIвека доходность фольварка начинает сокращаться, первые признаки близящегосякризиса барщинной системы дают о себе знать. Но вплоть до середины XVIl векафольварк позволял среднему шляхтичу если не процветать и быстро обогащаться, тожить безбедно и устойчиво, не мучаясь чрезмерно завистью к богатому горожанинуили соседу.
Долгое времяотечественная историография утверждала, что на протяжении всей феодальной эпохиположение крестьян ухудшалось, крестьяне влачили жалкое существование иподвергались возрастающей эксплуатации. Этот взгляд оказался неверным, и опытпольского крестьянства XVI века – один из весомых доводов против традиционной иустаревшей картины. Как ни парадоксально, но крестьянское хозяйство в XVI векепереживало период подъема вместе с шляхетским фольварком. Доходность одногодана крестьянского надела хотя и была вдвое ниже, чем в фольварке тем не менеезаметно возросла. Улучшалась агрикультура, росла урожайность, крестьяне нарядус феодалами использовали выгоды товарно-денежных отношений. Барщина еще неподрывала сил крестьянской семьи, фольварк рос не за счет сокращениякрестьянского надела, прибавочный продукт обеспечивал земледельцу рост уровняжизни, наличие свободных денег позволяло и крестьянину участвовать в торговле.Несмотря на рост крепостнических тенденций крестьянин мог и уйти от феодала, исохранить известную свободу хозяйствования.
Интересы фольварка икрестьянина пришли в противоречие лишь в XVII веке, когда шляхта, желая вусловиях уже неблагоприятной конъюнктуры сохранить прежний уровень доходов,стала захватывать крестьянские наделы, стремилась вытеснить крестьян изторговли с городом, повышала норму отработок до такой величины, какой непозволял земледельцам сохранить собственное производство и доходы на прежнемуровне. Государство не было способно остановить эти процессы, да и просто незамечало их. Правовое же бесправие крестьян лишало их возможностисопротивления. Однако в XVI в. все эти противоречия были еще скрыты, и этостолетие может быть названо эпохой процветания крестьян,
В третьей четверти XVIвека сельскохозяйственное производство в Польше достигло апогея. После этоготемпы развития аграрного сектора экономики замедлились и наметилась тенденция кобщему хозяйственное спаду. Однако в конце XVI в. почти ничто еще не предвещалогрядущего кризиса. Напротив, экспорт зерна продолжал возрастать и достиг высшейточки в 1618 году. Однако за сохранение динамики польского зернового экспортапришлось заплатить довольно дорогую цену. Чтобы компенсировать падение цен назерно и, соответственно, своих доходов, шляхта стала увеличивать фольварочнуюзапашку, отнимая землю у крестьян. Расширение запашки требовало новых рабочихрук, и поэтому в имениях шляхты стала расти барщина. Ради экономии средств изерна шляхтичи отказывались от применения наемного труда и сокращали поголовьескота. Все это давало краткосрочный эффект, но вело к истощению почв, ухудшениюагрикультур, падению урожайности и валового сбора зерна. Эта тенденцияпрослеживается как устойчивая с 1570-х годов. Стагнация стала нарастатьособенно заметно после 1520 года, когда в результате общеевропейского монетногокризиса (в частности, вызванного постоянным притоком золота и серебра изиспанских колоний) началась инфляция.
Однако вплоть досередины XVII в. все эти колебания еще не приобрели необратимого характера ипольская экономика оставалась в целом здоровой. Подлинный кризис разразилсяпосле потрясений „потопа“ и казацких войн.
Интересы фольварочного хозяйстварано или поздно должны были столкнуться с интересами горожан. Однако и в этомотношении XVI век создавал иллюзию благополучия. Общая экономическая обстановкаблагоприятствовала развитию ремесла и торговли, хотя рост цен на городскуюпродукцию был далеко не так стремителен, как рост цен на зерно. Тем не менееналичие денег и у шляхтичей, и у крестьян обеспечивало сбыт городской продукциипо выгодным ценам, а государственная политика регулирования городского рынкапока еще не сказалась негативно на торгово-ремесленной деятельности бюргеров.
Ремесло весьмадинамично развивалось в городах и местечках. Особенно выделялись в этомотношении Краков, Гданьск и Познань, а за пределами коронных земель — Вроцлав,Вильно и Львов, то есть крупнейшие городские центры. Более того, в ВеликойПольше появились первые рассеянные мануфактуры, а кое где возникали весьмакрупные сукновальни, красильни, кирпичные и металлургические мастерские,которые применяли и наемный труд. Совершенствовалась технология, возникали новыеотрасли (такие как книгопечатание и бумажное производство). Наряду с железомросла добыча меди, свинца, серебра, а в соляных копях Бохни и Велички былозанято около 1000 человек.
Перелом обозначился вконце XVI — начале XVII вв., когда шляхта стала систематически законодательноограничивать рост цен на городские продукты, выкупать кузницы и использовать вних крепостной труд и вообще всячески тормозить развитие городского ремесла иторговли, считая, что фольварочное производство (при котором часто существовалии ремесленные мастерские) способно и тут заменить городское хозяйство.
5. Польша XVI – первойполовины XVII вв.: сословия и социальные группы
В XV – XVIII вв. вЗападной Европе сословные отношения стали постепенно уступать место иному типусоциальных связей, для которых определяющим моментом был уже не правовой статустого или другого слоя, а его материальное могущество, экономическая роль, местои роль в системе производства. Это не значит, что традиционные сословныекритерии потеряли свое значением но их влияние становилось все болееограниченным. Польша же вплоть до конца XVIII века оставалась страной, вкоторой сословные перегородки были главным фактором социальных отношений.Главной тенденцией их развития было не разложение сословных структур, а,напротив, их окостенение, взаимное отдаление и внутренняя консолидациясословий. В этом социальная эволюция общества Речи Посполитой противоположнатому, что мы наблюдаем на западе Европы. Иными словами, вместо социальноймодернизации мы наблюдаем здесь консервацию средневековых начал общественнойжизни.
Польские историки(например, Я. Мачишевский) предлагают следующую периодизацию эволюциисоциальных отношений в Речи Посполитой этого времени. Период между Нешавскимистатутами (1454 г.) и Генриховыми артикулами (1573 г.;) характеризовался ростом влияния шляхты и был временем расцвета польской государственности.В 1573 – 1648 гг. могущество шляхты обернулось упадком горожан как сословия,началом разорения и деградации крестьянства, ослаблением государства, быстрымвозрастанием роли магнатов в обществе и торжеством консервативных тенденций вкультуре. Между 1648 и 1764 годами именно магнатерия определяет тонусобщественной и политической жизни в Речи Посполитой, что влечет за собойнарастание анархии, катастрофическую децентрализацию, кризис основныхинститутов государственной власти; в культурном плане это время безраздельногогосподства католической реакции. На последние десятилетия XVIII века (1764 –1795) приходится начало перестройки социальных отношений, оздоровлениегосударства, регенерация культуры и ее приобщение к достижениям Просвещения.
При этом главной силой,определявшей направление, темп и характер социальных перемен оставалась деятельностьи политика шляхты.
Речь Посполитая вместес Испанией принадлежала к тем регионам Европы, где дворянство было оченьмногочисленным и имело большой удельный вес в социальной структуре общества. Впоследней четверти XVI в. шляхта составляла 5,6% населения в Великой Польше,4,6% в Малой Польше, 3,0% в Королевской Пруссии и целых 23,4% в Мазовии.Обыкновенно считается, что в целом 8-10% населения Речи Посполитой принадлежалок шляхте. Для сравнения укажем, что во Франции дворянство составляло 1% населения,в Англии 3,7% вместе с духовенством, в Испании 10%. Уже одни эти цифрызаставляют обратить внимание на то, насколько своеобразна была польская шляхтаи насколька трудно зачислить без оговорок всю ее массу в эксплуататорскийкласс.
Речь Посполитая, за исключениемнекоторых территорий, на которых в позднее средневековье и раннее новое времяпроизошла как бы запоздавшая феодализация, не знала типичной для Западаиерархической лестницы, составленной из сеньоров и вассалов.
Внутри шляхты выделяюттри слоя: магнатерию, среднюю и мелкую шляхту. Каковы критерии их взаимногообособления? Их определить весьма непросто, поскольку очень велики былирегиональные отличия. С одной стороны, в Великой Польше среди средней шляхтыпреобладали владельцы одной деревни, а магнатом считался тот у кого было 20 ибольше деревень. С другой стороны, на юго-востоке Речи Посполитой, на Украине»средним" был владелец 5-10 деревень, а магнатские латифундиивключали не только сотни деревень, но и десятки городов. Очень неопределенным являетсяи понятие «мелкая шляхта». В нее входили и не только владельцымаленьких фольварков, но и те, кто имел лишь часть фольварка и деревни, илинадел равный одному или нескольким крестьянским ланам, или вовсе не имел земли,довольствуясь принадлежностью к клиентеле того или другого магната. Такимобразом, имущественный критерий недостаточен для описания не только внутреннейстратификации шляхты, но и для обособления шляхты от других сословий.
Наряду с имущественнымположением, громадное значение для статуса семьи или индивида внутришляхетского сословия имела принадлежность к той или иной магнатско-шляхетскойгруппировке, генеалогические и родственные связи, роль в сейме и на сеймике,связь с церковными кругами, обладание государственной или земской должностью.Все это делает условным разделение шляхты на сколько-нибудь четкие, взаимнообособленные социальные слои. Тем не менее глубокие различия в положениимагната и провинциального безземельного шляхтича-«гречкосея»совершенно очевидны. В то же время и тот, и другой принадлежали к одномусословию. Что же их объединяло и интегрировало шляхту в целом?
Объединяющей иинтегрирующей силой выступала не столько феодальная собственность на землю,сколько сложившиеся в Польше правовые и социокультурные институты и традиции.Прежде всего это та совокупность публично-правовых и частно-правовыхпривилегий, которыми было наделено шляхетское сословие независимо отсоциального и имущественного статуса его отдельных представителей.«Золотые вольности» обеспечивали шляхте как сословию не толькомонопольное право владеть землей, но и безусловное господство в церкви игосударстве, доминирование в торговле, особые позиции в уголовном праве,неограниченную власть над крестьянином, фактическую независимость откоролевской власти и право контролировать при помощи представительныхинститутов все действия органов высшего государственного управления, в томчисле и самого монарха. Все это законодательно закреплялось в «шляхетскомправе».
Другим критериемпринадлежности к шляхетству было происхождение и определенный образ жизни.Радомский сейм 1505 г. ввел этот критерий даже в законодательство: “лишь тотможет считаться шляхтичем, каждый из родителей которого шляхтич и происходит изшляхетской семьи. И он, и его родители должны проживать как прежде, так и внастоящее время – в своих имениях, градах, местечках или деревнях всоответствии с обычаем отчизны и привычкой шляхты, живя по уставам и законам,принятым среди шляхты нашего королевства". Эта норма прочно вошла вобщественное сознание и юридическую практику Речи Посполитой в XVI – XVIII вв.
Наряду с сословнымипривилегиями, происхождением и особым образом жизни большое значение дляинтеграции шляхты как сословия имела и сама традиционная практика публичнойжизни, создававшая иллюзию участия всей шляхты in согроге в управлениигосударством. Особенно важным это было для мелкой и беднейшей шляхты, котораяне упускала случая подтвердить свое исконное шляхетство участием в выборахповетового чиновника, в съезде, в сеймике, в ежегодных военных смотрах, впосполитом рушении. Каждый шляхтич стремился иметь хотя бы самую маленькую,хотя бы и заведомо фиктивную, но признанную в общественном мнении должность(уряд). Эти должности были очень разнообразны и чаше всего не были сопряжены нис какими реальными обязанностями, но тем не менее среди шляхты бытовалоубеждение, что шляхтич без должности все равно что пес без хвоста.
Наконец, громадноезначение и в глазах современников, и в реальной жизни имели родственные связи итакое специфическое выражение общности шляхты данной территории как соседство(это понятие было введено в польскую науку А. Зайончковским). Соседство — этота совокупность связей общения, которая объединяла территориально компактнуюгруппу дворянства. Реализовывалась эта связь преимущественно во взаимныхвизитах и совместном времяпрепровождении, влекущим за собой, разумеется, иустановление родственных отношений. «Соседство» сочеталось, такимобразом, с установлением более широких родственноклановых объединений, которыеконсолидировали шляхту.
Но и на этом некончается перечень интегрирующих факторов в жизни польского шляхетства XVI –XVIII вв. Чрезвычайно существенной была субъективная сторона дела. Шляхетствобыло носителем особой субкультуры с присущими только ей представлениями о мире,специфической этикой, эстетикой, аксиологией и самосознанием. Эта субъективнаяисключительность ярко запечатлена в шляхетской ментальности. Шляхетстворассматривалось как некий особый, едва ли не божественный дар. Польский поэтXVI в. Николай Рей писал, что «истинное шляхетство – это какая то чудеснаясила, гнездо добродетелей, славы, всякой значительности и всякогодостоинства». Истинный шляхтич как бы генетически наследует весь возможныйспектр достоинств и прежде всего prudentiam, temperantiam, fortitudinem,justitiam. Польскому шляхтичу был присущ сословный нарциссизм. Благородноепроисхождение придавало ему в собственных глазах как бы особопсихофизиологическое состояние, которое делало его духом и телом отличным отплебея. Умственные и физические достоинства, добродетель и сила, свобода иответственность находили в нем, как думали шляхетские идеологи, гармоническоесоединение. Один из публицистов писал: «Польский шляхтич от природыобладает всеми талантами и добродетелями, и никто в целом мире не может с нимсравняться». Недостатки шляхтича – и те! — рассматривались как продолжениеего достоинств, некий преизбыток сил и способностей, дарованных ему небесами.
Замкнулись ли сословныеграницы польской шляхты в XVI – XVII вв.? Тенденция к превращению шляхты всословную касту, безусловно, существовала. Законодательство не раз пыталосьустановить крепкие и непроницаемые сословные перегородки. Однако самамногочисленность постановлений сеймов по этому вопросу показывает, наскольконеэффективным оказывалось такое законодательство. В 1496 г. на Петроковском сейме горожанам было запрещено приобретать землю. В 1532 году этот запрет былподтвержден, и исключение было сделано только для Королевской Пруссии инескольких крупнейших городов других польских земель. Конституции 1505, 1550,1565, 1637, 1677 гг. запрещали шляхте под угрозой потери герба и связанных сним привилегий селиться в городе, заниматься ремеслом, торговлей, приниматьназначения на городские должности. Но уже во второй половине XVII в. этотзапрет перестал действовать не только de facto, но, судя по всему, и de jure,хотя формально он был отменен лишь в 1775 г. Причиной неуважения к принятому закону было то, что переход шляхтича в город, угрожая ему потерей социальногостатуса, во-первых, сопровождался чаще всего улучшением материальногоположения; во-вторых, далеко не всегда заставлял расставаться с сословнымипривилегиями. Даже становясь горожанами по роду деятельности и меступроживания, шляхтич сохранял особые права и значительную часть «золотыхвольностей».
Шляхта смешивалась сдругими слоями населения также и в деревне. Сам сельский уклад жизни исключализоляцию шляхты особенно мелкой и безземельной – от крестьянства, хотя вправовом отношении дистанция постоянно оставалась весьма велика.
Церковный приход былкрепким интегрирующим звеном. Он включал фольварк как свою органичную часть, ив повседневной жизни не могло идти и речи об изоляции рядового шляхтича открестьянина. Нередкими были и случаи социально и формально-правовой деградациишляхты, превращения ее не только реально, но и номинально в крестьян.
Но более характерна длямежсословных отношений противоположная ситуация – проникновение крестьян игородских плебеев в ряды польского дворянства. Хотя в 1578 г. сейм попытался остановить процесс расширения рядов шляхты лишив короля права нобилитацииплебеев, количество парвеню, видимо, не уменьшилось, хотя и росло вопрекизаконам. Поэтому сейм 1601 г. вынужден был вернуться к этому вопросу и принятьспециальное постановление «о новой шляхте», закрепив еще разисключительно за сеймом прерогативу возводить и утверждать в шляхетстве. Однаков 1626 налоговый универсал сейма фактически признал статус новой шляхты,возложив на нее дополнительные налоги.
Многочисленными былишляхетские мезальянсы, в которых шляхтич осчастливливал своим благородствомдочь богатого или просто зажиточного купца, ремесленника или крестьянина. Яркимпамятником, отразившим эти процессы, стала составленная ВалерианомНекандой-Трепкой в первой половине XVII в. т.н. «Книга хамов» –перечень приблизительно 2400 фамилий, носители которых жульническим путемузурпировали шляхетство. Книга составлена автором в результате изучениясудебных записей, гербовников, локальных хроник, просто собирания сплетен ислухов. И хотя не всякому конкретному известию «Книги хамов» можнодоверять, историки признают, что в целом она верно отразила межсословнуюмобильность в польском обществе. К шляхетскому гербу вело много путей.Во-первых, взяв в услужение крестьянского сына, шляхтич мог по своей инициативеприставить к его прозвищу облагораживающее окончание -цкий или -ский;во-вторых, из алчности шляхта отдавала своих дочерей замуж за крестьян и те, вобход закона, начинали именовать себя дворянами; в-третьих, какой-нибудьсмышленый плебей устраивался стряпчим в суд или канцелярию, изучал все уловки икрючки делопроизводства и потом тайком вписывал в земские книги и свое имя собозначением «nobilis». В-третьих, и это был очень распространенныйспособ стать мещанином во дворянстве, можно было подкупить какого-нибудь пана,который обвинял плебея в узурпации шляхетства, а два других подкупленныхсвидетеля опровергали эту «клевету». Инициатор этой махинации в итогебывал записан в судебные книги как шляхтич, подтвердивший свое дворянскоедостоинство. Были и другие, более или менее рафинированные способы пролезть вдворянство.
Наряду с такиминезаконными уловками существовал и традиционный путь нобилитации за заслугиперед государством. Волна аноблирования, которая была характерна для Европы XVI– XVIII вв. не обошла стороной и Польшу. Особенно высокой она была во второйполовине XVII и второй половине XVIII вв. В первом случае это было связано сборьбой против шведов; во втором – с общей переменой отношения к шляхетству.Если в первой половине XVII века произошло только 20 нобилитаций, то в период с1669 по 1764 г. – 205, а за 31 год правления Станислава Августа Понятовскогобыло произведено около 900 нобилитаций и частично восстановлено право короля нанобилитацию без санкции сейма.
В целом, польскаяшляхта так и не стала замкнутым сословием. Отсутствие феодальной иерархии внутришляхты, единственный в своем роде статус в обществе и государстве,односословность сейма показывают, что само понятие сословие с его классическомсмысле, видимо, не вполне адекватно отражает социальную природу польскогошляхетства.
Ощущение сословногопревосходства было характерно для самосознания всего европейского дворянства вXVI – XVIII вв. И все-таки польская шляхта своим гонором, национальноймегаломанией и «сословным расизмом» (А. Зайончковский) выделялась наэтом фоне. Специфическая идеология и образ жизни, система ценностей и жизненныхустановок, выросшая на почве сословного самосознания шляхты и тогоисключительного положения, какое она занимала в Речи Посполитой, обозначают как«сарматизм». Логическим центром идеологии сарматизма был этногенетическиймиф о происхождении польской шляхты от сарматов, завоевавших в незапамятныевремена славянское население польских земель. К этому мифу приплетался ряддругих, составивших вместе совершенно уникальный комплекс представлений,которые нашли отражение практически во всех проявлениях польской шляхетскойкультуры XVII — XVIII вв. Среди мифологем шляхетского социального самосознания– миф шляхетского равенства, особой шляхетской доблести и политическойответственности, миф о жизненной важности польского хлеба и польскогошляхетского в фольварка для существования Западной Европы, миф об особомисторическом призвании поляков как защитников Европы от турецкой опасности, мифо рыцарственности польского шляхтича и одновременно миф о шляхтиче какдобродетельном земледельце.
Среди всех этих идейособо следует выделить представление о полном равенстве всех польских дворян.Оно имело громадное значение и для консолидации шляхетского сословия, и дляполитической жизни, и для дестабилизации польского государства. Этот мифвыражался не только в сеймовых декларациях подобных той, какую оставил Ст.Ожеховский в середине XVI в. “Равенством поляки превзошли все иные королевства:нет в Польше никаких князей, ни графов, ни княжат. Весь народ и вся массапольского рыцарства включается в это слово «шляхта»“. Емусопутствовал также особый стиль организации социальных связей и общения вшляхетской среде, принимавший иногда совершенно неожиданные формы. Например,магнат или просто богатый шляхтич мог подвергнуть телесному наказанию служащегоу него собрата по сословию. Однако экзекуция осуществлялась крестьянами, и радиобережения достоинства шляхты был разработан целый ритуал ее битья. Шляхтичасекли на специальном ковре, без брани, обращаясь к нему не на «ты», а«пан...» Или другой пример: дабы отразить существующую в обществереальную иерархию и в то же время не ущемить ничьего достоинства, был принятособый церемониал жестов при встречах и прощаниях. Иерархия поцелуев (знакравенства!) нисходила от поцелуя в щеку, в плечо, в руку в локоть – к поцелую вживот и вплоть до падения ничком перед приветствуемым. Это все не мешалосохранять уверенность в прирожденном равенстве всех шляхтичей. Как только делодоходило до хотя бы мельчайших перемен в официальной идеологии или терминологии,шляхетские сеймики начинали кипеть и бурно протестовать. Так было, например, в1699 году, когда шляхта обнаружила, что в сеймовые конституции 1690 г. по недосмотру проскользнуло выражение «меньшая шляхта», в чем было немедленноусмотрено покушение на шляхетскую aequalitas. Так было и в начале XVII века вовремя рокоша Зебржидовского, когда один из шляхетских полемистов узрел кореньначавшегося кризиса в получении некоторыми магнатами графских титулов отГабсбургов или римских пап. Он ясно выразил присущую всей польской шляхтерезкую неприязнь ко всякому титулованию, написав: «иностранные титулыпротивны польским законам и вредны шляхетскому сословию Польши и соединенных снею земель. Такие титулы уничтожают равенство шляхетского сословия, каковоеимеет первенство в Польше». Один из шляхтичей, принявший титул маркграфа иприобщенный к гербу мантуанских Гонзагов, навлек на себя вал негодования иненависти: «Ты стремился к иноземным титулам, по своей амбиции пренебрегаяшляхетским достоинством, и оскорбил его своими развратными желаниями, поставивитальянского пса выше десятка польских шляхтичей… Получив их, ты, иноземец,стал еще больше унижать шляхетство, попирая наш народ, его старые обычаи изаконы».
Сарматская мифологияусиливала наряду с сословным и родовое самосознание польской шляхты. XVI — XVIIвв. принесли громадный интерес к генеалогии. Шляхтич бывал чрезвычайно горд,если находил упоминание о своем гербе или роде в «Истории славногоПольского королевства» Яна Длугоша. Но и тот, кто не мог этимпохвастаться, не унывал. В изобилии стали создаваться ложные и фантастическиегенеалогии. В первом своде генеалогических преданий у Б. Папроцкого былопомещено описание гербов Ноя и его сыновей, прямыми наследниками которых (точнее,Яфета) были объявлены польские шляхтичи. Литовская шляхта ответила на этолегендой о своем римском происхождении. Многие знатные роды шляхты занялисьпоиском пращуров в Древнем Риме, в библейских временах, и, наконец, даже средистроителей Вавилонской башни. Следует, однако, отметить, что этотгенеалогический зуд был чем-то большим, чем простое увлечение. В XVI в.шляхетский герб стал знаком принадлежности не столько к роду, сколько ксословию. Генеалогическое сознание шляхты расширилось. Самый узкий его круг –семья, ближайшие родственники и предки. Самый широкий – «паны-братья»всей Польши и в какой-то степени Речи Посполитой. Генеалогические розыскания,сдобренные искренней верой в сарматский миф, становятся путем формирования нетолько сословного, но и национального самосознания. Таким образом, изсарматизма рождается представление о польском «народе-шляхте», вкотором шляхта узурпирует права национального представительства.
Духовенство оставалосьсамым стабильным и наиболее ясно отделенным от других сословием. Оно охватываломенее 0,5% населения, насчитывало в XVI веке около 30 тыс. человек, но егополитическое, культурное и экономическое значение было очень велико.Духовенство рекрутировалось из разных слоев, однако его высший слой подвергалсяпрогрессирующей аристократизации. В 1496 – 1538 гг. был принят ряд сеймовыхпостановлений, которые закрепили за шляхтой монопольное право занимать высшиецерковные должности (епископ, прелат, каноник, аббат). Много перемен в жизньдуховенства внесла Контрреформация и Католическая реформа.
Сословный статускрестьянства в XVI – XVII вв., несомненно, ухудшался. Практически каждый сейм,начиная с 1436 г., принимал постановления об ограничении права крестьянскоговыхода и права посылать крестьянских детей в город, о поимке беглых, оприкреплении к земле так наз. люзных людей. Барщина получила законодательнасанкцию. Другой стороной ухудшения сословного статуса крестьян было развитиевотчинного домениального суда: крестьян лишили права апеллировать ккоролевскому суду, в гродских и городских судах крестьянин мог выступать тольков присутствии своего пана. Постепенно были ограничены права крестьян и на туземлю, которой они пользовались. Если раньше она была практическинеотчуждаемой, то теперь землевладелец получил право отнимать у крестьяниначасть надела, перевести его с одной территории на другую.
Ответом на все это быликрестьянские побеги. Они вели к сохранению социальной мобильности крестьян испособствовали колонизации новых территорий. По приблизительным подсчетам, вXVI – XVII вв. около 10% крестьян постоянно находились «в бегах».
Внутри крестьянства сXVI века стали преобладать крепостные, хотя сохранялась и прослойка крестьян,плативших чинш. Главной тенденцией в изменении имущественного положениякрестьян было уменьшения числа полнонадельных кметов, рост удельного весамалоземельных и безземельных крестьян – загродников, коморников, халупников.
Несмотря на ухудшениеусловий жизни и рост эксплуатации в XVI – XVII вв. в Польше не было широкихкрестьянских восстаний (казацкое движение – явление особого рода). Небольшое помасштабу восстание крестьян в Подляшье в 1592 г. и присоединение крестьян к религиозным движениям начала XVI века в Поморье (восстание в Самбии в 1525 г.) не меняют общей картины.
XVI век – времяпродолжения роста городского населения, поскольку продолжалась локация новыхгородов. Во времена Стефана Батория в землях Короны было около 1000 городов,среди которых преобладали, конечно, маленькие, с одной-двумя тысячами жителей.Городское население Малой Польши составляло около 20% общей массы, в ВеликойПольше около 30%. Самым крупным городом был Гданьск, в котором жило около 50тыс. человек. Краков, Познань, Торунь, Львов, Люблин и некоторые другие городанасчитывали по 10-20 тыс. жителей. Внутренняя структура городского населенияоставалась почти неизменной, поскольку Польша не переживала процессов, сходныхс раннекапиталистической трансформацией городской жизни в Западной Европе.
Сословный же статусегорожан ухудшался в результате политической и хозяйственной экспансии шляхты.Последняя стремилась закрыть доступ горожанам в свои ряды и дискриминировать ихв политической жизни. Поэтому сейм в 1496 году запретил мещанам приобретатьземлю, затем закрыл им доступ сначала к государственным а позже и к высшимцерковным должностям. Наконец, горожане были лишены права быть представленнымив сейме. Краковские послы, допущенные в сейм в 1505 г. в 1565 г. были лишены права голоса в любых вопросах, кроме городских. С 1569 г. с такими же полномочиями в сейм были допущены депутаты Вильно. Некоторые другие крупныегорода посылали в сейм своих наблюдателей. Кроме того, шляхта регламентировалацены на городских рынках, вводила дискриминационные торговые пошлины,ограничивала внешнеторговую деятельность купечества. Особенно заметным былдиктат шляхты в маленьких городах и местечках.
Поэтому XVI век вопрекивсем признакам внешнего благополучия стал временем начала деградации городскогосословия в Речи Посполитой.
6. Польская культура вXVI – первой половине XVII вв
Какую бы областьпольской культуры XVI века мы ни взяли, всюду заплетен подъем и активноеучастие поляков в общеевропейских культурных движениях эпохи зрелогоВозрождения и Реформации.
ОсобенностямиРенессанса в Польше было сравнительно позднее вступление Польши в эту полосукультурного развития; обретение им почвы преимущественно в шляхетской, а не вгородской или клерикальной среде; одновременное развертывание в польскомобществе гуманистических и реформационных веяний; известная вторичностьРенессанса в Польше, громадная роль западноевропейских влияний.
В последней трети XVIвека наметились, а с первой половине XVII века развернулись иные тенденциипрокладывавшие путь культуре Барокко и католической Контрреформации. Вопрос обих соотношении с гуманизмом и Реформацией остается дискуссионным, но ясно темне менее, что полярно противопоставлять друг другу эти две эпохи было быневерно. В истории Польши роль и весомость католической реставрации и Бароккобыли больше, чем роль гуманизма и протестантизма.
Первые росткигуманистической образованности можно заметить в польской культуре уже всередине XV века, хотя интерес к античным традициям и филологическим штудиямпроявлялся и раньше, например, в творчестве Винцента Кадлубка, чья хроника в XVвеке сама стала предметом гуманистических толкований в университетской среде.Первыми людьми гуманистической культуры в Польше считаются дипломат НиколайЛясоцкий, профессор Краковского университета Ян из Людзиска, почитательЦицерона, включивший в программу обучения тексты из античных писателей,львовский архиепископ Гжегож из Санока. Тем не менее поворотным моментом сталприезд в Польшу к королевскому двору поэта и дипломата, итальянца ФилиппаБуоноккорси, прозванного Каллимахом, которому было доверено воспитание сыновейКазимира Ягеллончика. Вокруг Каллимаха, который прожил в Польше без малоготридцать лет сложился первый кружок польских любителей studia humanitatis.Другой кружок любителей латиноязычной поэзии в течении нескольких летсуществовал вокруг немецкого поэта Конрада Цельтиса. Под влиянием Цельтиса,Каллимаха и других гуманистов в Польше сложилась своя латиноязычная поэзия(Клеменс Яницкий, Ян Дантышек, Анджей Крицкий). Исследователи, например говорято двух кругах представителей гуманистической культуры в Польше: один был связанс Краковским университетом, с людьми науки и просвещения. Другой – былпредставлен дипломатами, политиками, некоторыми епископами (епископы Ст. Чолeк,А. Мазовецкий, 3. Олесницкий, дипломаты Николай Лясоцкий, Ст. Собневский, ПетрВольфрам из Львова). Так или иначе, исследования последних десятилетий показали,что польский гуманизм не был феноменом «завозным», но имел корни всамой польской культуре XV века.
Отличительная чертаэпохи Возрождения – быстрый рост престижа образования. Потребность в знаниях,грамотности, расширении кругозора ощущалась в каждом социальном слое. МартинКромер во второй половине века констатировал, что все большее число молодыхлюдей, особенно среди горожан посещает школы. Исследования подтверждают этомнение. В конце XVI века школы существовали практически во всех приходах.Считается, что не менее 12 % населения умело читать и писать, а в городах числограмотных приближалось к 1/4.
Особенно заметным былпрогресс в среднем образовании. В XVI веке в Польше возник ряд городскихгимназий, созданных протестантами. Эти учебные заведения отличались особенновысоким уровнем, в них преподавали не рядовые учителя, а крупные деятеликультуры. Во второй половине XVI века в соревнование с гимназиями протестантоввступили иезуитские коллегии, которых к концу века было уже около 10. Ониунаследовали достижения протестантской и гуманистической педагогики, соединивих с идеологией католической церковных реформ. Вплоть до середины XVII векауровень всех этих учебных заведений оставался весьма высок.
Главным центром высшегообразования оставался Краковский университет, но и у него стали появлятьсяконкуренты: с 1540-х годов действовал университет в Кенигсберге (Крулевце); в1570-е годы иезуиты основали в Вильно свою академию, из которой позднее выросуниверситет; в 1594 году Ян Замойский основал частную Академию в Замостье.По-прежнему сотни поляков выезжали на учебу в зарубежные университеты, особеннов Италию (только в Падуе в XVI в. побывало в качестве студентов полторы тысячиполяков).
Как и всей Европе, XVIвек принес Польше своего рода информационный взрыв, порожденный открытиемкнигопечатания (в 1580-е годы в Польше работали печатные станы 20 типографий,выпустивших к тому времени несколько тысяч изданий, совокупный тираж которыхсоставил около 2 млн. экз.;). Одновременно с печатной продукцией росло и числочитателей. Во многих зажиточных шляхетских и бюргерских домах появлялисьбиблиотеки.
XVI век принес быстрыйрост гуманистических интересов и настроений в элитарных образованных кругахпольского общества. Это коснулось не только литературы и искусства, но ифилософии, научной мысли, историографии. Николай Коперник (1473-1543) так женеотделим от истории польского Возрождения как и знаменитый на всю Европу поэтЯн Кохановский. Коперник был сыном торуньского купца, учился в Кракове, а затемв Италии, и стал ученым энциклопедического профиля. Он вошел в историю науки нетолько как создатель гелиоцентрической системы, но и как математик, экономист,медик. Главное произведение Коперника – книга «Об обращении небесныхсфер» – составила переворот не только в астрономических знаниях, но и внаучном мышлении как таковом, став одной из главнейших вех в развитииновоевропейской культуры.
Имя Коперника не должнозаслонять другие достижения польской науки XVI — первой половины XVII в.Польские ученые этого времени создали немало важнейших трудов по медицине(например, Юзеф Струшь), математике (Станислав Гжебский), прикладным наукам,географии, которая была тесно связана с историей. Среди польских историков игеографов стоит выделить имена Матвея Стрыйковского, автора «Хроникипольской, литовской, жмудской и всей Руси» (1582 г.), Матвея Меховского («Трактат о двух Сарматиях», 1517 г.), Мартина Кромера («Польша» и «О происхождении и деяниях поляков»), МартинаБельского («Хроника всего мира»), Бернарда Ваповского, известногосвоими картами славянских стран.
В политической иправовой мысли выдающимся представителем Возрождения стал Анджей ФричМоджевский (1503-1572), чьи радикальные идеи (например, о равенстве всехподданных государства перед лицом права) настолько опередили свое время, чтовызывали недоумение даже у самых просвещенных современников Моджевского.Главным сочинением Моджевского стали «Пять книг комментариев обисправлении Речи Посполитой». Здесь Моджевский выступил противисключительных сословных привилегий шляхты, потребовал заменить барщину чиншем,разрешить горожанам владеть землей и наделить их политическими правами,защитить права крестьян на землю и дать им возможность выступать наряду с другимисословиями в суде, провести фундаментальные административные, военные ифинансовые реформы, создать независимую от Рима национальную церковь иобеспечить с стране веротерпимость, распространив ее и на крестьян и т.д. ИдеалМоджевского — сильная монархия, управляемая королем при помощи ученых мужей иограниченная строгими и рациональными законами. Несомненно, политическиепроекты Моджевского сродни современным ему утопиям.
Ярким политическимдеятелем и мыслителем другой ориентации был Станислав Ожеховский. Этотблестящий публицист и энергичный сеймовый деятель выступал против программыэкзекуции, проповедовал идею о безусловном превосходстве шляхты над любымдругим сословием, восхвалял принципы польского государственного строя и вместес тем был горячим поборником теократии, требуя чтобы именно церковь сталавысшим авторитетом в обществе. Идеи и сочинения Ожеховского послужилистановлению идеологии сарматизма.
Условия«шляхетской демократии» способствовали бурному развитию политическойпублицистики, и даже перечислить тех, кто оставил заметный след в этой области,было бы нелегко. Среди наиболее заметных публицистов назовем Ст. Заборовского,который отстаивал идею высшего авторитета права, которому должен былподчиниться и монарх; Якуба Пшилуского, который призывал к кодификации права,поощрению городского сословия, развитию торговли; Шимона Марциуса, выступавшегоза усиление королевской власти, которая должна была быть, однако, ограниченаколлективным авторитетом народа-шляхты. Периоды бескоролевий или обострениясеймовых споров вызывали к жизни целые потоки памфлетов и брошюр, в которыхшляхетские идеологи выражали господствовавшие в тот момент умонастроения.Громадное количество религиозно-полемической и богословской литературы былопорождено Реформацией.
XVI – первая половинаXVII вв. – время расцвета польской литературы. Начало ее подъему положилигуманисты, из-под пера которых вышли блестящие образцы прозы и поэзии налатинском языке.
Новая линия в развитиипольской литературы представлена теми, кто писал по-польски и тем самым заложилосновы современного литературного польского языка, помог становлению именнонациональной польской культуры. Это Бернат из Люблина, Миколай Сеп-Шажинский,Лукаш Гурницкий, Николай Рей, Ян Кохановский. Творчество двух последнихособенно значительно.
Миколаю Рею принадлежитзнаменитая фраза: «Поляки – не гуси, у них есть свой язык!». И всетворчество этого писателя (и одновременно публициста) было подчинено этомулозунгу. М. Рей написал множество сочинений, в том числе и на религиозные темы,и во всех них последовательно выражал установки шляхетского мировоззрения. Егоидеалом был шляхтич-помещик, ведущий размеренный образ жизни в своем имении, нов то же время не забывающий о своих гражданских обязанностях: участвовать ввоенных кампаниях, исполнять ту или иную должность в шляхетском самоуправлении,быть активным участником сеймов и сеймиков.
Вершиной литературыпольского Возрождения считается творчество Яна Кохановского, который заслуженнообрел всеевропейскую славу. Особенно ярким произведением стали его«Трены» – цикл стихотворений, посвященных умершей дочерки Урсуле. Всочинениях Кохановского переплетаются жизнеутверждающие мотивы возрожденческойкультуры с первыми нотами драматического надлома, отражавшего кризис гуманизмаи переход к поэтике Барокко в эпоху конфессиональных распрей.
Польскоязычнаялитература XVI века способствовала сближению народной культуры с культурой элити тем самым формированию общенационального культурного фонда. С другой стороны,Возрождение принесло смену ценностных ориентаций литературных произведений:вместо религиозных идеалов пришли идеалы светские; главным положительным героемвместо рыцаря стал помещик или придворный; в литературе утверждалась этикаиндивидуализма, личностное начало. Вместе с тем и старые религиозные ориентациидавали о себе знать: многие страницы произведений Рея посвящены религиознымтемам, Бернат из Люблина писал наряду с баснями религиозно-назидательные стихи,Ян Кохановский постоянно обращался к религиозным вопросам.
Динамичное развитиеэкономики, развертывание торговли, накопление богатств в разных общественныхслоях сопровождалось формированием новых потребительских потребностей иизменениями в каждодневном укладе жизни.
Гуманистическиеинтересы и занятия элитарных слоев польского общества, польской интеллигенции,были самым заметным выражением перемен, охвативших все стороны культуры.
Религиозная мысль – авместе с ней общественное сознание очень широких социальных слоев – быларазбужена и обогащена влиянием протестантизма. Одновременно нарасталисекуляризационные тенденции в обществе, мировосприятие все более освобождалосьот религиозных элементов. Менялся стиль жизни и склад мышления людей: сталоцениться и точно измеряться время; культура стала ориентироваться не столько напрошлое и освященные им образцы мышления и поведения, сколько на будущее;рационалистические критерии и индивидуализм значили все больше и больше,разрушая власть прежних авторитетов и догм. Стала больше цениться красота вповседневном быту. Заметно более богатым, сложным и утонченным стал нарядпредставителей зажиточных слоев шляхты, горожан и даже крестьян. В домах шляхтыи бюргеров появились зеркала, постельное белье, стены, обитые обоями, картины,книги, музыкальные инструменты, много более изящная, чем прежде, мебель. Богачеи разнообразнее стал и их стол. Этические идеалы аскетизма уступали местовосхвалению радости жизни и гедонизму. Характерно, что развлечение пересталорасцениваться как грех. Танцы, игра в кости и карты вошли в практикуповседневной жизни. Вырос интерес поляков к самим себе, отразившись, вчастности, в появлении дневников и автобиографических сочинениях. Менялась,таким образом, не только культура ученых клириков и придворных кругов, но исама атмосфера повседневной жизни.
В XVI веке Польшавместе со многими другими европейскими странами стала ареной остройконфессиональной борьбы. Главной особенностью польской Реформации было то, чтоона опиралась главным образом на шляхту. Это предопределило и быстрый успехреформационных движений в середине XVI века, и их неустойчивый характер,поскольку шляхта оказалась не столь надежным социальным оплотом протестантизмакак бюргерство. Другими специфическими чертами Реформации в Польше былисуществование здесь в течение длительного времени политики религиознойтерпимости и укоренение благодаря этому в довольно широком масштаберадикально-реформационных течений (антитринитарии, анабаптисты).
Первым средипротестантских вероисповеданий в Польше распространилось лютеранство. Оно нашлоприверженцев преимущественно среди городского немецкого бюргерства Силезии,Великой Польши, Поморья. В Поморье религиозные конфликты тесно переплелись ссоциальными, что привело к народным восстаниям в Гданьске и в Самбии в 1525 г. В 40-е годы XVI века в Польше появились общины Чешских братьев, наследников гуситскойтрадиции, занявших особое место в центральноевропейском протестантизме. Всередине XVI в. прочное место в шляхетской среде завоевал кальвинизм.Популярность именно кальвинизма среди шляхты может быть объяснена, возможно,особым, как бы демократическим строем кальвинистских общин, который должен былимпонировать польскому дворянству. Успехи же польских кальвинистов в борьбепротив католической церкви объясняются их тесной связью с лагеремэкзекуционистов. Программа реформы церкви, которую отстаивали кальвинисты,стала частью программы экзекуционистского лагеря. Наибольшего успеха в борьбеза удовлетворение своих требований протестанты достигли тогда же, когда Петрковскийсейм 1562/63 гг. предпринял ряд государственных реформ. Было решено прекратитьвыплату так наз. аннат Римской курии, отменить сбор десятины с шляхетскихимений, освободить шляхту от церковной юрисдикции по каким бы то ни быловопросам, обложить церковные владения налогом на военные нужды государства.Горячо обсуждался также вопрос о созыве в Польше национального церковногособора и выходе из-под церковной власти Рима.
В целом, казалось, чтоПольша потеряна для Рима. Однако, успехи реформационного движения оказалисьнепрочными. Шляхта, удовлетворившись достигнутым, стала охладевать кпротестантскому учению, религиозно-культурный смысл которого оставался еймалопонятен. В самом реформационном лагере произошел раскол: из кальвинистскойцеркви выделились общины антритринитариев (реформаторов, отрицавшиххристианское учение о Троице). С другой стороны, с 1560-х годов во всей Европекатолическая церковь перешла в контрнаступление. Духовенство было мобилизованона активную борьбу с протестантами, был предпринят ряд дисциплинарных и другихреформ внутри церкви, созданный недавно орден иезуитов стал ударным отрядомКонтрреформации. С 1564 года иезуиты развернули деятельность и в Польше.
В этих условияхпротестанты вынуждены были перейти к обороне. В 1570 г. кальвинисты, лютеране и чешские братья заключили союз для противодействия натискукатолицизма, а в 1573 г. в момент вступления на престол Генриха Валуа имудалось добиться принятия сеймом и королем акта так наз. Варшавскойконфедерации, которая гарантировала предоставление протестантам и вообщеиноверцам религиозных свобод. В дальнейшем именно акт Варшавской конфедерациипозволял в течение десятилетий ставить преграду развертыванию религиозных преследованийв Речи Посполитой. С последней четверти XVI века начинается спадреформационного движения в Польше. В течение первой половины XVII в.католическая Контрреформация постепенно отвоевывает (преимущественно мирнымисредствами) позиции, а в середине XVII в. одерживает окончательную победу.Культурное значение Реформации в истории Польши состояло прежде всего вформировании нового типа религиозности. Кроме того, протестанты внесли большойвклад в развитие образования, книгопечатания, развитие научной мысли,религиозной философии и литературы. Наконец, велико было и косвенноевоздействие реформации на польскую культуру: вызов, брошенный протестантами,привел к оживлению католицизма, перестройке традиционной образовательнойсистемы, пробуждению в ходе полемики новаторства в религиозной проповеди ифилософии. Особую роль в развитии польской христианской культуры сыгралиантитринитарии (которых называли также Польскими братьями или арианами). Делозаключалось не только в том, что их учение отличалось большой смелостью иновизной, утверждая принципы рационализма в религиозном мышлении, но и в томимпульсе, который они придали развитию научных, политических, социальных идей,учению о человеке. Польские братья стали активными защитниками идейверотерпимости и одними из первых в Европе и теоретически обосновали учение освободе совести.