Понятиеисторического факта
Понятие «факт» в первомсмысле широко использовалось в исторической литературе XIX и XX веков.Сторонником такой интерпретации понятия «факт» был русский историк А. С.Лаппо-Данилевский. Задача истории, с его точки зрения,— изучение общественныхизменений, вызываемых воздействием индивидов на «окружающую среду». Такоевоздействие взаимно и обратимо. Вместе с продуктами соответствующих измененийоно и образует исторический факт. Что же, однако, делает этот факт именноисторическим? «… Под историческим фактом в его наиболее характерном,специфическом значении,— пишет А. С. Лаппо-Данилевский,— историкпреимущественно разумеет воздействие индивидуальности на среду»[1].Под индивидуальностью А. С. Лаппо-Данилевский понимает не только отдельногочеловека, но и социальную группу, а под «окружающей средой» — культуру в целом,и, прежде всего общественное сознание. В то же время он признает и обратное воздействиесреды на индивидуальность. Вследствие этого первоначальное определение понятия«факт» утрачивает четкость и превращается в нечто аморфное.
Концепция А. С.Лаппо-Данилевского целиком и полностью идеалистична, а внимательный анализприводит к выводу, что в его позиции синтезированы методологическийиндивидуализм Виндельбанда-Риккерта и психологизм Зиммеля. Он эклектическидобавляет сюда контовскую ориентацию на выделение эволюционных серийэмпирических фактов как основную задачу исторической науки.
Вместе с тем в данной концепцииможно выделить, по меньшей мере, три заслуживающих внимания момента. Во-первых,фактом он называет определенные взаимодействия индивидов, социальных групп исоциальной среды, а не статичные состояния. Рассматривая эту среду как культурув целом, а не только в качестве духовной культуры, т. е. как единствообщественного бытия и сознания в фиксированном интервале времени, можнополучить первое определение факта как особого вида социальной деятельности.
Далее, во-вторых,деятельность, понимаемая как факт, должна быть социально значимой: еепоследствия приводят к изменению «окружающей среды», т. е. культуры.
Наконец, в-третьих, фактыкак фрагменты действительности находятся в определенной причинной связи,образующей серии последовательно обусловливающих друг друга событий. Однакодаже с учетом этих моментов позиция А. С. Лаппо-Данилевского оказываетсядовольно уязвимой.
Если факт—это наиболееважное социально значимое событие, и притом событие, понимаемое как фрагментисторической действительности, то зачем вообще нужно удвоение терминологии? Непроще ли говорить не о фактах, а об особо значимых событиях, процессах иситуациях, имевших место в прошлом?
Еще большие возражениявызывают неоднократные утверждения о том, что историк «построяет», т. е.конструирует, создает исторические факты. Если бы Лаппо-Данилевский имел в видулишь то, что в историческом исследовании реконструируется и восстанавливаетсянедостающая информация о прошлом, такое замечание было бы простым трюизмом, ноон имеет в виду нечто большее. С его точки зрения, историк не только производитотбор и оценку наиболее значимой информации о прошлом, но в ходе научногоанализа видоизменяет и преобразовывает ее, создавая знания, которых, быть,может, не было в исходных источниках. В этом Лаппо-Данилевский прав, ибо впротивном случае просто не было бы исторической науки; ее можно было бызаменить простым чтением первоисточников. Но коль скоро дело обстоит так инезаметно для себя он переходит от онтологического плана интерпретации фактов кплану гносеологическому, то отождествление понятий «исторический факт» и«объективно историческое событие» оказывается недостаточно обоснованным. И еслиможно понять, что историк «построяет» факт как особое знание о прошлом, тосовершенно невозможно понять, как он «построяет» сами объективно историческиесобытия, особенно если речь идет о событиях далекого прошлого, участникомкоторых он не мог быть.
Тезис, согласно которомуисторический факт строится, конструируется историком из некоего специфическогосырья — исторических свидетельств, получил в современной западной методологииистории довольно широкое распространение благодаря так называемомуисторическому конструктивизму. Наиболее полно эта концепция изложена Л.Голдстайном в книге «Историческое знание».
Голдстайн выделяетреалистический и методологический взгляды на природу исторических фактов.Согласно первому, факты — это реальные события человеческого прошлого; согласновторому, они являются результатами исторического исследования. Посколькуисторик имеет дело не с самими событиями, а с критически проанализированными,оцененными и переработанными свидетельствами, то предпочтение отдается второмуподходу, сторонники которого интересуются обобщенными и интерпретированнымифактами. Так как обобщение и интерпретация — явления познания, а не объективнойреальности, то и факты рассматриваются как конструктивные элементы познания.
Не следует, однако,упрощать позицию Голдстайна. Представители первого подхода (он относит к нимЛан-глуа и Сеньобоса) грешат тем, что игнорируют творческую роль историка;представители второго (он относит к ним Mappoy) впадают в ошибку кантианскогоотрицания объективной действительности, ибо сомневаются в возможности отнесенияк ней исторических суждений.
Стремясь избежать этихкрайностей, Л. Голдстайн предлагает свой собственный, как ему кажется,оригинальный подход. Отождествляя исторический реализм с онтологическимнаправлением в теории познания, принимающим факт за фрагмент действительности,а методологический подход — с логическим направлением, сводящим факт к языковымконструкциям типа «Джон знает, что р», он обосновывает новое эпистемологическоенаправление. Согласно Голдстайну, «факт есть нечто, установленное в ходекакого-либо вида интеллектуальной деятельности, в ходе какого-то исследования,предпринятого с целью установления требований к знанию», При этом подтребованиями к знанию понимаются соответствующие логические иэпистемологические критерии, такие, как истинность, доказательность,объективность и т. п. Разумеется, эти критерии, так же как и их реальноесодержание, меняются в зависимости от общей эпистемологической иметодологической позиции исследователя. Критерии, применимые в естествознании,ведут к реалистической точке зрения и уже в силу этого оказываются, по мнениюГолдстайна, неприемлемыми для исторического познания. Резкое противопоставлениекритериев естественнонаучного и исторического познания — характерная чертасубъективистской версии исторического конструктивизма. Помимо указанныхтребований, решающее влияние на содержание факта оказывают методика и техникаисследований.
Голдстайн прав,подчеркивая творческую активность историка и целенаправленный характеристорического исследования, а также возможность построения различных знаний наодном и том же эмпирическом материале, в зависимости от различных целевыхустановок. Однако он совершенно неправ, отказываясь от оценки правомерностисамих целей и выбора методологии исследования. Именно здесь проходит водоразделмежду историческим конструктивизмом и историческим материализмом. Этотводораздел определяется отношением к исторической истине. Завершая рассмотрениегенезиса исторического знания, мы специально выделили вопрос об историческойистине и об исторической оценке как центральный для исторической эпистемологии.
Отвергая самуцелесообразность критериев объективности и истинности, Голдстайн утверждает:«Критерии истины и объективности, которые подразумевает исторический реализм,оказываются неэффективными при наличии конфликтующих требований к историческомузнанию». В признании того, что исторический факт в рамках эпистемологическогоанализа может рассматриваться как особый тип знаний, конструируемых на основеанализа исторических свидетельств с применением специальной исследовательскойтехники и критики текстов, нет ничего оригинального. О конструировании илипостроении таких фактов говорил еще А. С. Лаппо-Данилевский, ошибкой которогобыло отсутствие четкого разграничения объективных событий, ситуаций ипроцессов, с одной стороны, и соотносимых с ними и более или менее адекватныхэмпирических знаний — фактов — с другой. Вместе с тем он не отрицал значимостькритериев объективности и истинности при оценке научного статуса историческихфактов. Коренной недостаток позиции Голдстайна заключается в том, что,отказываясь от этих критериев, он вообще лишает исторический факт статусанаучного знания — ведь построение истинного знания, достижение объективнойистины есть фундаментальная цель любой науки.
Дело не в том, признаёмли мы конструктивность как принцип построения исторического факта, а в том,является ли этот факт адекватной формой воспроизведения и отраженияисторической реальности. Подмеченное Голдстайном обстоятельство, что факты неизвлекаются историком из исторических источников в готовом виде, а представляютсобой результат интеллектуальной активности, определенной исследовательскойпроцедуры, не меняет существа наших возражений. Не меняет его и то, что фактыполучают различное осмысление, различную интерпретацию и значение в трудахразных историков. В этом случае, по мнению Голдстайна, построение эмпирическогознания определяется не его объективным содержанием, а концептуальной схемойконструирования исторических знаний. Голдстайн не учитывает при этом тогообстоятельства, что, по существу, мы имеем здесь дело с полиструктурнымисистемами знаний и значений.
Так, известный из историикрестовых походов эпизод, когда один из крестоносцев во время приема увизантийского императора бесцеремонно уселся на его престол, интерпретируетсяодним исследователем как проявление грубости нравов, рыцарского своеволия иагрессивности, а другим — как проявление корпоративной чести, самоуважения,определенного правового и морального сознания. Здесь исторический факт,отражающий объективный эпизод истории, функционирует как элемент двух частичнопересекающихся концептуальных структур, что отнюдь не ведет к устранению егоистинности. К сожалению, эти принципиальные недостатки историческогоконструктивизма не получили соответствующей оценки в нашей исторической ифилософской литературе. Прошли мимо этой стороны дела и зарубежные критикиГолдстайна.
Таким образом, в нашемраспоряжении остается второй из трех выявленных смыслов понятия «факт». Но,даже приняв этот смысл, мы еще не достигаем полной однозначности. А. Я.Гуревич, например, полагает, что факт — это особая абстракция, сохраняющаянекоторые конкретные черты зафиксированного в ней объекта. Вместе с тем фактвыступает у него не как понятие, а как «научно-познавательный образ», т. е.единство абстракции и конкретно-чувственного представления об объекте.Правильность такого понимания вызывает некоторые сомнения. Не вполне ясно,какова специфика абстракций, выделяющих факт среди других типов знания; чтоподразумевается под «научно-познавательным образом»; как осуществляетсяединство абстрактного и чувственного; на каких событиях, ситуациях и процессахстроятся факты, выступающие как исторические; наконец, чем отличаются они отнаглядно-образных моделей, зафиксированных в чертеже или рисунке. К тому же,излагая свою концепцию, А. Я. Гуревич иногда использует понятие «факт» каксиноним понятий «историческое событие» и «процесс», что создает дополнительную неясность.Однако он, безусловно, прав, рассматривая исторический факт как особуюабстракцию, фиксирующую определенные черты эмпирического объекта.
Часть отмеченных вышенеясностей устраняет определение А. И… Уварова: «Исторический факт — это такоедостоверное знание о событиях и процессах социального прошлого, где чувственноеи рациональное знание синтезированы, а общее — обязательно облечено в единичнуюили особенную формы, знание, которое строго фиксировано по отношению копределенным историческим явлениям и относительно завершено в самом себе[2]». В этом определении не толькоотмечается, что факт есть форма знания, но и выявляются его специфическиечерты: отнесенность к социальному прошлому, рациональность и, что особенноважно, достоверность и замкнутость. Несколько далее А. И. Уваров, говоря оботличии исторического описания от исторического факта, замечает, что факт,выступая в форме описания, обладает достоверностью, тогда как описание отнюдьне всегда достоверно. Наконец, факт, по существу, есть обобщающее знание,выступающее в форме единичного описания. Факт и описание оказываются тесносвязанными: исторический факт всегда выступает в форме описаний, но не всякоеописание по своему содержанию является фактом.
Итак, исторический фактесть содержание исторических описаний, позволяющее, с одной стороны, отделятьдостоверные описания от недостоверных; с другой — эмпирические описания отнеэмпирических; наконец, с третьей—исторические описания как действительнозначимые для понимания истории от неисторических или псевдоисторических. Однаконе всякое достоверное содержание эмпирических описаний является научнообоснованным историческим фактом. В известном смысле сходную ситуацию мы имееми в естествознании.
Ранее мы уже сталкивалисьс понятием «факт» при обсуждении процедуры эмпирической проверки законасвободного падения тел. Факт в этом контексте выступает как особоестатистическое резюме ряда единичных данных, как простая среднеарифметическаявеличина. Может ли понятие «факт» в этом же смысле применяться и в историческомпознании? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо ввести особое понятие«принципиальная статистическая модель».
Мы постоянно имеем дело смассовыми совокупностями случайных явлений — так называемыми статистическимисовокупностями. Это потоки автомобилей в городе, молекулы жидкости или газа,температурные колебания воздуха, миграционные потоки населения и т. д. Приизучении таких совокупностей возникают большие трудности. Каждый элементсовокупности включен в столь большое число связей и взаимодействий, чтозафиксировать одновременно их все оказывается невозможным. Кроме того, органычеловеческого восприятия несовершенны. Вследствие утомляемости, рассеяниявнимания и т. д. в наблюдениях за элементами случайных совокупностей возможнынеточности и ошибки. Это усугубляется ограниченностью времени наблюдений и техническимипомехами. Поэтому описание статистических совокупностей через описание ихэлементов оказывается неполным. Для преодоления подобных трудностей был созданаппарат математической статистики. Его методологическую основу составляетвыдвинутое еще античными мыслителями положение о том, что за текущим,изменчивым, случайным, чувственно данным можно отыскать нечто неизменное,необходимое, всеобщее, а потому и наиболее значимое в познавательном отношении,истинное. Современная статистика располагает арсеналом математическиобоснованных расчетных методов, позволяющих на основании переработки единичныхэмпирических данных устанавливать так называемые истинные значения массовыхслучайных явлений и процессов. Статистическое понятие «истинное значение» следуетв философском плане истолковывать как количественное приближение к объективнойистине.
Статистическое построениезнаний о массовых случайных процессах требует четкого различения единичныхданных и построенных на их базе эмпирических фактов. Условия наблюдения (еслиречь идет о научно организованном наблюдении), количество собираемых данных, атакже способ их числового описания — все это заранее задается теориейизмерения. Она указывает, каким способом осуществляется сопоставление множестваединичных данных с системой рациональных чисел. По существу, все шкалы илиизмерительные приборы с вмонтированными шкалами есть не что иное, какреализация определенных правил или законов соответствующей теории измерения.
Построение статистическихзнаний, связанное с установлением таких понятий, как арифметическое среднее,математическое ожидание, дисперсия, квадратичное отклонение, коэффициенткорреляции или коэффициент регрессии и т. д., предполагает двойноеопосредствование. Оно регулируется теорией математической статистики и строгойнаучной теорией или общетеоретическим знанием. Знание, возникающее в результатепереработки единичных данных в этой структуре, и является фактом в точномсмысле этого слова. Следует отметить, что по форме своего выражения (черезиндивидуальные или частичные описания) факт не всегда отличается от единичныхданных. Именно поэтому определение его познавательного статуса требует указанияна способ построения.
Можно возразить, чтотакая интерпретация факта вряд ли применима к историческому познанию, ибо здесьмы сталкиваемся с уникальной познавательной ситуацией, в которой невозможновоспроизвести события прошлого, а, следовательно, и условия их многократногонаблюдения. Это возражение основано на двух недоразумениях. Первое из нихпорождено неправильным представлением о чувственном восприятии единичного как оцелостном, неразложимом и моментальном акте. Современная психологическая теориявосприятия, а также математическая теория распознавания образов показали, чтовсякое чувственное восприятие, независимо от того, знает это субъект или нет,представляет собой не моментальный акт, а процесс фиксации некоторого множестваобъектов и их состояний в определенном интервале времени. Такое восприятиеподчиняется неосознанным статистическим закономерностям.
Другое недоразумениеустраняется самими историками. Индивидуальное историческое событие, независимоот того, как оно воспринимается в психологическом плане участниками инаблюдателями, почти всегда в процессе исследования реконструируется путемфиксации многочисленных связей и взаимодействий как массовый статистическийфеномен. А. Я. Гуревич в упомянутой ранее статье обращает внимание на то, чтотакой, казалось бы, простой, неразложимый, единичный акт, как переход Цезарячерез Рубикон, представляет собой в действительности сложное историческоесобытие, разлагающееся на тысячи других подсобытий и связанное с огромнымколичеством различных побочных обстоятельств. Именно в силу этого оно и можетбыть описано, осмыслено и интерпретировано как исторический факт.
Несмотря на это, остаетсяв силе возражение, что подавляющее большинство фигурирующих в историческойнауке фактов не являются, по крайней мере, по форме, статистическими и в них неусматриваются никакие числовые характеристики и оценки.
Для того чтобы уяснитьособенности исторического факта, воспользуемся понятием принципиальной модели,которая, хотя и не всегда дает знание о всех деталях исследовательских процедури операций, играет важную познавательную роль в качестве регулирующей исходной(принципиальной) методологической установки, влияющей на организацию процессапознания.
Исторический факт визвестном смысле сам может выступать как принципиальная статистическая модель.В этом и заключается его глубокое отличие от единичных данных, фиксирующихотдельный акт или деталь в форме единичного впечатления, сохраненногоисторическими свидетельствами. Даже тогда, когда факт выступает в формеединичного описания (вспомним пример с переходом Рубикона Цезарем), он можетбыть интерпретирован как сложная система деятельности, включающей в себямножество отдельных актов и необходимых для их понимания деталей ландшафта,бытовых деталей, отдельных черт внешности и характеров действующих персонажей ит. п. В том случае, когда эти детали и подробности историку неизвестны исоответствующие данные в исторических свидетельствах отсутствуют или утеряны,факт, с одной стороны, выступает как некое реконструирующее их знание, а сдругой — как методологическая установка, указывающая, какого именно родаисторическая информация утеряна. Качественный анализ позволил выделить пятьосновных факторов, влиявших на рост цен, и ввести их в структуру специальнойматематической формулы. Каждый из этих факторов был статистически взвешен иоценен. Использование данной формулы в качестве модели процесса движения ценпозволило достаточно точно определить влияние на него каждого выделенногофактора.
Другим примеромстатистического факта может быть основанное на статистической обработкеэмпирических данных утверждение о том, что решающим фактором участия молодежи вреволюционном движении 70-х годов прошлого века в России было образование, а невозраст, религиозность, национальность или социальное происхождение.Статистический аппарат, примененный для установления этого факта, позволяетдовольно точно выявить влияние каждого фактора и его связь с другими.
Статистические факты,относящиеся к однотипным социально-экономическим явлениям, позволяют иногдасопоставлять, казалось бы, несопоставимые исторические эпохи, культуры инароды. В структуре естественнонаучного познания статистические факты могутвыступать как основа эмпирического контроля и проверки гипотез (процедурыверификации и фальсификации), а также служить основанием для теоретическихобобщений. Эти функции присущи им и в структуре исторического познания, однаковыражены не столь отчетливо и определен». Резюмируя содержание этого ипредыдущего параграфов, следует подчеркнуть, что разграничениеэпистемологической и методологической типологии фактов приобретает смысл лишь врамках системно-структурного подхода. Подобно тому, как в самой историческойреальности отдельные события, ситуации и процессы оказываются одновременноэлементами различных социальных, экономических, политических, правовых,религиозных и культурно-бытовых отношений, так и в системе отражающего ихисторического познания они оказываются зафиксированными в фактах, относящихся кразличным пересекающимся или дополняющим друг друга структурам историческогознания. Лишь в рамках эпистемологических абстракций мы различаем типы фактов, ихметодологическую и эпистемологическую номенклатуру. В живом историческомисследовании такое разграничение становится необходимым лишь в особыхконфликтных познавательных ситуациях, возникающих как симптом определенныхпознавательных затруднений. Обращение к соответствующей типологии и уяснениеглубокой диалектической связи между конструктивностью и объективной истинностьюисторических фактов — первый шаг к пониманию объективной полиструктурностиисторического знания уже на его исходном эмпирическом уровне. Еще отчетливееона обнаруживается на более высоких уровнях иерархической системы историческогознания.
Факты составляютсодержательную основу всякой науки. Они определяют ее субстанциональнуюприроду. Этим обусловлено то пристальное внимание, которое уделяется проблемамфакта в теории и методологии научного познания. Особенно велик интерес кисторическому факту как в силу особенностей объекта исторического познания, таки в силу сложности историко-познавательного процесса[3].
Анализ понятия «факт»обнаруживает три наиболее употребительных его значения:
1. Факт рассматриваетсякак некоторый фрагмент действительности, объективное событие, ситуация илипроцесс. В этом смысле фактом является само прибытие зимой 1511--1512 года вМоскву к великому князю Василию III посольства от Казанского хана.
2. Факт рассматриваетсякак особое знание о соответствующем событии, ситуации или процессе.
3. Факт рассматриваетсякак синоним истины. В этом смысле он употребляется, например, в предложении:«Бесспорным фактом является то, что зимой 1511 —1512 года в Москву к ВасилиюIII прибыло посольство из Казани для заключения договора о мире и дружбе».Такое применение понятия «факт» вряд ли целесообразно, поскольку термин«истина», прочно вошедший в научную и философскую литературу, вполнекомпенсирует устранение этого смысла понятия «факт» без какой-либо потериисторической информации. Зато рассмотрение двух предыдущих значений открываетважные аспекты проблемы.
Понятие «факт» (отлатинского factum — «действие», «событие», «сделанное») применяется в разныхсмыслах. Прежде всего, факт — конкретные проявления действительности в еепрошедшем или текущем состоянии, т. е. объективная реальность. В этом видефакты обладают рядом присущих им свойств. Другой смысл понятия «факт» связан спроцессом научного познания. В нем также фигурируют факты, но уже не фактыдействительности как таковой, а отражение в сознании ученого изучаемойреальности. Очевидно принципиальное отличие этих двух видов фактов, и возникаетестественный вопрос об их соотношении. В гносеологическом плане данный вопроссвязан с кардинальной проблемой философии — о соотношении бытия и сознания.Указанная проблема относится и к историческому факту. В решении ее выделяютсясущественно различные подходы.
Представителиклассического позитивизма решали вопрос об историческом факте в наивнореалистическом плане. Признавая реальность фактов историческойдействительности, они по существу отождествляли их с фактами историческойнауки, полагая, что первые непосредственно даны историку в историческихисточниках. Процесс же исторического познания сводился к тщательномувоспроизведению историком фактов, зафиксированных в источниках. Но тем самымреальность фактов исторической действительности усматривалась в их«документированности». Сами факты представлялись элементарными, неделимыми,неизмененными и изолированными друг от друга выражениями действительности.Факты считались исчерпываемыми по своему содержанию «кирпичиками» реальности, аих совокупность в исторических источниках была строго определенной. Никакихсложных исторических фактов сама действительность не содержит. То, что историкквалифицирует как сложное историческое явление, в действительности есть то илииное сочетание простейших и элементарных фактов, природа которых может бытьобъяснена разного рода естественными явлениями (демографическими,биологическими, физическими и т. п.). Поэтому между фактами естественными иобщественными не существует принципиальных различий, а наиболее эффективнымисредствами познания общественно-исторической реальности являются естественнонаучныеметоды. Само же знание может быть лишь чувственно-опытным и должноограничиваться выявлением фактов об изучаемой реальности, т. е. оставатьсяэмпирическим.
Таким образом, сильнойстороной позитивистского понимания сути исторического факта было признание егообъективной реальностью, а его ошибочность состояла в примитивном представленииприроды этих фактов и в отождествлении фактов действительности с научнымифактами, что вело к упрощенному пониманию сути историко-познавательногопроцесса.
Другое направление впонимании проблем исторического факта, возникшее в конце XIX в., являетсясубъективно-идеалистическое. Основоположником его был В. Дальтей, а дальнейшееразвитие оно получило в неокантианстве (прежде всего в работах Г. Риккерта).Суть подхода здесь состояла в следующем. Прежде всего, исторический факт былпротивопоставлен факту естественнонаучному. Естественнонаучные фактырассматривались как непосредственное чувственное воспроизведение внешней поотношению к субъекту действительности. Факты же истории лишены чувственнойнепосредственности, ибо это, прежде всего факты духовной жизни, которые либовообще не зафиксированы в источниках, либо фигурируют в них как субъективно икосвенно воспроизведенные и неподдающиеся проверке «традиции» или «предания»,внутренний смысл которых историку или трудно уловить, или он вовсе скрыт отнего. Поэтому наделить определенным смыслом факты прошлого может лишь историк.Для этого необходимы соответствующие критерии. Ими могут быть разного родаценностные и идеальные представления, присущие эпохе историка и разделяемые им.Руководствуясь подобными критериями и исходя из представления о единствечеловеческой психики, историк посредством чувственного «сопереживания» илилогического конструирования формирует исторические факты.
Тем самым объективнаяприрода исторических фактов как выражений реальности отвергается, возможностьобъективного познания прошлого исключается, а источником знаний о немстановится сознание субъекта, историка. Историческое познание как поступательныйпроцесс устраняется. Предшествующие знания о прошлом не имеют никакогозначения. Каждый историк пишет свою историю, и историй столько, сколькоисториков.
Неокантианская трактовкаисторического факта с теми или иными вариациями остается в основе всехпоследующих субъективно-идеалистических подходов к нему (презентизм,экзистенциализм и др.). Следовательно, субъективный идеализм, отвергаяобъективную природу исторических фактов, отрицает и возможность истинногопознания прошлого. Знания о прошлом превращаются во всецело субъективныеконструкции. Вместе с тем неокантианство, дав совершенно несостоятельноерешение вопроса об историческом факте, поставило ряд важных вопросовметодологии исторического исследования; о путях и методах выявления историческихфактов, о специфике познания прошлого и о возможности получения истинногоисторического знания. Обоснованные ответы на все эти вопросы дают марксистскаятеория и методология исторического познания.
Диалектико-материалистическийподход к историческому факту, прежде всего, позволяет выделить три существенноотличные категории (типа) этих фактов:
1) факты историческойдействительности, 2) факты исторического источника («сообщение источника») и 3)научно-исторические факты («факты — знание»). Существенность различий этихкатегорий очевидна.
Факты историческойдействительности объективны и по отношению к творцам исторических источников, ипо отношению к историку. В них проявляется все многообразие человеческойдеятельности и тех отношений, в которых она осуществлялась. Поскольку это фактыо прошлом, об уже совершившейся материальной и духовной деятельности, постолькуони являются инвариантными, однозначными и неизменными по своейпространственно-временной и сущностной завершенности при всей ихсодержательно-онтологической неисчерпаемости. Свойства исторической реальностибезграничны; но в том виде, в каком она совершилась, эта реальностьинвариантна.
Факты историческогоисточника представляют собой отражение фактов действительности творцомисточника. Оно, как и всякое отражение, субъективно. Но в том виде, как оносовершилось, это отражение также является инвариантным, т. е. неизменным в томсмысле, что каждое конкретное воспроизведение творцом источника фактадействительности однозначно, хотя содержательно это воспроизведение такжебезгранично, как безграничны и свойства объективной реальности.
Научно-исторический факт— это отражение историком фактов исторической действительности на основе фактовисточника. Следовательно, научно-исторический факт — в целом дваждысубъективизированное отражение прошлого. Исключение составляют те случаи, когдаисточник является непосредственным остатком прошлого, реликтом, дающимвозможность непосредственно-чувственно воспринять это прошлое. Такие реликтымогут быть как материальными, так и духовными. Они, как указывалось, наряду сопосредованной информацией несут и непосредственную информацию. Существеннымотличием научно-исторического факта от факта действительности и факта источникаявляются его содержательная незавершенность и изменчивость, способность кобогащению в процессе исторического познания. Различение указанных категорийисторических фактов — непременное условие корректного оперирования ими висторическом исследовании и успешного, объективного познания исторической реальности.Между тем понятие «исторический факт» нередко фигурирует в работах советскихисследователей (историков и философов) в недифференцированном выражении, что,естественно, порождает неясности и недоразумения. Очевидно, что применительно ккаждой из указанных категорий исторических фактов историку приходится решатьцелый ряд конкретно научных и методологических проблем, порождаемыхособенностями этих фактов. Рассмотрим кратко основные из них:
Применительно к фактамисторической действительности существен вопрос о «простых» и «сложных» фактах.Позитивистское понимание факта основано на том, что в историческойдействительности реальны лишь простейшие и единичные факты. Субъективныйидеализм также допускает факт лишь как нечто сугубо индивидуальное. В действительностиже в исторической реальности существует огромное многообразие фактов — отпростейших до сложнейших, в которых проявляются функционирование и развитиеисторических ситуаций, систем и процессов. «Сама объективная историческаядействительность отливается в факты — «узлы» различной сложности, протяженности,эшелонированности в глубину, «объема» выкристаллизовавшихся в них пластовсоциальности». Реальность сложных, фактов исторической действительностиобусловлена наличием в этой действительности единичного, особенного и общего,органической переплетенностью индивидуальных и неповторимых событий иобщественных систем, отдельных количественных изменений и качественно отличныхстадиальных этапов в развитии общественных процессов.
Наличие сложныхисторических фактов ставит перед историками задачу их обоснованного выделения висследовательской практике. Критерий здесь один — учет той качественнойопределенности, которая присуща всем фактам исторической действительности. Этотребует установления тех пространственных и временных границ, в которыхзаключена качественная определенность того или иного сложного историческогофакта. В тех случаях, когда эти факты выражают дискретные (прерывные) явленияобщественной жизни, такие границы определить сравнительно несложно. Так,например, во временном интервале от 9 января 1905 г. и до 3 июня 1907 г. заключена огромная совокупность социально-политических событий, которые всвоей целостности образовывали качественную определенность, присущую такомусложному историческому факту, каким была российская буржуазно-демократическаяреволюция 1905—1907 гг.
Труднее выделять сложныеисторические факты, которые выражают ход непрерывных, динамических историческихпроцессов. Так, эпоха промышленного переворота несомненно представляет собойсложный исторический факт, суть которого состоит в том, что внедрение машинзнаменовало утверждение капиталистического способа производства и завершениедлительного процесса генезиса капитализма. Но установить даже примерныевременные границы этого сложного исторического факта весьма не просто.Применительно к России начальный рубеж этого процесса датируется разнымиисследователями от 90-х годов XVIII, когда появились первые машины, до конца 50-хгодов XIX в., когда их применение обрело уже сравнительно широкий размах.Разные мнения высказываются и по вопросу о времени завершения промышленногопереворота (одни его относят к кануну отмены крепостного права, а другие — кконцу XIX в.). Причины подобных расхождений чаще всего обуславливаются неограниченностью конкретно-исторических данных, а разным пониманием либосущностно-содержательной сути сложного исторического факта в целом, либо техконкретных признаков, в которых она выражается. Здесь мы подошли к вопросу омногообразии исторических фактов.
Исторические фактычрезвычайно многообразны по пространственно-временной протяженности (фактыпростые и сложные), по предметной содержательности, (факты экономической,социальной, политической, культурно-идеологической жизни и т. д.) и по системеприсущих им взаимосвязей. Любой исторический факт всегда находится в системедругих фактов и взаимодействует с ними. Поэтому при инвариантности каждогоотдельного выражения исторического факта система этих выражений являетсяполивариантной, т. е. многозначной. Это служит объективной основой для разного«видения» исторических фактов познающим субъектом-историком. Но от историказависит лишь выбор угла зрения на факт, но не его реальное содержание, котороеобъективно.
Многообразие и сложностьдаже простых исторических фактов состоит в том, что они выражают историческуюреальность и со стороны ее объективного содержания, т. е. ее коренной сущности,и со стороны ее субъективных восприятий современниками, т. е. со стороны еевидимости. Таким образом, истинный смысл исторических фактов и их понимание иоценка современниками очень часто не совпадают. Но какими бы ни были иллюзиисовременников о своей эпохе, они являются реальными историческими фактами, скоторыми приходится иметь дело историку. Поэтому возникает важная задачавыявления и преодоления заблуждений современников.Диалектико-материалистический путь решения этой сложной задачи — сведениеиндивидуального к социальному, единичного — к массовому, а идеального — к материальному.Наконец, еще об одной стороне фактов исторической действительности — об ихсходстве с фактами естественного мира и о различиях между ними. Какуказывалось, позитивизм обе эти категории объективных фактов отождествлял, асубъективный идеализм их противопоставляет. При этом основой для отождествленияслужило сведение общественного к естественному, а для противопоставления — утверждение,что факты общественной жизни в силу своей индивидуальности и духовной природыякобы неповторимы. Оба подхода неверны. Факты общественные и факты естественныенельзя ни отождествлять, ни противопоставлять. Они имеют и различия, исходство. Факты общественные есть выражение хотя и объективной по своим законами результатам, но сознательной и целенаправленной человеческой (следовательно,субъективной) деятельности, с присущими ей интересами, идеалами и страстями.Субъекты общественного мира своей деятельностью не только творят факты, но ивыносят им оценку. Мир естественный в этом отношении бесстрастен. Но оба мирасходны, ибо их развитие представляет собой естественно-исторический, внутреннеобусловленный и закономерный процесс, в котором имеет место повторяемость. Она— такая же органическая черта мира общественного, как и естественного.Исторические факты неповторимы лишь на единично событийном уровне, но на уровнефункционирования и развития общественных систем им имманентно присущаповторяемость. Тем самым историческое познание в своей коренной сути —раскрытии закономерностей объективного хода общественно-исторического процесса —сходно с научно-естественным познанием.
Таковы основные чертыфактов исторической действительности и те методологические проблемы, которыевозникают в связи с их рассмотрением. Большой круг важных методологическихпроблем связан и с фактами исторических источников («сообщениями источников»). Это,прежде всего вопросы об адекватности отражения творцами источников объективнойисторической реальности и о возможностях и путях проверки этой объективности,об информационных потенциях источников и о наличии в них непосредственновыраженной и скрытой информации, о повышении информативной отдачи источниковкак средства преодоления селективности отражения в источниках историческойреальности и т. д. В общем плане эти вопросы были рассмотрены в предыдущемразделе, а конкретное их решение применительно к отдельным комплексам и видамисточников является предметом специальных источниковедческих изысканий, которыев данном случае не представляется возможным характеризовать. Следует лишьподчеркнуть, что на стадии оперирования с фактами исторических источниковважное значение имеет герменевтика, т. е. правильное истолкование, объяснениеистинного смысла этих фактов, ибо отражение в источнике фактов историческойдействительности не только субъективно, но может быть и иллюзорным. В общемпреодоление субъективности и иллюзорности сообщений источников, выявлениестепени адекватности отражения ими фактов исторической действительности ираскрытие информативных возможностей источников открывают путь к использованиюсодержащихся в них фактов как основы для научного познания историческойреальности. Переходя к рассмотрению проблем, связанных с научно-историческимифактами, прежде всего надо подчеркнуть, что это факты, которые формируютсясамим историком. Они представляют собой отражение его сознанием фактовисторической действительности на основе фактов исторических источников. Поэтомуздесь, с одной стороны, возникает проблема ответственности историка заобъективность процесса формирования фактов. С другой стороны, субъективностьпроцесса формирования научно-исторических фактов требует разработки конкретныхпринципов и методов, обеспечивающих адекватность отражения научно-историческимифактами фактов исторической действительности. Ряд из этих принципов уже былотмечен при характеристике фактов исторической действительности иметодологических проблем исторического источника. Обратим внимание еще нанекоторые из них, непосредственно связанные с выявлением и отбором фактов,необходимых для решения поставленной исследовательской задачи. Любоеисторическое исследование направлено на раскрытие основной сути, общихзакономерностей и конкретно-исторических особенностей функционирования иразвития изучаемой реальности.