Введение
Актуальностьисследования. Необходимость разработки проблемы«Исторические аспекты взаимодействия ислама, христианства (православия) иязычества в Волго-Камье (на примере удмуртского этноса)» диктуетсяпроисходящими в российском обществе радикальными переменами в ценностныхориентациях по отношению к религии. Возрастание роли религии в жизнироссийского общества совпало по времени с ростом национального самосознаниянародов России. Это выражается в возрождении национальных традиций,этноконфессиональных ценностей и т.п. В современном обществе радикальнымобразом меняется отношение к социокультурной роли религии. К традиционнойрелигии того или иного этноса* стали относиться как к воплощению духовностинарода, как к основе его социокультурной системности. Сегодня важными являютсявопросы взаимодействия религий, отношения к чужой религии и культуре. В нашидни весьма актуальна задача определения места и роли религии всоциально-политической и этнокультурной жизни удмуртского этноса. Не менееактуальна возможность поиска обоснований, на базе результатов предпринятогоисследования, положительных контактов и взаимодействия традиционной религии,православия и ислама.
В настоящее время внаучной и художественной литературе, средствах массовой информациипредставляются самые различные суждения о религиозном возрождении в России, внациональных регионах, о роли религиозного фактора в истории и развитиимногонациональной культуры Волго-Камья. Одни авторы разрабатывают концепции опрогрессивной роли ислама и православия в социально-культурном и духовномразвитии нерусских народов, другие — связывают национально-культурноевозрождение этих народов с возвратом к древним религиозно-культовым аспектам иритуально-обрядовой практике, рассматривая их с позиций этнической антитезыисламу и православию.
Реальностью нашеговремени стало тесное переплетение национальных и конфессиональных проблем. Вшироком спектре этносоциальных процессов, а также сложныхсоциально-экономических проблем, стоящих перед обществом на современном этапе,видное место занимает этноконфессиональная проблема, рассматривающаясодержание, характер и механизм взаимосвязи этнических и конфессиональныхобщностей взаимодействующих друг с другом. Роль и место данной проблемыявляется отражением значимости этноса и религии как двух фундаментальныхсоциально-культурных явлений, соотношение Этнос-это(этническая общность, народ)— исторически возникший вид устойчивой социальной группировки людей, обладающихобщим этническим (национальным) самосознанием (чувство принадлежности к томуили иному этносу) и разделяющих общее название и взаимоотношение которых оказываетсущественное влияние на конкретную историю любого народа. Это взаимовлияниеособенно возрастает в переходное время, сопровождающееся ломкой системыдуховных ценностей и нарушением социальной стабильности, каковым являетсясовременный этап отечественной истории. Отсюда вытекает актуальность обращенияк этноконфессиональным проблемам как в их научно-теоретическом, так и впрактическом аспектах.
К числу областейРоссии, где особенно устойчиво держались (и частью держатся) ранние формырелигиозных верований, принадлежит и Волго-Камье, населенное в основномфинноязычными (мордва, мари, удмурты), тюркскими (татары, башкиры) и русскимнародами. За прошедшее тысячелетие Волго-Камье представляло собой зонусожительства, взаимодействия и взаимопроникновения этносов, православных,мусульман и язычников, являлось областью активного противоборства исинкретизации данных религиозных систем, что нередко приводило к изменениюэтнографической структуры населения и оказывало воздействие на его этническоесамосознание.
Этноконфессиональныеобщности в крае начали складываться с X — XI вв. Постепенно часть народов краябыла обращена в ислам, другая часть — в христианство; тем не менее, и упринявших ислам, и у крещеных групп населения фактически сохранялось немалосамобытных языческих верований, особенно у удмуртов. Историко-сравнительноеизучение религиозных верований и обрядов народов Волго-Камья показывает, что извсех религиозных систем, распространенных среди них на протяжении многих лет,начиная по существу, со времени их этнического формирования, т.н. язычество — древние самобытные верования служили в качестве важного средства ихидентификации и были одним из определяющих факторов сохранения их традиционнойкультуры, специфических особенностей общественно-семейного и бытового уклада.
Взаимоотношения народовв различные исторические периоды характеризовались сложностью инеоднозначностью. Наследие исторического прошлого оказывает существенноевлияние на развитие этноконфессиональных отношений на современном этапе. В этойсвязи перед исследователем встает проблема изучения, анализа развитиярелигиозных воззрений удмуртов, а также влияния ислама и православия натрадиционные религиозные воззрения и этническое самосознание удмуртов.
Литература по темеданного исследования многочисленна, разнообразна по содержанию и неравноценнапо научно-практической значимости. Изучение традиционного мировоззрения,культуры, быта удмуртов, истории христианизации инородцев края, а такжевзаимоотношения народов, принадлежащих к различным конфессиям, на протяжениимногих десятилетий находится в центре внимания как отечественных, так изарубежных исследователей. Уже в XVIII веке ученые-путешественники, участникиакадемических экспедиций Г.Ф.Миллер, П.СПаллас, Н.И.Рычков и др.' затрагивали всвоих работах данную проблему. Плодотворными в разработке указанных проблембыли вторая половина XIX века (в связи с учреждением Общества археологии,истории и этнографии при Казанском университете), первая четверть XX в. иособенно — последние десятилетия XX века.
Глава 1. Общаяхарактеристика народа
1.1 Христианство удмуртов
В антропологическомотношении удмурты относятся к малой уральской расе, которой присущепреобладание европеоидных черт с некоторыми элементами монголоидности, к еевятско-камскому сублапаноидному типу. Дискуссионным остается вопрос об«удмуртской» монголоидности: является ли она результатом длительноговзаимодействия европеоидной и монголоидной рас или это продукт древнейадаптации к местным условиям? Видимо, скорее всего — второе. Отличительнойособенностью антропологии удмуртов является их высокий индекс рыжести, по этомупризнаку они превосходят даже «мировых чемпионов по златоволосости» —кельтов-ирландцев. Между тем рыжий цвет в антропологии считается довольнозагадочным. Ясно одно, что рыжий цвет — это целый комплекс специфических черткак внешнего (даже солнце пристрастно к рыжим: они не загорают, а частообгорают; раны у рыжих медленнее заживают, отсюда удмуртское выражение «азисьсиль» — «воспаляющееся мясо/кожа»), так и внутреннего/душевного свойства — неотсюда ли феноменальная удмуртская обидчивость, ранимость, уязвимость,«стеклянная хрупкость». Внешне удмурты не богатырского телосложения, однакокрепки и удивительно выносливы. Среднего роста, с белой, реже смуглой кожей, частос голубыми глазами, слегка уплощенным лицом, нередко скуластые, иногдавстречается эпикантус. Несмотря на сложность и условность психологическиххарактеристик, можно утверждать вслед за путешественниками и исследователямиXVIII—XIX вв., что удмурты в большинстве своем миролюбивы, доброжелательны,гостеприимны, «склонны более к веселию, нежели к печали». Подчеркивается их стеснительностьдо робости, сдержанность чувств до скрытности и замкнутости, бережливость доскупости, терпеливость до самопожертвования, настойчивость до упрямства.Естественно, исторические перемены, контактирование со многими, самыми разнымиэтносами не могли не сказаться на внешних и внутренних характеристикахсовременных удмуртов. Стоит запомнить — миролюбивы, стеснительны, сдержанны.Действительно, сами не нападали ни на кого. А на них? В конце I тысячелетия н.э. марийские племена, которые вышли к Вятке, заставили потесниться древнихудмуртов, перейти на левый берег реки и заселить бассейн рек Кильмези и Валы.Многие удмуртские легенды повествуют о столкновениях удмуртов с марийцами из-заземли. В легендах все решали состязания богатырей: кто дальше перебросит ногойкочку через реку, тот и будет жить здесь. Удмуртский богатырь оказался сильнее,и марийцам, несмотря на их хитрость (их богатырь подрезал кочку), пришлось отступить.В действительности же марийцы проникли довольно далеко в глубь удмуртскихпоселений (топонимы на -нер: Кизнер, Сизнер — явно марийского происхождения).Другая часть удмуртов ассимилировалась в русских поселениях на Вятке. Третьячасть ушла на Чепцу, где уже раньше жили удмурты. К середине второготысячелетияв. они в основном занимали территорию нынешнего расселения.В связи с христианизацией удмуртские собственные имена людей начинаютзаменяться русскими. Вначале данные при крещении имена бытовали параллельно сдревними удмуртскими именами. Но по мере всё более тесного общения удмуртов срусскими заимствованные от русских собственные имена усваивались и постепенновытесняли из употребления удмуртские.
Христианство началопроникать в среду удмуртов еще с ХIII – ХIV вв., в первуюочередь в северные районы традиционного расселения удмуртов, вместе с первымирусскими переселенцами. Однако большая часть удмуртского народа вплотьдо разгрома Казанского ханства находилась под сильным тюркским, мусульманскимпрессом. На протяжении веков удмурты оказывали сопротивление тюркскойэкспансии. Особенно сильное мусульманское влияние испытали южные удмурты,входившие в состав Волжской Булгарии, а позднее – Золотой Орды и Казанскогоханства; не случайно южных удмуртов их северные соплеменники называли«татарскими удмуртами». Но ислам не смог вытеснить традиционныеверования удмуртов, и ко времени падения Казанского ханства громадноебольшинство их оставалось язычниками Серьезные попытки привлечения«вятских инородцев» в лоно православия были предприняты лишьв середине XVIII в., когда правительство приступило косуществлению целой системы мер по христианизации удмуртов: в их деревнипосылали миссионеров, начали строить церкви там и открывать школы.В 1740 г. в Поволжье создается «контора новокрещенскихдел». Христианству удмурты сопротивлялись гораздо слабее, чем исламу.В 1849 г. возникла секта «липопоклонников», выступавшая какпротив христианства и ислама, так и против старой удмуртской веры с ееобременительными жертвоприношениями. «Липопоклонники» ограничивалисьтолько возлиянием кумышки (удмуртской водки) и пива перед священной липой.Важнейшим требованием секты было запрещение всяких отношений с иноверцами (т.е. русскимии татарами), чтобы не оскверниться. Наиболее известное историческое событие,связанное с удмуртским язычеством – так называемое «Мултанскоедело» (1892 – 1896), когда группа язычников-удмуртов была обвинена вчеловеческих жертвоприношениях. Либерально-демократическая критика в лице Конии Короленко с самого начала считала эти обвинения провокацией со стороныправительственной бюрократии. Но, даже если «Мултанское дело» былодействительно результатом злонамеренной провокации, а не плодом некомпетентности,эти обвинения могли быть выдвинуты только в условиях закрытости,изолированности, таинственности религиозной жизни удмуртов для окружающегорусского населения. К началу горбачевской перестройки положение удмуртскогонарода оказалось весьма плачевным. Удмурты составляют лишь треть населенияреспублики. У них очень высокие показатели алкоголизма и самоубийств,рождаемость еще ниже, чем у русских. В городах идет быстрая русификация.Интеллигенция ищет пути возрождения нации. В общем потоке национальногодвижения протекают и религиозные поиски.
Возрождение православияначалось в Удмуртии сравнительно рано – епархия была восстановленав 1989 г., когда ее возглавил владыка Палладий (Шиман). Однако сним не заладилось. Он был крайне пассивен, и общественное мнение складывалосьне в его пользу. Однако в 1993 г. епархию возглавил энергичныйархиепископ Николай (Шкрумло), до перестройки находившийся на«дипломатической»работе по линии ОВЦС. Владыка Николай за три неполных года добилсязначительных успехов: число приходов стало быстро расти, среди духовенствапоявилось много образованных людей, были открыты три реально действующихженских монастыря, появились воскресные школы и летние лагеря, газета«Православная Удмуртия» и т.д. и т.п. Владыка Николай сумелустановить отношения «конструктивного сотрудничества» с местнымивластями, предпринимателями и значительной частью русской интеллигенции. Однакос удмуртским национальным движением отношения у него непростые. Формально вродебы у удмуртов есть свое место в Церкви: десятая часть клира – удмурты. Внекоторых сельских приходах вновь некоторые элементы богослужения совершаютсяпо-удмуртски. В епархии работает блестящий ученый, удмурт по национальности,кандидат филологических наук дьякон Михаил Атаманов, уже переведший на современныйудмуртский язык четыре Евангелия и Псалтирь. Однако примечательно: сам отецМихаил жаловался нам, что его бывшие коллеги, удмуртские интеллигенты,относятся к его деятельности враждебно – они либо ушли в язычество, либосимпатизируют ему. В то же время он не чувствует горячей и заинтересованнойподдержки в епархии. И это не какая-то досадная случайность. Есть некотороенеотрефлексированное, не выраженное в текстах отношение к удмуртам в Церкви,которое препятствует им найти в ней себя. Да, есть активные православныеудмурты, есть удмурты-священники. Но стать православным психологически означаетотказаться от своих национальных интересов. Яркий пример такого пути дляудмурта – судьба В.Ш., председателя одного из православных братств. Ставактивным православным, он с жаром отстаивает идеалы «Святой Руси»,единства России. Судьба своего народа перестала его волновать, он враждебнонастроен к удмуртскому национальному движению. Да и сами русские относятся кПравославию как к своей этнической церкви. Никогда не говорится, но фактическиподразумевается: стал православным – отстаивай русские интересы. Неудивительнопоэтому, что многие, если не большинство активистов национальных движений,относятся к Московской патриархии враждебно, видят в ней угрозу национальномубытию удмуртов. По сути, безразличие православной епархии к удмуртскимпроблемам в конкретных условиях сегодняшнего дня в глазах удмуртов выглядит какагрессия. В 90-м году национально настроенная интеллигенция совершилапринципиальный шаг: зарегистрировала языческую организацию «Удмуртвэсщь». Во главе общины встал человек, обладающий в Удмуртии широкойизвестностью – народный художник республики, а отныне почетный жрец СеменНиколаевич Виноградов. Религиозно-мифологические представления древних удмуртовдостаточно хорошо изучены, но они не соответствуют представлениям современныхнеоязычников. Поскольку нас интересуют именно они, то мы перескажем вкратцекредо почетного жреца Семена Виноградова, которое он изложил нам за чашкой чаяв сумраке своей мастерской. Вся природа, все ее явления, равно как и жизньлюдей, одухотворены, за ними стоят божества и духи. У духовной жизни есть триосновных уровня. Космический, в котором главенствует центральное божество –Солнце, называется Инмар. Второй уровень охватывает воздушные стихии,поднебесье и называется Куазь. Третий тварный уровень земли именуется Кэлчинь.На каждом уровне обитают свои духи и действуют свои правила общения с людьми. Удоброго бога Инмара есть антипод – злой дух по имени Луд. Царь всех злых духовЛуд не соответствует христианскому пониманию дьявольского начала. Он не черт,он справедливый повелитель зла, насылающий на людей беды за их проступки. Досих пор остатки жреческого сословия делятся на два крупных рода. Первый днеммолится Инмару, второй имеет дело только с Лудом и молится ему только ночью.Они посещают разные священные места, имеют разные традиции и никогда невступают в перекрестные браки. Народ одинаково почитает оба рода и одинаково ихпобаивается. Инмар и Луд – не враги, они – зеркальные отражения одной силы,регулирующей социальные и этические отношения удмуртского мира. Отношения живыхи мертвых строятся также по зеркальному принципу. Умершие по-своему живут всвоем царстве мертвых, в своей мертвой стихии. Духам предков не поклоняются ине молятся – их задабривают, чтобы не утащили к себе в загробный мир. В своемзеркальном мире покойники подчиняются тем же богам, что и живые, ведут своехозяйство и даже вступают в браки, для чего через два-три года после похоронродственники собирают «приданое»: мужчине закалывают лошадь, аженщине – корову. Сегодня эти обременительные жертвы замещаются всякимихитроумными способами вроде покупки коровьих костей на бойне. Этот ритуалназывается «свадьбой на тот свет». Нарядно одетые родственникисобираются к столу, трапезничают из специальной посуды, которой в обиходе непользуются. А затем все переодеваются «наизнанку»: мужчины в женьеплатье, женщины – в мужское и, разложив на полотенцах жертвенные кости, сколокольцами и песнями отправляются в лес, на свою зеркальную свадьбу мертвых. ДолгоСемен Виноградов удивлял нас своими рассказами. По отношению человека к смертиможно судить и о его религиозном мировоззрении. Языческая система ценностейВиноградова не вызывала сомнений. Более того, эта система легла в основутеории, согласно которой благополучие научно-технического прогрессанепосредственно зависит от благополучия мирового язычества. По мнению жреца,христианство и ислам – «агрессивные мировые религии» – завеличеловечество в тупик. Народы, отрекшиеся от «своих» богов радихристианства, не имеют будущего, потому что совершили «духовноепредательство». Наиболее перспективный народ – японцы, которые сохранилинародную веру. Прогресс заставит мир вернуться к язычеству. Знаменательно:когда в Ижевске впервые появилась русская языческая община «Тур», –лидеры «Удмурт вэсщь» приветствовали ее, несмотря на еенационалистическую направленность.Социально-экономические теории язычниковтребовали политического воплощения. Почетный жрец Виноградов – человекаполитичный, плохо разбирающийся в политике, живущий в мире древних мифов ифольклорных образов. Тем не менее идейная связь язычества с национальнымполитическим движением «Кенеш» («Всеудмуртскойассоциацией») очевидна. Антирусская и антиправославная направленностьдвижения, требования «удмуртизации» республики, установления квот впарламенте и администрации объективно смыкаются с языческим мировоззренческимпротивостоянием православию. Активисты «Кенеша» если в большинствесвоем и не практикующие язычники, то по крайней мере сочувствуют язычеству.Логика развития политического и религиозного национализмов неизбежно должнапривести к их слиянию. Лидеры «Кенеша» были уверены в широкойподдержке своей программы удмуртским народом, однако выборы в удмуртскийпарламент в марте 1995 г. привели к их сокрушительному поражению– ни один их кандидат не прошел в парламент даже в районах, где удмуртысоставляют большинство. Однако существует и более умеренное удмуртскоенациональное движение – «Шунды». На выборах 1995 г.оно выступало в блоке с «Кенешем», хотя никогда не разделяло егорадикальных взглядов. Поражение на выборах показало, что этот «брак порасчету» был ошибочным, что и привело к полному размежеванию двухдвижений. Один из лидеров «Шунды», доктор исторических наук ВладимирВладыкин, так сформулировал в беседе с нами свои представления о положенииудмуртов: «Мы навсегда связаны с русскими, будет катастрофа с русскими – инас в воронку затянет. Мы либо выживем с русскими, либо вместе с ними пропадем.Обособляться, требовать привилегий – бесперспективное и вредноезанятие».Другой активист «Шунды», кандидат философии АнгелинаКрылова, считает, что президент и другие руководители республики могут быть ирусскими, достаточно, чтобы они уважали удмуртский народ и его культуру. Иногдарусский сделает больше, чем удмурт. Как правило, русские не уважают удмуртов,относятся к ним как к людям второго сорта, но дискриминации нет. Способныйудмурт может сделать карьеру, как и русский. Удмурты должны преодолеть ощущениевторосортности, униженности, должны стать конкурентоспособными. Сейчас оченьмало удмуртов-инженеров, естествоиспытателей, врачей, предпринимателей,банкиров. Нужны образовательные, воспитательные программы. Этим и занимается" Щупла". Какова же религиозная ориентация «Шунды»?Активисты этого движения признают духовную ценность и язычества, и православия,и в то же время говорят о недостатках и опасностях, которые от них исходят. Ониподдерживают «национальные праздники» с языческими молениями, нопобаиваются того, что «язычество – это шаг назад для удмуртскогонарода». Они признают значение христианства и как-то смутно во что-товерят, но ни за что не воцерковятся. Яркий пример – Ангелина Крылова, недавнокрестившаяся, но на службах почти на бывающая и говорящая о православии как орусской Церкви. Вот как сама она описывает свои религиозные воззрения:«Два года назад я заставила себя креститься. Это был сознательный шаг,потому что я восхищаюсь христианством. В то же время я чувствую свои леса, своиполя, чувствую их мистическую силу, их влияние на мое духовное состояние. Яникогда не приду полностью к христианству, но и не вернусь в язычество. Я немогу описать свое состояние». По существу, мировоззрение «Шунды»– это стихийно складывающийся интеллигентский слепок с крестьянского двоевериябольшинства удмуртского народа. Подобный двоеверческий слой есть во всехфинно-угорских республиках, и он особенно предрасположен к созданию некоей«национальной Церкви», в которой бы сочетались элементы фольклора иправославного сознания. В Мордовии нашлись религиозно одаренные лидеры – братьяАлешкины, создавшие «Мокшоэрзянскую церковь в изложении доктора МартинаЛютера». В Удмуртии таких лидеров не нашлось.
Власти Удмуртиисталкиваются со сложными религиозно-общественными проблемами, которые приневерном подходе могли бы привести к серьезным конфликтам. Кроме активной ивлиятельной православной епархии и возрождающегося язычества, в республикедо 7 % мусульман-татар, малочисленные, но активные белокриницкие ипоморские старообрядцы, баптисты (среди них, кстати, в последнее время бурнорастет удмуртский элемент) и немцы-лютеране. Надо сказать сразу, чтоправительство республики с успехом отвечает на вызовы времени. Пореспубликанской конституции наибольшая власть концентрируется в руках главыправительства республики Александра Волкова [2]. Он же возглавляетполитический блок «Удмуртия». С. Глазьев – главный советникВолкова по экономической реформе, а С. Говорухин агитировал за«Удмуртию» на апрельских выборах. С самого начала политическойкарьеры Волков занял активную позицию в отношениях с религиознымиобъединениями. В начале перестройки, еще в 1988 г., будучи мэромГлазова, он построил в этом городе православную церковь, наверное одну изпервых в России. Став главой Удмуртии, он возродил из руин старинныйАлександро-Невский собор, планирует помощь в возрождении монастырей, обсуждаетвозможность воссоздания Михайловского собора при Ижевском заводе. Эти действиямогли бы восстановить против него религиозные меньшинства. Однако он нашелверную линию в религиозных делах. Сам он никогда не афишировал свою связь сепископом, власти всегда удовлетворяли протесты (иногда даже, может быть, несовсем обоснованные), вызванные недовольством меньшинств «православнойпропагандой» в учебных заведениях. Правительство оказало заметнуюэкономическую помощь в строительстве и реставрации мечетей и старообрядческойцеркви, лютеране также чувствуют поддержку. Аналогичным образом Волков подошелк проблемам язычников: выделялись средства на республиканские моления, сейчаспланируется финансирование капища в Ижевске. В результате не только лидеры«Шунды», но и руководство языческой общины во главе с Виноградовымговорят, что теперь будут искать союза с Волковым и, скорее всего, на следующихвыборах будут голосовать за него. Внимание к религиозной сфере, а также к культуреи образованию, которое проявляет руководство Удмуртии, отличает этот край отмногих других регионов и создает ощущение некоторой духовной опоры, формируетатмосферу терпимости и сотрудничества. Во времена обострения национальных ирелигиозных отношений русский глава правительства А. Волков оказался кудаболее способным решать сложные проблемы, чем русский епископ Николай.
Первый документальнозафиксированный факт распространения христианства датируется 1557 г., когдаИван Грозный царской грамотой жаловал определенные привилегии семнадцати крестившимсяудмуртским семьям. Серьезные попытки вовлечения «вятских инородцев» в лоноправославия были предприняты лишь в середине XVIII в., когда правительствоприступило к осуществлению целой системы мер по христианизации удмуртов: в ихдеревни посылали миссионеров, там начали строить церкви и открывать школы. В1740 г. в Поволжье создается «контора новокрещенских дел». Однако до серединыXIX в. христианизация осуществлялась в основном полицейскими мерами. Язычникиподвергались репрессиям, уничтожались священные рощи, молельни, языческиекладбища. Христианизация шла медленно и поверхностно. В 1818 г. в Вяткеоткрылся библейский комитет, к работе которого в качестве переводчиков былипривлечены священники-удмурты. В 1819–1823 гг. на удмуртский язык былипереведены все четыре Евангелия. Особенно активизироваласьиздательско-просветительская деятельность с организацией в 1867 г. в Казани«Братства Св. Гурия»
Среди удмуртов незафиксировано ярких примеров сопротивления христианизации, подобных движению«мордовского бога Кузьки» у эрзян. В основном их сопротивление было пассивным,поддерживавшимся замкнутостью удмуртской сельской общины. Историки упоминают осуществовании в XIX в. двух антихристианских религиозных движений, сведения окоторых очень скудны. Основателями и вождями секты «вылепырисей» были жрецы иволхвы. Вылепыриси пугали всех, отказывавшихся к ним присоединиться, жестокимнаказанием и угрозами, что жизнь их будет переполнена бедствиями. Вылепыриситребовали не носить одежды красного цвета и вообще русского платья и не иметьникаких отношений с русскими.
Важную роль в жизниудмуртского народа играли волхвы (тупо) — бродячие колдуны, гадатели, пророки,прорицатели, шаманы и целители. На сегодняшний день волхвы почти полностьюисчезли, но для полнокровной религиозной жизни они необходимы. Прогрессчеловечества заставит народы отречься от христианства и вернуться к язычеству.Перспективу имеют только те народы, которые найдут в себе силы на такой шаг. Знаменателентот факт, что в 1994 г. в Ижевске впервые появилась русская языческая община«Тур». Трудно сказать, сыграла ли какую-либо роль в ее возникновении пропагандаудмуртского язычества, но лидеры Удмурт Вэсщь приветствовали ее появление. Какбы плохо удмуртские язычники ни относились к христианству, еще хуже ониотносятся к исламу. Эта неприязнь в значительной степени предопределяетсяисторической памятью народа. Северная Татария и Башкирия в древности были нетолько ареалом расселения удмуртского народа, но и наиболее развитым региономдревней «Удмуртии». Находящийся ныне на территории Татарии город Арок — древняяудмуртская столица. Там располагалась резиденция удмуртских князей.Насильственная исламизация, дискриминация и вытеснение не забыты до сих пор. Ноне только исторические события лежат в основе неприязни к исламу. В северныхрайонах Башкирии (где доминируют татары) до сих пор живет более 20 000удмуртов. У них сохранилось сильное национальное самосознание и языческая вера.В деревне Кайшабали Япалыкского района в последнее время ежегодно проводятсявсебашкирские удмуртские языческие моления. Четко обозначенная организационнаяполитическая связь язычества с определенными политическими движениями,характерная для Чувашии, в Удмуртии еще не сложилась. Возможно, это результатличных особенностей лидеров языческой общины. Антирусская и антиправославнаянаправленность движения, требования «удмуртизации» республики, установленияквот в парламенте и администрации объективно смыкаются с языческиммировоззренческим противостоянием православию. удмуртского народа. Подобныйдвоеверческий слой есть во всех финно-угорских республиках, и его представителиособенно предрасположены к созданию некоей «национальной Церкви», в которой бысочетались элементы фольклора и православного сознания.
1.2 Религия удмуртов
У каждого народа естьнечто особенное, что представляет всеобщий интерес. У удмуртов — это религия.Не случайно в удмуртоведении больше всего публикаций о религии.
Древние религиозныеверования удмуртов группируются в основном вокруг двух главных стержней:семейно-родо-вых и аграрных культов. Прочие (знахарство, ведовство, шаманизм,тотемизм) отступают на второй план40. Некогда удмурты имелимногочисленный пантеон божеств и духов, число которых доходило до 4041.Это были олицетворения различных стихий и сил природы: Ву-мурт (водяной),Ню-лэс-мурт (леший), Тол-пери (дух ветра), Шунды-мумы (мать Солнца),Му-кылдысин (божество Земли)42. Большинство богов и духов выступалов виде антропоморфных существ, и в их названиях часто присутствовал корень«мурт» (человек). Древние удмурты олицетворяли и многие болезни, которыепринимали вид злых духов: кыль (горячка), кезег (лихорадка), пужы (корь), чача(оспа). Последние часто «навешали» людей, а те старались откупиться от них,угощали и провожали как почетных гостей.
На вершине удмуртскогоОлимпа возвышался бог Инмар, который, по-видимому, имеет общефинскоепроисхождение (финский Илмари, Илмаринен). Превращение его в верховного богапроизошло сравнительно поздно, под воздействием ислама и христианства. А ещепозднее он слился в народном представлении с христианским богом. У удмуртовбыли две формы семейно-родовых культов: святынь-покровителей и предков. Онисвязаны с двумя стадиями развития древнего общества — материнским и отцовским родом.Хотя родовая организация у удмуртов исчезла давно, пережитки обеих форм еекультов сохранились почти до наших дней. Еще в начале XXв. в каждой удмуртской деревне и едва ли не в каждой семье имелся свой воршуд —родо-семейная святыня. Воршу-дом обычно называли лубяной короб, в которомхранились предметы, имевшие символическое значение. Иногда воршу-дом становилсядеревянный идол, изображение гуся, лебедя. Хранился он на особой деревяннойполке — Мудор (букв, «край» или «центр Земли») в «Быдзым куа» («Великая родоваякуа») или в «Покчи куа» («Маленькая семейная куа») —- специальной обрядовойпостройке-святилище, где проводились моления в честь воршуда. Подобныепостройки были известны почти всем финно-угорским народам от хантов и манси дофиннов. «Быдзым куа» ныне почти не сохранились, а «Покчи куа» используютсясейчас в деревнях обычно как летняя кухня. Каждый воршуд имел свое имя. Всегосуществовало около 70 воршу-дов. Наиболее известные из них — Бигра, Жикья,Пурга, Тук-ля, Чабья и др.43 Некогда это были, по-видимому, названияудмуртских материнских родов, восходящие к тотемным предкам (животным, птицам,насекомым). Каждый знал, к какому воршуду он относится. Браки между удмуртамиодного воршуда не допускались. В деревне было обычно два-три воршуда, им соответствовалочисло «Быдзым куа», в каждом святилище молились только члены своего воршуда.Женщину называли обычно не по имени, а по ее воршуду. Вообще воршуду былоприсуще очень сложное содержание. Это и святыня, хранящаяся в куале, и самобожество — покровитель рода или семьи, и изображение его в виде женскогоамулета (дэндор), и совокупность родственников по материнской линии. Культвор-шуда обнаруживает тесную связь с культом семейного очага. При перенесенииворшуда на новое место брали три камня из очага старой «куа», часть золы(иногда с надочажного крюка состругивали несколько щепок) и уносили в новую«куа». Значительно более стойко сохранились элементы культа предков. Носителемэтой формы верований у удмуртов давно стала семья. Особенно заметно данныйкульт выступал в обычае поминок по умершим. Цель поминальных обрядов —умилостивлениеумерших, получение их покровительства и помощи. После поминок устраивалисьпроводы гостей — духов умерших. После смерти родителей каждый удмурт должен былустроить особое жертвоприношение-благодарение: в честь отца жертвовали лошадь,в честь матери — корову. Приглашали родственников и устраивали пиршество. Обрядэтот назывался «Йыр-пыд сётон» (букв.: «Жертва головы и ног»). Проведениеобряда было обременительно для семьи, т. к. жертвенное животное стоило дорого.В наши дни «Йыр-пыд сётон» встречается редко и в измененной форме (для обрядапросто покупают ноги и голову животного) и считается, что обычай соблюден.
Другой комплекссамобытных верований удмуртов группируется в аграрные культы: почитаниебожеств, связанных с земледелием (Инмар, Му-кылдысин), ибо бессилие древнегоземледельца заставляло его обращаться к богам. Аграрные обряды удмуртов можноразделить на зимне-весенние и летне-осенние. Из весеннего цикла наиболее яркимбыл праздник плуга/сохи
«Акаяшка», или «Герыпоттон». В период созревания хлебов устраивалось большое моление ижертвоприношение богам с просьбой о хорошем урожае. В молениях участвовала всядеревня, носителем же культа выступала сельская община, иногда объединениенескольких деревень. Молился удмурт на поле и просил в своей молитве-куриськон:«О великий Инмар! Сделай так, чтоб хлеб хорошо уродился, чтоб был он скамышовой соломой, с серебряным колосом, с золотым зерном. Чтоб это хлебноеполе не обскакать белке, не обежать лисице, не проскакать кунице». В последниегоды большой популярностью пользуется республиканский праздник «Гербер» («Послепахоты»), где сочетаются аграрные обрядовые традиции и инновации.Начиная с XVIв. (документально с 1557 г.), удмурты стали переходить в православие44.Массовая христианизация удмуртов произошла в XVIIIв.,продолжалось крещение удмуртов. Стали переводить на удмуртский языкканоническую церковную литературу, наиболее активно этот процесс стал протекатьв последнее время. Особо следует отметить подвижническую переводческуюдеятельность отца Михаила (д. ф. н. М. Г. Атаманов). Современные удмурты имеютвозможность на родном языке читать «Библию» («Новый Завет»), «Детскую Библию»,«Молитвослов» и др., что связано также с общей активизацией церкви,популярностью религии и даже модой на нее в постсоветской России. Абсолютноебольшинство верующих удмуртов считается православными христианами. Хотя точнеебыло бы, наверное, говорить о сложных формах религиозного синкретизма средиудмуртов, о двух уровнях бытования религии: в домашней среде — древние формыверований, в официальной — христианство. Сохранились отдельные деревни (южные ипериферийные удмурты), которые не приняли христианства, некоторые удмуртыперешли в суннитский ислам и тюркизировались. В последние годы в Удмуртии, каки в некоторых других регионах, появились попытки возрождения неоязычества иновомодные религиозные течения («Вера Бахай», «Общество Дианетики»,«виссарионовцы» и др.), однако они, особенно последние, не пользуются особойпопулярностью45.
Глава 2. Проблемы христианизации
2.1 Крещение удмуртов
Проникновениев удмуртский край христиан, а, следовательно, вместе с ними и христианскойцивилизации шло в основном вдоль двух крупных водных магистралей – Камы иВятки. Уже в XII веке здесь появились единичные христиане. Они селилисьпочинками из одного-двух дворов среди удмуртских деревень, в которых было по 30и более дворов. После основания русских колоний на Вятке христианство началопостепенно проникать и в среду удмуртов. Одним из первых дел русских пришельцевбыла постройка церквей и часовен в наиболее безопасных пунктах. Появилисьгорода: Вятка, Слободской, Шестаков; погосты: Сырьянский, Волковский,Ильинский, Никольский и др. Соседство с русским населением, считает П.Н.Луппов, положило начало знакомству удмуртов с христианской религией[41].
Очевидно, чтомежду вотяками и русскими к половине XVI века уже установилось некотороеобщение, благодаря которому русские, как более культурные люди в сравнение свотяками производили на последних влияние, русифицировали их, что отчастисказывается и на русских именах некоторых вотяков. Русское соседство длявотяков имело и то значение, что познакомило их с внешней стороной христианскойрелигии и вообще подготовило их к перемене религии.[42]
К 1557 годуотносится первый документально подтверждаемый случай крещения удмуртов. К ИвануIV обратилось 17 удмуртских семей, и в грамоте от 25 февраля 1557 года Ивангрозный жалует 17 семей удмуртов Сырьинской волости Слободского уезда Вятскойземли – «…Ожмека Черного да Зубаря Дуина, да брата его Чужека, да… со товарищижаловать льготой: три года подати не платить, за что они обязались учинитьвверх Вятки реки на речке Василкове слободу и церковь…»[43]. Крестьяне послетрех лет вынуждены были и подать платить, и церковь содержать со священником ивсем причтом, что было весьма накладно.
Итак, 1557год формально можно считать началом христианизации удмуртов, хотя, по существу,она началась двумя столетиями позже.
Первыесерьезные попытки привлечения вятских инородцев в лоно православной церкви былипредприняты лишь с XVIII века, когда правительством и духовенством началапроводиться целая система энергичных мер по христианизации удмуртов-язычников:в удмуртские деревни стали посылаться миссионеры, строиться первые православныехрамы, для обучения азам церковной грамотности начали открываться школы. Такимобразом, в XVIII веке вятское и казанское духовенство стало предпринимать ужеорганизованные попытки по обращению удмуртов в православие. XVIII век сталвеком насильственной христианизации удмуртов в числе других народов Поволжья.Вятская земля становится важнейшей продовольственной, транспортной и людскойбазой для реформ Петра I. Крестьяне поднимали бунты. Чтобы духовно подчинитьбунтующих, правительство в 1720, 1721 и 1722 гг. издало указы об освобождениипринявших христианство от податей и повинностей, от обязательной рекрутскойслужбы на три года. На практике эти льготы дополнялись освобождением пожелавшихкреститься от уголовной ответственности за преступления, даже самые тягчайшие,вплоть до убийства. Однако и эти очень ощутимые льготы давали малозаметныерезультаты до тех пор, пока в сентябре 1740 года не последовал указ опереложении податей и повинностей, от которых освобождались новокрещены, наоставшихся «в языческом суеверии».
11 сентября1740 года был издан высочайший указ, по которому в городе Казани учреждаласьособая Новокрещенская контора, на которую возлагалась задача обращения вправославие народов Поволжья и Прикамья. Указ предписывал предоставлятьинородцам, принявшим христианство, льготы в платеже податей и отбываниирекрутской повинности в течение трех лет. Размеры подушной подати некрещеныхудмуртов вскоре возросли в три раза, и метод кнута оказался гораздо болеедейственным средством привития христианства.[44]
Чтобы успешноутверждать новокрещеных в православии, указ предлагал выселять их из прежнихмест жительства, если там оставались некрещеные, поощрять браки новокрещеных срусскими[45]. В соответствии с этим указом Казанская контора иноверческих делстала направлять миссионеров в удмуртские, татарские, чувашские и марийскиедеревни для проповедования там «слова божия». Уже в 1741 году миссионерыосновали первый чисто удмуртский приход в селе Елово. Создались предпосылки длясложения удмуртской национальной церкви. Началась подготовка первыхудмуртов-причетников, затем и иереев, а также работа над переводами Евангелия ибогослужебной литературы. Именно священники и только в миссионерских целяхсоздавали словари и грамматики удмуртского языка. Первая из них была изданазаботами митрополита Казанского Вениамина[46].
Началосьмассовое крещение удмуртов. В XVIII веке миссионерские акции могли проходить спривлечением «воинской силы» в лице гренадеров – отставных солдат. Солдатыобходили деревни и сгоняли население в наиболее крупную. Там зачитывалсяцарский указ о крещении. Переводчик излагал указ по-удмуртски, разъяснял краткоего, объявлял обещание государства на три года освободить крестившихся отповинностей. Затем солдаты заставляли каждого подойти к члену Новокрещенскойконторы и поставить в книге против своей фамилии родовой знак – пус, так каквсе удмурты были неграмотны. Поставившему пус надевался крест. Обряд крещенияна этом заканчивался. Из числа богатых удмуртов назначали сотских, церковногостаросту, который собирал средства для строительства церкви в этом селе. Он жеследил, чтобы в домах имелись иконы, семьи ходили в церковь, соблюдалицерковные обряды. Того, кто отказывался креститься, усмиряли: сажали в тюрьму,били батогами, в «железо и цепи сажали».[47] В присутствии солдат вятскомусвященнику Феодору Ившину и архимандриту Сильвестру из Казанской новокрещенскойконторы удалось окрестить до пяти тысяч человек. В результате были организованыудмуртские приходы: Дебесский, Понинский, Глазовский, Уканский и Балезинский[48].Данное обстоятельство свидетельствует о наличии принуждения в делехристианизации удмуртов. О принудительном характере христианизации удмуртовсвидетельствуют осуществлявшиеся на территории края вырубка священных рощ,уничтожение капищ и сжигание идолов, изъятие котлов для ритуальных пиршеств,разгон молящихся, физическое наказание для тех, кто отказывался принятькрещение[49].
Борьбу церквии государства с язычеством в удмуртском крае уместно сравнить с протекавшейздесь же борьбой с приверженцами старообрядчества, т. к. одним из направленийхристианизации удмуртского края было также крещение людей, ушедших в раскол.Официальные власти и служители культа рассматривали старообрядцев каквероотступников и считали необходимым принимать все возможные меры (каккультурно-просветительские, так и карательные – на разных этапах российскойистории) для их воссоединения с господствующей церковью. Миссионерам былопоручено провести с ними увещевательные и назидательные беседы. Однако ониимели успеха: никто из крестьян не изменил своих религиозных воззрений.Центрами сосредоточения староверов стали Сунский и Верхосунский приходыНолинского уезда. Впоследствии старообрядцы появятся и в других уездах. Вчастности в XVIII веке староверие получит большое распространение на территорииСарапульского, Глазовского и Малмыжского уездов. При этом численностьстарообрядцев будет неуклонно расти. Местное православное духовенство,анализируя сложившуюся ситуацию, выделяло следующие причины развития староверияна Вятской земле. В первую очередь, этому способствовала слишком большаятерритория церковных приходов, вследствие чего многие прихожане крайне редкоимели возможность общаться со своим священником, а значит, редко исполняли христианскийдолг исповеди и святого причастия. Во-вторых, укрепляла старообрядцев в вере ихсплоченность. Чувства коллективизма, взаимовыручки всегда помогали им выстоятьи претерпеть обрушившиеся на них гонения со стороны как светских, так идуховных властей. В-третьих, распространению старообрядчества способствовалиматериальные выгоды его приверженцев, их лучшая обеспеченность по сравнению садептами официальной церкви. Старообрядческое духовенство оказывалосьматериально более обеспеченным, чем православные служители культа. В-четвертых,развитию старообрядчества, по мнению священнослужителей Русской православнойцеркви, способствовал догматизм староверов, их низкий образовательный уровень.Пятой причиной распространения староверия являлся недостаток образованияправославных священников. Они не всегда в совершенстве знали идеологиюстарообрядчества и особенности учения местных староверов, поскольку последниечасто уклонялись от бесед.
Помимовышеперечисленных факторов важную роль сыграл также рост феодальнойэксплуатации крестьян на протяжении XVII – XVIII вв. В связи с этим необходимоучесть следующую особенность развития феодальных отношений на Вятской земле. Вуказанный период большую часть населения края составляли черносошные крестьяне,которые несли повинности в пользу государства. Поместное землевладение былоразвито слабо. Главным образом, оно охватывало южные уезды (Яранский,Уржумский, Малмыжский). Вследствие этого крепостничество не получило здесьширокого распространения. Так, в конце XVIII века количество крепостныхсоставляло лишь 2 %от общей численности населения губернии. Это, в своюочередь, способствовало существенному притоку на Вятскую землю крестьян изцентральных регионов страны, бежавших от произвола своих помещиков. Знакомясьздесь со старообрядцами, подвергшимся гонениям со стороны официальных властей,они охотно воспринимали их вероучение и разделяли его в знак протеста противусиления крепостного гнета.[50]
На ходмиссионерского дела оказала влияние податная льгота. После указа 1740 годаподати за новокрещеных должны были платить оставшиеся в язычестве. Каждоеобращение в православие мужчины увеличивало податное бремя оставшимсяинородцам. Данное обстоятельство ставило удмуртов, марийцев и других,сохранявших свои дохристианские верования, перед выбором: либо разориться отнепосильных обложений, либо принять крещение и объявить себя православными.После 1740 года удмурты, язычествовавшие до того времени в течение целыхстолетий, были окрещены. Считается, что основная масса удмуртского населенияприняла крещение в XVIII веке, однако процесс христианизации не был завершенокончательно и продолжался вплоть до конца XIX века. Но довольствоваться этимирезультатами было невозможно, т. к. удмурты, обращавшиеся в христианство толькоиз-за внешних льгот и привилегий или даже вследствие принуждения, былисовершенно равнодушными к своей новой вере. Большинство новокрещеных уклонялисьот присутствия в храмах во время богослужения, в церковь ходили редко, посты несоблюдались, так как они совпадали со временем жертвоприношений. В этойнепростой ситуации значительная часть удмуртов превратилась вдвоеверов-бикультуралов. При внешнем «маскирующем» следовании христианскимобрядам они полулегально сохраняли веру в языческих богов. Двойная вера былавынужденным маневром[51]. Догматы христианского вероучения не были поняты иприняты удмуртами не только из-за этноязыкового барьера и насильственных,жестоких методов церковнослужителей и властей, но, думается, неуспеххристианизации во многом объяснялся отсутствием подготовленнойсоциально-экономической и идеологической базы для усвоения новой религии.
Такимобразом, после крещения удмуртов предстояла еще более трудная задача:утверждение новокрещеных в христианской вере. Необходимо было развить вудмуртах любовь к новой вере, научить их христианским догматам и обрядам. ВXVIII веке под утверждением в христианской вере правительство предусматривалообучение новокрещеных молитвам, символу веры, приучение ходить в церковь кбогослужению, принимать таинства, соблюдать посты, выполнять христианскиеобычаи. Реализация этих мер на практике отводилась духовенству, которое должнобыло также просвещать новокрещеных. Обучению правительство придавало весьмабольшое значение, как одному из наиболее действенных средств к утверждениюновокрещеных в христианской вере. Церковь была первым и основным, а долгоевремя единственным организатором народного образования в Удмуртии. Все светскиеучебные заведения также подчинялись традициям православной культуры. Священно-и церковнослужители с их высоким образовательным уровнем и большим опытом духовно-нравственноговоспитания являлись просветителями для прихожан.
В XVIII векеобращались в христианство взрослые инородцы и их малолетние дети; те и другие вбольшинстве случаев не знали ни догматического, ни нравственного учения, ниобрядов новой веры и потому нуждались в утверждении в христианской вере идуховном просвещении одинаково, взрослые даже более, чем дети. В целяхутверждения новокрещеных в христианской вере правительство предприняло ряд мер:для взрослого населения старалось организовать устное наставление в некоторыхдогматах и обрядах христианской веры, для детей – обучение начальной грамоте.[52]Меры к распространению грамотности среди инородцев правительством были принятыв самом начале XVIII века. Обучение удмуртского народа грамоте сделалосьпредметом особых специальных работ центрального духовного управления иепархиального начальства[53]. Первые школы в Вятском крае были организованы примонастырях и архиерейских домах. В основном набирались сюда детицерковнослужителей, новокрещеных удмуртов, чуваш, татар и русских, населявшихКазанский край.
Новокрещенскаяконтора для привлечения в школы объявила о льготах для инородцев после принятиякрещения: они освобождались на три года от части податей и повинностей, отдолгов по кабалам, от тяжелейшей рекрутской повинности, при заключении браков сних не брали «лазаретных» сборов. Наборы учеников в первые новокрещенские школыбыли малочисленными, так как инородцы не хотели отдавать детей в школы,несмотря на то, что новокрещенская контора обеспечивала их питанием и одеждой.Итоги деятельности духовного ведомства к концу XVIII века в области просвещенияи школьного дела среди удмуртов были мало успешными. Даже элементарно грамотныелюди среди удмуртов насчитывались единицами.[54] Неприятие религии и церквинерусским населением во многом объяснялось внедрением чужого и чуждого языка. Новокрещеныне в полной мере выполняли христианские обязанности, у основной массы удмуртовсохранялось традиционное мировоззрение и элементы традиционных верований,распространялось двоеверие, частыми были случаи отхода от православия. Прежняярелигиозность удмуртов продолжала у части населения сохраняться скрытно. Людитайно совершали моления своим богам, прежним образом поклонялись предкам.Православие не стало частью самосознания основной массы крещеных удмуртов. Оновоспринималось как чуждое их образу жизни явление, навязанное им извне.Существовал взгляд на православие как на веру русскую, подходящую только длярусских, а также – как официальную, государственную религию, которая неподходит для семейно-бытовой жизни.
В XIX векеидет вторая волна насильственной христианизации. К удмуртам посылаютсяправославные миссионеры. Для ведения миссионерской деятельности среди удмуртовтребовалась религиозная литература на удмуртском языке. Священники удмуртскихприходов г. Глазова в 1803 году переводят на удмуртский язык символ веры,десятисловие, краткий катехизис, 50 псалмов и 14 молитв. В 1816 году священникс. Елово Захарий Кротов представляет в Вятскую епархию свою грамматикуудмуртского языка.
Работа надпереводами евангелий от Матфея на сарапульском наречии и от Марка на глазовскомнаречии началась после открытия Вятского библейского общества (1818) и длиласьдо выхода в свет четверть столетия. В «Известиях о библейских обществах»отмечается, что в переводе этих евангелий участвовали сведущие в удмуртском языкесемь священнослужителей: Афанасий Шкляев, Иоанн Платунов, Стефан Онисимов,Никифор Невоструев, Павел Тронин, Николай Утробин и Захарий Кротов; а такжегородской глава г. Глазова 2-й гильдии купец из удмуртов Иван Волков (Известия.1824, с.119)[55]. В конце 1823 года Вятский комитет приступил к их напечатаниюи разослал первые семь страниц евангелия от Матфея для праздничногобогослужения в 27 удмуртских приходов. В 1838 году священник с.Балезино П.Редников осуществил перевод евангелия от Матфея на глазовское наречие. В 1844году Синод дал указание Вятскому Неофиту напечатать в типографии Казанскогоуниверситета евангелия от Матфея и Марка на глазовском диалекте в количестве500 экземпляров и от Матфея на сарапульском наречии – в количестве 700экземпляров[56].
Служба вправославной церкви велась на церковно-славянском языке, непонятном русским, атем более удмуртам. Во второй половине XIX века по инициативе Н.И. Ильминскогоначинается обучение инородцев на их родном языке для подготовки священников изместного населения. Он разработал единую систему христианизации и русификациинародов Поволжья, которая осуществлялась с 60-х гг. и до конца XIX века.Система Николая Ивановича Ильминского отвечала новым общественно-политическимусловиям и получила признание на официальном уровне. Она включала в себя,прежде всего, введение в богослужебную практику и в пастырскую деятельность«инородческих» языков, появление священнослужителей из числа нерусских народов,создание школы, предназначенной для детей «инородцев», в которых обучениевелось с использованием их родных языков.[57] Была предпринята широкая программадействий: перевод на местные языки церковной литературы, подготовкасвященнослужителей из представителей народов Поволжья, открытие школ, гдевелось обучение преимущественно на родном языке. В результате признания системыИльминского основой миссионерской деятельности в России появились новые формы иметоды миссионерской деятельности, модернизировались уже используемые. Но дажев конце 60-х гг. в 19 волостях Глазовского, 8 волостях Елабужского, 16 волостяхМалмыжского и 22 волостях Сарапульского уездов с преимущественно удмуртскимнаселением совсем не было школ. В 70-е гг. XIX из 22 734 учащихся вВятской губернии удмуртов было всего 875 человек, в конце 80-х гг. удмуртысоставили 5,3% всех учащихся, в начале XX века они составили 11,7% — 12 308 человек.[58]
В целом«система Ильминского», несмотря на некоторые успехи в деле христианизации ирусификации инородцев, не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Реализациясистемы Ильминского в миссионерской сфере происходила не в полном объеме,значительная часть духовенства не использовала ее в своей деятельности по рядупричин, одной из которых было незнание большинством священнослужителей местныхязыков. Все же основной причиной, препятствовавшей широкому применению даннойсистемы, было то, что она реализовывалась в условиях новой линии в национальнойполитике, характеризовавшейся усилением русификаторских тенденций.
С цельюутверждения новокрещеных в христианской вере создавались православные приходы.Так с открытием Покровской церкви и организацией православного прихода в селеСвятогорское, приходу которого посвящено данное исследование, русскойправославной церкви удалось расширить свое влияние на местное население. Здесьслужители церкви вели свою деятельность по утверждению христианской веры срединаселения. В результате Покровская церковь в селе Святогорское сталапросветительским и культурным центром для прихожан.
По мнениюБ.И. Каракулова, христианизация во многом способствовала развитию письменностиу удмуртов. Письменность была фундаментом национальной культуры, которыйвоздвигался церковью. Письменность являлась главной движущей силой процессапоявления в удмуртском крае художественной литературы, профессиональногоискусства, просвещения. Большинство всей удмуртоязычной литературыдореволюционного периода обязано своим появлением Церкви.
Каксправедливо отмечает Е.Ф. Шумилов[59], национальная литература и национальнаяинтеллигенция не смогли бы зародиться без того первоначального импульса,который несли с собой удмуртоязычные книги, брошюры и листовки, издаваемыеразличными православными обществами. Они поднимали грамотность населения ираспространяли православную культуру.
Христианизациядала самый мощный импульс структурному обогащению удмуртского языка, чтонеизбежно влекло за собой дальнейшее развитие мышления удмуртов, приобщала кмировой культуре и цивилизации. Мировая религия утверждала идею государственнойвласти, так или иначе, готовя удмуртов к осознанию необходимости и собственнойгосударственности, недоступной и непонятной для языческих групп. Велосьпланомерное втягивание удмуртов в цивилизацию, а соответственно и вгосударственные дела. Функции национального дворянства в удмуртских условияхвзяло на себя удмуртское духовенство. Постепенно нарабатывался опытсамоуправления. Через приобщение к мировой религии и необходимости обслуживатьособые запросы церкви, в искусстве Удмуртии возникли и утвердились новыематериалы (кирпич, стекло, масло), техники (полихромная резьба, золочение,живопись, гравировка, печатная графика и книгопечатание, лепка, золотое шитье),приемы (партесное пение, уличная планировка, архитектурное проектирование,купольные конструкции), жанры (картины, рисунки, настенные росписи) формыпубличной деятельности (концерты, спектакли и выставки).
Такимобразом, христианство на территорию современной Удмуртии стало проникать еще вXII веке. К XVI веку относится первый документально подтверждаемый случайкрещения удмуртов. С XVIII века этот процесс приобрел масштабныйгосударственный характер, когда вятское и казанское духовенство сталопредпринимать уже организованные попытки по обращению удмуртов в православие.XVIII век стал веком насильственной христианизации удмуртов в числе другихнародов Поволжья. Удмурты крещение принимали формально, продолжая следоватьязыческому культу. С целью утверждения новокрещеных в христианской вере велосьобучение новокрещеных молитвам, символу веры, грамоте, создавались православныеприходы.
Заключение
Христианизация даласамый мощный импульс структурному обогащению удмуртского языка, что неизбежновлекло за собой дальнейшее развитие мышления удмуртов, приобщала к мировойкультуре и цивилизации. Мировая религия утверждала идею государственной власти,так или иначе, готовя удмуртов к осознанию необходимости и собственнойгосударственности, недоступной и непонятной для языческих групп.Таковв самом кратком, очерковом рассмотрении один из финно-угорских этносовсеверо-западного Приуралья. Издревле живя в географическом, этнокультурномцивилизационном пограничье, на стыке Европы и Азии, Великого Леса и ВеликойСтепи, в ареале активного взаимодействия славянско-христианского итюркско-мусульманского миров, удмуртам удалось сохранить свое имя, язык, своюдревнюю самобытную культуру. Вместе с остальными народами они прошагалитысячелетний путь развития. За многие века они создали и развивают богатый,неповторимый самодостаточный комплекс этнокультуры, выработали свою сложнуюсистему мироощущения и миропонимания. Вписались в мировую цивилизацию, пустьдаже не всегда поспевая с ее пугающими темпами. Это негромкий и даже тихийнарод. Он никому не объявлял войны, никого не покорял, не завоевывал.По-крестьянски много и основательно трудился. Жил, как мог, на своей не оченьбогатой земле.
Развитие удмуртскогоэтноса, как и всех народов нашего многострадального Отечества, в новейшее времяхарактеризуется большой сложностью и противоречивостью.Коренной перелом в жизни удмуртов произошел в 1917 г., вернее в 20-30-е гг.,когда в результате коллективизации исторически в одночасье был нарушен вековойнеспешный темпоритм жизни удмуртского крестьянского мира, стали ломатьсятрадиционные устои, деформироваться система жизнеобеспечения, духовная иматериальная культура. Искусственно, порой и насильственно осуществлялисьускоренные масштабные социально-экономические преобразования, ложившиеся частонепомерным бременем на удмуртского крестьянина. Трудности мирной жизнимногократно усилились тяготами и лишениями военного времени. Помимо Гражданскойи Великой Отечественной войн, велась непонятная для большинства народа«внутренняя война», когда в результате массовых репрессий гибли лучшие представителинарода: так под корень была уничтожена почти вся только-только нарождающаясяудмуртская интеллигенция. В результате труднейших испытаний удмуртский этностяжело заболел: истощились физические и духовные силы народа, появилисьбезверие и неверие в перспективы развития, этнический нигилизм, социальнаяапатия, уход в пассивные формы протеста (алкоголизм, печально знаменитыйфеномен удмуртского суицида) и т. д. Однако в последнее время появились надеждына лучшее.