В. О. Бобровников
В данной работе изучается региональная организациявласти у северокавказских мусульман после включения их в российскоеполитико-правовое пространство, анализируется влияние на нее имперской«цивилизаторской» идеологии. Как известно, приняв российское подданство, горцысохранили судебно-административную автономию. Система власти исудопроизводства, созданная в регионе в ходе реформ 1860-х гг., сталаназываться военно-народным управлением. Она просуществовала до 1917 г. инеожиданно вновь обрела популярность в постсоветское время. Наиболее полно ипоследовательно идеи военно-народного управления были реализованы в НагорномДагестане. На примере этого субрегиона российского Кавказа я попыталсяопределить, как в историческом пространстве поздней Российской империи былисвязаны российский центр и мусульманская периферия, а также проанализироватьидеологию, на которой строилось военно-народное управление, сравнить российскийопыт имперского строительства на Кавказе с колониальным опытом европейскихдержав.
Согласно методике, предложенной Мишелем Фуко, властьрассматривается как своего рода язык, связывающий членов общества. Изучениемеханизмов осуществления власти ведется на уровне сельской общины. Применяяхорошо известное определение Фуко, объект данного исследования можно назватьмикрофизикой власти. Этот уровень исследования пока еще не обоснованноигнорируется в большинстве работ, посвященных вопросам управления «восточнымиокраинами» дореволюционной и советской России.
* * *
В XIX столетии под властью Российской империиоказались огромные населенные мусульманами территории на Кавказе и в СреднейАзии. Начиная с этого времени центральное правительство пытается привязать к Россииее новых мусульманских подданных. Не случайно в разгар Кавказской войныимператор Николай I приказывал главнокомандующему Кавказским корпусомгенерал-адьютанту Е.А. Головину: «все истреблять, что… будет противиться, нощадить,., оказывая уважение к муллам, мечетям и к вере, чтобы разрушить иуничтожить и тень мысли, что мы точно ведем духовную войну»1.
После разгрома имамата Шамиля горцы окончательнопревратились в российских подданных. И прежде отдельные сельские общины, ихсоюзы (араб, и общедаг. джамаат, рус. доревол. «вольные общества») и ханствавступали в российское подданство. Обещая не производить набегов на землиРоссийской империи и союзной ей Грузии, не поддерживать врагов России, ониполучали право прогона и выпаса скота в российских владениях и разрешениеторговать в русских городах и крепостях. До конца 50-х годов русское подданствоозначало для горцев лишь уплату ежегодной дани (ясак) русским военным властям2.Российская сторона не вмешивалась во внутренние дела горцев. Договорыпризнавали экстерриториальность права обеих сторон. На российской территориигорцы должны были подчиняться российским законам. В Нагорном Дагестанероссийские подданные обязаны были руководствоваться местным адатом и шариатом.
Положение радикальным образом изменилось, когда периодвооруженного противостояния с Россией сменился длинной полосой реформ. Дляуправления кавказскими горцами были созданы особые судебноадминистративныеинституты. Они опирались на свою идеологию, выработанную в ходе знакомствароссийского общества с горцами.
Завоевание Кавказа Россией шло параллельно соскладыванием российского кавказоведения. Причем и ведущие научные учреждения, икавказское начальство разместились в Тифлисе. В 1851 г. А.В. Головнин учредилздесь Кавказский отдел Императорского русского географического общества(КОИРГО). Это был первый из отделов общества, образованных во второй половинестолетия. Правительство ежегодно выделяло КОИРГО субсидию в 2000 руб.3. Средироссийских военных, в чьих руках оказалось управление Дагестаном, было немалочленов КОИРГО, занявшихся кавказоведением. В области этнографии и истории правакрая немалый вклад внес генерал А.В.Комаров, в 1865 г. ставшийгенерал-губернатором Дагестанской области, а чуть позднее, в конце 1870-х —1883гг. возглавивший центр кавказского военно-народного управления в Тифлисе4. Вовремя длительной службы на Северном Кавказе он собрал обширные материалы покраеведению Дагестана. Наиболее известны его работы — «Адаты дагестанскихгорцев и судопроизводство по ним» (1868) и «Народонаселение Дагестанской области»(1876). Генерал Комаров, как и большинство российских военных, занимавшихсяэтнографией Дагестана, испытал немалое влияние романтической школы русскойэтнографии конца XVIII — начала XIX в. Ключевыми понятиями этой школы были«земельная (или родовая) община», «вольные общества» и «народное право».
Верно подметив целый ряд особенностей горскогообщества, дореволюционные ученые чрезмерно преувеличили замкнутость малыхсоциальных групп — кяапов-тухумов и селений-джамаатов. Анархия и нестабильностьвремен Кавказской войны казалась им извечным состоянием горского общества. Ненаходя аналогов дагестанскому джамаату в современности, они обратились впоисках сравнений к глубокой древности, причем не к историческим материалам, ак гипотетическим реконструкциям первобытной родовой или «поземельной общины».Такое априорное сопоставление привело их к выводу, что Нагорный Дагестанпредставляет собой осколок изначальной общественной и правовой организациивсего человечества, давно пройденный народами России и Западной Европы.
Первым для Дагестана и Северного Кавказа этот тезисвыдвинул К.Ф. Сталь5. Во второй половине века его блестяще развил известныйсоциолог и историк права М.М. Ковалевский, пришедший к выводу о «повсеместномгосподстве в среде горцев родовой организации»6. Вкратце его концепция сводитсяк следующему. Дагестанский клан (тухум) — это первобытный род или «поземельнаяобщина». Джамаат и «вольные общества» суть механические соединения тухумов,повторяющие их организацию в более широких размерах селения и их союзов.«Подобно тому как тухум имеет своего старшину и свои родовые строения, такточно община имеет своего старшину и свой общинный сбор, к участию в которомпризываются все совершеннолетние мужского пола». Господство родового строязакрепляет обычное или народное право (араб. адат)7. Построив модель «родовойтеории», Ковалевский не смог найти ей подтверждения на собранных иммногочисленных кавказских материалах. Исследователями его творчества давноподмечено, что тема общины выпадает из созданного им капитального труда «Закони обычай на Кавказе»8.
Исходя из сформулированных выше положений, историки,правоведы и этнографы советовали правительству сохранить сельскую общину иподдержать народное право, чтобы предотвратить распространение шариата и основанногона нем «движения мюридизма» (т.е. мусульманского повстанчества, возглавленногосуфийскими шейхами братства Накшбандия — В. Б.), представлявшего, по их мнению,наиболее серьезную опасность для российского владычества на Кавказе9. Эти идеинашли понимание и поддержку у целого ряда влиятельных российских военных первойполовины XIX в. Они и убедили правительство создать в Дагестане и других местахрасселения кавказских горцев военно-народное управление.
Сущность этой судебно-административной системы точно икратко охарактеризовал предпоследний наместник Кавказского края (1905—1915)генерал-адъютант граф И.И. Воронцов-Дашков. «Система военно-народногоуправления, созданная на Кавказе в период борьбы русских войск с местнымигорцами, — писал он, — основана на сосредоточении административной власти вруках отдельных офицеров, под высшим руководством главнокомандующего Кавказскойармией и на предоставлении населению во внутренних делах ведаться по своимадатам»10.
Российские власти не сразу пришли к мысли об использованиисельской общины и обычного права в государственном строительстве на Кавказе.Как правило, начало военно-народного управления связывают с деятельностьюпервого наместника Кавказского края (1844—1854) князя М.С. Воронцова". Этаошибка недавно была исправлена Ю.И. Семеновым, показавшим, что вдействительности система военно-народного управления была впервые опробована вЗакавказье в самом начале XIX в.12
Первый эксперимент по введению подобного устройствабыл проведен в Кубинском ханстве в Северном Азербайджане. В 1806 г. оно попалопод протекторат России. Во главе ханства был поставлен представитель местноймусульманской знати — Хаджи-бек со званием наиба. Ему было поручено по-прежнемууправлять по адату, но под русским контролем. После отпадения и вторичногопокорения Кубы в 1809 г. по приказу главнокомандующего генерал-фельдмаршалаИ.В. Гудовича управление было передано совету из четырех важнейших беков,деятельностью которого руководил начальник размещенного в провинции русскогоотряда, в свою очередь подчинявшийся Бакинскому коменданту13. В последующем этапрактика не раз применялась в Грузии, Азербайджане и Южном Дагестане.
До конца 1850-х гг. попытки российских властейуправлять Кавказом руками местной элиты на основе обычного права не выходили запределы отдельных ханств и «вольных обществ». Судебно-административная реформав масштабах всего региона была проведена в 1860—1868 гг. После окончанияКавказской войны Дагестан был разделен на две неравные части. Город Дербент иокружающая его небольшая полоска прикаспийской земли в устье р. Самур былиотнесены к гражданскому управлению. Здесь учреждались общероссийские губернскиесудебные и административные учреждения. Все прочие районы созданной в 1860 г.Дагестанской области, а также Закатальский округ (бывшее Джаро-Белоканское«вольное общество») Елисаветпольской губернии были отнесены к военно-народномууправлению^.
Основные принципы преобразования горского обществабыли определены в «Особой инструкции для управления горцами», составленнойнаместником Кавказского края князем А.И. Барятинским в конце 50-х годов. Первымзаконодательным актом, закрепившим проведение реформы, явилось принятое 1апреля 1858 г. «Положение о Кавказской армии», которое включало в себяотдельную часть: «По управлению горскими народами, не вошедшими в составгражданского управления». 5 апреля 1860 г. Барятинский утвердил «Положение обуправлении Дагестанской областью и Закатальским округом»15. Созданиевоенно-народного управления в крае в основном завершилось после принятия 26апреля 1868 г. «Положения о сельском управлении в Дагестане». С небольшимиизменениями, внесенными в него после подавления восстания 1877 г.,военно-народное управление просуществовало тут до 1917 г.
Согласно «Положению» 1868 г., джамаат должен был превратитьсяв бессословную общину (сельское общество). В общину допускались толькосвободные общинники (уздени), принадлежащие к одному селению и окрестнымхуторам, составляющим джамаат, и уравненные с ними в правах бывшие рабы,освобожденные в 1867—1868 гг. Чтобы войти в сельское общество, беки и домашниеслуги подавали прошение местному окружному начальству. Новые органысамоуправления сельского общества включали сельский сход и сельский суд всоставе старосты или старшины (бегавул), шариатского судьи (кади) и знатоковместного адата16.
Обязанности сельских обществ по отношению кроссийскому государству сводились к уплате налогов, поддержанию правопорядка,поимке и выдаче абреков, ремонту дорог и выделению подвод для нужд войск,проходящих по их территории. Мусульмане Дагестана были освобождены отрекрутских наборов и всеобщей воинской повинности. В российскую армию ииррегулярную жандармерию области (горскую милицию) принимали толькогорцев-добровольцев. Подразделения горцев-добровольцев в русской армии возниклиуже на закате империи. В годы русско-японской и первой мировой войн на сторонеРоссии сражался Дагестанский конный полк.
По мысли российской администрации, реформа обычногоправа и общины в Дагестане преследовала следующие основные цели.
Во-первых, она должна была преодолетьсудебно-административную раздробленность и создать единую централизованнуюорганизацию края, наладив постоянные связи кавказской мусульманской периферии сцентром империи. В ходе реформы были упразднены последние небольшие государственныеобразования, обладавшие собственной юрисдикцией, — ханства Казикумухское (в1858 г.), Аварское (в 1863 г.), Кюринское (в 1865 г.), владения Кайтага иТабасарана (в 1866 г.), Мехтулинское ханство и шамхальство Тарковское (в 1867г.). Вместо них и примерно в тех же границах было создано 9 округов — Самурскийи Даргинский (в 1854 г.); Андийский (в 1859 г.); Гунибский, Казикумухский иКайтаго-Табасаранский (в 1860 г.); Аварский (в 1862 г.); Кюринский (в 1865 г.)и Темир-ХанШуринский (в 1867 г.). Владения Засулакской Кумыкии вошли в составХасавюртовского округа Терской области, Джаро-Белоканское «вольное общество» иКубинское ханство — соответственно в Закатальский округ Елисаветпольской и вБакинскую губернии17.
Округа делились на наибства и участки. Причем вНагорном Дагестане административное деление, как правило, совпадало с границаминаибств, созданных в имамате Шамиля в рамках прежде существовавших здесь«вольных обществ». Их пределами продолжали служить неизменные природныебарьеры: реки, горные хребты, перевалы18. Гарантом соблюдения постановленийадатных судов вместо сельских обществ горцев, местных беков или ханов сталороссийское государство.
Низовыми звеньями судебной и законодательной властидля местного мусульманского населения стали сельские словесные суды. Они моглиразбирать по адату мелкие преступления против личности (семейные ссоры,сельские драки, публичные оскорбления женщин) и собственности (обман, утайкуденег, воровство), если сумма иска не превышала 50 руб. Кроме того, они должныбыли разбирать по шариату наследные и отчасти поземельные тяжбы, сумма искакоторых не превышала 100 руб.19 Принцип судебной апелляции, впервые примененныйв Нагорном Дагестане в имамате Шамиля, получил дальнейшее развитие. Решениясельских судов могли быть обжалованы в девяти окружных народных судах,созданных при окружных начальниках. Последним были переданы адатные иски,изъятые из ведения сельских словесных судов20. Апелляционной инстанцией дляокружных судов стал Дагестанский народный суд, сформированный пригенералгубернаторе в центре Дагестанской области г. Темяр-Хан-Шуре. В месячныйсрок он разбирал жалобы на решения окружных народных судов.
Случаи убийств, грабежей, хищений казенного имущества,нападений на сельское и окружное начальство, бунтов, скрытого или явногонеповиновения властям, приравненные в пореформенном Дагестане к тяжкимуголовным правонарушениям, передавались в ведение российских военных властей.Их разбирали в Комиссиях военного суда, созданных при расквартированных пообласти войсках. Уголовные и поземельные тяжбы между дагестанскими мусульманамии русскими переселенцами решались по российскому законодательству вДагестанском областном суде, а с 1875 г. в заменивших его трех мировых отделах,заседавших в городах Темир-ХанШуре, Дербенте и Петровске21.
Другой целью реформы было ослабление властимусульманских руководителей сельских общин (шариатских судей кади, суфийскихшейхов) и создание светской администрации, пользующейся авторитетом у мусульманрегиона и послушно исполняющей решения центральных российских властей области.Интересно отметить, что правительство нередко привлекало в низовуюадминистрацию округов наибов имамата Шамиля, перешедших на сторону России вконце Кавказской войны, таких как Кебед-Мухаммед Телетинский, Мухаммед Гоцобский,Исмаил Чохский, Даниял-султан Елисуйский. Н.И. Воронов, посетившийсеверо-западный Дагестан в 1867 г., отмечал, что повсюду здесь «во главе[военно-]народного управления сидят все еще шамилевские наибы»22.
По своему составу словесный суд мало отличался отместных дореформенных судов. В него входили имам соборной мечети (дибир),секретарь (амил), обязанности которого обычно выполнял муэдзин соборной мечети(будун/мудун), и несколько членов совета старейшин (араб, py'aca'/кубара',авар. чIухIби, гIамипзаби; кум. картлар; лак. кунисса, марцарантал; лезг.аксакаллар, тамазалар; табасар. кевха). Численность судей в сельских судахколебалась от 1—6 человек в небольших селениях вроде Башлы, Тлондода, Утамыш,Хварши, Шиназ до 7—12 человек в Кубачи, Уркарах, Харбук23. После реформы всостав сельского суда был введен старшина или старостабегавул. Эта должностьпоявилась в Нагорном Дагестане в ходе Кавказской войны. Согласно «Условиям,предписываемым покоряющимся горцам» от 1836 г., присягнув на верность российскомуимператору, горцы должны были «избрать в каждом ауле старшину, которыйутверждается русским начальством, наблюдает за общественным спокойствием иприводит в исполнение все приказы начальства». Каждый новый главнокомандующийКавказским корпусом без изменения подтверждал эти условия, вводя старшин все вновых и в новых селениях Нагорного Дагестана24.
Окружной народный суд включал в себя от трех до семивсенародно избранных депутатов из числа знатоков адата и шариата (по одному откаждого наибства), кади и секретаря-письмоводителя. Офицер, выполнявшийобязанности начальника округа, наблюдал за деятельностью суда, как правило, неучаствуя в разборе дел. Только в случае равенства мнений депутатов покакому-либо делу его голос решал тяжбу. Дагестанский народный суд состоял изпредседателя, депутатов, трех кади и секретаря, назначаемыхгенерал-губернатором из почетных мусульманских жителей области25.
У дагестанских мусульман осталось право выбиратьбольшинство членов адатных судов всех уровней. Дибир и будун избирались на три,бегавул — на два года, остальные члены суда — на год. Сохранился высокийобразовательный и возрастной ценз для судей: они должны были быть старше 40лет, хорошо знать арабское делопроизводство, шариат и местный адат. Кроме того,сельские общества сохранили прежний полицейский аппарат. Он включал в себяглашатая (мангуш), который объявлял постановления суда, а также судебныхисполнителей (авар, эл (г! ел), дарг. баруман, кум. тургак), которые должны былиприводить в исполнение решения суда. В зависимости от количества населенияглашатаев в селении было от 1 до 4 человек, а судебных исполнителей — от 1 до1226. Глашатай и исполнители, как и прежде, назначались по очередности или пожребию из членов общины сроком от одного месяца до года.
В то же время реформа ограничила судебнуюсамостоятельность джамаата. Прежде важнейшие постановления сельского судавыносились на обсуждение сельского схода (араб, и общедаг. джомаат, авар,руккел), на котором присутствовало все взрослое мужское население в возрасте от15 лет. После 1868 г. сход стал играть чисто совещательную роль. На негодопускались по одному представителю от каждого домохозяйства (дыма). Былаограничена власть дибира. Вместо него председателем словесного суда сталсельский староста-бегавул. Если при голосовании общество разделялось на дверавные части, то вопрос решался так, как говорил бегавул. Сход без него не имелправа собираться, а если и собрался, принятое решение не имело юридическойсилы. После восстания 1877 г. начальник округа стал назначать бегавула, а такжеутверждать кандидатуру избранного сходом дибира и членов суда27.
Третьим важнейшим направлением реформы было ослаблениешариата и модернизация адатного права и процесса с целью подготовитьпостепенный переход дагестанцев к российскому судопроизводству изаконодательству28. На первом этапе такого перехода, рассчитанного на несколькодесятилетий, были сохранены основные нормы адатного судопроизводства и права,общие для всех мусульманских народов Дагестана. По форме суд остался прост.Процесс по-прежнему носил обвинительный характер, одинаковый при разбореуголовных и поземельных дел. Прокуроров и адвокатов не было. Сельский судсобирался у мечети по пятницам, если заявление не требовало немедленногоразбирательства. За исключением случаев изнасилований, увоза девиц иоскорбления женщин, дела в судах всех уровней всегда рассматривались гласно. Изпринятых в адате наказаний в несколько измененном виде юридическую силусохранили изгнание кровника (канлы) из сельского общества, штраф за пролитиекрови (дият1олъш) и иные платежи за любое уголовное преступление, взимавшиесякак в пользу пострадавшего, так и в пользу джамаата. Шире, чем до реформы,стало применяться тюремное наказание. Предпринимались попытки ограничитьраспространение ответственности за уголовные преступления на ближайшихродственников подсудимого29.
Вместе с тем российская администрация попыталасьзапретить ряд архаичных уголовных норм адата, прямо противоречащих российскимзаконам. Начальникам округов было вменено в обязанность не допускать применениев народных судах «решений по шариату и адату, которые противоречат общему духунаших законов»30. Кровомщение приравнивалось к убийству, совершенному приотягчающих обстоятельствах. Высылка кровника была заменена ссылкой на поселениев Сибирь и другие отдаленные районы России. Был запрещен адат, разрешавшийтрехдневный грабеж имущества убийцы, а также ишкилъ или баранта — захватимущества родных и односельчан неисправного должника в обеспечение долга31.Вместо этого устанавливались денежные композиции по адату при посредничестве(маслихат) сельских имамов и российских офицеров, возглавлявших наибства иокруга Дагестанской области.
Князь Барятинский попытался распространитьдагестанский эксперимент на все недавно присоединенные к империи районыСеверного Кавказа и Закавказья. В 1860 г. Кавказская линия была упразднена, ана территории Северо-Западного Кавказа созданы Кубанская и Терская области.Области делились на округа и участки. В военно-народное управление кромеДагестанской области вошло коренное мусульманское население 5 округовКубанской, 8 округов Терской областей, а также Сухумский и Артвинский отделыКутаисской губернии (современная Абхазия) в Западном Закавказье.
План распространения военно-народного управления наСевероЗападный Кавказе был сорван сгоном подавляющего большинства горцевЗападного Кавказа с их земель. Уже в первой половине 60-х годов основная массакоренного мусульманского населения края эмигрировала в Османскую империю. Этоявление получило название мухаджирства (от араб. мухаджир — переселенец). Ихземли были заняты казаками и переселенцами из Южной и Центральной России. Кначалу XX в. на Северо-Западном Кавказе горцы составляли меньшинство. Они жилив укрупненных селениях бок-о-бок с переселенцами из России. Поэтому уже в 1871г. горское население Кубанской и Терской областей было подчинено общероссийскойгражданской администрации. Здесь удалось провести в жизнь только некоторыеэлементы военно-народного управления, касающиеся судебной и общинной организацииместных мусульман3 .
Вариант военно-народного управления в середине XIX в.был учрежден у мусульман и отчасти исламизированных христиан ЗападногоЗакавказья (Карсская и Батумская области). Здесь оно называлосьвоенноадатнъш33. В 80-е годы прошлого столетия, когда власть Российской империибыла распространена на Среднюю Азию, идеи военно-народного управления оказалисьвновь востребованы при организации власти и суда в областях, населенных новымимусульманскими подданными России34. В завоевании и организации российскойадминистрации Средней Азии участвовали военные, прежде работавшие в системевоенно-народного управления на Кавказе. Среди них прежде всего следует отметитьуже упоминавшегося выше генерала Комарова, в 1883 г. назначенного начальникомЗакаспийской области.
Системы, подобные военно-народному управлению,существовали в прошлом столетии в европейских колониальных империях в Индии, наБлижнем Востоке и в Северной Африке. Архивные источники свидетельствуют, чтопри подготовке судебно-административной реформы 60-х годов российские чиновникитщательно изучали колониальный опыт Англии и Франции. Еще в 1843 г.генерал-адъютант А.И. Чернышев в рапорте Николаю I с Кавказа не допускал мысли,«что мероприятия, которые удаются англичанам в Индии, французам в Алжире(косвенное управление на основе местного обычного права — В.Б.), всегдаостанутся тщетными в поисках наших»35.
Военно-народное управление в Российской империи отнюдьне списывалось с английских и французских образцов. Как мы видели, первые опытыпо его использованию относятся к самому началу XIX в., когда подобные системыеще не были разработаны ни англичанами, ни французами. К тому же в болеепозднее время англичане и французы порой копировали методы изучения иприменения адата из российской кавказской практики36. Очевидно, правильнеебудет говорить о своего рода «обмене опытом» колониального управления междуэтими тремя основными колониальными державами прошлого столетия37.
Истоки анализируемой системы управления для новоговремени конечно же нужно искать в Османской империи и зависимых от неемусульманских государствах XVI—XVIII вв. На государственную службу принималисьцелые племена. Они образовывали освобожденную от податей «туземную» армию иполицию (например, мохзен в позднеосманском Магрибе)38. В первой половине XIXв. подобная система управления использовалась англичанами в некоторых индийскихкняжествах, а также французами в Алжире. Можно предположить, что и русскиевоенные, впервые применившие военно-народное управление на Кавказе, переняли ееу турок, как англичане и французы. По мере колонизации европейцы все большереформировали османскую систему косвенного управления. Внешне ее институты какбудто бы оставались прежними. Но постепенно организация суда и властимусульманской деревни менялась под влиянием «цивилизаторской» колониальнойидеологии.
Больше всего аналогий с Северным Кавказом представляетфранцузский Алжир 30—50-х годов XIX в. Некоторые элементы арабской политикифранцузов в Алжире позволяют пролить свет на общеисторическое значениедагестанского эксперимента по колониальной трансформации обычного права исельской общины. Как и на Северном Кавказе тут шла борьба между сторонникамипротивоположных способов решения мусульманского вопроса. Европейские колонисты,обосновавшиеся на плодородных равнинах на побережье, предлагали согнатьалжирских мусульман с их земель, т.е. осуществить план, подобный тому, что былпроведен в 60-е гг. XIX в. на Северо-Западном Кавказе генералом Н.И.Евдокимовым. Военные предлагали разделить территорию Алжира на гражданские ивоенные территории и сохранить за алжирцами их земли и обычаи на военныхземлях, куда доступ колонистам был запрещен. Наконец, гражданские властипредлагали уничтожить право и суд «туземцев», которые должны были бытьассимилированы с французами39.
В 1845 г. приморская часть Алжира, как позже Дербент вДагестане, была объявлена гражданской территорией, управляющейся по общимзаконам метрополии. Основной частью страны, населенной алжирскими мусульманами,в 30—60-е гг. управляли военные. С 1833 г. во главе колонии был поставленгенерал-губернатор, подчинявшийся прямо военному министру в Париже. Алжир былразделен на три провинции — Алжир, Оран и Константина. Каждой управлялфранцузский дивизионный генерал. Провинции состояли из военных подразделений(subdivisions militaires), а последние — из «кругов [палаток кочевников]»(cercleldyap). Интересно отметить, что военные подразделения создавалисьфранцузами в границах халифатов, административных районоввоенно-теократического государства Абд ал-Кадира40, в 30—40-е возглавившеговооруженное сопротивление французскому завоеванию и сыгравшего в историисовременного Алжира роль, подобную Шамилю на Северном Кавказе.
Организация местного колониального управления не разменялась. Власть и суд в алжирских селениях принадлежали сперва ага изалжирской военной знати (джуад), затем старшему жандармскому офицеруфранцузской армии. Наконец, в 1832 г. в были созданы арабские бюро (bureauxarabes)41 — институт, сыгравший в истории колониального Алжира значение,подобное военно-народному управлению в Дагестане XIX в. Арабское бюро имелосмешанную франко-алжирскую администрацию. Во главе его стоял французскийофицер. Кроме того, в его состав входили врач, переводчик, кади (ходжа), двасекретаря, судебный исполнитель (чауш) и отряд «туземных» полицейских(спаги/мохазни). Арабские бюро выполняли обязанности сельской администрации,суда, полиции и врачебной клиники. Они собирали налоги; оказывали коренномумусульманскому населению деревни юридическую и врачебную помощь42.
В 1854 г. по инициативе офицеров арабских бюро длямусульман Алжира была проведена судебная реформа. Решено было оставить у нихсуд по обычному и мусульманскому праву. Создавалась иерархия судебныхучреждений (мохакем) для разбора исков среди «туземцев». Ее низшим звеном былсельский кади. При решении простых уголовных дел он имел право обращаться кместному адату. Решения его можно было обжаловать в апелляционных судах(маджалла), созданных в провинциальных центрах43. Новая система бесплатныхмусульманских судов, свободных от волокиты и бюрократии, имела большой успех валжирской деревне. Колонисты же восприняли ее в штыки. Газеты Алжира писали о«палачах из арабских бюро» (по-французски игра слов: «bourreaux d'Arabes»звучит похоже на название арабских бюро — «bureaux arabes» — В.Б.), занесшихтопор над головой колонистов.
Борьба колонистов и гражданской администрации противмусульманских судов оказалась успешнее. В конце 50-х годов они добилисьроспуска всех судов махакем и маджалла на территории Алжира. Вместо них дляалжирских мусульман открывались дополнительные французские общегражданскиесуды. Однако очень скоро это решение правительства вызвало бурю возмущения валжирской деревне. Местные мусульмане отказывались ходить во французские суды.Более того, в разных частях страны вспыхнули восстания против новой судебнойсистемы. Против восставших были брошены войска. С трудом подавив волнения к1870 г., власти колонии вынуждены были восстановить местные мусульманские судыдля алжирцев44.
В дальнейшем история Алжира пошла по иному пути. Впоследние годы Второй империи и при Третьей республике во Франции возобладалипроекты ассимиляции алжирцев французами. Уже в 1863 г. в Алжире был проведензакон (senatus-consulte), по которому племена, на которые делилось населениеАлжира до колониального завоевания, были разбиты на сельские общины,управлявшиеся сельскими сходами (джемаа, то же, что дагестанский джамаат)45.Однако борьба арабских бюро с колонистами не прошла бесследно. Алжирскиесобытия получили известность по всему миру. Из переписки русских военных наКавказе известно, что они в значительной мере подвигли их к решениюиспользовать местный адат и общину для управления горцами46.
Российское военно-народное управление надолго пережилоалжирские арабские бюро и прочие аналогичные региональные системы французской ибританской империй. Но и ему в первой трети XX в. пришел конец. Между двумярусскими революциями в силу общего кризиса власти в Российской империи сбоистало давать и военно-народное управление. На Кавказе вообще, и в Дагестанскойобласти в частности, ухудшилась криминогенная обстановка. На 1905 — 1913 гг.падает деятельность известных абреков. На Северном Кавказе действовали бандыЗелимхана Гушмазукаева, Бубы Икринского, Саламбека Гаравождева, в Закатальскомокруге Северного Азербайджана — шайки Ших-Заде и Дали. В районах действияабреков правительству приходилось держать значительные отряды регулярных войски горской милиции. Накануне первой мировой войны власти решили отменитьвоенно-народное управление47. Однако указ о введении в 1913 г. русскогоделопроизводства в Дагестанской области вызвал волну сельских бунтов и от этогорешения пришлось отказаться.
Только после февральской революции 1917 г. режимвоеннонародного управления был повсеместно упразднен. После революции 1917 г.отношения между бывшим имперским центром и мусульманскими регионами России, атакже сам дискурс власти резко изменились. Если в дореволюционной Россииключевыми понятиями тут были «дикость» и «цивилизация», то в советское времяправо стали увязывать с понятиями «господства» и подчинения». Если идеологидореволюционных реформ вдохновлялись стремлением цивилизовать «диких» сыновКавказа, то ранние советские реформаторы были воодушевлены не менее благороднымжеланием освободить горцев от классового и колониального порабощения.
Уничтожив военно-народное управление, революция 1917г. в то же самое время позволила ненадолго укрепить правовую автономиюсеверокавказского региона от российского центра. В 1917—1918 гг. тут быласоздана система шариатских судов (шарсуды), унаследовавших административныйаппарат, процессуальные формы, и функции упраздненных после революции горских инародных судов. В Дагестанской АССР в 1920—1927 гг. существовалатрехступенчатая иерархия шарсудов, копировавшая дореволюционную системусловесных и народных судов Дагестанской области48. Главной ячейкойисполнительной власти на местах по-прежнему оставалось сельское общество,значительно усилившееся после революции. Общинные институты послужили основойдля новой сельской администрации сельских Советов и советских коллективныххозяйств49.
Наступление окрепшей Советской власти на правовуюавтономию советских мусульман на Кавказе, как и в других регионах СССР,началось накануне проведения всесоюзных программ по коллективизации ииндустриализации. К середине 1920-х гг. шарсуды были уничтожены наСевероЗападном Кавказе, а к зиме 1927 г. — в Дагестане50. Сплошнаяколлективизация, завершенная в горных районах северокавказского региона сбольшим запозданием (в Дагестанской СССР только в 1939—1940 гг.), замениласамоуправляющиеся джамааты колхозами и совхозами. Региональнойполитико-правовой автономии пришел конец. Почти семидесятилетнее господство вРоссии советской системы, казалось бы, полностью стерло из памяти кавказскихмусульман и прочих российских граждан все воспоминания об этой системеуправления.
Совершенно неожиданно для большинства отечественныхполитиков и ученых идеи военно-народного управления оказались востребованы нарубеже XXI в. После распада СССР власть федеральных и республиканских властейна местах ослабла. Чтобы укрепить пошатнувшуюся пирамиду власти на местах,российские и дагестанские политики попытались реанимировать дореволюционныеинституты сельской общины, суды по адату и шариату и некоторые другие элементывоенно-народного управления. Ключевыми понятиями правовых преобразований врегионе вместо отвергнутых классовых марксистских принципов стали «горскиетрадиции», «исламское возрождение» и «шариат».
В 1990-е гг. в Дагестане были приняты нормативныедокументы, определяющие новый курс республики на возрождение «местных правовыхтрадиций», которые по мысли дагестанских законодателей должны помочь республикевыйти из кризиса, вызванного распадом Советского Союза51. Этой цели должныслужить законы «О местном самоуправлении», «О сельской общине» и «О третейскихсудах», принятые Народным Собранием — новым дагестанским парламентом, — в1995—1996 гг. В нескольких сотнях дагестанских селений и в ряде городовпоявились самопровозглашенные шариатские суды. Их узаконили в соседнейЧеченской республике, где в 1996 г. рецепирован основанный на нормах шариатауголовный кодекс Судана, и в Ингушетии, где в декабре 1997 г. принят закон омировых судьях, обязывающий их «руководствоваться нормами адата и шариата» (Ст.З)52.
Проект возрождения традиционных институтовсамоуправления на Северном Кавказе нашел благодарных помощников средироссийской и северокавказской интеллигенции, журналистов и этнологов.Переменилось отношение к имперскому прошлому России и главное — видениерегионального мусульманского наследия. В российской научной публицистике и СМИпоявились публикации в поддержку имперских традиций в разных мусульманскихрегионах бывшего СССР53. Ностальгия по имперскому прошлому сочетается с«воспеванием» традиционной культуры народов, в которых особое место отводитсяобычному праву54. Сегодня как журналисты, так многие российские этнологи иполитологи уверены в том, что при Советской власти кавказским горцам удалосьвтайне сохранить свои правовые и социальные традиции. Отсюда появляются вполнесерьезные политические рекомендации о легализации адата, шариата, чеченскихкланов-тайпов и главное сельской общины (джамаата)55'.
Что можно сказать обо всех этих проектах, исходя израссмотренных в данной статье материалов? Конечно, это скорее постимперскаямифология, чем действительность. На Северном Кавказе начала XXI в. возродитьрежим военно-народного управления практически не возможно. Массовые депортациицелых народов, переселения горцев на равнину, индустриализация и культурнаяреволюция, проведенные при Советской власти, неузнаваемо изменили облик нетолько Дагестана, но и всего северокавказского региона. Политико-культурнаяобособленность северокавказских мусульман от российского центра отошла впрошлое. Сегодня регион связан с Россией множеством экономических, культурных имиграционных связей. Дореволюционной мусульманской идентичности кавказскихгорцев более не существует. В городах и селениях региона не хватает ниобразованных мулл и кади, ни светских юристов, способных создатьзаконодательство о применении адата и шариата в постсоветских условиях, увязавего с существующими российскими законами. Сами горцы в большинстве своем уже не«горцы», а потомки людей, когда-то живших в горах.
В то же время нельзя сбрасывать со счетовдореволюционных реформ в Дагестанской области. Военно-народное управлениеоставило в институтах и идентичности этого региона неизгладимый след. Онопослужило базисом, на котором вырос современный Дагестан как неотъемлемая частьроссийского исторического пространства. Режим военно-народного управленияпозволил преодолеть политико-правовую раздробленность Дагестана. Во второйполовине XIX — первой XX в. между ним и российским центром завязались прочные,хотя и несколько асимметричные отношения, укрепившиеся в ходе советскихпреобразований. Существование военно-народного управления оказало влияние и нароссийский центр, способствовало интеграции его с мусульманской периферией наКавказе. Политика военнонародного управления заложила основы современной плюралистичнойполитической и правовой идентичности северокавказских мусульман.
Список литературы
1. Российский государственный военно-историческийархив. Москва (далее: РГВИА), ф. Военно-учетного архива Главного штаба (далее:ВУА), д. 6482, л. 46.
2. См., например: Центральный государственныйисторический Архив Республики Грузия. Тбилиси (далее: ЦГИА РГ), ф. 2, он. 1, д.848, л. 2, 4, 7; оп. 2, д. 1331, л. 1.
3. Энциклопедический словарь. Изд. Ф.А. Брокгауз иИ.А. Ефрон. СПб., 1897, т. XXII, с. 402-403.
4. Там же, СПб., 1895, т. XV, с. 815—816.
5. Косвен М.О. Материалы по истории этнографическогоизучения Кавказа в русской науке // Кавказский этнографический сборник. М.,1962, вып. 3, с. 192.
6. Ковалевский М.М. Родовое устройство Дагестана //Юридический вестник, М., 1888, т. 29, ч. 3, с. 541.
7. Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. М.,1890, т. 2, с. 159—160.
8. Полянский Ф.Я. Проблема общины в работах М.М.Ковалевского // Вестник МГУ, 1952, № 7; Агларов М.А. Сельская община в НагорномДагестане в XVII — начале XIX в. М., 1988, с. 16—21.
9. См., например: Копия с записки барона Торнау иКазембека «Об устройстве судебного быта мусульман» // Рукописный фонд Институтаистории, археологии, этнографии Дагестанского научного центра РАН. Махачкала(далее: РФ ИИАЭ), ф. 5, оп. 1, д. 14, л. 28. См. также: Рейнекс С.М. Горские инародные суды Кавказского края. СПб., 1912, с. 6.
10. Воронцов-Дашков И.И. Всеподданнейшая записка поуправлению Кавказским краем. СПб., 1907, с. 4.
11. См., например: Кондрашева А.С. К проблемесоотношения обычноправовых норм и официального законодательства на примереправового развития Кавказа // Обычное право и правовой плюрализм. М: 1999, с.207.
12. Национальная политика в Императорской России.Цивилизованные окраины. Сост. Ю.И. Семенов. М., 1997, с. 92.
13. Акты, собранные Кавказской археографическойкомиссией (далее: АКАК), Тифлис, 1869, т. III, с. 348—-349.
14. Статистические сведения о кавказских горцах,состоящих в военно-народном управлении // Сборник сведений о кавказских горцах(далее: ССКГ). Тифлис, 1868, вып. I, с. 5, 9—14, карта.
15. Опубликовано в: АКАК. Тифлис, 1904, т. XII.
16. Адаты Дагестанской области и Закатальскогоокруга.., с. 36.
17. Центральный государственный архив РеспубликиДагестан. Махачкала (далее: ЦГА РД), ф. 2, оп. 1, д. 12; Кавказский календарьза 1913 г. Тифлис, 1912, с. 234— 235.
18. Подробнее об этом см. в моей статье: БобровниковВ. О. Суд по адату в дореволюционном Дагестане (1860—1917) // Этнографическоеобозрение, 1999, № 2, с. 31— 45.
19. Адаты Дагестанской области и Закатальскогоокруга.., с. 47—48.
20. Там же, с. 34; см. также: АКАК. Тифлис, 1904, т.XII.
21. Там же, с. 35; см. также: АКАК. Тифлис, 1904, т.XII.
22. Воронов Н.И. Из путешествия по Дагестану // ССКГ,Тифлис, 1868, вып. I, с. 20.
23. Хашаев Х.-М.О. К вопросу о тухумах, сельскихобщинах и вольных обществах в Дагестане // Ученые записки Института истории,языка и литературы им. Г. Цадасы. Махачкала, 1956, вып. 1, с. 53—55; Полевойматериал В.О.Бобровникова по Цумадинскому и Рутульскому районам РеспубликиДагестан за 1996—1997 гг.
24. ЦГА РД, ф. 133, оп. 4, д. 7, л. 21; см. также:РГВИА, ф. ВУА, д. 6388, л. 176—177, д. 6438, л. 6.
25. Комаров А.В. ук. соч., с. 12.
26. Подробнее об этом см.: Хашаев Х.-М.О. ук. соч., с.53—55.
27. «Положение о сельском управлении в Дагестане», §109: «… по назначению начальства занимают должности сельского старосты и егопомощников» // ЦГА РД, ф. 4, оп. 2, д. 5, л. 18.
28. РФ ИИАЭ, ф. 5, оп. 1, д. 22, л. 7.
29. Омаров А. С. Судебно-правовая политика царизма вДагестане // РФ ИИАЭ, ф. 3, оп. 1, д. 49, л. 13.
30. Комаров А.В. ук. соч., с. 13.
31. Там же, с. 18; Памятники обычного праваДагестана.., с. 181.
32. Там же, с. 103; Кондрашева А.С. ук. соч., с. 209.
33. Статистические сведения о кавказских горцах,состоящих в военно-народном управлении.., с. 5—14; Национальная политика вИмператорской России.., с. 88—89.
34. Среднеазиатский (туркестанский) вариантвоенно-народного управления подробно разобран в статье С.Н. Абашина в данномсборнике статей.
35. РГВИА, ф. ВУА, д. 6482, л. 8об., 9, 37—37об.
36. См., например: Hanoteau G., Letourneaux A. La Kabylie etles coutumes kabyles. P., 1893, vol. 1—2.
37. История XIX века. Под ред. Лависса и Рамбо. М.,1938, т. 4, с. 290; подробнее об этом см.: Бобровников В.О. Современный мирглазами феллаха (Северная Африка XIX-XX вв.). М., 1998, с. 58—72.
38. Ланда Р.Г. Борьба алжирского народа противевропейской колонизации (18301918). М,, 1976, с. 43—44; Иванов Н.И. Османскоезавоевание арабских стран, 1516— 1574. М. 1984, с. 205.
39. Бобровников В.О. Современный мир глазамифеллаха.., с. 58—61.
40. Там же, с. 21.
41. История XIX века.., т. 4, с. 315.
42. Ageron Ch.-R. Histoire de 1'Algeriecontemporaine (1830-1964). P., p. 21, 29.
43. Там же, с.29.
44. Там же, с. 31.
45 Подробнее об этом см. в моей книге: БобровниковВ.О. Современный мир глазами феллаха.., с. 61—63.
46. Эсадзе С. Историческая записка об управленииКавказом. Тифлис, 1907, т. I, с. 166.
47. Там же; см. также: Рамазанов А.Х. Борьбадагестанских горцев против колониализма в послеимаматский период // Наука имолодежь. Отв. ред. Р.И. Сефербеков, Махачкала, 1997, с. 64.
48. Подробнее об этом см.: Бобровников В.О. Махкамашар'ийа // Ислам на территории бывшей Российской империи. М., 1999, вып. 2, с.61—63.
49. ЦГА РД, ф. р-37, оп. 20, д. 73, л. 117; оп. 24, д.31, л. 12—13. Подробнее об этом см.: Бобровников В.О. Колхоз как хранительисламского уклада // Ваш выбор, 1996, №3, с. 18—23.
50. ЦГА РД, ф. р-37, оп. 24, д. 31, л. 5.
51. Ст. 5 Конституции Республики Дагестан. Махачкала,1995, с. 1.
52. Подробнее об этом см.: Бобровников В.О. Махкамашар'ийа // Ислам на территории бывшей Российской империи. М., 1999, вып. 2, с. 63: Bobrovnikov V. Mythologizing Sharia Courts in the post-Soviet NorthCaucasus // ISIM Newsletter. June 2000,No. 5, p. 25.
53. См., например, статью: Аптекарь П. Старый враг —новый друг // Время новостей, 14.06.2000. См. также: «Кавказский нерв» илипожелания добра // Родина, 2000, № 1—2, с. 12—19; Гаджиев А., Султанзаде В. Вседороги ведут к Москве. Попытки поссорить Азербайджан с Россией несостоятельны// ЯГ. 23.02.2000.
54. Никишенков А.А. Обычное право и проблемы егобиблиографии // Обычное право народов России. Библиографический указатель.Сост. А.А. Никишенков. Под ред. ЮМ. Семенова. М., 1998, с. 3.
55. Арутюнов С.А. «Партия и правительство останутся недовольны» // Итоги. 7.3.2000, № 10. Ср.: Задворнов И.,Халмухамедов А. После победы. О переходном периоде в политической историиЧеченской Республики // Особая папка НГ. Чечня
Для подготовки данной работы были использованыматериалы с сайта www.policy03.narod.ru