Бегствокрестьян из деревни. Голодное нищенство
1. Исход крестьян из деревни
Во время голода 1946–1947 гг. уходкрестьянского люда из деревни усилился. В дальнейшем этот процесс нарастал исистематически подхлестывался непопулярными новациями, исходившими от правительства.С одной стороны, оно стремилось заставить сельчан трудиться в общественныххозяйствах при помощи страха и принуждения, с другой – символической оплатойтрудодня, всяческими ограничениями ЛПХ, непомерными налогами делало невозможнымих дальнейшее там существование. В основном по этой причине в послевоеннуюпятилетку сельское население СССР постоянно сокращалось на 1,0–1,5 млн. человекв год. Агромиграция проходила интенсивнее в переживших голод районах России,Украины, Белоруссии и Молдавии. После 1948 г., когда демобилизация из армии завершилась, сокращение становилось особенно заметным. Только население колхозов втечение 1948–1950 гг. сократилось на 3,7 млн. человек без республикПрибалтики, западных областей Украины, Белоруссии и Молдавии, где в конце 40-хгодов началась коллективизация, ускорившая убыль сельского населения за счетвысылки раскулаченных и бегства крестьян в города.
По рассекреченным данным, в РоссийскойФедерации в 1950 г. выбытие населения из сельской местности определялось в1 млн. 366 тыс. человек. В том же году рост населения в городах и рабочихпоселках за счет прибывших из села был определен статуправлением РСФСР в 1 млн.37 тыс. человек. Оставшуюся разницу в 329 тыс. человек между прибывшими вгорода и выбывшими из села статистики объясняли переходом в другую группунаселения, учитывавшуюся в особом порядке, а также возможностью недоучета всвязи с неполнотой записей в похо-зяйственных книгах и списках сельсоветского учета.Если по всей России наличное население сельской местности в 1950 г. по сравнению с 1949 г. уменьшилось на 1%, то по ряду отдельных областей снижениебыло более существенным: в Мурманской – на 6,1%, Рязанской – на 4,9%, Калужской– на 4,6%, Смоленской – на 4,5%, Владимирской – на 3,6%, Пензенской,Ульяновской, Калининской – на 3,5%, Татарской АССР – на 3,3%, Воронежской – на3,1%. Изменение численности сельского населения по общественным группамотличалось понижением числа колхозников на 3,3%. На 1 января 1948 г. численность колхозного населения России составляла 72,8%, на 1 января 1949 г. – 70,8%, на 1 января 1950 г. – 69,8% на 1 января 1951 г. – 68,3%, т.е. за 3 года сократилась на 4,5%.
Сокращение численности сельскогонаселения произошло в 1946–1950 гг. на Урале за счет Оренбургской,Курганской, Пермской, Свердловской областей и Башкирской АССР. В начале 50-хгодов та же тенденция сохранялась в Оренбургской, Курганской областях. Подругим территориям региона намечался прирост, натолкнувшийся на борьбу сподсобными хозяйствами колхозников в 1956–1958 гг. Важно иметь ввиду, чтов 1950–1953 гг. население ряда областей Урала пополнялось в результатепланового переселения семей колхозников из центральных областей России. ВПермской области в указанный период за счет переселенцев прирост составлял 7,9%,в Челябинской – 7,0%. В некоторых районах переселенцы не смогли компенсироватьотлив коренного населения из сельской местности, а нередко и сами неприживались. В Курганской области, несмотря на прибытие 10,2 тыс.колхозников-переселенцев, общая численность сельчан сокращалась.
При сталинском беспаспортном режиме вколхозах за 8 послевоенных лет снижение численности колхозников составляло 10%,а в годы «оттепели» этот процесс усилился, и к 1959 г. удельный вес колхозников снизился еще на 13%. Если в 1947 г. российская деревня была на 75% колхозной, то к началу 19680 г. колхозники составляли менее половинысельского населения. В Западной Сибири население колхозов в 50-е годысокращалось более быстрыми темпами, чем все сельское население России и Союза.Удельный вес сельских жителей в составе всего населения снизился с 59% до 49%,а доля колхозников в составе сельского населения – с 50% до 35%.
На Украине в 1949–1958 гг. отток изсела был равен 3,78 млн. человек. Отъезду людей не смогло воспрепятствоватьжесткое административное прикрепление к колхозам. Проведенное в 50-е годыукрупнение колхозов и преобразование колхозов в совхозы не смогло изменитьнаправление миграционного потока. Сальдо миграции сельского населенияУкраинской ССР лишь в 1953 и 1956 гг. имело положительные сдвиги, а во всеостальные годы указанного периода – со знаком «минус». В 1949–1952 гг.украинское село покинуло 1,56 млн. человек. Последующее хрущевское «укрепление»колхозов и совхозов УССР за счет ЛПХ крестьян вызвало волну беженцев в 2 млн.человек.
Известно несколько способов уходакрестьян из деревни: плановое сельскохозяйственное переселение, в порядкеорганизованного набора на работу или учебу в промышленность и нелегальное, т.е.самовольное. За 1945–1950 гг. только из центральных областей России былопереселено по плану 156 тыс. колхозных семей. Подобные переселенияпроизводились на Украине и в других союзных республиках. В течение того жепериода по общесоюзному оргнабору в промышленность, строительство и натранспорт было привлечено около 3 млн. выходцев из села. По опубликованнымданным государственная вербовка доминировала над самовольным уходом людей издеревни. Из 768,6 тыс. трудоспособных членов колхозов, выбывших в 1949 г. на постоянную работу в промышленность, через оргнабор было оформлено 80% и только 146,7тыс. выбыли из колхозов в самодеятельном порядке. Примерно такое соотношениеорганизованногои стихийного ухода из сельского хозяйства отмечалосьв 1950 г.В некоторых районах России самовольный уход крестьянв города преобладал над государственным набором. В 1949 г. по районам Поволжья скрытый переход достигал 63% от общего сокращения колхозногонаселения, в некоторых северных областях – 40,7%, в Центральном Нечерноземье – 35,8%.Из колхозов Смоленской области с 1951 по 1953 гг. выбыло как минимум 78тыс. колхозников, поэтому в 1953 г. трудоспособное население области непревышало 46% его численности 1940 г. Самовольный уход из колхоза не являлся приоритетным показателем, поэтому в полной мере не фиксировался местнымистатистиками. В земельной аналитике 1949–1955 гг. чаще фигурировали иныеопределения: «перемена местожительства», «исключение по уставу», «понеизвестным и другим причинам».
Миграция из села вела к прямомусокращению людности колхозных дворов посредством «вымывания» из их состава какмолодых, так и опытных членов, что увеличивало удельный вес престарелых инетрудоспособных в общей численности населения колхозов. В 1945 г. престарелые и нетрудоспособные колхозники составляли 7,8 млн. человек (11,8% всегоколхозного населения), а к концу 1950 г. их численность увеличилась до 9,6 млн.человек (13,3%). Все эти изменения прослеживаются на типичном для того времениматериале Костромской области, где с 1945 г. по 1947 г. за счет ухода крестьян число колхозных дворов в районах области уменьшилось на 9667, чтосоставляло 7,2% к их общей численности на 1 января 1945 г. Однако за средними областными цифрами скрывались 9 районов, в которых уменьшениесоставляло в 1,5–2,5 раза больше среднего процента. В Чухломском районе числоколхозных дворов уменьшилось на 354, т.е. на 10% от общей численности, вНейском – 278 дворов (10,7%), Кадыйском – 300 (11,3%), Кологривском – 578 (11,6%),Сусанинском – 446 (12,1%), Межевском – 664 (13,6%), Игодовском – 345 (195,1%), Судиславском – 826 (15,3%) и Палкинском – 824 (17,4%). Причем этотолько та часть дворов, семьи которых целиком выбыли из колхозов. Многиекрестьяне не могли сразу оторваться от земли, искали колхоз или совхоз получше.Некоторые закреплялись в других общественных хозяйствах в пределах того жерайона или области. Учет таких хозяйств не велся, иначе общее количествоушедших из колхозов было бы еще больше.
Средние районные данные также нераскрывали настоящего положения целого ряда колхозов, в которых ослаблениехозяйства приводило по существу к их самоликвидации. Колхоз «За власть Советов»Игодовского района был организован на базе сел Цыгиево и Шишкино, из которыходно последнее имело 18 домов. На начало 1948 г. в селе Шишкино оставалось лишь 7 домов, а остальные 11 домов с надворными постройками, после ухода жильцов, былисломаны на дрова. Всего населения в этом колхозе оставалось 18 человек, в томчисле восемь трудоспособных: один мужчина, семь женщин и два подростка. Демобилизацияприбавила одного мужчину. Колхоз «Свободный труд» Бузановского сельсовета тогоже района был организован из 30 хозяйств жителей деревни Бузаново. В 1945 г. в колхозе было населения 52 человека, в том числе трудоспособных мужчин – 5, женщин – 18,подростков – 4 человека. В 1946 г. всего населения было 45 человек, в томчисле 5 трудоспособных мужчин, 12 женщин и 2 подростка. На 1 января 1948 г. оставалось 35 человек, в том числе 8 трудоспособных женщин, 4 подростка и ни одногомужчины. Приведем отрывок из письменного заключения по данному хозяйствупредставителя Совета по делам колхозов по Костромской области: «Хозяйствоколхоза «Свободный труд» идет по пути разорения, а колхоз наканунесамоликвидации… Колхозники, не получая на трудодни, уходят из колхоза». Колхоз «Весна»Островского района той же области состоял из обитателей двух селений – Гармониха,в котором насчитывалось 38 дворов и Гордеиха – 32 двора. На начало 1948 г. в Гармонихе оставалось 14 домов, из которых 6 были забиты, а 24 дома снесены. В Гордеихеоставалось 15 домов, а 17 домов пошли на дрова. За 1947 г. из того же колхоза выбыло 4 двора, за 1-й квартал 1948 г. – 2. В колхозе оставалось 16 человек трудоспособных, из них 5 мужчин и 11 женщин.
2. Способы выживания людей на селе
На селе мог выжить тот, ктоприспосабливался к адским условиям неприкрытой дискриминации. Кроме сельской «элиты»,удерживались те, кто не имел прямого подчинения колхозам и совхозам. Это – работникипартийных, советских и кооперативных организаций, леспромхозов, милиционеры,врачи, учителя и др. В Гармонихинском сельсовете Островского района числилось 8колхозов, в которых к началу 1947 г. было 242 двора колхозников. Кроме того, на территории этих колхозов находились 66 дворов вышеназванных категорийнаселения. ЛПХ занимали значительный удельный вес в доходах неколхозных семей.Они пользовались землей, выгонами и пастбищами колхозов, производили покосытрав на землях колхозов и госземфонда. На территории колхоза «Весна» было 4хозяйства служащих: заведующего районным дорожным отделом Мягкова с женой – продавцоммагазина, дорожного десятника Молчанова с семьей, учительницы Синицыной смужем-киномехаником и бывшей заведующей почтой Романовой с нетрудоспособнойматерью. Все хозяйства держали по корове, а Романовы – 2-х, потому что сумелизаписаться на два самостоятельных хозяйства.
В деревне Воротимово, входившей в колхозимени Ворошилова Судиславского района, на 1 января 1948 г. имелось 13 хозяйств, из них 9 состояли в колхозе, а в четырех остальных хозяеватрудились на стороне или были нетрудоспособны. В одном доме жили старуха состариком, который работал в лесхозе, в другом – старуха с дочерью – работницейсовхоза, в третьем – охотник-промысловик и в четвертом доме – нигде неработавший старик, живший лишь тем, что выращивал на приусадебном участке. «Независимое»существование владельцев этих хозяйств вызывало ненависть некоторых колхозныхлидеров, которые всеми правдами и неправдами разжигали против них гневсоседей-колхозников, оказывавшихся по сравнению с теми в худшем материальномположении.
Имущественное расслоение наблюдалось исреди самих колхозников. Жизнь требовала от них тактической сметки и деловойизобретательности. Те колхозники, которые ухитрялись кормить семью, нерассчитывая на оплату по трудодням, тоже не пользовались расположениемправления колхоза и сельсовета. Их держали на особом учете в списке «мнимыхколхозников», нарекали обидным «околоколхозным населением». Колхозница М.С.Лаврентьева и ее дочь И.М. Скворцова из сельхозартели им. ОрджоникидзеСусанинского района жили раньше раздельно. После того, как у старушкиразвалился от древности дом, она перебралась жить к дочери, а приусадебныйучасток размером 0,41 га в колхоз не сдала. Таким образом, у них стало дваучастка общей площадью около 1 га. Колхозник П.М. Попов имелприусадебный участок в 0,41 га, жил вместе с сыном, который тоже получил 0,25 га земли, в хозяйстве держали 2-х коров. Старик И.В. Закатилов в колхозе не работал,имел приусадебный участок в 0,44 га. В 1947 г. совершил раздельный акт со своим сыном, который продолжая жить вместе с отцом, получил на себя участок земли в 0,25 га. Все делалось по закону, но считалось нарушением устава сельхозартели и всяческипреследовалось властями.
Раздел колхозных дворов происходилповсюду. В 19471948 гг. этим занялись органы прокуратуры и начали проверку. В24 районах Курской области обнаружили 1232 «фиктивных» раздела, в Смоленской – 888,Чкаловской – 227, Воронежской – 226, Полтавской (УССР) – 146, Мордовской АССР –141. В тех тесных экономических рамках, которые изначально были определеныколхозам и совхозам, они держались только на дешевой рабочей силе и донорствеличных «подсобных» хозяйств. Поэтому многочисленные факты разделов колхозныхдворов с целью получения дополнительного клочка земли и обзаведения скотом вобход колхозного устава всерьез тревожили руководство в центре и на местах.Во-первых, крестьяне больше времени уделяли ЛПХ, во-вторых, становились менеезависимыми от коллективного хозяйства. В начале сентября 1948 г. новым Генеральным прокурором СССР Сафоновым было информировано ЦК ВКП(б) о фактахфиктивных разделов колхозных дворов. По мнению прокуратуры статьи 73–84Земельного кодекса РСФСР, изданного в 1922 г., а также инструкция Наркомюста и Наркомзема РСФСР от 30 марта 1927 г. по применению указанных статей Земельного кодекса предусматривала разделы единоличных хозяйств и не отражалаизменений, произошедших с сельским хозяйством в связи с победой колхозногостроя. Лиц, виновных в «фиктивных» разделах колхозных дворов, предлагалосьпривлекать к суду, а регистрацию разделов аннулировать с изъятием «незаконно» полученногоприусадебного участка, находившегося в собственности колхозного двора врезультате раздела. Созданная комиссия, приготовила проект соответствующегоУказа Президиума Верховного Совета СССР, но окончательного разрешения вопрос неполучил. В конце октября 1949 г. по данному вопросу Сафонов адресовалдокладную записку секретарю ЦК ВКП(б) Маленкову, в которой просил ускоритьиздание предложенного год назад специального Указа с целью пресечениямногочисленных фактов разделов колхозных дворов. Указ подрезал жизненно важные корни,необходимые для сохранения личного хозяйства крестьян, больно ударял помногодетным семьям инвалидов, вдов и был выгоден при двух-четырехтрудоспособных на двор. «У нас в колхозе, – писал в Совет по делам колхозовинвалид войны Ф.В. Михайлов из деревни Кожевниково Высоковского районаКалининской области, – установлены приусадебные участки вместе с площадью,занятой постройками, в 0,25 га на каждый двор… Участок земли у насрассматривается как некая отдушина, но как ничтожно мала она для большой семьиколхозника и как животворна для двух-трех дачных семей! Таковые хозяйства, а ихнемало (одиночки есть, но о них не говорю), имеют возможность подсевать наусадьбах и зерновые. А большая семья? Выходит она виновата за свою многоглотнуюпотребность, виноваты дети, о которых мы с восхищением говорим как о нашембудущем, как о кадрах Родины. И для них ни клока приусадебной земли. Кормитесьмол, и растите как хотите! Возьмем, к примеру, колхозные дворы. Первый – в двачеловека, а второй – в девять человек. Приусадебные участки – равные! Оба дворасобрали урожай картофеля по 120 пудов. И что же выходит? Первое хозяйствополучило по 60 пудов на едока, второе – по 13 пудов на едока… Лишь вгоспоставках молока, мяса, яиц, шерсти, картофеля, многоедачные дворывыигрывают тем, что с едока у них приходится много меньше, чем у малосемейных…Необъятность пахотных просторов в колхозе (пожалуй, и в областном масштабе)вполне позволит наделить хоть каждую душу 25-ю сотками земли, лишь бы это крепилофундамент Родины и ускоряло бег восстановительной сталинской пятилетки! Но моясемья была бы удовлетворена, если бы она могла получить хоть семь сотокприусадебной земли на едока…». Сверх уставной нормы никто не получал ни однойсотки, а на обман и захват колхозной земли не каждый решался, не рискуя попастьв число нарушителей. В силу малоземелья из многодетных семей трудоспособнаямолодежь первой уходила на работу в промышленность.
Лучше устраивались те, кто был рядом свластью. У секретаря первичной партийной организации известного нам колхоза им.Орджоникидзе Сусанинского района Костромской области, учительницы школы А.В. Масловой,отец был исключен из колхоза за прогулы. Хотя в правах члена колхоза он не былвосстановлен и не работал в колхозе, при вмешательстве районного сельхозотделаприусадебный участок в размере 0,40 га у него не отобрали. Маслов – отец, имеяодну корову, записанную на него, другую записал на вторую дочь, работавшуюпредседателем сельского совета в той же деревне. Вместе с дочерью-учительницейон возбудил ходатайство перед сельским советом о пересмотре статуса главы семьии владельца хозяйства. В марте 1948 г. сельсовет вынес решение: считать главой семьи его дочь – учительницу Маслову. Таким путем они освобождали своехозяйство от уплаты обязательных поставок государству, поскольку учителяпользовались такими льготами. Обо всех приведенных фактах было известнорайонным партийным и советским организациям, но решительных мер они непринимали. В отличие от областных и более высоких чиновников, они сами являлисьвыдвиженцами из колхозно-совхозной среды и прекрасно понимали, что иначе тампрожить нельзя.
В другом свете информация о положениидел в деревне поступала в Совет по делам колхозов при правительстве СССР от егособственных эмиссаров. Причины развала общественных хозяйств представительСовета по делам колхозов от Костромской области видел в безразличном отношениик организационно-хозяйственному укреплению колхозов со стороны работниковсельского хозяйства, советских и партийных организаций, в нарушении дисциплиныи расширении личных хозяйств колхозниками. «Ничем иным, – писал он, – нельзяобъяснить наличие такого положения, когда в 8 районах области имеются 23колхоза с наличием трудоспособных от 6-ти до 10-ти человек… Раньше эти колхозыне были такими маломощными, а дошли до такого состояния в результате сокращенияобщественного хозяйства, вследствие чего, начался уход целых семействколхозников и полная ликвидация жилых и надворных построек и не толькоотдельными домами, а целыми деревнями». Содержание записки выражало призыв кборьбе за укрепление дисциплины в колхозах, к обрезанию земельных участков,ограничению ЛПХ колхозников.
Подобное положение складывалось в сельскомхозяйстве Великолукской области, где в 1950 г. в значительной части колхозов урожай зерновых был собран низкий и около 40% хозяйств выдавали на трудодни менее 300 г. хлеба, причем 26 колхозов вообще не распределяли его по трудодням. Из-за неблагоприятныхпогодных условий около 20 тыс. хозяйств колхозников не получили картофеля сприусадебных участков. В связи с отсутствием достаточного питания многие семьиголодали. В Локнянском районе было зарегистрировано 145 случаев опуханияколхозников. Отмечались факты массового ухода людей из отдельных районов исоздалось напряженное положение с рабочей силой. В начале 40-х годов вВеликолукской области было 344 тыс. трудоспособных колхозников, а в начале 50-хгодов оставалось около 170 тыс., т.е. вдвое меньше. Из-за нехватки рабочих принедостаточной механизации производства не обрабатывалось около 200 тыс. гапашни, т.е. более 20% всей пахотно способной и закрепленной за колхозами земли.
3. Из колхозников – в горожане
В лесной полосе объектами притяжениямигрантов из колхозов и совхозов являлись лесоразрабатывающие и торфодобывающиепредприятия, располагавшиеся поблизости. Там сокращение колхозного населенияпроисходило за счет колхозников, перешедших на работу в государственныепредприятия и кооперативные учреждения без перемены места жительства. По СССРудельный вес таких бывших колхозников в составе всего населения колхозовсоставлял в 1946 г. – 2,1%, в 1953 г. – 3,6%. По отдельным территориям этот процент был выше. В Удмуртской АССР данная категория населения составлялав 1946 г. 3,4%, в 1953 г. – 5,2%. По данным отчета комбината «Удмуртлес»число постоянных рабочих кадров за 1950 г. увеличилось, главным образом за счет колхозников, на 3393 человека.
В 1946–1951 гг. из колхозовУдмуртии в рабочие поселки республики выбыло до 35% мигрантов, в города – 10%,за пределы республики – 10%, в неизвестном направлении – 44%. В 1951–1954 гг.процент выбывавших из колхозов в города республики возрастал в 1,5 раза, а запределы республики – в 4 раза. Количество работавших в промышленностиреспублики в сентябре 1951 г. возросло против сентября 1950 г. на 14 тыс. человек, в сентябре 1952 г. против сентября 1951 г. – на 15 тыс. Главным источником роста были сельские мигранты. Выбытие колхозногонаселения приводило к росту численности населения в городах. В 1939 г. численность городского населения республики составляла 320,5 тыс. человек, в 1951 г. – 442 тыс., в 1959 г. – 593,8 тыс. В отдельные годы механический прирост населениягородов Удмуртии во много раз превышал естественный прирост. В 1953 г. в г. Ижевске естественный прирост населения составлял 4190 человек, а механический –9851, в г. Глазове – соответственно 391 и 911, в г. Сарапуле – 821 и2388. Пополнение городского населения УАССР происходило главным образом за счетжителей села. В увеличении потока мигрирующих из республики немалую рольсыграли такие факторы, как организованный набор и общественные призывымолодежи. По данным контор по набору рабочих за пределы республики выехало в 1950 г. 3539 человек, в 1951 г. – 2199, в 1952 г. – 3625, в 1954 г. – 1689 человек.
Бегство людей из колхозов вызывалобеспокойство местных руководителей. В своих обращениях они просилиправительство принять самые решительные меры, запрещавшие колхозникамсамовольно покидать общественные хозяйства, разыскивать и возвращать беглецовназад. Десятки таких писем сохранились в архивах. В колхозе «Родина» Азлецкогосельсовета Харовского района Вологодской области в марте 1952 г. по 13 населенным пунктам было около 600 человек, из которых только 230 человек работалив колхозе, остальные – престарелые, подростки и дети. Самочинно сбежавших изколхоза было 37 человек. Среди них оказалось 8 членов ВКП(б), 2 члена ВЛКСМ.Уходили не только рядовые колхозники, а и председатели ревизионных комиссий,бригадиры, заведующие фермами и члены правления колхоза. Среди ушедших было 26мужчин, т.е. 70,2% их общей численности. Это означало, что колхозы покидаланемногочисленная мужская прослойка. Подтверждение находим в исследованиях поУкраине, Сибири и Дальнему Востоку. Например, сальдо миграции городскогонаселения Сибири в 1946–1959 гг. формировалось за счет лиц мужского пола.На долю мужчин в составе механического прироста городского населения регионаприходилось 50%, на долю женщин – 41%.
Именно то время было началомвозникновения безлюдных деревень и безудержного роста населения в городах. В19511954 гг. в СССР численность наличных дворов в колхозах уменьшилась на 740тыс. За тот же период население колхозов сократилось на 5,2 млн. человек.Данные о сокращении колхозных дворов были исчислены с поправкой на приростколхозных дворов после коллективизации в Западной Украине, Западной Белоруссии,Молдавии и республиках Прибалтики. Точнее представлены данные по России, где зате же три года численность дворов колхозников сократилась на 764,7 тыс., в томчисле в Центральном, Центрально-Черноземном и Волго-Вятском районах – на 411тыс.
С 1945 г. по 1953 г. городское население России увеличилось на 13 млн. человек в основном за счет механического прироста.Быстрый рост «горожан» при одновременном сокращении сельчан наблюдался в Сибирии на Дальнем Востоке. К 1950 г. общее количество жителей регионаотносительно 1940 г. увеличилось только на 8,8%, а жителей городов ирабочих поселков – на 53,6%. Наблюдались резкие сдвиги в бывшихсельскохозяйственных районах Западной Сибири. В Алтайском крае удельный весгорожан увеличился почти на 10%, в Томской области – на 11%, Омской – на 11,5,Курганской – на 17,2%. Если накануне войны общий уровень горожан во всемнаселении региона соответствовал общесоюзному, то в 1950 г. удельный вес городского населения в Сибири и на Дальнем Востоке обогнал общесоюзныетемпы роста. В целом по Союзу ССР относительная его численность составляла 30%,а по сибирской и дальневосточной территориям – 46%, в том числе в ЗападнойСибири – 41, в Восточной – 46, на Дальнем Востоке – 64%.
Если раньше правительство, испытываянехватку рабочих рук в промышленности, насильно изгоняло крестьян из деревни,то послевоенные события приводили к избытку людей, стремящихся получить рабочиеспециальности с гарантированной оплатой труда. За счет притока сельчан в 1947 г. численность рабочих кадров промышленности впервые достигала довоенного уровня, а в 1950 г. почти на 3 млн. человек его превосходила. Вчерашнее крестьянство не сразу адаптировалосьв промышленности. Текучесть кадров была высокой по причине жилищно-бытовойнеустроенности, недостатков в организации производства и оплате труда.Характерно, что значительная часть рабочего пополнения, выбывавшая спроизводства, не возвращалась в сельское хозяйство, а устраивалась народственных предприятиях в промышленности. В начале 1948 г. индустрия была с избытком насыщена рабочей силой, а приток людей из деревни непрекращался.
Чтобы занять огромное число желавшихполучить работу в городах, правительство приступило к организацииширокомасштабного строительства по типу общественных работ, проводившихся вголодные годы в царской России. Постановлением Совета министров СССР №2878 от17 августа 1947 г. «О мероприятиях по строительству многоэтажных домов вМоскве» Сталин возобновил строительство советских «храмов», начатое во времяголода 1933 г. По объему это был один из самых пространных документов,который вместе с приложением и отдельно данными секретными пунктами непомещался на 30 страницах.
Согласно постановлению в 1947–1948 гг.были проведены подготовительные работы, осуществлено строительство предприятийи складов, жилищ для рабочих. По организованному набору было привлечено 24,5тыс. человек рабочих, служащих и специалистов с семьями из других городов и изчисла сельского населения. Всем был разрешен въезд и прописка в г. Москве.В США, Англию, Швецию для изучения опыта строительства и эксплуатациимногоэтажных зданий было командировано 10 инженеров сроком на 6 месяцев.
В 1948 г. было начато строительство 16-ти этажных домов в районе Каланчевской площади, Котельнической набережной, уКрасный ворот, на площади Восстания. Возобновилось строительство ДворцаСоветов, для чего было создано стройуправление со штатом в 1398 единиц.Возводились не просто высотные дома, а дворцы с соответствующим внешним ивнутренним убранством. Удвоился объем работ Московского метростроя. В 1949–1950 гг.для оснастки строившихся зданий было освоено производство современныхкондиционеров, газовых плит, высококачественных радиаторов, умывальников,унитазов, писсуаров, чугунных эмалированных ванн, биде, моек-раковин и проч.Для отделки домов и Дворца Советов было поставлено 2000 куб. м мрамора и 6000 куб. м гранита, 200 тыс. кв. м паркета «специал», 38 тыс. кубометроввыдержанной древесины твердых пород дуба, бука и др.
В сельской местности с начала 50-х годовчасть уходившего из колхозов и совхозов населения была задействована вобщесоюзной аграрной программе по созданию крупных государственных защитныхлесных полос с целью преодоления губительного влияния суховеев на урожайсельскохозяйственных культур и предохранения от выдувания плодородных почвПоволжья, Северного Кавказа, Центрально-Черно-земных областей, а также встроительстве оросительной системы на юге Украины, в Крыму, Ростовской иСталинградской областях.
Чрезмерное «заимствование» трудоспособныхкадров наносило непоправимый ущерб деревне. По данным годовых отчетов колхозовв 1951 г. по сопоставимой территории (без западный областей УССР, БССР, безМолдавской ССР и Прибалтийских республик) численность трудоспособного населенияв колхозах по сравнению с 1948 г. уменьшилась на 2,4 млн. человек, т.е. на8,7%. Сокращение наблюдалось не только в сравнительно благополучных с рабочейсилой областях, а также и в тех, которые испытывали острую нехватку трудовыхресурсов, в частности в Поволжье. В процентном отношении численностьтрудоспособных за 1949–1951 гг. уменьшилась по Куйбышевской области на 24,2%,Сталинградской – на 23,4%, Кировской – на 23,3%, Калининской – на 22,2%,Саратовской – на 21,3%.
Колхозы и совхозы уже не способны былисвоими силами провести сенокос и уборку урожая. В послевоенные годы привлечениегорожан к летне-осенним полевым работам переросло в повсеместную проблему. В 1950 г. горожане Новосибирской обл., направленные на сезонную работу в деревню, отработали 506тыс. человеко-часов, в 1956 г. – 2148 тыс., а среднегодовая численностьпривлеченных возросла за то время более чем в 4 раза. В 60–70 годы в помощьколхозам и совхозам направлялось все больше и больше городских жителей. Дошлодо того, что в 1985 г. в среднем по СССР ежедневно 400 тыс. рабочих ислужащих отвлекались от основной деятельности на сельскохозяйственные работы, т.е.при пятидневной рабочей неделе в течение года в колхозах и совхозах трудилосьпримерно 96 млн. человек, или более 1/3 всего населения СССР. В том же годузатраты предприятий и организаций на выплату сохранявшейся по месту основнойработы зарплаты командированным на село лицам составляли не менее 0,8 млрд.руб. Такова была ежегодная плата государства за разорение деревни.
4. Голодное нищенство
Естественным следствием голода,репрессий, миграций и поголовной бедности являлось нищенство. Его отличительнойчертой было то, что люди шли просить милостыню не для пополнения своегобюджета, а с целью поддержания жизни. Они надеялись получить хлеб, чтобыутолить жажду голода. Такое явление стало многочисленным во время ВеликойОтечественной войны, а достигло рекордных размеров в первые послевоенные годы.С лета 1946 г. из районов засухи голодное нищенство распространилось повсей территории Союза. На положение нищенствующих чаще всего переходили жителидеревни: вдовы, одинокие старики, инвалиды войны и труда, дети. Деревенскоенищенство возросло в 4–8 раз. Мало кто обращал на него внимание, такое занятиесчиталось обычным делом. В редких случаях сводки областных, краевых иреспубликанских комитетов партии упоминали об отдельных фактах гибелинищенствующих колхозников от истощения и болезней. В колхозе «Динамо» Федюковскогосельсовета Износковского района Калужской области колхозница Хренова, вдовафронтовика, мать 4-х детей, в 1946 г. заработала 200 трудодней. В хозяйстве скота не было, в самом начале 1947 г. хлеб и картофель кончились. Вся семья христарадничала. Дети исхудавшие, обуви и одежды не имели, ходили влохмотьях. Колхозница того же колхоза Каткова Прасковья, 66 лет, одинокая, двасына погибли на фронте, муж также был убит немцами. Хлеба и картофеля не имела,жила подаянием, но от недоедания ослабела и не могла передвигаться.
По мере усиления голода нищие кочевалииз деревни в места концентрации продуктов питания – крупные промышленныецентры. Характерной чертой голодного нищенства было приобщение детей. Вместе сродителями или, с их ведома, дети отправлялись нищенствовать самостоятельно.Некоторые добирались до г. Москвы. Нищенство было запрещено и строгопреследовалось милицией. В Москве число детей, задержанных за нищенство,выросло во II-омполугодии 1946 г. по сравнению с I-м в2 с лишним раза, с 1067 до 2319 человек, в г. Рязани численностьзадержанных детей-нищих достигала 956 человек. При аресте за нищенство детиводворялись в места своего проживания под опеку родителей или родственников.Взрослых при повторном задержании судили, в наказание привлекали ккраткосрочным исправительно-трудовым работам. Нищие уходили из городов,прятались в отдаленных районах, собирались сотнями возле крахмалопаточныхзаводов, выпрашивая производственные отходы (мязгу) для употребления в пищу.
Систематизированный учет нищих никем непроизводился. Отделы социального обеспечения изредка брали на заметку дошедшихдо такого положения пенсионеров. Вне поля зрения государственной службы помощиоказывались многочисленные лица, не получавшие пенсий и находившиеся в ещеболее стесненных материальных условиях. Они-то и пополняли ряды нищенствующих.Лишь после постановления Совета министров СССР от 19 июля 1951 г. №2590–1264-с о борьбе с нищенством и антиобщественными паразитическими элементами,милиция стала учитывать задержанных нищих, попрошаек и бродяг, порой неразделяя их на категории. Сходную функцию отчасти выполнял Указ ПрезидиумаВерховного Совета СССР от 23 июля 1951 г. «О мерах борьбы с антиобщественными и паразитическими элементами», который напоминал Указ от 2 июня 1948 г., только направлен был не против сельских жителей, а против горожан. Как и в 30-е годы,волна репрессий, начатая в деревне в 1948 г., через три года докатилась до административных центров. Разумеется, новый Указ коснулся не столько городскихнищих и бродяг, сколько несогласных с режимом, названных впоследствииинакомыслящими. Более-менее точно определить численность нищих в те годы непросто. По приблизительным подсчетам в 1946–1947 гг. число нищих в целомпо СССР доходило до 2–3 млн. человек. В последующие годы по мере постепенногоулучшения уровня жизни значительная часть людей смогла оставить неприглядноезанятие, но и в дальнейшем до середины 50-х годов уровень нищенства оставалсявысоким и колебался в среднем от 0,5 до 1 млн. человек в год.
Большинство нищих составляли инвалидывойны, труда и престарелые. Преобладали люди, не получавшие пенсий и не имевшиеродственников, а также лица получавшие пенсии по категории «прочих», т.е. 71руб. в месяц – в городах и 11 руб. – в сельской местности. Хлебные надбавки кпенсии начислялись только пенсионерам, проживавшим в городах и рабочихпоселках. Житель г. Ленинграда А.В. Рядов 1890 г. рождения, одинокий, потерявший близких родственников в период блокады города, участникОтечественной войны с 1941 по 1944 гг. До 1947 г. получал пенсию как инвалид войны II-й группы, а с определением инвалидности по III-й группе пенсии был лишен.Нищенствовал, неоднократно пытался устроиться в дом инвалидов, но получал отказиз-за отсутствия места.
Не всякий мог рассчитывать нагосударственное попечение. Действовали ограничения. Согласно 8-му пунктуположения «О домах инвалидов труда общего типа», утвержденному Народнымкомиссариатом социального обеспечения РСФСР 9 июля 1943 г., в дома инвалидов труда общего типа принимались только лица, не имевшие родственников,обязанных по закону их содержать. В положении не учитывалось, что частородственники инвалида или престарелого сами бывали плохо материальнообеспечены. Следует обратить внимание и на другое ненормальное обстоятельство,заключавшееся в том, что Министерство социального обеспечения РСФСР вместотого, чтобы отменить названное ограничение, в апреле 1948 г. издало приказ №232, которым категорически запрещалось принимать в учреждения социальногообеспечения инвалидов IIIгруппы, а также инвалидов I и II группы и престарелых, имевших родителейили родственников. Устройство их в дома инвалидов можно было производить тольков исключительных случаях с разрешения министерства. Между тем, по даннымобследований материально-бытовое положение многих родителей и родственников инвалидовбыло исключительно тяжелым, а некоторые из них сами нуждались в неотложнойпомощи государства.
Как ни больно было фронтовикам-инвалидамсознавать оскорбительную приниженность своего места в обществе, оставалось одно– обращаться к людям за подаянием. Бывшие ротные запевалы нищенствовали сгармонией. Среди них попадались с высшим образованием и члены КПСС. По доносамрайонного отдела социального обеспечения коммунистов обсуждали на партийныхсобраниях, давали выговор вместо материальной помощи. А.Н. Медведев, 1923 г. рождения, инвалид войны Iгруппы (слепой), проживал в г. Москве, Ждановском районе, по Новоосташковскойулице, дом 6/14, кв. 4, получал пенсию 560 руб. Семья состояла из наработавшейжены-поводыря и четверых дошкольного возраста детей. Медведев бросилнизкооплачиваемую работу на предприятии Общества слепых и занимался нищенствомпо преимуществу в трамваях. Во время «проработки» заявил, что на предприятие невернется, так как на заработанные деньги не мог содержать семью.
По спискам Московского городского отделасоциального обеспечения на 15 февраля 1950 г., из лиц, проживавших в Москве, занимались нищенством 528 человек, на 31 октября 1951 г. – 513. К 1 декабря 1952 г. численность нищих удвоилась и составляла 1027 человек, втом числе мужчин – 436 человек и женщин – 590. Из них пенсию получали 536человек, в том числе инвалидов войны – 56 человек, членов семей погибших воинов– 60, инвалидов труда – 420. Остальные являлись престарелыми гражданами, неполучавшими пенсии вследствие отсутствия у них требовавшегося по законутрудового стажа. Из общего количества учтенных, занимавшихся нищенством, 156человек оказались работавшими и получавшими мизерную плату. Из числа такихлюдей нищенствовала Л.Н. Баранова, 1922 г. рождения, мать 4-х детей, вдова фронтовика, проживавшая в Сокольническом районе г. Москвы по Маленковскойулице, дом 3, кв. 21. Работала уборщицей на стадионе с заработком 260 руб. вмесяц, кроме того получала пособие на троих детей в сумме 100 руб. Отустройства детей в приют отказывалась.
Несмотря на серию мероприятий 1953–1954 гг.,нищенство в Москве ликвидировать не удавалось. На 1 июля 1953 г. органами социального обеспечения было зарегистрировано 405 нищих, а на начало 1954 г. – 367 человек, в том числе инвалидов и престарелых, не получавших пенсий и не имевшихродственников – 150, инвалидов-пенсионеров, размер пенсий которых составлял до100 руб. – 60, до 159 руб. – 47, до 200 руб. – 62, до 300 руб. – 25, до 500руб. – 12 человек. Как видим, по мере ростаразмера пенсий, число людей прибегавших к нищенству сокращалось. Удивительно,что среди малообеспеченных органы соцобеспечения и милиция по своимнебесспорным критериям умудрялись обнаруживать нищих-профессионалов. В отчетеМинистерства социального обеспечения РСФСР по ликвидации нищенства в России за 1954 г. было записано буквально следующее: «Среди нищенствующих имеется значительное число лиц,избравших нищенство своей профессией. Из 150 инвалидов и престарелых нищих по г. Москве,нищих-профессионалов выявлено 63 человека. В Москве и Московской областизанимается нищенством В.Д. Илюхин, 1881 г. рождения, получает пенсию 140 руб. за погибшего сына, из родственников в Москве никого не имеет, в домпрестарелых пойти не желает…». Отказавшихся от дома престарелых, записывали впрофессионалы, что автоматически означало возможность применения против нихсудебно-правовых мер. Московские власти любыми способами избавлялись отнищих-москвичей, а их места сразу же занимались приезжими. Среди 286 человек,задержанных за нищенство в Москве в июне 1954 г., было 211 жителей Калининской, Калужской, Владимирской, Рязанской, Смоленской и других областей.
В других городах по сравнению с Москвойуспехи в деле ликвидации нищенства были скромнее. В 1953 г. органами милиции г. Ленинграда было задержано в трамваях, троллейбусах, на рынках иулицах города более 1700 лиц, занимавшихся нищенством, в том числе 763 из нихпроживали в Ленинграде. За 9 месяцев 1954 г. численность задержанных за нищенство составляла 2380 человек, в том числе 686 ленинградцев. В числе задержанныхза нищенство престарелые составляли 30,4%, инвалиды Отечественной войны – 21%,инвалиды труда – 20%, трудоспособные, но не работавшие – 8,3%, трудившиеся наразличных предприятиях – 3,6%. Ленинградский городской Совет требовал отмилиции не пропускать в г. Ленинград иногородних нищих.
По мнению чиновников из Министерствагосконтроля СССР, большую работу по борьбе с нищенством проводили областнойСовет и милиция г. Ростова-на-Дону, поэтому там количество задержанныхнищих и бродяг в 1953 г. снизилось по сравнению с 1951 г. более чем в 2 раза (в 1951 г. было 2566 человек, в 1953 г. – 1128). Однако вскоре вновь произошло увеличение: за 9 месяцев 1954 г. было зарегистрировано 1300 человек против 886 человек, задержанных и зарегистрированныхза то же время в 1953 г., что на 47% больше. Всего по Ростовской области в 1954 г. было задержано за нищенство 4093 человека. Среди нищихзначительную часть (до 10%) составляли женщины, имевшие на руках малолетнихдетей. В связи с амнистией, вызванной смертью Сталина, численностьнищенствующих женщин с детьми резко увеличилась: за 9 месяцев 1953 г. на станции Ростов их было задержано 114 человек, а за 9 месяцев 1954 г. – 229 человек, т.е. в 2 раза больше. Среди нищих и бродяг, зарегистрированных в городахРостовской области, подавляющее большинство составляли инвалиды и престарелые.Из 460 нищих, задержанных летом 1954 г. в самом г. Ростове, трудоспособных было только 96 человек, т.е. 21%, остальные 365 человек были инвалидамии стариками. Милицией был задержан старик Слободзенюк М.Н., 1864 г. рождения (90 лет). Он не получал пенсию, не имел родственников и определенного местажительства. Начал нищенствовать в 1933 г. и с тех пор странствовал по Союзу. Просился в дом для престарелых, но его не принимали как нигде не прописанногои не имевшего документов.
По данным областного управления милиции,в г. Свердловске в 1952 г. было взято на учет 2319 человек,задержанных за нищенство, плюс 1415 человек – по районным городам и населеннымпунктам Свердловской области, а всего – 3734 человека. В 1953 г. в целом по области численность нищих возросла и составляла 4040 человек. За 9 месяцев 1954 г. в г. Свердловске и районах Свердловской области было задержано 2212 человек. Изобщего количества нищенствовавших в тот же период в областном центре, 479человек или 42% имели свердловскую прописку, а 685 человек являлись приезжимииз других республик, краев и областей. Состав лиц, задержанных за нищенство в г. Свердловскев течение 9 месяцев 1954 г., характеризовался следующими данными: всегозадержанных – 1154 человека, из них инвалидов – 456, престарелых – 461, женщинс детьми – 29, прочих – 128. 469 человек нуждались в определении их в домаинвалидов, поскольку не имели жилья, родственников и являлись материальнонеобеспеченными.
План организации новых инвалидных домовсистематически не выполнялся Свердловским областным отделом социальногообеспечения. В результате к концу 1954 г. вместо 2360 коек-мест фактически имелось 2110, т.е. на 250 коек меньше, а количество инвалидов и престарелых,нуждавшихся в приюте, возрастало. Из 319 заявлений, поступивших в областнойотдел социального обеспечения в 1952 г. от инвалидов и преклонных лет граждан, было удовлетворено 298 или 93,4% потребности. В следующем 1953 г. из 606 заявлений удовлетворили 517 или 85,3%. Очень тяжелое положение сматериально-бытовой помощью инвалидам и престарелым создалось в 1954 г. Из имевшихся на 1 октября т. г. 820 заявлений от инвалидов и престарелых, просившихпристанище, были предоставлены места в домах-интернатах лишь для 449 человек(54,7%), а 372 человека оставались на очереди, причем многие из них состояли научете по нескольку лет. С пометкой «первая очередь» было заявление А.П. Липатова,инвалида Отечественной войны, не имевшего родственников и средств ксуществованию, поступившее в отдел 10 июня 1950 г. В своем заявлении он указывал, что на работу его не принимали и он питался тем хлебом,который выпрашивал у людей. В число нищенствующих попадали и рабочие. Бывшийтермист Уральского алюминиевого завода, инвалид II группы С.В. Лопатин получал пенсиюв 210 руб. В своем заявлении от 17 августа 1954 г. он сообщал, что был уволен с завода по старости. Денег на питание ему не хватало,квартиру оплачивать не мог. Просил направить его в дом инвалидов, но егопросьбу не смогли удовлетворить в связи с отсутствием свободных мест.Приходилось просить подаяние.
Многие инвалиды с помощью отделовсоциального обеспечения пытались устроиться на работу. Далеко не всем этоудавалось. По Свердловской области план трудоустройства инвалидов всехкатегорий на 1954 г. в количестве 3100 человек, в том числе инвалидоввойны – 1000 человек и инвалидов труда – 2100 человек, был выполнен за 1-еполугодие на 69,2%. 2144 человека было направлено на работу, в том числе 886инвалидов войны и 1258 инвалидов труда. В Каменск-Уральской артели «Трудовик» (Свердловскаяобл.) в пуговичном цехе в 1953 г. работало 12 человек слепых. В марте тогоже года они были уволены, а цех был закрыт. Спустя неделю уволенные инвалидынищенствовали на рынке г. Каменск-Уральска. Их товарищам, оставленным вартели, жилось не лучше. По причине отсутствия приспособлений и принадлежностейдля обеспечения труда инвалидов и необеспеченности производства необходимымиматериалами 10 человек той же артели за 17 рабочих дней в феврале 1954 г. получили всего по 20–25 руб. каждый. Многие инвалиды не имели жилья и вынуждены былиснимать угол на частных квартирах с оплатой от 50 до 100 руб. в месяц, что дляних было не по карману.
Неэффективная борьба с нищенством веласьв Куйбышевской области и Татарской АССР. Данные о численности нищих и бродягумышленно занижались. Сведения по Куйбышевской области давались неполные.Например, на 1 августа 1954 г. они составлялись по 16-ти районам и городамобласти, а на 25 сентября т.г. – только по 9-ти районам и городам из имевшихся41. Причем не включались те районы, в которых имелось много нищенствующих лиц:Жигулевский, Куйбышевский, Приволжский и Чапаевский. По данным областногоуправления милиции, в селе Георгиевка Куйбышевского района той же областипроживало до 35 человек инвалидов войны и труда, женщин с малолетними детьми,живших нищенством. Судьба забросила их в село из родных мест Ивановской,Смоленской, Горьковской областей, а также после освобождения из заключения. Онипросили милостыню в поездах и в г. Куйбышеве.
По сведениям Казанского городскогоотдела социального обеспечения, живших в г. Казани нищих числилось будтобы меньше ста человек, а милицией ежегодно задерживались тысячи нищенствующих.В республике имели место случаи незаконного увольнения с работы инвалидов ичленов их семей. Некоторые через суд восстанавливались, но при сокращенииштатов первыми попадали за ворота. Из сторожевой охраны Казанского горисполкомав 1953 г. было уволено по сокращению штатов 30 человек инвалидов, многиеиз которых пополнили ряды нищих. Порядок нарушался и в артелях, специальнопредназначенных для калек. Туда охотнее брали здоровых рабочих. Группойинвалидов войны была послана жалоба на имя заместителя председателя СовминаСССР К.Е. Ворошилова, в которой сообщалось, что на предприятиях г. Казанине принимали на работу инвалидов Отечественной войны. Жалобой занималосьМинистерство госконтроля СССР, но и после проверки мало что изменилось клучшему.
5. Антинищенская кампания
Не только в послевоенную пятилетку, но ив начале 50-х годов раздавленная деревня «рекрутировала» в города нежелательныетолпы голодного нищенства. Правительство СССР, не обращая внимания наотдаленные от центра территории, все силы бросало на подавление очаговнищенства в областях, граничащих с Московской. Постановление Совета министровРСФСР от 31 декабря 1952 г. №1698–98-с обязывало Калужский облисполком илично его председателя А.А. Егорова обеспечивать ликвидацию «профессионального»нищенства среди колхозников Кировского и Хвастовичского районов области,разрабатывая и осуществляя мероприятия по подъему общественного хозяйстваколхозов и привлечению всех трудоспособных колхозников к активному участию вколхозном производстве. В недавние времена такое указание могло бы означатьпоголовное выселение жителей названных районов в отдаленные края, с тем чтобы нагнатьстраху на других, но такого не произошло и дело ограничилось административными,судебными и общественными процессами.
Принятые облисполкомом меры по борьбе сантиобщественными и паразитическими элементами, по укреплению трудовойдисциплины среди колхозников не улучшили материального положения людей, поэтомучисленность нищих продолжала расти. По данным управления милиции Калужскойобласти на 15 октября 1954 г. на учете состояло 1114 жителей области,занимавшихся нищенством, т.е. на 27% больше чем в прошлом году, в том числе: 46инвалидов войны, 53 инвалида труда, 80 прочих инвалидов, 213 престарелых и 579человек трудоспособных. Попрошайничество и «профессиональное» нищенство неудавалось искоренить среди жителей Кировского и Хвастовичского районов той жеобласти. По двум названным районам в 1951 г. органами милиции было зарегистрировано 800 человек, занимавшихся нищенством, в 1952 г. – 844, в 1953 г. – 667, а за 9 с половиной месяцев 1954 г. – 924 человека. Среди лиц постоянно занимавшихся нищенством было 714 человек, получавшихот государства пенсии и пособия по инвалидности и 172 человека – по многодетности.По числу нищих первенствовал Кировский район, центр которого располагался нажелезнодорожной ветке московского направления. Он давал нищенствующих в 3 разабольше Хвастовичского.
Осенью 1954 г. Министерство государственного контроля СССР проводило проверку состояния борьбы сколхозным нищенством в Калужской области. Отчет о проверке, представленныйновому министру Жаворонкову, выражал стремление проверявших инспекторовдоказать чуть ли не прирожденную склонность деревенского жителя к нищенству,как средству получения дополнительного дохода. Приведем выдержку из него:»… Профессиональнымнищенством по-прежнему занимаются многие колхозники колхозов имени Кутузова,им. XIX партсъезда, им. Кирова, им. Ворошилова, «Родина» Кировского района и «Рассвет»Хвастовичского района. Значительное количество этих колхозников, будучитрудоспособными и имея дома с надворными постройками, приусадебные участкиземли, скот, домашнюю птицу, велосипеды и др. имущество, в целях дальнейшегообогащения своего хозяйства систематически выезжают для попрошайничества в гг.Москву, Ленинград и другие населенные пункты СССР, чем приносят большой вредобщественному колхозному хозяйству, расшатывая трудовую дисциплину честныхтружеников колхозов. Проверкой установлено, что только органами милиции в г. Москвев течение 9 месяцев т.г. было задержано занимавшихся нищенством на улицахгорода, вокзалах и метро 313 жителей Калужской области, из них 140 женщин сдетьми. В числе задержанных нищенствующих были жители Хвастовичского,Кировского, Малоярославецкого, Боровского и других районов области… Членыбольшинства колхозных семей колхоза «Рассвет» Хвастовичского района, занимаясьнищенством, систематически отлучаются из колхоза на срок от 7 до 14 дней. Вцелях же больших результатов от нищенства взрослые члены семьи берут с собой нетолько малолетних детей, но и детей школьного возраста. В Воткинскую семилетнююшколу в первый день занятий 1 сентября 1954 г. не явилось 8 учащихся, т. к. они со взрослыми нищенствовали в Москве. Не только рядовые колхозникизанимались этим делом, но и члены семей некоторых руководящих работниковколхоза «Рассвет». В 1954 г. выезжала для попрошайничества женазаведующего животноводством колхоза Никитина, жена заведующего молочно-товарнойфермой Ерохина и члены семей (матери, сыновья, дочери, жены) шести бригадировполеводческих бригад колхоза. Нищенством также занимаются члены семей отдельныхкоммунистов. В июне 1954 г. общим собранием парторганизации колхоза «Рассвет»за нищенство двух дочерей исключен из членов КПСС Кузнецов и был объявленстрогий выговор члену КПСС Лесину за выезд жены с целью нищенства. Проверкойустановлено, что на 15 октября 1954 г. по колхозам имени
Кутузова, им. Ворошилова, им. Кирова,им. XIX партсъезда и «Родина» Кировского района находились в отъезде безуважительных причин 418 колхозников. В 1953 г. из этих колхозов за нарушение трудовой дисциплины было осуждено народным судом 43 колхозника и оштрафованоправлениями колхозов за невыработку минимума трудодней 104 человека. В 1954 г. за нищенство и невыход на работу исключено из членов колхозов 5 человек».
В отчете утверждалось, что нищенством,как отходничеством, занимались с целью личного обогащения, не только рядовыечлены колхоза. Выходило так, словно удерживалась от соблазна «поживиться» нищенствомтолько колхозная верхушка: председатели колхозов, сельсоветов, их заместители,секретари партийных и комсомольских ячеек. Трудно было бы опровергнуть тяжкоеобвинение колхозников в непотребном образе жизни, но в конце того же самогоотчета, как бы между прочим, называлась истинная причина обращения жителейдеревни к древнему ремеслу. Будет справедливо и опровержение привести дословно:«Вследствие низкой производительности труда колхозников и плохой трудовойдисциплины, а также засушливой погоды, колхозы в этом году получили низкийурожай и колхозникам выдавали мало денег и сельскохозяйственных продуктов натрудодни. Так, в колхозе «Рассвет» авансом на трудодни выдано по 13 коп.деньгами, 500 г. зерна и по 3,5 кг сена и соломы. В прошлом году было выдано всреднем на трудодень по 6 коп. деньгами, 100 г. зерна и 460 г. сена и соломы. В колхозах им. Кутузова, им. Кирова, им. Ворошилова, им. XIX партсъезда и «Родина»в 1954 г. выдано авансом на трудодень от 5 до 25 коп., от 150 до 300 г. зерна и по 3–4 кг сена и соломы. В 1953 г. в этих колхозах было выдано в среднем натрудодень деньгами от 3 до 11 коп., зерна от 100 до 300 г., сена и соломы от 1 до 6 кг». Исходя из приведенных данных можно сделать вывод, что приоскорбительно низкой оплате и высоких госналогах с ЛПХ нищенство являлосьединственным средством выжить.
Больные, престарелые, нетрудоспособныечлены колхозных семей, чтобы не быть обузой, сами уходили в дома престарелых иинвалидов или нищенствовать в города. В ведении Калужского областного отделасоциального обеспечения на 15 октября 1954 г. состояло на учете 280 человек престарелых, инвалидов и нетрудоспособных бездомных лиц, нуждавшихся в устройствев дома инвалидов и престарелых, из них с 1952 г. на очереди числилось 17 человек, с 1953 г. – 89 и с 1954 г. – 175. В то время облсобес имел 7 домовдля инвалидов и престарелых на 550 коек, в том числе дом для детей на 50 мест.Фактически в тех домах было размещено много больше. По плану Калужскогооблсобеса предполагалось в 1955 г. расширить областную сеть домов дляинвалидов, престарелых и детей за счет постройки 2-х новых домов на 600 мест вгг. Калуге и Жиздре.
Обретение койки в госприюте считалосьнастоящим спасением для многих увечных и немощных людей. Всюду не хваталосвободных мест. По неполным данным на 1 января 1954 г., в 29 областях России более 2000 нищенствующих инвалидов нуждались в пристанище, а вцелом по РСФСР – около 8 тыс. Основной причиной острой нехватки мест являлосьневыполнение задания правительства по строительству новых домов для инвалидов.Согласно постановлениям Совета министров СССР от 19 июля и 22 октября 1951 г., в очередном 1952 г. должны были построить и сдать в эксплуатацию 28 домовинвалидов на 8600 мест и 10 интернатов с учебно-производственными мастерскимидля слепых на 1000 мест. За постановлениями последовали указаниясоответствующих отделов Совмина СССР о выделении в 1951 и 1952 гг.необходимого количества рабочих и материальных фондов для обеспечениястроительства. Однако ни один из указанных объектов не был введен в действие в 1952 г. Из отпущенных на год ассигнований в сумме 48 млн. руб. на строительство домов былоосвоено 23,3 млн. руб. или 47,7%, а из выделенных на строительство интернатовдля слепых 29,4 млн. руб., освоили всего 9,3 млн. руб. или 31,6% к плану. Такойсрыв можно объяснить приостановкой финансирования строительства, вызваннойобострением международной обстановки, связанной с разгоревшейся в те годывойной в Корее, где Советский Союз выступал на стороне КНДР, оказываяразностороннюю, в том числе и продовольственную помощь. По инерции аппарат СовминаСССР еще рассматривал вопросы обеспечения строительства отдаленных домовинвалидов в Красноярском крае, Мордовской и Коми АССР, пытаясь изыскатьсредства на покрытие расходов. Вместе с тем, вопрос уже ставился по-иному, не остроительстве, а об организации дополнительных домов для инвалидов ипрестарелых в РСФСР, на Украине и других республиках.
В 1953 г. средства выделенные на строительство инвалидных домов были использованы в объеме 75,5% к годовому плану, нотолько один дом инвалидов в г. Воронеже был введен в эксплуатацию. Настроительство интернатов было израсходовано 11 млн. руб. (53%) и ни один не былзаселен слепыми. В следующем году положение улучшилось. За январь-сентябрь 1954 г. на постройку было израсходовано 29 млн. руб. (55,5%) и закончено строительство 9-тидомов в гг. Белеве, Вологде, Клину, Шуе, пос. Видное, Норское, дер. Фенино,Красноярском крае, Мордовской АССР. За то же время на строительство интернатовдля слепых было потрачено 4 млн. руб., т.е. 43% к плану строительно-монтажныхработ 1954 г. Три интерната были сданы строителями в г. Костроме и вМоскве по Детской улице и Б. Коптевскому переулку. Принятый комиссией вянваре 1954 г. интернат в г. Орехово-Зуеве с незаконченными работамипо канализации, электроснабжению, вентиляции и монтажу котельной не был введенв эксплуатацию на 20 октября 1954 г.
В связи с неудовлетворительным ходомстроительства домов инвалидов и интернатов для слепых, Советом министров РСФСРбыл принят ряд документов: распоряжение №6036-р от 7 октября 1953 г., постановление №1497–82-с от 4 декабря 1953 г., протокол заседания бюро Совмина РСФСР №9 от 20 января 1954 г., постановление №140 от 27 января 1954 г. Однако ни одно решение не было выполнено полностью. В постановлении Совета министровРСФСР от 27 января 1954 г. было отмечено, что в результатебезответственного отношения к выполнению задания союзного правительства построительству домов инвалидов и интернатов для слепых со стороны Министерстважилищно-гражданского строительства РСФСР сроки строительства объектов,предусмотренных планом 1953 г., были сорваны. Совмин РСФСР объявил выговорзаместителю председателя Московского облисполкома Шаронову, заместителюпредседателя Орловского облисполкома Алексееву и начальникуГлавцентргражданстроя бывшего Министерства жилищно-гражданского строительстваРСФСР Полякову и строго предупредил заместителя Министра социальногообеспечения РСФСР Васильева, что если он не улучшит контроль за строительствомдомов инвалидов, то будет строго наказан.
«Решительные» меры по отношению квиновным в срыве материально-бытового устройства инвалидов, казалось, должныбы, помочь покончить с недооценкой столь важного дела, но ничего подобного непроизошло. Напротив, секретным распоряжением заместителя председателя СовминаРСФСР Лобанова от 30 сентября 1954 г. за №4649-р были урезаны капиталовложения по строительству домов инвалидов в 1954 г. на 3,5 млн. руб., с направлением этой суммы на строительство колхозных рынков, словно небыло иных источников.
Некачественное выполнение отдельныхработ было допущено на строительстве домов инвалидов в г. Михайлове,Ногинске, пос. Чернь на станции Кандауровка, интернатов для слепых в г. Волоколамске,Костроме, Торжке. Многие, организованные ранее дома инвалидов и интернаты,размещались в малоприспособленных, старых, требующих ремонта, зданиях, которыене имели водопровода, канализации и электроосвещения. По отчетным данным Министерствасоциального обеспечения РСФСР по состоянию на 1 января 1954 г. из 410 домов инвалидов, электроосвещение имели 218, водопровод – 66, радио – 372, бани –387. Из 37 интернатов для инвалидов Великой Отечественной войны, электричествоимелось в 30-ти, водопровод – в 9-ти, бани – в 32-х, радио – в 37-ми, клубы – в21. Как видим, лучше всего фронтовиков обеспечивали радиотрансляцией.
Почти ничего не известно о домах дляинвалидов и престарелых колхозников. На десятки тысяч колхозов и миллионыколхозников России имелось всего около 70 домов, где за счет колхозных кассобщественной взаимопомощи содержалось на 1 января 1954 г. более 1000 человек престарелых и лиц, получивших увечья на работе в колхозах. По личномупризнанию министра социального обеспечения РСФСР Муравьевой, они устранялись отруководства колхозными домами. Управление трудового, бытового устройства иобучения пенсионеров МСО РСФСР не имело данных о том, как работали домаколхозников, как было поставлено в них материально-бытовое обслуживание.Проверка их деятельности не производилась. Разумеется, были исключения.Ростовский облисполком рекомендовал областному и районным отделам социальногообеспечения широко популяризировать имевшийся в колхозе «Путь Ильича»,Сальского района опыт организации колхозных приютов.
Организация общественного питания вдомах инвалидов была поставлена скверно, рацион – однообразный инизкокалорийный. Фонды на продукты отоваривались порой меньше, чем наполовину.В Красноуральском инвалидном доме за 9 месяцев 1954 г. недополучено 7,5 т овощей, 412 кг сухофруктов, более 1 т мяса и рыбы, 2,8 т молока.Куйбышевским областным потребительским союзом не было выполнено решениеобластного исполнительного комитета Советов депутатов трудящихся от 17 декабря 1953 г. №1839 в части создания при Больше-Раковском сельпо базы по снабжению трех близлежащихдомов инвалидов с неснижаемым 15-дневным запасом продовольствия. В итоге однимиз домов общего типа за 9 месяцев 1954 г. было недополучено 2889 кг (66,8% от нормы) масла животного, 906 кг (56%) масла растительного, 4476 кг (82,9%) рыбы, 319 кг (15%) муки пшеничной, 42914 шт. (79,5%) яиц. Масло животное неполучалось вообще в апреле и мае т. г., масло растительное – в мае, июне, июле.Диетическое питание истощенным ни в одном из трех домов не было организовано.Примерно по тому же принципу шло обеспечение одеждой, обувью и постельнымбельем.
Отметим, что некоторые из нищенствующих,не имевшие источников существования и жилья, категорически отказывались отпредложения направить их в дом инвалидов. В Москве из 170 нищих 83 человекаотказались от направления в дом инвалидов. Москвичка Д.Н. Трушина,инвалид I группы, 1915 г. рождения, проживавшая в Киевском районе по Б. Васильевскомупереулку, дом 11, кв. 1, не работала, пенсию не получала. Нищенством занималасьс 1946 г., задерживалась за нищенство 8 раз. На неоднократные предложенияустроиться в дом инвалидов реагировала отрицательно. Другие инвалиды ипрестарелые, побывав в таком заведении, ранней весной с наступлением теплауходили и назад не возвращались.
Через отделы социального обеспечениягосударство оказывало материальную помощь некоторой части обездоленных. Порешению Свердловского облисполкома в феврале 1952 г. была оказана помощь деньгами 1860 семьям, на что израсходовали 2,9 млн. руб. за счетбюджетных ассигнований и привлеченных средств хозяйственных и общественныхорганизаций. Одеждой и обувью было обеспечено 3789 детей пенсионеров, взято подопеку – 762 человека, помещено в дома инвалидов – 298 человек, кроме тогооказывалась помощь в ремонте квартир, приобретении скота, устройстве на работу.Подобная работа осуществлялась и в следующем 1953 г.
Совет министров Татарской АССР 24августа 1951 г. принял постановление №613–854-с «О мероприятиях поулучшению обслуживания престарелых и инвалидов». За 1952 г. органами социального обеспечения республики была оказана единовременная помощь инвалидамвойны и семьям погибших воинов в сумме более 1 млн. руб. и инвалидам труда – 112тыс. руб., соответственно в 1953 г. – 954 и 138 тыс. руб., за 9 месяцев 1954 г. – 646 и 111 тыс. руб. Кроме того, необеспеченным пенсионерам были выданыпродовольственные товары. Как показала проверка, распределение средств носилоформальный характер. Многое не попадало в руки нуждавшихся. Значительная частьмероприятий по трудоустройству и материально-бытовому обслуживанию семейпогибших воинов, инвалидов войны и труда, утвержденных Совмином ТАССР в апреле 1954 г., не была выполнена. При плане продажи крупного скота для 3170 семей колхозников, смоглиобзавестись им всего лишь 699 семей или 22%, а помощь в приобретении мелкогоскота была оказана только 1189 семьям вместо 3200, т.е. 37,1%
В двух крупнейших городах СССРобездоленным и неимущим выделяли чуть больше материальных средств, чем впровинциальной глубинке. В Москве предприятия, учреждения и организациирасполагали возможностью для выплаты единовременных пособий. В отделахсоциального обеспечения был установлен льготный порядок выплаты опекунамденежных сумм на содержание инвалидов, престарелых и детей сирот. Мероприятияпо сокращению числа нищенствующих в столице Союза осуществлялись болееоперативно. В короткий срок в отношении 156 человек нищих, которые оказалисьработавшими, районными отделами социального обеспечения были разосланы письмапо месту работы с просьбой воздействовать на них по административной иобщественной линии. После взятия подписки о прекращении нищенства, проведениябесед и воздействия на родственников, 149 человек оставили свое занятие. Черезмосковские районные отделы соцобеспечения получили единовременную денежнуюпомощь в размере 150 руб. около 500 человек. К содержанию 206 лиц, занимавшихсянищенством, были привлечены родственники. После оформления трудового стажа, 36-тинуждавшимся была назначена пенсия, 142 человека были трудоустроены, 163направлены в дома инвалидов. Кроме того, из числа занимавшихся нищенством, 60человек умерло. В итоге к 1 сентября 1954 г. количество нищих в Москве сократилось с 1027 человек до 196.
В Ленинграде положение было сложнее.Городской и районные отделы социального обеспечения до осени 1954 г. трудоустроили 2850 пенсионеров и инвалидов, направили в дома инвалидов 650 человек. Темне менее, на 1 октября т. г. на учете горсобеса состояло 176 инвалидов,ожидавших направления в приют, и 2755 инвалидов, нуждавшихся в трудоустройстве.Длительное время состояли на учете 200 инвалидов-фронтовиков снервно-психическими заболеваниями, нуждавшиеся в обеспечении надомной работой.В городе было очень много бедных преклонных лет людей, не получавших пенсий ипособий. Несовершенство пенсионного законодательства, отсутствие нужныхдокументов, незнание своих прав являлись непреодолимой преградой для престарелых,добивавшихся оформления пенсий по старости, инвалидности, за погибшего мужа,сына. Коренной ленинградке П.А. Новоельцевой, 1896 г. рождения, было отказано в пенсии за погибшего во время блокады города мужа, заотсутствием подтверждавшего тот факт документа. Когда после долгих мытарствчерез народный суд она выхлопотала указанное свидетельство, истек срокполучения пенсии. Одинокая, преклонного возраста женщина оставалась без всякихсредств к существованию. Семидесятилетней жительнице Ленинграда П.М. Шмелевойбыло отказано в получении пенсии за погибшего в Великой Отечественной войнесына. Отказ был мотивирован тем, что она находилась на иждивении дочери,инвалида II группы, получавшей 140 руб. и имевшей двоих детей школьного возраста.В силу тяжелого материального положения Шмелева занималась нищенством.
Из приведенного выше материала видно,что одним из основных видов помощи инвалидам и пенсионерам являлосьтрудоустройство. Наспех проводившееся оно не решало проблем. На крупныхпредприятиях без специальных приспособлений, устройств и необходимого обучениякак инвалиды, так и пенсионеры не могли конкурировать с квалифицированнымирабочими. Они увольнялись «по собственному желанию» с тех предприятий, накоторые их устраивали. Высокая текучесть кадров отмечалась и в артеляхинвалидов. По неполным данным в 1953 г. в СССР было принято на работу в артели 170 тыс. инвалидов, а выбыло из них 155 тыс. человек. Выбывавшие вновьстановились безработными. Только в России на 1 июля 1954 г. искали работу 37,8 тыс. человек инвалидов, в том числе 15 тыс. инвалидов ВеликойОтечественной войны. В обучении трудовым приемам нуждались 20 тыс. калек, вчисле которых было 8,2 тыс. инвалидов войны. Министерство социальногообеспечения России по плану трудового устройства, профессионального обучения иповышения квалификации инвалидов на 1954 г. предусматривало трудоустроить 37 тыс. инвалидов войны, 67 тыс. инвалидов труда и пенсионеров, обучить и повыситьквалификацию 25,8 тыс. инвалидов войны и 22 тыс. инвалидов труда. Учитываянеудавшийся опыт трудоустройства инвалидов и пенсионеров на промышленныепредприятия, правительство направляло часть из них в кооперацию. Во исполнениепостановления Совмина РСФСР от 16 марта 1954 г. №293 «О мероприятиях по трудоустройству инвалидов в промысловой кооперации РСФСР на 1954 г.» Российский промысловый совет своим постановлением от 29 марта т. г. №355 обязалКуйбышевский горпромсовет построить в 1954 г. два общежития для глухонемых и слепых на 55 мест и организовать в том же году 2 спеццеха для инвалидов больныхтуберкулезом и гипертонией, но по состоянию на 7 октября 1954 г.к строительству не приступали, подобное было и со спеццехами.
В некоторых местах задержанных милициейнищих власти трудоустраивали в колхозы и совхозы отдаленных районов.Большинство попыток определить нищих в сельское хозяйство не удавались из-заотсутствия средств на их содержание и бытовой неустроенности. ИсполкомРостовского областного Совета депутатов трудящихся большое количествотрудоспособных нищих и бездомных направлял на работу в колхозы и совхозы. За 1953 г. и 9 месяцев 1954 г. с согласия задержанных было направлено главным образом встепные районы 2013 человек. Однако, как показала практика, подавляющеебольшинство направленных там не задерживались. Вскоре после прибытия на селоили спустя некоторое время, они самовольно оставляли работу и уходили внеизвестном направлении. Как отмечалось в объяснительной записке, изнаправленных в 1953 и 1954 гг. в колхозы и совхозы Сальского района натрудоустройство 669 человек, только 66 человек или 10% оставались на местах, аостальные разбежались, причинив 9-ти колхозам материальный ущерб в размере 60тыс. руб. В восемь колхозов Степновского района за то же время было направлено360 человек, из которых 315 человек или 87% самовольно выбыли, не рассчитавшисьс сельхозартелями за обувь, одежду и продукты питания на сумму около 50 тыс.руб. Из направленных в колхоз имени Буденного Сальского района 60 человек, ушли45. По справкам с мест получалось, что колхозы якобы предоставляли всенеобходимые условия, приобретали одежду, обувь, выдавали денежные и натуральныеавансы на общую сумму в 12,5 тыс. руб., а те, неблагодарные скрывались вместесо всеми «дарами». В этом сквозило явное стремление общественных хозяйствпобольше списать на непрошенных «гостей» свои неоприходованные расходы.Объяснения правлений колхозов и дирекций совхозов для убедительностисопровождались жалобами на хулиганство, дебоширство и кражи, допускавшиесянаправленными к ним на работу нищими и бродягами. Из закрепившихся в колхозах исовхозах нищих и бездомных, большинство составляли женщины с малолетними детьмии лица, обзаведшиеся своими семьями. Основной причиной бегства из колхозов исовхозов «трудоспособных» нищих и бездомных было то, что истощенная деревня немогла поднять дополнительное количество присланных извне инвалидов ипенсионеров, так как она уже давно не способна была обеспечивать своихсобственных.
Подводя итоги антинищенской кампании,Министерство социального обеспечения РСФСР сообщало правительству СССР, что до1 января 1954 г. органами соцобеспечения было помещено в дома инвалидов3318 человек нищих, трудоустроено – 865, взято под опеку – 2445, определено наиждивение родственников – 739, назначено пенсий – 953, материальный пособий – 789.Несмотря на проведенные административно-правовые и экономические мероприятия,нищенство не было ликвидировано. По неполным данным, в 1953–1954 гг. вРСФСР было учтено 13660 человек, занимавшихся нищенством. Фактысвидетельствовали о том, что главной причиной нищенства было полное отсутствиеу людей средств на пропитание. По подсчетам 12-ти областных, краевых игородских отделов соцобеспечения из 3310 человек, занимавшихся нищенством,только 770 получали пенсию, а остальные 2540 человек являлись одинокимиинвалидами и престарелыми, не имевшими права на пенсию и не получавшими никакойматериальной поддержки от государства.
«Неистребимое» нищенство вынудилоМинистерство социального обеспечения СССР в январе 1954 г. письменно заявить союзному правительству, что»… руководящие работники министерствасчитают одной из основных причин нищенства недостаточность размера пенсии,особенно в сельской местности». В своем проекте по борьбе с нищенством онипредлагали правительству поручить Министерству сельского хозяйства СССР вмесячный срок разработать предложения по организации помощи одинокимколхозникам, ставшим инвалидами, или временно потерявшим трудоспособность, атакже престарелым, детям-сиротам. По их мнению, требовалось срочно рассмотретьвопрос о создании колхозных приютов, пересмотреть действовавший примерный уставкассы общественной взаимопомощи колхозников для улучшения материальногоположения людей, занимавшихся нищенством. В своем обращении Министерствосоцобеспечения СССР просило предоставить его организациям право выдавать с 1января 1955 г. инвалидам и престарелым, проживавшим в приютах и неполучавшим пенсию, пособие на личные расходы в размере 15 руб. в месяц. Просилообязать министерства угольной, нефтяной, химической, связи и леснойпромышленности СССР построить в ближайшие два года несколько инвалидных домовобщей вместимостью на 1500 человек с передачей их министерству соцобеспечения.
Вместе с тем, обращение министерства кправительству содержало ряд предложений по усилению административно-правовогодавления на лиц, занимавшихся нищенством. Во-первых, они просили предоставить ввиде исключения, органам милиции право содержать с санкции прокурора в камерахпредварительного задержания сроком до 15 суток лиц, привлекавшихся занищенство. Во-вторых, разрешать начальникам милиции по специальномупостановлению, утверждаемому прокурором, при повторном задержании заключатьтаких лиц в тюрьму сроком на 30 суток с правом использования их на работах.В-третьих, обязать МВД СССР организовать дополнительно, как временную меру, в 1954 г. при областных, краевых и республиканских управлениях милиции 33 приемника-распределителядля помещения в них всех, задерживаемых за нищенство, на срок необходимый длярешения вопроса об их трудоустройстве, определении в дома инвалидов илиустановлении опеки, но не свыше 10 суток.
Предложения Министерства социальногообеспечения СССР были одобрены правительством, но реализованы со значительнымперекосом в административно-правовую сторону, поэтому нищенство искоренялосьтоже репрессивными методами. К организованным в 1952 г. приемникам-распределителям для помещения лиц, задержанных за нищенство, в 1954–1955 гг.добавились еще 33 приемника-распределителя того же назначения. Указ ПрезидиумаВерховного Совета СССР от 23 июля 1951 г. «О мерах борьбы с 1951 г. «О мерах борьбы с антиобщественными и паразитическими элементами» былраспространен на ограниченно трудоспособных и инвалидов III группы,занимавшихся нищенством и бродяжничеством, что давало властям право привлекатьбольшинство задержанных к труду, а других помещать в дома инвалидов вопреки ихжеланию. Для трудоспособных нищих и бездомных создавались специальные закрытоготипа принудительные промышленные и сельскохозяйственные предприятия. Большенищенствующих привлекалось к уголовной ответственности. С 1955 г. всем должностным лицам, непосредственно отвечавшим за порядок в вагонах, на судах, втрамваях, автобусах, троллейбусах, метро, магазинах и других общественныхместах, вменялось в обязанность не допускать нищенства и попрошайничества, и вкаждом отдельном случае сообщать работникам милиции.
Следовательно, одним из последствийпослевоенного голода, репрессий и налогового гнета в отношении крестьянствабыла миграция из сельского хозяйства в промышленность, происходившая в видевыселения, вербовки и бегства. Обезлюдение деревни обостряло аграрный кризис ипродовольственную проблему. За счет беженцев из села нарастал избыток рабочейсилы в городах. Безработица, игнорирование практики пособий порождали нищих ибездомных. Самые незащищенные слои общества: инвалиды войны и труда,пенсионеры, многодетные вдовы. Правительство, неспособное устранить социальныекорни роста нищенства, вновь прибегало к помощи милиции, суда, штрафов,принудительных работ и тюрем.
Голод, миграции, эпидемии и гибель людейнанесли тяжелый удар по деревне, сельскому и всему народному хозяйству страны.В регионах, по которым прошла тихая коса голодной смерти, отмечалась остраянехватка рабочих рук. В помощь селу были брошены миллионы городских рабочих истудентов, однако до зимы с уборкой не справились и тысячи гектаров неубранныхзерновых ушли под снег. Колхозники не хотели больше трудиться даром. Многиепытались выйти из колхозов, но лишь единицам это удавалось. Председателиколхозов отстаивали перед центром свою самостоятельность, чтобы предотвратитьразвал хозяйств. Это был открытый социальный протест.
Ответом правительства были репрессии.Как и прежде, государство сделало ставку не на личный интерес человека, а настрах и принуждение. На основании указов и постановлений в отдаленные районыСибири были высланы десятки тысяч людей. В их число попали несогласные спроизволом фронтовики, вдовы, молодежь. Репрессии убедили крестьян, чтоправительство Сталина не намерено ликвидировать ненавистную колхозно-совхозную обязаловку.Напротив, государство демонстрировало готовность мириться с примитивизмом инерентабельностью «общественного» хозяйства, вопреки тому, что главноедействующее лицо – крестьянство вынесло ему окончательный приговор.
Административно-правовое засилиесопровождалось налоговым удушением деревни. Без какой-либо огласки в течение1948–1952 гг. натуральные и денежные налоги с сельского населения былиповышены в 3 раза. Чрезмерное денежное налогообложение порождало снижениепоступлений к предъявленной государством сумме до 30–50%, что подтверждалоабсурдность данного предприятия. Средства, отобранные у деревни, почти целикомуходили на модернизацию военно-промышленного комплекса. Это была последняя даньс деревни, которая обрекала ее на медленное угасание. Последующие аграрные «преобразования»ускорили конец.
Естественной реакцией на действиявластей было бегство людей из деревни. В условиях запрета на выезд, этоделалось как легальными, так и скрытыми путями. Молодежь первой покидаладеревню, поэтому сельское население быстро «старело» и сокращалось. С 1946 г. по 1953 г. деревню покинуло около 10 млн. человек. В районах крупных промышленныхновостроек обезлюдение села совершалось за одну-две пятилетки. Хрущевскаяпаспортизация стала формальным закреплением того, что фактически произошло впоследние годы сталинского правления.
Насильственное обращение колхозников вгорожан сопровождалось небывалым распространением нищенства. Выросшее за времяголода в массовое явление, оно превратилось в настоящий бич для городов. Костякнищих состоял из инвалидов войны и труда, вдов с детьми. Борьба с нищенством,объявленная правительством СССР в самом начале 50-х годов, продолжаласьнесколько лет и осуществлялась силовыми структурами в основном принудительнымиметодами.