География фамилий

Фамилия -- наследственное имя семьи, первичной ячейки общества. В прошлом генеалогии (родословные) были достоянием только привилегированной горстки аристократов. А всей массе простого народа «предков не полагалось». Но как раз именно миллионы людей вправе гордиться своими предками, трудом которых создано богатство Родины.

Изучение фамилии ценно для науки. Оно позволяет полнее представить исторические события последних столетий, равно как и историю науки, литературы, искусства. Фамилии -- своего рода живая история. Ошибочно думать, будто это относится только к фамилиям выдающихся людей -- история трудовых семей ничуть не менее интересна. Фамилии рядовых людей позволяют, например, проследить маршруты больших и малых миграций. Вот один пример:

Единственная дореволюционная Всероссийская перепись (1897 г.) отметила в Среднем Притоболье за Уралом тысячи Меньшиковых и Достоваловых⁽¹⁾. Носители тех же фамилий встречались в Забайкалье⁽²⁾. Конечно, повторение одной фамилии, даже частой, ничего не доказывает -- она может встречаться где угодно. Иное дело -- две относительно редкие фамилии, оказавшиеся вместе, несмотря на огромные расстояния. Очевидно, в Забайкалье носители этих фамилий пришли с Тобола. Мы находим те же фамилии в Приуралье, как раз на пути к Тоболу -- в бывших Туринском и Оханском уездах. Следовательно, начало их пути на Восток надо искать на Европейском Севере России.

Работая над документами переписи в Архангельском архиве, я мечтал найти там Меньшиковых и Достоваловых, но тщетно. Обе фамилии неожиданно встретились в селениях бывш. Великодворской вол. Холмогорского у.⁽³⁾ Так наметился тысячекилометровый путь этих фамилий с низовьев Северной Двины за Байкал.

В переписных листах 1897 г. по Юргинской вол. Тобольской губ. (ныне Тюменская обл.) находим такие фамилии, как Горлатовы, Девочкины, Еськовы, Легостаевы, Минаковы, Молодых, Тепляковы, Черниковы, Чуевы, Шашковы, Шумаковы⁽⁴⁾ и тот же самый набор фамилий того же времени встречаем в Больше-Глушицкой вол. Самарской губ. (ныне Куйбышевская обл.)⁽⁵⁾. Ясно, что случайное совпадение стольких довольно редких фамилий невозможно, потому можно уверенно утверждать, что они «пришли» за Урал из Нижнего Заволжья.

Фамилии Анцуповы и Куценковы, известные в бывшем Ливенском у. Орловской губ., явно западного происхождения (судя по ц на месте т; белорус. Анцуп из Антип), позже обе они повторены в Светлом Яре на Нижней Волге близ Астрахани; Анцуповы встречаются и в Сибири. Недаром В. В. Покшишевский призывал ученых привлекать фамилии к изучению миграционных путей в Сибири⁽⁶⁾.

Важна информация, даваемая фамилиями, возникшими из топонимов (географических названий). Так, по всему Русскому Северу рассеяна фамилия Кокшаровых -- эхо трагической судьбы маленького городка на р. Кокшеньге в Важской земле, уничтоженного в 1452 г. Если нанести на карту места распространения фамилий, образованных от названия одного города, и соединить их линиями с этим городом, получим розу лучей, указывающих зону его связей (такие выразительные картограммы по средневековым городам юго-западной Германии опубликовал А. Бах⁽⁷⁾).

Еще ценнее обратный способ исследования: показать, на какие края указывают фамилии жителей одной местности. В Иванищевской вол. Шадринского у. (юг Зауралья) в 1858 г. находим: Вологжанин -- 273 человека, Мезенцев -- 75 человек, Важенин -- 70 человек, Кунгурцев -- 23 человека, Устюженин -- 16 человек⁽⁸⁾. Таким образом, даже не имея прямых документальных указаний, кто откуда прибыл, можем составить представление, с какой территории шло заселение этой волости -- с севера Европейской России.

Многие фамилии напоминают об исчезнувших профессиях: Балакирщиков, Бердников, Бортников, Бронников, Воскобойников, Денщиков, Знахарев, Ироншиков, Кожемякин, Коновалов, Копейщиков, Кречетников, Лучников, Мечников, Олейников, Решетников, Окладников, Пономарев, Ростовщиков, Рушников, Свечников, Скоморохов, Сокольников, Солодовников, Стрельцов, Сырейщиков, Сыромятников, Толмачев, Трапезников, Хамовников, Целовальников, Шаповалов, Шерстобитов, Шорников, Щепетильников и множество других. Не раз отмечалось, что некоторые профессии исчезли бесследно и их названия остались неизвестными -- об этом с горечью писал академик Б. А. Рыбаков⁽⁹⁾. Однако их можно найти в сокровищнице фамилий, надо только уметь их прочесть.

История труда и быта оставила след в фамилиях, лексические основы которых означали социальные отношения (Батраков, Баскаков, Половников), предметы одежды (Лаптев, Ноговицын), питания (Шаньгин, Сбитнев), обычаи и обряды (Ряженых, Панихидин). Многие фамилии рассказывают о былых суевериях: в семьях, где часто умирали дети, новорожденным, чтобы обмануть «нечистую силу», давали имена-обереги: Найден, Ненаш, Находка, отчества от которых стали впоследствии фамилиями -- Найденов, Ненашев, Находкин. С именами-оберегами связаны фамилии Некрасов, Негодяев, Дураков (с фамилией Дураков в дер. Ереминка Тамбовской обл. студенты областного пединститута записали 18 семей) -- это отчества от нецерковных имен Некрас, Негодяй, Дурак, которые были не ругательными, а защитными.

Такие фамилии, как Ожгибесов, Обернибесов,-- драгоценные памятники народных воззрений далекого прошлого, народного творчества; они, как и прозвища, относятся к самым сжатым и выразительным жанрам фольклора.

Немало могут рассказать фамилии и об истории языка. Фамилия -- слово и как слово оно составляет неотъемлемую часть языка и подчиняется его законам.

Во множестве фамилий отражена ярчайшая историческая черта России XVI--XIX вв.: всех непривилегированных именовать обязательно уничижительным формантом -ка. С болью и гневом писал об этом В. Г. Белинский: «Россия представляет собой ужасное зрелище страны, где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Васьками, Стешками, Палашками» («Письмо к Гоголю»). Фамилии от таких форм особенно многочисленны там, где большинство населения было крепостным. У народов Поволжья уничижительные формы имен держались вплоть до начала нашего столетия. Из всех фамилий с. Барановка Хвалынского у. Саратовской губ. 23% составляли Вашуркин, Иванкии, Матвейкин, Потешкин, Самаркин, Семкин, Тимошкин, Якимкин и др.

Фамилии доносят до нас множество забытых, никем не записанных слов и многие утраченные живой речью формы. Все знают фамилию Толстой, а в прилагательном толстой ударение переместилось. Мы теперь говорим толстый, только фамилия напоминает о старинной форме слова. Для нас непривычны встречаемые в письменных памятниках и краткие притяжательные прилагательные типа волков хвост, свист змеин. Формантами -ов, -ин образованы ⁽⁹⁾/₍₁₀₎ всех русских фамилий. Так, основа фамилии Яковлев -- отчество от имени Яков. Откуда же ль? Оно рассказывает о былом законе языка: старославянские притяжательные прилагательные образованы суффиксом -j (сын володимирь, т. е. Владимиров сын), а законы фонетики не разрешают присоединять его непосредственно к губному согласному, между ними возникало л (мягкое) -- святославль -- святославов (сын), Ярославль -- притяжательное прилагательное ярославов (город).

Имена собственные, как и технические термины, составляют в системе лексики особую подсистему, в которой законы языка преломляются специфически, подобно лучу света при переходе из одной среды в другую. В ней возникают такие свои закономерности, которых нет в языке вне сферы имен собственных. Став фамилией (или иным именем собственным -- личным именем, географическим названием и т. п.), слово начинает жить собственной, независимой от слова-предка жизнью, может и полностью утратить с ним связь. Поэтому нелегко бывает раскрыть этимологию фамилии, т. е. выяснить ее происхождение, найти то слово, от которого она произошла, понять способы и средства, какими она образована. Те свойства, которые делают фамилию ценным научным источником, как раз и создают немалые трудности для ее изучения. Фамилия не возникала из ничего. Раз есть Берсенев, Каманин, Охрютин, значит, существовали слова берсень, каманя, охрюта, но они давно исчезли, оставив единственный след -- фамилию. Но как бывает трудно по полустертому следу найти его источник!

Едва ли многие из отлично знающих современный русский язык сразу ответят, от каких слов произошли фамилии Лихарев, Маклаков, Откупщиков, Ряхин, Суслов, Швецов, Шлыков. Слова-основы этих фамилий умерли. В одних случаях исчезли обозначаемые ими реалии (перестали носить шлык, уничтожены маклаки и откупщики) , в других -- произошла замена слов (швеца теперь называют портным, а ряху -- аккуратным, хотя уцелел антоним неряха). Не каждый грамотный русский объяснит такие, казалось бы, простые фамилии, как Бобылев, Гончаров, Коновалов.

Особенно коварна обманчивая простота. Как будто нет ничего проще, чем объяснить фамилию Волокитин, но она не связана ни с волокитой -- ухажером, ни с канцелярской волокитой. В старину волокита -- работник, ведущий борону. Простой выглядит фамилия Дворников. Конечно, это дворников сын, но фамилия возникла, когда дворник был не уборщиком двора, как сегодня, а арендатором хозяйства, двора. Так же и Заказчиков -- не от современного слова заказчик. В прошлом глагол заказать означал «запретить», т. е. заказчик -- это надзиратель, надсмотрщик. Обманчива слышимая основа и в фамилии Бортников -- она связана не с судоходством, а с пчеловодством: борть -- улей в дупле. Молодежь не угадает, что Бабкин значит, собственно, «акушеркин». Двое выпускников филологического факультета уверенно назвали основой фамилии Карпов рыбу карп. Имя Карп, нередкое еще в начале нашего столетия, вышло из употребления и забыто; не всякий знает, что фамилия Гуров происходит от краткой формы Гур -- канонического имени Гурий.

Подчас ошибаются даже профессионалы. Известная лингвистка М. А. Рыбникова «объяснила» фамилию Рыбников, как любителя пирога с рыбой⁽¹⁰⁾, в действительности же рыбник -- сын рыботорговца. Знаток северных говоров И. А. Елизаровский ошибочно связал фамилию Паршуков с болезнью паршой (на самом деле это отчество от народной формы имен Парфен и Порфирий -- Парщук) , Харин -- с вульгарным синонимом слова лицо (оно произошло из краткой формы Харя -- Харитон); Черепанов связан не с черепом (черепан означало «гончар», а также «житель города Череповца») ⁽¹¹⁾.

Распространены фамилии Воронов и Воронин, в лучшем случае вам объяснят, что фамилии эти от двух разных основ, но причину древнего различия словообразовательных средств -ов и -ин еще никто не раскрыл до конца. Таковы же пары: Данилов -- Данилин; Михайлов -- Михайлин.

Кроме исторической лексикологии и исторического словообразования, при анализе фамилий необходимо знать историческую фонетику. Без нее не раскрыть происхождение таких фамилий, как Езерский и Есенин. Древнерусское инициальное е сменилось на о: един->один; елень->олень; езеро->озеро; есень -> осень (основа фами

лии Есенин по лексическому значению -- в одном ряду с основами фамилий Зимянин, Весенин, т. е. предками их носителей были Зимяня, Весеня, Есеня). Фамилия Лучников происходит не от слова луч, она результат исторического смягчения к->ч; отчество означает «сын лучника», изготовителя стрелкового оружия -- луков.

Но и совершенное знание истории русского языка недостаточно. Огромно количество фамилий, происшедших от диалектных слов. Основа фамилии Кочетов, надо думать, понятна если не всем, то большинству. А основы фамилий Бутримов, Дрогачев, Загоскин, Падерин известны не всюду (бутрим -- ветлужское «угрюмый»; дрогач -- рязанское «дергающийся, кривляющийся», загоска -- олонецкое «кукушка»; падера -- северное и сибирское «пурга»). В Даровском р-не Кировской обл. обитают Шипулины, только словарь местных говоров объясняет, что шипуля означает «тихий, медленный»⁽¹²⁾; фамилия Ширманов записана в Горьком и Ульяновске, и именно на Среднем Поволжье известно слово ширман -- «карман» ⁽¹³⁾.

Нередки иноязычные фамилии в чисто русских семьях, например тюркские по происхождению Аксаков, Берсенев, Булатов, Карамзин, Мамаев и др. (часть их описал Н. А. Баскаков⁽¹⁴⁾, к сожалению, он ограничил себя генеалогическими памятниками, оставив в стороне массу народных фамилий, а с другой стороны -- отнес к тюркским некоторые нетюркские); украинские -- Кравцов, Мирошников, Тарасенков и др.; польские -- Боратынский, Малиновский, Милютин, Скуратов, Циолковский; немецкие -- Фонвизин, Фурманов, Шнейдеров и др. Некоторые фамилии действительно обязаны своим происхождением далекому нерусскому предку, но и без этого тесное многовековое общение народов порождало заимствование слов.

Этимологию трудно объяснить, если не знать, какому языку принадлежит фамилия, а это не всегда можно определить. Эти трудности умножены частыми искажениями. Близость гласных е--и спутала фамилии Вишняков и Вешняков, у них совершенно разное происхождение: вишняк -- вишневые заросли, вешняк в Беломорье -- рыбак, уходящий весной в море на промысел. В фамилии Страханцев еще можно узнать Астраханцева, в Леванидове -- Леонидова, по труднее догадаться, что Облакатов -- это Адвокатов, а Вахромеев, Охромеев, Фоломин восходят к Варфоломею, Стахеев -- к Евстафию. Так же и в любом языке: французская фамилия Робеспьер -- из Роберт + Пьер. Многие искажения происходили еще на дофамильном уровне.

Искажениям способствуют переосмысления. Непонятное чужое или отмершее слово родного языка, сохраненное только в фамилии, пытались как-нибудь осмыслить (хотя бы частично) по сходству со значимым: бульвар->гульвар, поликлиника-> полуклиника, полисадник-> полусадик.

Так, фамилия Сенофоновых во владимирской деревне Егрево⁽¹⁵⁾ восходит к древнегреческому имени Ксенофонт, нередкие фамилии Селиванов, Селиверстов происходят от латинских имен Сильван, Сильвестр, т. е. «лесной», переосмысленных по созвучным привычным словам селить, верста. Обманывает написание фамилии Дорожкин -- отчество от обиходной формы Дорошка (каноническое имя Дорофей), как Тимошка от Тимофей, Ерошка от Ерофей (из канонического Иерофей) и др. Имя воспринимали только на слух (⁴/₅ населения страны были неграмотны), а по законам русского языка перед глухим согласным нельзя произнести согласного звонкого, т. е. сочетание жк непроизносимо, произносится шк. Писцы же, зная, что, например, произносится лошка, а писать полагается ложка, превратили Дорошку в Дорожку -- написание и этимология ложны.

Обычно искажения фамилий в иноязычной среде, где неизвестно не только слово, от которого они образованы, но и нет никаких родственных слов. Фамилия в чужом языке одинока и беззащитна. Немец Гаррах, при Петре I переехав в Петербург, стал Горох, а потомки его -- Гороховы; потомки шотландца Гамильтона -- Хомутовы. Переделаны на английский лад фамилии многих украинцев в Канаде: Антонышев превращен в Интонейшн (англ. «интонация»), а Макогон (укр. макогон -- человек, который гнал маковую водку, т. е. самогонщик) стал на шотландский манер Мак-Магон, т. е. «сын Могучего».

Напрасно думать, что искажения -- в прошлом. Вот и недавние.

В документах с. Воскресенская Саловка Рузаевского р-на Мордовской АССР встречаем семью Зооболотниковы⁽¹⁶⁾), в действительности -- это Заболотниковы, но болота осушены, а зоотехники в почете. На наших глазах раздвоилась фамилия Родионовы -- стремительно множатся Радионовы, немало их «откололось» от Родионовых и «перекочевало» на Ра- (между; Радин и Радченко). В столичной телефонной книге 1978 г. Радионовых 26 (ч. 3, с. 846) при 675 Родионовых. Старинное имя Родион (из греч. родон -- «роза») надолго выпадало из употребления, его забыли, а горе-грамотеи приняли о за окающее произношение и исправили на а -- ведь слово радио общеизвестно. Для таких случаев, когда правильное принимают за ошибку, существует деликатный термин «гиперкоррекция» («сверхправильность»), чтобы не сказать честно безграмотность. Если же хотели привязать свою фамилию к слову радио, то причем здесь бессмысленное -он и притяжательное -ов?

Даже малые искажения, накопляясь, изменяют фамилию неузнаваемо. Самих носителей фамилий Лохтивонов (Каменский р-н Пензенской обл.) удивляет, что ее зерно -- древнегреческое имя Галактион -- «молочный»; от того же имени распространенная фамилия Локтионов переосмыслена по созвучию со словом локоть; она часта в Рязани и Курске, встречается в Воронеже, Иванове, Калинине, Краснодаре, Липецке, Орле, Рыбинске, Саратове, Туле. Более редка фамилия Локшин (из краткой формы того же имени Локша). Сложен путь был у фамилии Юрченков. Греческое имя Георгиес («земледелец») пришло на Русь из Византии. Оно непонятно по значению да и непривычно фонетически -- русское р впятеро реже предшествует согласному, чем следует за ним⁽¹⁷⁾. Имя звучало только в церкви, а в обиходе жили только его производные формы: народная -- Егор и в «верхах» -- Юрий (возможно, не без влияния варяжского имени Юр-га). Нет русской фамилии Георгиев (нередка у болгар), зато Егоров в числе самых частых, кроме того, встречается еще Егоркин, Егоршин, Егорушкин, Егорышев, Егошин, Егошкин и т. д.; украинский формант -енко, означая потомка (аналогично рус. «ребенок» и т. п.), образовал фамилию Юрченко, а дооформил ее господствующий суффикс русских фамилий -ов.

Беззащитность имен собственных от искажений никто не отметил лучше К. С. Аксакова: «Ни одно слово не подвергается таким изменениям, неожиданным, негаданным, каким подвергается имя собственное. Лишь бы фонетика выдержала»⁽¹⁸⁾. Такова цена, которую фамилии (как и другие имена собственные) платят за свою автономию внутри языка.

Преодолеть все эти трудности -- значит лишь подойти к анализу фамилий. Даже вскрыв их основу (а это не всегда возможно), мы еще не узнаем их значения. Ведь Кузнецов не означает кузнеца, а выражает какое-то отношение называемого к кузнецу -- сын кузнеца или, может быть, работник кузнеца. Разница существенна, семантика (значение, смысл) фамилии иная, чем ее основа. Авторы многих работ пытались классифицировать фамилии, раскладывая их по полочкам: «от животных» (Баранов), «от птиц» (Уткин), «от растений» (Дубов) и т. д., пересказывая прозой стихотворную «Смешную фамилию» С. Михалкова:

В фамилиях различных лиц,

Порою нам знакомых,

Звучат названья рыб и птиц,

Зверей и насекомых:

Лисичкин, Раков, Индюков,

Селедкин, Мышкин, Телкин,

Мокрицын, Волков, Мотыльков,

Бобров и Перепелкин!

Поэт, конечно, но задавался целью научно анализировать фамилии, а исследователям надо бы задуматься над вопросом К. С. Аксакова, заданным более ста лет назад в его «Опыте русской грамматики»: от нарицательных телега, ворона нет и не может быть притяжательных прилагательных телегин, воронин. Откуда же взялись фамилии Телегин, Воронин? Ответить тогда не мог никто, даже автор. А суть в том, что Телегин, Воронин -- безусловно не от слов телега, ворона, а от отчеств телегин, воронин, образованных из личных мужских имен Телега, Ворона, отвечающих на вопрос «чей сын» (т. е. как Ильин, Фомин),

Так, Зайцев не от слова заяц, между ними целая цепочка звеньев. Первоначальное значение фамилии -- зайцев сын, не зайца, а Зайца. Имя Заяц было у русских частым до конца XVII в., десятки примеров приведены в словаре Н. М. Тупикова⁽¹⁹⁾. Следовательно, Зайцева<-зайцев <-Заяц <-заяц... и так далее к старинному заяти, что значит «прыгать, скакать». На одной научной конференции преподавательница русского языка чистосердечно посетовала: «Как просто было: Зайцев -- от зайца, Сорокин -- от сороки, а теперь разбирайся!» Но подменять семантику фамилий семантикой ее дальних основ так же нелепо, как оценивать учеников по знаниям их предков. Лексические значения основ фамилий ценны для решения совсем иных задач, а выдавать их за семантику фамилий -- серьезная и, увы, частая ошибка.

В Шуйском у. Владимирской губ. на 1 тыс. жителей приходилось 9 Морозовых, а в Холмогорском у. Архангельской губ.-- только 0,3. Смешно думать, что климат Шуи в десятки раз холоднее, чем Холмогор. Предок Жуковых не ловил и не разводил жуков; увы, не каждый Мудрецов -- мудр; Новгород -- старейший русский город, а Большая Вишера меньше Малой Вишеры. Таков удел имен собственных.

Даже значение самой прямой, непосредственной основы иное, чем значение фамилии. Фамилии Зайцев, Волков, Собакин -- не «от животных»; Сорокин, Мухин, Осетров, Соснин -- не «от птиц, насекомых, рыб, растений», как и Кузнецов -- но «по занятию», Иванов -- не «от имени»!

Из сказанного, думается, ясно, что занятие фамилиями -- не для любителей. Анализ каждой фамилии -- научная задача, нелегкая, трудоемкая и, к сожалению, не всегда решаемая.

Изучает фамилии особая паука -- антропонимика, ведению которой подлежат и другие виды собственных имен людей -- индивидуальные, отчества, прозвища, клички, псевдонимы и проч. Вместе с антропонимами все имена собственные (топонимы, т. е. географические названия, этнонимы -- названия народов, космонимы -- названия космических объектов, зоонимы -- клички животных и др.) с изучающими их отраслями науки составляют ономастику.

Антропонимика как наука за рубежом сложилась в первой половине нашего столетия; отдельные более ранние работы еще и теперь полезны своим материалом и некоторыми наблюдениями. Сегодня литература по антропонимии огромна. Основополагающие труды Альбера Доза (Франция), Адольфа Баха (ФРГ), Витольда Ташицкого (Польша); во многих странах мира изданы словари фамилий.

По русской антропонимии еще в начале столетия работали акад. А. И. Соболевский, Н. М. Тупиков, позже А. М. Селищев и его ученик В. К. Чичагов. Начало широкому исследованию русских фамилий в советское время положено в 1968 г. Первым Всесоюзным антропонимическим совещанием⁽²⁰⁾ и трудами О. Н. Трубачева по этимологии фамилий России⁽²¹⁾. Многочисленные работы по антропонимии вышли в Украинской, Белорусской, Латвийской, Молдавской, Эстонской союзных республиках.

Теперь фамилиями у нас занимаются очень многие, но за количественным ростом не поспевает качество. Хуже всего дело обстоит с разработкой теоретических проблем ономастики.

Изучение фамилий продуктивно лишь при единстве языкознания, истории, этнографии. Этимология, не опирающаяся на этиологию, т. е. на сами условия, определяющие возникновение фамилии, лишена базы⁽²²⁾. В свою очередь, этиология без этимологии, вооруженной доказательствами исторической фонетики, исторического словообразования, исторической лексики,-- ничто.

Нередко по старинке ограничивают изучение фамилий выяснением их происхождения, отбрасывая всю последующую социальную судьбу, отнюдь не менее важную. Этимология -- не единственная и даже не главная задача антропонимической науки.

За немногими исключениями ученые рассматривали отдельные, произвольно взятые фамилии или их группы. Но, исследуя массовые явления, можно найти немало примеров и за и против любого утверждения, поэтому необходим анализ в целом. Изучение фамилий -- явление массовое, немыслимое без статистики, выясняющей соотношения разных (даже противоположных) тенденций и весомость каждого факта по отношению к целому. Без этого не отделить главное от мелочей, массовое от раритетов. Конечно, интересна и самая короткая фамилия москвички -- Е, и пензенская -- Душехватов, и ростовская Полторапавлов и т. п., но они интересны скорее коллекционеру, чем ученому. Магистраль науки -- исследование массовых явлений.

Плохо обстоит дело со сбором фамилий, по большинству народов он даже не начат. Еще далеко и до полного списка русских фамилий, но главное не в этом. Несколько энтузиастов собирали их (М. К. Соков собрал десятки тысяч, несколько меньше -- В. Ф. Юрченко и С. Л. Юровицкий), но без подсчета частотности и даже без указания места их бытования. Для науки от такого сбора пользы мало. И главное условие -- подсчет необходим сплошной.

Мои подсчеты охватили миллионы человек по выборочным территориям. На каждой из выбранных территорий было охвачено все сельское население; для выводов надежнее материал, полученный из документов (листы переписей, похозяйственные книги колхозов, списки избирателей и др.). Но документы не указывают места ударения и не передают произношения фамилии. А произношение и написание одной и той же фамилии не всегда совпадают. Например, в селениях под Ульяновском по московскому тракту произносят Качаф, Родаф, Шолаф, Шоломаф, а в документах они пишутся как Качаев, Радаев, Шалаев, Шаламаев. Наивен вопрос: «Как правильно?» Для исследования нужнее не документы.

Географический аспект изучения фамилий представлен в книгах А. Доза, А. Баха и других антропонимистов. Даже не новый словарь немецких фамилий А, Гайнтце, переработанный П. Гаскорби и издаваемый многократно⁽²³⁾, уже «привязал» многие фамилии к карте, а более поздние словари фамилий, такие, как итальянский Э. де-Феличе⁽²⁴⁾) и шотландский Г. Блэка⁽²⁵⁾, рассматривают большинство фамилий именно в их географическом распространении. У нас разработана география только украинских, белорусских, латышских фамилий. Замечательные карты в работах Ю. К. Редько, Н. В. Бирилло, В. Э. Сталтмане⁽²⁶⁾ убедительно показали, как огромны территориальные различия, отражающие историю народа и его языка. В небольшой заметке о грузинских фамилиях П. В. Бедошвили отметил основные границы между их типами⁽²⁷⁾. Географии русских фамилий коснулись только В. В. Палагина (сибирские)⁽²⁸⁾ и Г. Я. Симина (пинежские) (29), есть наблюдения и других двух-трех авторов.

В. А. НИКОНОВ,

Отрывок из книги "География фамилий"