Антиамериканские движения в странах Центральной Америки в 1920-х годах

Антиамериканские движения в странах Центральной Америки в 1920-х годах

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Позиции США в странах Центральной Америки в 20-х – 30-х годах ХХ века

2. Политическая ситуация в странах Центральной Америки после первой Мировой войны

3. Анитамериканские движения в странах Центральной Америки

Заключение

Список используемой литературы

ВВЕДЕНИЕ

Центральная Америка - южная часть материка Северная Америка, расположенная в тропических широтах между Тихим и Атлантическим океанами; границей служит долина реки Бальсас у южного края Мексиканского нагорья, южную границу проводят по Дарьенскому перешейку на юге Панамы. Ширина региона от 960 км в р-не п-ова Юкатан до 48 км на Панамском перешейке. Здесь находятся юго-восточная часть Мексики, Гватемала, Белиз, Гондурас, Сальвадор, Никарагуа, Коста-Рика и Панама.

Данный регион изначально подвергался заметному экономическому, политическому и социальному влиянию со стороны могущественной соседки – США. Поэтому на протяжении всей своей истории и до настоящего времени на территории этих стран периодически возникали антиамериканские движения и настроения, направленные на уменьшение влияния США в регионе.

Вопросу взаимоотношений стран Центральной Америки и США практически не уделяется внимание в школьной программе, о чем свидетельствует полное (либо преобладающее) отсутствие каких-либо сведений по данному вопросу, за исключением нескольких неопределенных фраз. В то же время, здесь в 20-е годы ХХ века происходили достаточно интересные события в развитии государственности. Местное население стремилось к освобождению себя и правительств своих стран от американского виляния (империализма). Эти движения изначально были малоразвиты, но уже к середине 1930-х годов они возымели результат и американцы в своей жизни были вынуждены признать, что Америка не только для американцев.

В качестве задач работы автор выделяет следующие:

- рассмотрение политического и экономического положения в странах Центральной Америки в 20-х годах ХХ века;

- определение влияния США на политическую обстановку в регионе;

- установление значения экономического доминирования США в центральноамериканских странах;

- изучение наиболее известных антиамериканских движений и выступлений в 1920-х годах ХХ века.

При написании контрольной работы для достижения поставленной цели автор производит анализ учебных пособий по всемирной истории, истории государства и права зарубежных стран, а также научных трудов некоторых отечественных и зарубежных авторов.

В результате анализа источников информации автором подробно рассмотрен вопрос взаимоотношений центральноамериканских стран и США в рассматриваемый период.

1. Позиции США в странах Центральной Америки в первой половине ХХ века

Формирование подсистемы международных отношений в Центральной Америке в первой половине ХХ в. происходило с заметным отставанием по сравнению с Европой, Восточной Азией и даже регионами Ближнего и Среднего Востока. Это было связано, прежде всего, с тремя основными причинами: во-первых, географической удаленностью от главных центров мировых военно-политических катаклизмов; во-вторых, доминированием в регионе Соединенных Штатов Америки, которые, следуя логике «доктрины Монро» («Америка для американцев»), содействовали относительной изоляции стран Центральной Америки от «большой» мировой политики и препятствовали вовлечению центральноамериканских стран в дела европейских держав; в-третьих, с относительно слабым развитием горизонтальных политических и иных связей между самими государствами региона, которые в 20-е и 30-е годы еще только выходили на уровень взаимодействия в масштабах всего материка [2, с. 562].

В силу географической близости, политического и экономического влияния, США представали более естественным партнером центральноамериканских стран по сравнению с расположенными далеко за океаном европейскими государствами. Связи с Соединенными Штатами способствовали развитию местных экономик, при необходимости США могли стать источником военной поддержки для той или иной страны. Вместе с тем фактическая гегемония США в регионе создавала постоянную угрозу силового вмешательства Вашингтона в дела более слабых соседей и определяла их уязвимость перед лицом дипломатического и политического давления со стороны США.

Государства Центральной Америки к моменту завершения первой мировой войны оставались слаборазвитыми и экономически зависимыми от крупных держав Запада, прежде всего — от Великобритании и США. Их роль в системе мирохозяйственных связей в основном определялась экспортом аграрно-сырьевой продукции для индустриальных государств. Структура экономик стран Центральной Америки отличалась монокультурным и моноэкспортным характером. Страны Центральной Америки просто именовались «банановыми республиками».

Середина и вторая половина 20-х годов в странах Центральной Америки характеризовались относительно стабильными темпами экономического развития. Благоприятная конъюнктура мирового рынка обеспечивала более или менее устойчивые доходы от экспорта.

В 20-е годы произошло дальнейшее усиление позиций иностранного капитала в Центральной Америке. К 1929 г. общая сумма иностранных капиталовложений здесь возросла до 15 млрд. долл., т. е. более чем в полтора раза по сравнению с довоенным уровнем. Свыше 3/4 из них приходилось на долю США и Великобритании. При этом инвестиции США в Центральной Америке увеличились в 4,5 раза, в то время как английские–только на 18%.
В итоге они практически сравнялись друг с другом на уровне свыше 5,5 млрд, долларов. Это послужило причиной обострения англоамериканских противоречий в регионе [5, с. 166].

К концу 20-х годов США прочно доминировали в экономике стран Центральной Америки и опережали Великобританию по сумме капиталовложений. Республики Центральной Америки находились фактически в полуколониальной зависимости от США. В некоторых из них США долгое время сохраняли оккупационный военный режим (в Доминиканской Республике до 1924 г., в Гаити до 1934г.). Продолжалась практика вооруженных интервенций (Никарагуа, 1927 г.).

Американские инвестиции направлялись в наиболее динамичные и важные отрасли экономики региона: нефтяную, обрабатывающую промышленность, в торговлю, в банковское дело. В указанный период в регионе функционировали 1164 американские компании, в основном нефтяные, горнорудные, промышленные, торговые и сельскохозяйственные.

Используя разнообразные средства, Соединенные Штаты приобрели господствующие позиции на Кубе, в Мексике, в государствах Центральной Америки и Карибского бассейна. Таким образом, на протяжении 20-х годов экономическое доминирование Соединенных Штатов в регионе стало бесспорным.

«Доктрина Монро», провозглашенная в 1823 г. и делившая весь мир на две системы международных отношений — европейскую и американскую, — вначале во многом отвечала потребностям развития стран региона Центральной Америки. В известной мере она обеспечивала им военно-политическую безопасность и благоприятные условия для материального прогресса. Но одновременно она способствовала росту экономической и политической зависимости от северного соседа. По мере того как в Центральной Америке стало формироваться понимание негативных сторон этой зависимости, в национально-патриотических слоях местных обществ закреплялось и негативное отношение к самой «доктрине Монро» и политике, проводившейся на ее основе. Вызревание антиамериканских настроений было в значительной степени связано с грубыми методами, к которым прибегали США в отстаивании своих целей.

Администрация США прибегала и к вооруженным интервенциям — прежде всего в наиболее приближенных к США географически странах Центральной Америки и Карибского бассейна. В 1904, 1914, 1916-1924 гг. американские войска размещались в Доминиканской Республике, в 1906 — 1909, 1912, 1917-1922 гг. — на Кубе, в 1905, 1907, 1911, 1912 гг. — в Гондурасе. В 1914 и 1916 гг. интервенционистские действия США предпринимались в отношении Мексики, в 1915-1934 гг. США фактически оккупировали Гаити, а в 1912-1933 гг. (с небольшим перерывом) — Никарагуа [8, с. 44]. В 1918-1920 гг. под предлогом защиты американских граждан, Соединенные Штаты отправляли свои войска в Панаму и Гватемалу. В отличие от «дипломатии доллара», понимаемой как сочетание политико-дипломатических средств давления с экономическими, линия на прямое использование вооруженной силы в интересах отстаивания американских интересов в регионе получила название «политики большой дубинки». Ее автором считается президент США Теодор Рузвельт (1901-1909 гг.) [6, с. 396].

Формирование первой многосторонней структуры безопасности в Латинской Америке. Вашингтонский договор (февраль 1923 г.). В феврале 1923 г. по инициативе США в Вашингтоне был заключен первый многосторонний Договор о мире и дружбе между пятью центральноамериканскими государствами. Участником этого договора стали и Соединенные Штаты, которые приняли на себя обязанности его гаранта. Договор был призван содействовать предупреждению конфликтов и стабилизации отношений между малыми странами региона, в которых было довольно много нерешенных проблем, территориальных и иных споров. Одновременно договор должен был служить укреплению позиций слабых правительств центральноамериканских стран в условиях волнообразного развития национально-освободительных тенденций в регионе. Вызывали беспокойство США и наметившиеся контакты революционного и традиционно антиамериканско настроенного правительства Мексики, а затем и некоторых других стран с Советским Союзом.

Вашингтонский договор юридически закреплял за США ту роль фактического силового гегемона, которую они играли в региональной политике. Отныне Вашингтон имел уже все формальные основания вмешиваться во внутренние дела государств Центральной Америки под предлогом необходимости обеспечения мира и стабильности.

Опираясь на букву Вашингтонского договора, военное ведомство и спецслужбы США во второй половине 20-х годов разработали серию (так называемых цветных) военно-стратегических планов на случай возникновения чрезвычайных обстоятельств в центральноамериканских государствах (внутренних беспорядков, угрозы финансовому благополучию американских компаний и т.д.). Эти планы предусматривали различные формы вооруженного вмешательства и были достаточно продуманы как в своей содержательной части, так и с формальной точки зрения [6, с. 397].

«Особый коричневый план», рассчитанный на 1924-1933 гг., предусматривал сценарии вторжения на Кубу с последующим установлением контроля над ее внешней и внутренней политикой и размещением на кубинской территории военно-морских баз, а в случае необходимости — с оккупацией. Этот план политически восходил к принятой американским конгрессом еще в 1901 г. «поправке Платта», в которой содержалась ограничительная трактовка права этой страны на суверенитет.

«Стратегический серый план» (рассчитан на 1927-1936 гг.) был сориентирован на аналогичные действия в отношении центральноамериканских и карибских государств. Обеспечение интересов безопасности США в зоне Панамского канала должно было гарантироваться на основе «Основополагающего белого военного плана». Для Мексики был разработан «зеленый план», действовавший до 1940 г.: в его рамках могли осуществляться акции по захвату нефтяных и угольных месторождений и установлению блокады мексиканских портов.

2. Политическая ситуация в странах Центральной Америки после первой Мировой войны

Характерной новой чертой политической жизни некоторых центральноамериканских республик после первой мировой войны был приход к власти либерально-реформистских правительств, сменивших консервативно-олигархические режимы и предпринявших меры по демократизации, экономическому и социальному развитию своих стран. Так проявлялся кризис традиционных консервативных политических форм господства правящих классов, когда развитие капитализма привело к усложнению социального состава общества, усилению новых классов и социальных слоев, в том числе промышленной буржуазии, пролетариата, средних слоев населения, претендовавших на участие в политической жизни.

Однако развитие капитализма в странах Центральной Америки происходило преимущественно в рамках сложившихся социально-экономических структур, на их основе. Отсюда недостаточная самостоятельность и относительная слабость местной промышленной буржуазии, противоречия которой с агроэкспортной олигархией и иностранным капиталом в основном вылились в умеренно-реформистские формы, в борьбу за частичные перемены, скорее за «место под солнцем» в системе и ее постепенную эволюцию, чем за ее ниспровержение. Эти противоречия часто выражались не прямо, а опосредованно, через более общие устремления к переменам широких буржуазных и мелкобуржуазных слоев, демократической интеллигенции и либеральных помещиков. Быстро нараставшее рабочее движение также заставляло местную буржуазию, с одной стороны, поспешить с реформами, а с другой–действовать с оглядкой.

Либеральный реформизм в Центральной Америке развивался под влиянием западноевропейского и североамериканского буржуазного реформизма начала XX в. Однако природа латиноамериканского реформизма 10–20-х годов XX в. во многом была близка европейскому либерализму эпохи утверждения промышленного капитализма. Целью его объективно было обеспечить более благоприятные условия для развития местного капитализма, добиться реального осуществления правовых норм буржуазного общества. В нем имелись и черты национал-реформизма, поскольку речь шла о стимулировании национальной экономики и решении задач национального развития в условиях экономической зависимости от мировых центров капитализма, о стремлении ослабить эту зависимость [5, с. 188].

В Мексике победа революции 1910–1917 гг. создала особенно благоприятные условия для проведения реформистской политики в интересах местной национальной буржуазии и во имя национального развития. Этому содействовали разгром консервативных сил, активная роль народных масс и в то же время ведущие позиции национальной буржуазии в революции, укрепившиеся после поражения самостоятельной борьбы революционного крестьянства. В 1919 г. был убит легендарный крестьянский генерал Эмилиано Сапата. В 1920 г. прекратил вооруженную борьбу другой руководитель крестьянской повстанческой армии – Панчо Вилья, в 1923 г. также убитый из-за угла. Доверие к официальным «вождям» победившей революции было свойственно рабочим, которым конституция 1917 г. обещала прогрессивное трудовое законодательство. Таким популярным «вождем», «революционным каудильо», как его называли, многим представлялся генерал Альваро Обрегон (1880– 1928). Во время революции он командовал армией «конституционалистов». В 1920 г. Обрегон выступил против правительства В. Каррансы, выражавшего интересы блока либеральных помещиков и умеренного крыла буржуазии. В результате восстания Карранса был свергнут и убит. 1 декабря того же года, победив на выборах, А. Обрегон стал президентом республики (1920–1924).

При Обрегоне в условиях формального соблюдения демократических свобод в стране установился своеобразный режим «революционного каудильизма». Обоснованием его стала концепция надклассового единства нации во имя продолжения революции. Объективно режим «революционного каудильизма» выражал интересы слоев населения, заинтересованных в капиталистическом прогрессе страны,– прежде всего национальной средней и мелкой буржуазии. Но он имел относительную самостоятельность, одновременно опираясь на разные силы и играя на их противоречиях. Обрегон стремился завоевать репутацию защитника интересов трудящихся, добивался поддержки крестьян, имел опору в «конституционалистской» армии. Он установил тесное сотрудничество с национальным реформистским профцентром – Мексиканской региональной рабочей конфедерацией (КРОМ). В послереволюционной Мексике, где отсутствовали традиции представительной демократии, которая бы опиралась на развитую партийно-политическую структуру, еще не утихли революционные страсти и брожение. Режим «революционного каудильизма», с сильной президентской властью, призван был обеспечить социальную и политическую стабильность и проведение реформ. В 1924г. Мексика стала первой страной Западного полушария, установившей дипломатические отношения с Советским Союзом [2, с. 564]. На Кубе избранный в 1925 г. президентом республики генерал Херардо Мачадо-и-Моралес, в прошлом участник войны за независимость (1895–1898), установил террористический диктаторский режим, обрушив на рабочее и демократическое движение жестокие репрессии, за что получил прозвище «президента тысячи убийств». Преследуя независимые организации рабочих, Мачадо создал проправительственную федерацию трудящихся. Режим Мачадо действовал в интересах буржуазно-помещичьей верхушки и ориентировался на сотрудничество с американским капиталом. Как и Ибаньес, он вдохновлялся примером итальянского фашизма, называя себя «антильским Муссолини». Национальный конгресс был превращен в послушный придаток диктатуры, полномочия президента были продлены на ряд лет вперед, в стране насаждался культ «вождя». Использовав экономический подъем, Мачадо выдвинул широкую программу строительных работ. Это сократило безработицу и на первых порах ослабило социальную напряженность, но одновременно обогатило строительные фирмы и государственную администрацию, которые встали на путь злоупотреблений и коррупции. Вырос внешний долг Кубы. Прогрессивные силы страны в сложных условиях вели борьбу против диктатуры. В декабре 1925 г. Кубу охватило движение солидарности с брошенным в тюрьму и объявившим голодовку Хулио Антонио Мельей – лидером студенческого движения и одним из основателей компартии Кубы. Диктатор вынужден был освободить его. Эмигрировав в Мексику, Мелья продолжал революционную деятельность. В январе 1929 г. он был убит агентами Мачадо. С 1927 г. на Кубе усилились антидиктаторские и антиимпериалистические выступления студентов и интеллигенции.

В Мексике во время президентства преемника Обрегона, тоже участника революции 1910– 1917 гг. генерала Плутарко Элиаса Кальеса (1924–1928) укрепился режим «революционного каудильизма». Апеллируя к тезису о «продолжающейся революции», правительство Кальеса заявило, что целью нового, «конструктивного» ее этапа станет строительство развитой экономики и общества социальной справедливости на основе сотрудничества рабочих, крестьян и национальных предпринимателей. На деле речь шла о реформистской программе с революционными лозунгами.

Правительство Кальеса использовало рычаги государственного регулирования экономики (налоговые, финансовые, таможенные), чтобы ускорить ее развитие и поддержать национальный капитал. Среди крестьян было распределено 3,2 млн. га земли – в три с лишним раза больше, чем в предыдущие годы. Главной целью аграрной политики правительства было создать прослойку зажиточного крестьянства и ускорить капиталистическое развитие деревни. Массы безземельного сельского населения не получили доступа к земле.

Были ограничены позиции иностранного капитала, прежде всего в нефтяной промышленности, что вызвало конфликт мексиканского правительства с компаниями и правительством США. Правительство Кальеса широко использовало антиимпериалистические лозунги, осуждало интервенционистскую политику США в Центральной Америке. Существенно затронуть позиции иностранного капитала Кальес. однако, не решился.

Стремясь отвлечь массы от нерешенных проблем и укрепить «революционный» престиж правительства, Кальес начал гонения на католическую церковь. Конфликт с церковью в 1926–1927 гг. перерос в вооруженную борьбу, в которой отряды «кристерос» – сторонников церкви нашли поддержку религиозного населения, особенно в деревне. Это использовала в своих интересах консервативная оппозиция.

К концу 20-х годов режим «революционного каудильизма» в значительной мере выполнил свои задачи. Местная, национальная буржуазия несколько укрепила свои позиции. Теперь она все более тяготилась его ограничительными рамками, чрезмерной «революционностью» и сотрудничеством с рабочими организациями. Сами деятели режима, выходцы из мелкобуржуазной среды, постепенно интегрировались в ряды имущих классов. С 1927 г. наметилась эволюция правительственной политики вправо: замедлено распределение земель, урегулирован конфликт с американскими нефтяными компаниями на основе значительных уступок, взят курс на прямое подчинение профсоюзов контролю правительства.

3. Анитамериканские движения в странах Центральной Америки

В сфере межамериканских отношений стремление центральноамериканских стран к независимости проявилось и в деятельности Панамериканского союза (ПАС). Хотя эта организация была создана в 1910 г. по инициативе США для укрепления политической и экономической координации с государствами региона, ПАС со временем стал превращаться в орган, в рамках которого сами центральноамериканские страны вместе со странами Южной Америки стали пытаться выработать меры для международно-правовой защиты интересов собственной национальной безопасности. Хотя до 1928 г. ПАС не имел официальных учредительных документов, он работала довольно активно и в 20-30-х годах панамериканские конференции-сессии ПАС проводились регулярно [4, с. 476].

25 марта — 3 мая 1923 г. в Сантьяго-де-Чили на пятой Панамериканской конференции латиноамериканские представители (в лице президента Уругвая Б.Брума) попытались даже преобразовать ПАС в Континентальную лигу американских государств таким образом, чтобы в процессе реорганизации процедурных механизмов пересмотра основополагающих документов исключить возможность диктата США и сделать отношения в рамках организации более равноправными. В основу Лиги предлагалось положить принципы «абсолютного равенства всех объединившихся стран» и невмешательства во внутренние дела [1, с. 65].

Проект Брума, помимо прочего, предусматривал, что страны, «лишившиеся своих владений, получат их обратно на законном основании». В этой формулировке содержался прямой намек на возможность постановки Мексикой, Панамой и некоторыми др. странами вопроса о возвращении территорий, отторгнутых у них в свое время Соединенными Штатами. Следует признать, что американская дипломатия умело заблокировала проект Брума, убедив инициаторов передать его для «дальнейшего изучения» в руководящие органы Панамериканского союза. В дальнейшем к его рассмотрению уже не возвращались.

На пятой конференции было принято решение по процедурным вопросам. Устанавливалось, что те цетнральноамериканские государства, которые не имели своих дипломатических миссий в Вашингтоне, получали право делегировать своего дипломатического представителя в Руководящий совет ПАС. Закреплялся также принцип выборности председателя и заместителя председателя Совета (раньше эти посты всегда занимали госсекретарь США и чиновник его ведомства).

На пятой конференции ПАС был также подписан Договор о предотвращении конфликтов между американскими государствами, вошедший в дипломатическую историю как «договор Гондра» — по имени министра иностранных дел Парагвая, который выступил его инициатором. Этот договор предусматривал передачу любых возможных межамериканских споров, которые не удавалось бы решить силами самих противоборствующих сторон, на рассмотрение комиссии из пяти представителей государств-участников Панамериканского союза. Договор фактически предусматривал формирование механизма межамериканского регионального арбитража. Хотя в таком механизме, опять таки, ведущая роль должна была перейти к США, он мог в известной мере повысить регулируемость латиноамериканской подсистемы. Новая структура отвечала интересам Соединенных Штатов и в том, что она исключала возможность участия неамериканских держав в разбирательстве латиноамериканских споров. Монопольные позиции США в регионе стали еще прочнее[5, с. 192].

Сознавая свою зависимость от США и стремясь хоть что-нибудь ей противопоставить, центральноамериканские государства в международных делах по возможности стремились предпринимать самостоятельные шаги. В 20-30-е гг. это проявилось в желании установить отношения с Советским Союзом, который США отказывались признавать вплоть до начала 30-х годов [6, с. 398].

В 1923 г. начались переговоры об установлении дипломатических отношений между Советским Союзом и Мексикой. Эта страна, в 1910-1917 гг. сама пережившая революцию и гражданскую войну, испытывала понятную симпатию к России, которая, как могло казаться, шла примерно по тому же пути, что и Мексика, избавляясь от власти помещиков и иностранного капитала. Контакты с СССР позволяли диверсифицировать мексиканскую внешнюю политику, укрепить международный авторитет страны, расширить ее возможности, несколько ослабив зависимость от традиционных партнеров. В Мексике получили распространение марксистские и большевистские идеи как в ленинистской, так и троцкистской интерпретациях. В 1924 г. дипломатические отношения между двумя странами были установлены.

Отношения центральноамериканских стран с Советским Союзом развивались сложно. Во-первых, их экономическое наполнение оказалось меньшим, чем можно было ожидать. Во-вторых, следуя тактике Коминтерна, советские политики долгое время рассматривали континент как возможную базу развертывания новой волны революционного движения. Подобные партийно-идеологические установки не всегда укладывались в рамки государственных интересов СССР и часто им вредили. Те или иные формы советского вмешательства в дела стран Центральной Америки послужили основанием для разрыва дипломатических контактов с Москвой Мексикой в 1930 г. (после убийства советским агентом находившегося в эмиграции в Мексике Л.Д.Троцкого) [4, с. 476].

Политическое и экономическое преобладание США в Никарагуа было практически безраздельным. Ряд договоров, заключенных между Вашингтоном и Манагуа, по сути, превратили Никарагуа в полностью зависимое от Соединенных Штатов государство — только формально Никарагуа не являлась американским протекторатом (хотя в американских школьных атласах ее обозначали именно как протекторат). Местный режим, с которым сотрудничали американские компании, отличался предельной жесткостью. Жизненный уровень большинства населения оставался крайне низким. В 20-е гг. более 30 тыс. никарагуанцев были вынуждены покинуть свою страну по политическим и экономическим мотивам. Ситуация осложнялась острой внутриполитической борьбой между либеральной антиклерикальной партией во главе с Эмилиано Чаморро и опиравшейся на поддержку церкви консервативной партией Хуана Сакассы. Американские морские пехотинцы находились на территории Никарагуа с 1911 по 1925 г., и были выведены только под давлением либералов в американском конгрессе. Но уже летом 1926 г. войска США снова оказались в Никарагуа, где в это время началась гражданская война.

Американская администрация приняла сторону консерваторов. Обосновывая вторжение, президент США К.Кулидж в январе 1927 г. в послании американскому Конгрессу сослался на необходимость защитить в Никарагуа жизнь и собственность американских бизнесменов [8, с. 45]. Государственный секретарь США Ф.Келлог к этому добавил, что Никарагуа (наряду с Мексикой) стала, по его мнению, превращаться в «плацдарм большевизма». По-видимому, это был первый случай использования Соединенными Штатами тезиса о «коммунистической угрозе» в латиноамериканской политике [6, с. 399].

Между тем, по признанию исследователей, политико-идеологическую основу никарагуанских событий составляли преимущественно не левые социалистические доктрины, а столкновение эклектических воззрений радикального крыла молодых никарагуанских националистов из числа местных либералов с компрадорской философией правящей консервативной группировки. Естественно, что объективно движение протеста в Никарагуа приобрело антиамериканскую окраску. Во главе Армии защиты национального суверенитета встал «генерал свободных людей» Аугусто Сесер Сандино. Его лозунг «Родина или смерть» стал на десятилетия воплощением освободительной идеи для латиноамериканцев.

Интервенция США в Никарагуа вызвала протесты правительств Мексики, Аргентины, Гватемалы, Чили, Бразилии, Сальвадора и Коста-Рики. В этих странах создавались «комитеты помощи Сандино», иностранные добровольцы вступали в армию мятежного генерала. Международный антиколониальный конгресс в Брюсселе в 1927 г. также поддержал сандинистов. А.Сандино был даже заочно избран в исполком этой организации (наряду с Д.Неру, Г.Димитровым и Д.Риверой). Несомненно и то, что Коминтерн попытался использовать события в Никарагуа для активизации революционного процесса в Латинской Америке. На VI Конгрессе Коминтерна делегации компартий Аргентины, Бразилии, Венесуэлы, Колумбии, Мексики, Уругвая, Чили и США многократно выступали с призывами оказать сандинистам помощь [2, с. 565].

Однако силовое преимущество было на стороне США. При американской поддержке у власти в Никарагуа на несколько десятилетий утвердился диктатор генерал Анастасио Сомоса (он и его семья оставались у власти до 1979 г.). Его силам удалось под предлогом мирных переговоров заманить Сандино в столицу, где он был убит. После гибели А.Сандино оппозиция в Никарагуа оказалась обезглавленной и движение протеста пошло на спад. В 1934 г. администрация США вывела из этой страны свои воинские контингенты.

События в Никарагуа резко обострили вопрос о пределах допустимого вмешательства, в особенности вооруженного, одних американских государств в дела других. Вопрос о праве на интервенцию весьма конфликтно прозвучал на шестой Панамериканской конференции в Гаване (16 января-20 февраля 1928 г.) [5, с. 194]. Политика США в регионе была подвергнута на ней критике, а представитель Сальвадора даже предложил включить в одну из резолюций положение о том, что «ни одно государство не имеет право вмешиваться во внутренние дела другого государства». Это предложение было поддержано делегациями Мексики, Аргентины, Колумбии и Гондураса, в которых были наиболее сильны национально-патриотические настроения. Против проекта выступил делегат США Чарльз Юз, заявивший о «необходимости различать простую интервенцию от дружественной». При этом под «дружественной интервенцией» американский делегат предлагал понимать вмешательство в интересах «восстановления порядка и стабильности». Такая интервенция, по мнению американской стороны, отличалась бы от обычной и тем, что она носила бы временный характер.

На шестой конференции, наконец, удалось подписать Конвенцию о Панамериканском союзе, ставшую первой официальной хартией этой организации. Принятие документа не устранило противоречий между США и латиноамериканскими странами: Вашингтон по-прежнему стремился превратить ПАС в военно-политический и экономический блок под эгидой своего лидерства, а латиноамериканцы надеялись использовать Панамериканский союз в интересах согласования собственных позиций и их совместного отстаивания перед лицом США. Однако цель согласованного противодействия Соединенным Штатам в силу слабости центральноамериканских стран могла быть только отдаленной перспективой. Сознавая это, лидеры региона сосредоточили усилия на всемерном ограничении полномочий Панамериканского союза, в котором объективно продолжали занимать командные позиции США [1, с. 67].

Центральноамерканские страны не приняли предложение США придать ПАС и его постоянному органу — Руководящему Совету — политических функций. На шестой конференции было подтверждено, что союз в основном будет заниматься вопросами обмена информацией о культурном, экономическом развитии американских государств, формировании их законодательных структур, а также содействием развитию торговых, промышленных и научно-технических связей. Особой резолюцией оговаривалось, что ПАС и его руководящие органы не вправе решать политические вопросы. Вместе с тем латиноамериканским странам в Гаване не удалось добиться закрепления в документах ПАС принципа невмешательства во внутренние дела друг друга. Их попытки такого рода были заблокированы США.

Противоречия с Соединенными Штатами в вопросах формирования региональной организации стимулировали в конце 20-х годов стремление латиноамериканских стран предложить варианты регионального объединения без участия северного соседа [5, с. 215]. В 1929 г. к правительствам Латинской Америки с предложением создания Латиноамериканского сообщества обращался А.Сандино, построенного вопреки логике «доктрины Монро». Сходный проект о формировании Лиги латиноамериканских стран выдвигал председатель Палаты депутатов Уругвая Г.Терра. Все это свидетельствовало о нарастании разногласий между США и латиноамериканскими государствами. После окончания гаванской конференции президент США Франклин Д. Рузвельт заметил: «Никогда ранее Соединенные Штаты не имели так мало друзей в Западном полушарии, как сегодня» [1, с. 68]. Это констатация, однако, не меняла базисного факта региональной политики: несмотря на обширный спектр взаимных несогласий, центральноамериканские государства и США оставались чрезвычайно тесно связанными друг с другом экономически, политически и культурно. Панамериканский процесс продолжал развиваться.

Таким образом, в 20-х годах ХХ века практически все страны Центральной Америки находились в зависимом от США состоянии. В первую очередь это связано с экономической интервенцией США в регион, слабой национальной (преимущественно аграрной) экономикой этих государств, зависимость правительств стран Центральной Америки от иностранного капитала. Практически все государства в это время в лице США видели единственного партнера, который мог оказать помощь в развитии и освоении территорий региона. Американские бизнесмены этим с удовольствием пользовались, выкупали земли, предоставляли кредиты, - после чего, вогнав правительства этих стран в долговую кабалу, стремились получить максимальную выгоду. При этом, страдало местное население. Лица, находившиеся у власти в этих странах, вынуждены были подчиняться американской воле, которая в то время была направлена «на защиту интересов американцев в регионе». С таким подходом власти, ни о каком повышении уровня благосостояния речи быть не могло. Поэтому, среди населения стран центральноамериканских стран, получили свое развитие и часто переходили в антиамериканские восстания – антиамериканские движения. Однако, лишь в 30-х годах эти настроения приняли более-менее серьезную форму. В рассматриваемый же период эти настроения хоть и получили широкое развитие, но к активным действиям население практически не переходило.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Формирование подсистемы международных отношений в Центральной Америке в первой половине ХХ в. происходило с заметным отставанием по сравнению с Европой, Восточной Азией и даже регионами Ближнего и Среднего Востока. Это было связано, прежде всего, с тремя основными причинами: во-первых, географической удаленностью от главных центров мировых военно-политических катаклизмов; во-вторых, доминированием в регионе Соединенных Штатов Америки, которые, следуя логике «доктрины Монро» («Америка для американцев»), содействовали относительной изоляции стран Центральной Америки от «большой» мировой политики и препятствовали вовлечению центральноамериканских стран в дела европейских держав; в-третьих, с относительно слабым развитием горизонтальных политических и иных связей между самими государствами региона, которые в 20-е и 30-е годы еще только выходили на уровень взаимодействия в масштабах всего материка.

В силу географической близости, политического и экономического влияния, США представали более естественным партнером центральноамериканских стран по сравнению с расположенными далеко за океаном европейскими государствами.

Несмотря на это, в государствах Центральной Америки с начала ХХ века все шире разрастались антиамериканские настроения. Люди устали от всеобщей экспансии США на их территории, экономической зависимости от могущественного соседа, постоянных военных интервенций на их земли, перманентной независимости. Эти настроения в конечном итоге возымели свое действие и на политическую элиту этих стран. К концу 20-х – началу 1930-х годов в Никарагуа, Панаме, Гондурасе, Сальвадоре начались активные действия на государственном уровне от освобождения стран от засилья американского капитала, его воздействия на все стороны жизни коренного населения.

Надо сказать, что реальной независимости эти страны добились именно в это время. И, конечно, решающее значение в этом процессе имели именно народные движения, которые, в конечном итоге, оказались решающими в определении государственной внешней политики стран Центральной Америки. Однако, сильное влияние капитала из США в регионе продолжается и до настоящего времени, что сказывается на развитии этих государств, как материальных, ресурсных придатков США.

Список используемой литературы

1. Антясов М.В. Панамериканизм: идеология и политика. Москва, Мысль, 1981.

2. Всемирная история: Учебник для вузов/ Под ред. –Г.Б. Поляка, А.Н. Марковой. – М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 2000.

3. Графский В. Г.Всеобщая история права и государства: Учебник для вузов. - 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Норма, 2007.

4. История государства и права зарубежных стран. Часть 2. Учебник для вузов – 2-е изд., стер.  Под общ. ред. проф. Крашенинниковой Н.А и проф. Жидкова О. А. - М.: Издательство НОРМА, 2001.

5. Латинская Америка в международных отношениях. ХХ век. т.1,2. под ред. А.н.Глинкина, Б.М.Мартынова, А.И.Сизоненко и др. М., Наука, 1988.

6. Новейшая история стран Латинской Америки. Учеб. пособие. Строганов А. И. – М.: Высш. шк., 1995.

7. Проблемы Латинской Америки и международное право. - М., РАН, 1995., кн. 1,2.

8. Селиванов В.А. Военная политика США в странах Латинской Америки. М., 1970.

9. Соколов А.К., Тяжельникова В.С. Курс советской истории, 1941-1999. - М.: Высш. шк., 1999.

10. Страны Карибского бассейна: тенденции экономического и социально-политическо-го развития. М., Наука, 1985.