Анализируя этот отрывок, Г.Троицкий пишет: «По содержанию этой речи нет необходимости видеть здесь прямое указание на саму ипостасную Премудрость и естественнее подразумевать ветхозаветных пророков и учителей, выразителей откровенной Божественной Премудрости, хотя возможно и метафизическое истолкование этого текста. Такой же двойственностью отличаются и слова Притч. 3, 19-20. Здесь можно понимать под «хокмой» и свойство Божие, отразившееся при творении мира, и ипостасную Премудрость, участвовавшую в этом творении. В первой половине восьмой главы Притчей как бы повторяется речь Премудрости, (Притч.1, 20-33), которая может иметь двойственный смысл»[28] - 8, 1-21. Однако, начиная со второй половины этой главы, мысль ветхозаветного писателя резко меняется. Он переходит к речи о Премудрости, как премирном Существе, что относится уже непосредственно ко второй Ипостаси Пресвятой Троицы: 8, 22-31».