[26]
Философия ценностей существует с того времени, когда возник вопрос о сущности человека и его предназначении, и он, став предметом размышлений, был введен в общую систему миросозерцания. Теория ценностей (аксиология) как наука возникла существенно позднее, когда ценности как особые феномены социокультурной реальности структурировались в ней настолько рельефно, что встали обычные и неизбежные в такой ситуации онтологические и гносеологические вопросы об их природе, способе бытия, познаваемости и значении в человеческой жизнедеятельности, типологии и т.д. Таким образом, философия ценностей, подобно философии культуры и философской антропологии, возникла под влиянием иных причин, нежели теория ценностей, культурология или система наук о человеке. Однако в данной лекции мы не учитываем указанное различение, если этого не требует изложение интересующего нас вопроса о смысле учения о ценностях философского или научного характера.
В 1952 г. выдающийся польско-американский социолог Ф. Знанецкий опубликовал небольшую статью «Должны ли социологи быть также аксиологами?». Ее содержание не оставляет сомнении в том, какие причины побудили выдающегося гуманиста обратиться к такому вопросу. Напомним, что это было время глубочайшего политического и духовного раскола мира, между двумя частями которого вспыхивали молнии агрессивных акций, а сама большая война мыслилась как дело,почти предрешенное. Это было время, когда почти две трети наций мира находилось в колониальной зависимости, избавление от которой даже таких великих наций, как индийская, изображалось бунтом дикости против цивилизованной миссии западной культуры. Нетерпимость являлась принадлежностью дипломатического инструментария всякого политика, и она же пронизывала всю интеллектуальную жизнь той эпохи, глубоко укореняясь в научном мышлении. Для большинства «гуманистов» было признаком особой гражданской доблести выразить свою особенную привязанность к своей культуре, приоритетам своей стороны, ценностям своего локального мира, подозрительно, а то и просто враждебно относясь к иным культурам. Особенно это сказалось в социальных науках. «Самые многочисленные и самые важные спорные проблемы, в которые оказались втянутыми социологи, это определенно проблемы, вытекающие из конфликтов между отдельными народами в культурном отношении. Большинство немецких, французских, итальянских, английских,
[27]
американских, русских и польских ученых манифестируют свою лояльность по отношению к своим нациям, используя прикладные науки, в их интересах и против “внешних врагов”». То есть поведение и мировоззрение каждого интеллектуала не только определялось и стимулировалось, но и ограничивалось той частной, национально или идеологически очерченной системой ценностей, к которой он неизбежно принадлежал.
Но Знанецкий отметил тот факт, что даже в пределах самой науки свобода от ценностных ориентаций представляется не чем иным, как иллюзией. Она опасна, когда теоретическое знание начинают применять в целях решения общественных и культурных проблем. Ценностный партикуляризм, побуждающий ученого руководствоваться в выборе стратегии решения конфликтных проблем либо воплощения культурных проектов собственными симпатиями и предпочтениями, не ведет ни к чему иному, как к углублению конфликтов или порождению новых. Знанецкий убежден, что каждый ученый, а гуманитарий в особенности, должен быть приобщен к философии ценностей, знать механизм воздействия норм и оценок на практическую деятельность, на мотивацию поведения людей и формирование научных представлений. Более того, из его конкретных идей вытекает положение принципиального значения — об основополагающем характере теории (философии) ценностей. Ценности составляют структуру культуры, ее развития — это прежде всего порождение новых ценностей, а творческий прогресс культуры состоит в создании ценностей все более высокого порядка, стоящих над массой частных ценностей, и приобщения к ним все новых культур, народов и индивидуумов: «наивысшие ценности — это ценности, имеющие положительное значения для всего человечества». Поэтому на уровне ценностей происходят самые важные культурные процессы и решения, именно там коренятся основные механизмы социальных изменений. Я убежден, заключает Знанецкий, что каждый представитель прикладной социологии и может быть и всякой иной прикладной науки, желая содействовать хотя бы в малейшей степени формированию будущего человечества, обязан мыслить систематически, в такой же мере как и философы ценностей, и знать важнейшие из развиваемых ими идеалов, которые могли бы служить ему указателями при выборе будущих целей.
Конечно, на рубеже столетий и стиль и способ аргументации, принятые Знанецким, представляются несколько старомодными и в чем-то наивными. Но сама мысль о фундаментальном значении ценностей в мире культуры, а вместе с этим и философии ценностей в
[28]
области гуманитарного знания не только не поколеблена, но еще более упрочилась, хотя если судить по нашей литературе, аксиология не самая актуальная и разработанная философией дисциплина.
Но каков характер теоретической установки философии ценности? Занимая объективно место в основании гуманитарного знания, выполняет ли она действительно функцию его обоснования? Не подменяется ли эта фундирующая роль простыми констатациями и указаниями на имплицитные ценностные структуры всякого культурно значимого и культурно осмысленного действия и поведения? Тогда аксиология с неизбежностью ограничивается приемами и техниками, созданием процедур обнаружения ценностных мотиваций и ориентации социокультурных процессов и т.д. Нам представляется, что описательность аксиологии — это ее необходимая черта, предваряющая предписательную основную часть, устанавливающую многообразные детерминационные зависимости культурной системы от ее ценностного каркаса.
Итак, мы присоединяемся к той философской традиции, которая видит в аксиологии обосновывающую науку. Заняв эту позицию, мы обязаны ответить на целый ряд естественно возникающих вопросов, в частности о структуре, логико-методологическом образе, типе знания и характере свойственного ей рассуждения и т.д. То есть речь идет о развитии методологической программы построения аксиологии как обосновывающей науки. Несмотря на то, что по этой части сделано немало, в том числе в отечественной литературе в те годы, когда утверждалась необходимость ценностного подхода в социогуманитарном знании и соответствующей особой отрасли знания, еще не сформирована общепринятая модель такой науки. Конечно, теоретики, отрицающие за аксиологией обосновывающую функцию, руководствуются иными соображениями, развивая теорию ценностей. Но и сторонники такой трактовки далеки от согласия. Расхождения между ними, иной раз искусственно заостряясь до принципиальных разногласий, по сути порождаются неразвитостью общих представлений о сущности обосновывающего знания до уровня стройной теории.
Утверждаясь как обосновывающая наука, аксиология неизбежно должна подвергнуться методологическому анализу и пройти все основные этапы утверждения своего статуса, т.е. испытать все то, что происходило с любой дисциплиной, осознавшей свою основополагающую функцию, прежде чем она стала соответствовать своему предназначению. Современная методология имеет достаточно ясные представления о том, каким критериям должна отвечать подобная дисциплина. Ее положения
[29]
должны приобрести статус общезначимости, и притом в двух смыслах. Общезначимость всех тех наук, которые неизбежно основываются в своих собственных положениях на аппарате и принципах теории ценностей, и общезначимость в пределах принятой или господствующей философско-методологической парадигмы, понимания структуры знания. Она предполагает признание его гомоморфности, наличие переходов и механизмов переводимости знания из одной сферы в другую, с одного уровня на другой. Признается определенная иерархичность структуры этого знания, при которой только и возможна наша постановка вопроса об обосновании, о фундаменте знания, принципах и т.д. И только при учете этих требований может быть осмысленно установлен базовый характер теории ценности.
Обеспечение общезначимости связано с вопросом о качественной характеристике, которую должно приобрести знание, составляющее обосновавшую науку. Мы имеем в виду то, что оно должно быть проработано до должного уровня формализации. Чтобы быть обосновывающей наукой, составлять фундамент культурологического, социогуманитарного знания, аксиология должна стать формальной. Это требование, некорректно осмысленное, нередко является поводом бесконечных и бесплодных дискуссий. Его отвергать можно только с позиций методологической некомпетентности. Не имея возможности детально обсудить смысл этого критерия, отметим только, что расплывчатое, неопределенное, смутное знание, излишне часто апеллирующее к интуициям опыта, не выявившее свою логическую структуру и не имеющее представление об истинном своем предмете и своих порождающих корнях, без надлежащей концептуалицазации, не готово в теоретико-методологическом отношении к выполнению фундирующей функции. Аксиология как обосновывающая наука есть наука формальная. Возможно, она должна занять в гуманитарном знании то же место, что и современная логика в отношении точного и естественнонаучного знания ХХ в. Во всяком случае, функции во многом совпадают. Метафора «аксиология — это логика гуманитарного знания» не представляется ни бессмысленной, ни слишком смелой.
Но, указав на формальную сторону в аксиологии, мы тем самым подошли к ее понимаю как строгой науки. Притом в точном картезианско-гуссерлевском смысле. Она должна быть строгой как в смысле своей предметной определенности,так и в методологической проработанности.