Министерство сельского хозяйства и продовольствия Российской Федерации Государственный университет по землеустройству Кафедра правоведения Допустить к защите Зав. кафедрой “___”_____________ 2001 г. Токсанбаева Наталья Муратовна ПРАВОВОЕ ЗАКРЕПЛЕНИЕ КРЕПОСТНИЧЕСТВА В РОССИИ Дипломная работа Руководитель проф. Чибиряев С. А. __________________ Москва 2001 ПЛАН РАБОТЫ: ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………… 4 Глава 1. ЗЕМЕЛЬНАЯ РЕНТА…………………………………. 7
Глава 2. ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА В КИЕВСКОЙ РУСИ……………………………………………………………... 10 Рабство в Киевской Руси………………………………………... 11 Древнерусская вотчина…………………………………………. 13 Рядовичи в Киевской Руси……………………………………… 15 Смерды в Киевской Руси………………………………………... 17
Глава 3. ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА В ПЕРИОД ФЕОДАЛЬНОЙ РАЗДРОБЛЕННОСТИ………………………. 19 Положение удельных крестьян, их связь с общиной…………. 20 Источники права в период феодальной раздробленности……. 21 Зависимое крестьянство XIV века……………………………... 24 Прекращение рабства и рост крепостничества………………... 26
Глава 4. НАЧАЛО РЕГЛАМЕНТАЦИИ ПОЛОЖЕНИЯ КРЕСТЬЯН В ОБЩЕГОСУДАРСТВЕННОМ МАСШТАБЕ……………………………………………………. 30 Появление заемной кабалы как формы холопства…………… 31 Служилая кабала………………………………………………… 32 Судебник Ивана III 1497 г. – первый опыт кодификации……. 34 Государственные и дворцовые крестьяне – старожильцы…… 37 Старожильцы на владельческих землях………………………... 39 Серебреники……………………………………………………... 41 Подрядная запись и крестьяне-новоподрядчики……………… 43
Особое правовое положение бобылей, половников и детенышей………………………………………………………. 44
Глава 5. ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯН В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ ИВАНА IV ГРОЗНОГО И СМУТЫ…………... 47 Появление поместий как замещение вотчинных земель…….... 48 Положение крестьян и холопов по Судебнику 1550 г. ………. 50
Крестьянский выход во второй половине XVI в. и попытки стабилизации экономики………………………………………. 52 Указ 1597 г. О беглых крестьянах……………………………… 54 Дальнейшие меры по прекращению крестьянских выходов…. 56
Изменение отношения к крестьянству во время и после Смуты……………………………………………………………. 58
Глава 6. ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ ПЕРВЫХ РОМАНОВЫХ……………………… 60
Перепись 1627-1628 гг. и появление крепостной крестьянской записи……………………………………………. 60 Писцовый наказ 1646 г. ………………………………………… 63 Принятие Соборного Уложения 1649 года…………………… 65 Правовые особенности Соборного Уложения 1649 г. ………... 69 ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………. 74 БИБЛИОГРАФИЯ………………………………………………. 78 ВВЕДЕНИЕ
Крепостное право (крепостничество) – форма зависимости крестьян: прикрепление их к земле и подчинение административной и судебной власти феодала. Проблема крепостничества и крепостного права в России является одной из наиболее сложных в отечественной историографии. В. О. Ключевский считал крепостное право “сложным институтом, который трудно поддается точному определению”. В дореволюционной историографии сосуществовали “указная” и “безуказная” теории возникновения и утверждения крепостного права. Некоторые историки высказывали мысль, что указ
24 ноября 1597 г. о беглых крестьянах и есть тот самый закон, которым крестьяне впервые были прикреплены к земле, но не прямо, а косвенно: без предварительного запрещения правительство признало незаконными все крестьянские переходы, совершившиеся в последние пять лет до издания этого указа, и позволило покинувших свои участки крестьян возвращать на них, как беглецов. С тех пор, как в 1858 г. было разрешено трактовать в печати крестьянский вопрос, мнения по поводу отмены Юрьева дня и закреплении крестьянина на земле осложнились. В споре приняли участие все видные представители науки: Погодин, Аксаков, Беляев, Энегельман, Ключевский, Дьяконов, Милюков и мн. др. Интересно мнение В. О. Ключевского относительно отмены Юрьева дня. Во-первых, под крепостным правом Ключевский понимает право распоряжения личностью зависимого человека, и он считает холопское право древней Руси первичной формой крепостного права в России. По его мнению, первые крепостные – это рабы. Следовательно, “крепостное право возникло прежде, чем крестьяне стали крепостными, и выражалось именно в различных видах холопства” [1 Ключевский В. О. , Происхождение крепостного права в России. Опыты исследования, сб. 1, стр. 193]. По Ключевскому, у истории крепостного права есть два этапа: холопское и крестьянское крепостное право, причем второе исторически и юридически исходит из первого путем развития и формирования производных видов. В советской историографии начиная с Б. Д. Грекова утверждается концепция постепенного зарождения и развития крепостного права со времен “Русской Правды” через судебники XV—XVI вв. и до Соборного Уложения 1649 г. В дальнейшем большинство историков отказались видеть крепостное право в законодательстве до конца XV в. Некоторые из них в качестве компромисса стали проводить разграничение понятий “крепостничество” — проявление внеэкономического принуждения в различных формах при феодализме — и “крепостное право” — прикрепление крестьян к земле феодала в законодательстве, начиная с конца XV в. В данной работе мы будем придерживаться последней точки зрения, то есть попытаемся проследить становление крепостничества от Киевской Руси до принятия Соборного Уложения 1649 г. Все известные нам источники дают нам основания считать Россию земледельческой страной. Старец Нестор, составитель “Повести временных лет”, подчеркивает в легенде о призвании варягов: “Земля наша велика и обильна”. Древний славянский календарь с его названиями месяцев родился безусловно в земледельческом обществе, так как он делит время по ходу земледельческих работ: сечень, сухой, березозол, травень, кветень, серпень, вресень (от “врещи” – молотить). В былинном эпосе эпосе главнейшая фигура богатыря - Микула Селянинович, пахарь. Это положение определяет и дальнейшую историю нашей страны. В земледельческой среде процесс образования классов мог протекать прежде всего в связи с появлением частной собственности на землю, наиболее сильным экономически классом мог стать в первую очередь класс землевладельцев, в их руках неизбежно должна была оказаться и власть. Основным производителем благ, необходимых для жизни человека и всего восточно-славянского общества в целом, был в это время свободный крестьянин, земледелец-общинник. Глава 1 ЗЕМЕЛЬНАЯ РЕНТА
Форма присвоения феодалом прибавочного труда зависимых от него непосредственных производителей называется земельной рентой. Феодализм знает три последовательно развивающиеся формы земельной ренты, соответствующие трем этапам развития общества. В период применения отработочной ренты (барщинного труда) производитель находится под прямым надзором и принуждением собственника или его представителя. Необходимым условием для осуществления этого надзора и принуждения является пребывание непосредственного производителя в непременной и непосредственной близости от землевладельца или его представителя. Примером отработочной ренты может служить челядь IX – XII вв. При преобладании ренты продуктами непосредственный производитель имеет возможность располагать употреблением всего своего рабочего времени, он имеет больший простор для деятельности. Вместе с тем возникают большие различия в экономическом и правовом положении отдельных непосредственных производителей. Некоторые из них сами получают возможность эксплуатировать чужой труд. Непосредственный производитель при господстве ренты продуктами исполняет свой труд под собственной ответственностью, влияние государственного аппарата делается заметнее и ощутимее. Для денежной ренты характерно, что отношения между зависимым и непосредственным производителем и земельным собственником превращаются в договорные, определяемые точными нормами закона, причем здесь происходит превращение части непосредственных производителей либо в арендаторов земли, либо в ее собственников, а другой части – в наемных работников. Утверждение денежной ренты означает переход от феодальных к капиталистическим отношениям. Признаки отработочной ренты мы можем видеть в Русской Правде, в положении непосредственных производителей XI века. В Правде Ярослава, известной нам в записи начала XI века, но по содержанию относящейся к более раннему времени – к X и отчасти IX веку, речь идет о мужах – рыцарях, хотя и вышедших из общин и успевших стать в значительной мере над ними, но еще не потерявших с ними связи, владеющих не только своими конями, доспехами и платьем, но и челядью. Несомненно, отношения рыцаря с челядью строятся на принципе отработочной ренты. Аналогичные примеры мы встречаем в Правдах, хронологически следующих за Древнейшей. Рядовичи, закупы, вдачи, пущенники, задушные люди, изгои и, вероятнее всего, частично смерды работают на барской земле под непосредственным надзором приказчиков. Необходимость непосредственного принуждения (в частности, право применения физического наказания к закупам “про дело” даже по законам Владимира Мономаха, принятым после киевского восстания закупов) объясняется формой ренты – отработочной, соответствующей недостаточности государственного аппарата. Однако здесь же возникают и развиваются новые формы ренты. Ярослав в 1031 г. посадил своих пленных на реке Роси. В более поздних источниках мы видим, что пленные Ярослава и их потомки живут на этой земле и обрабатывают ее, в первую очередь в пользу князя. Очевидно, здесь применялись принципы ренты продуктами. Кроме того, продолжается рост землевладения, что не может не дать толчок к развитию этой формы ренты. Рост крупного землевладения и включение новых пластов сельского населения в состояние феодальной зависимости при низком уровне производительных сил, не позволявшем организовать крупное хозяйство, неизбежно вызывают изменения в положении крестьянства. Во-первых, уменьшается количество свободных крестьян-общинников и увеличивается количество зависимых крестьян. Во-вторых, удельный вес старого барщинного хозяйства падает по сравнению с ростом доходов с оброчных сел и деревень. В связи с этим меняется экономическое и правовое положение крестьянства, появляются новые категории зависимых крестьян. В третьих, усиление государственного аппарата делает неактуальным непосредственное наблюдение и принуждение, характерное для прежнего периода, и тем самым ставит зависимого крестьянина в новое положение по отношению к владельцу и государству. Рассмотрим эти процессы подробнее. Глава 2 ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА В КИЕВСКОЙ РУСИ
В дневнерусском праве крепостью назывался символический или письменный акт, утверждавший власть лица над известной вещью. Власть, укрепленная таким актом, давала владельцу крепостное право на эту вещь. Предметом крепостного обладания в Древней Руси были и люди. Такие крепостные назывались холопами и рабами. На древнерусском юридическом языке холопом назывался крепостной мужчина, рабой — крепостная женщина. В документах нет терминов “раб” и “холопка”: раб встречается только в церковно-литературных памятниках. Холопство и было древнейшим крепостным состоянием на Руси, установившимся за много веков до возникновения крепостной неволи крестьян. До конца XV в. на Руси существовало только холопство обельное, или полное, как оно стало называться позднее. Оно создавалось различными способами: совершением сделки купли-продажи при соблюдении определённых условий, а именно: наличие свидетелей при покупке и оплата в присутствии самого холопа; добровольным вступлением свободного лица в личное дворовое услужение к другому без договора, обеспечивающего свободу слуги; женитьбой на рабе без такого же договора.
Показательно, что плен в качестве источника рабства не упомянут, потому что он не был таковым. Далее в законе подчеркивается, что долг, взятый деньгами или хлебом, не превращает должника в раба, а лишь налагает на него (вдача - должника) обязанность отработать свой долг в определённый срок. Первые сведения о восточных славянах VI века н. э. дают представление о славянском обществе лишь как о частично вышедшем из стадии родо-племенного строя. Сколько-нибудь ясных указаний на структуру этого общества указанные источники не дают, но тем не менее показывают наличие в нем богатых и знатных и рабов. Однако рабы не были основой производства. Пленников не превращали безусловно в рабов, на них смотрели скорее как на средство получения выкупа. Основой производства оставался свободный земледелец-общинник. Рабство в Киевской Руси
Факт наличия рабов в то или иное время в том или ином обществе сам по себе очень мало говорит о характере производства и производственных отношений в данном обществе. Необходимо точнее определить место раба в производстве. Вообще, в первом тысячелетии н. э. рабство у славян, по сообщениям римских авторов, носило патриархальный характер, пленных рабов отпускали за выкуп или включали в состав племени. Самые жесткие формы присущи рабству на ранних этапах государственности, когда в IХ-Х вв. рабы у славян являются предметом продажи и обогащения. В договорах с Византией (Х в. ) фигурирует специальная “челядинная цена”. В XI в. в русском праве уже действует принцип, согласно которому раб не может быть субъектом правоотношений, вступать в договоры. Русская Правда считала холопов собственностью господина, сами они не обладали собственностью. За уголовные преступления холопов и нанесенный ими имущественный ущерб ответственность по его возмещению несли хозяева. За убийство холопа полагалось возмещение ущерба в 5 – 6 гривен (как за уничтожение вещи). Хозяин холопа за его убийство не привлекался к ответственности - за подобные случаи назначалось церковное покаяние. Обельный холоп не только сам зависел от своего государя, как назывался владелец холопа в Древней Руси, и от его наследников, но передавал свою зависимость и своим детям. Право на обельного холопа наследственно, его неволя потомственна. Существенной юридической чертой холопства, отличавшей его от других, некрепостных видов частной зависимости, была непрекращаемость его по воле холопа: холоп мог выйти из неволи только по воле своего государя. В Русской Правде отразились процессы, аналогичные римскому праву, где раб наделялся особым имуществом (пекулием) с правом распоряжаться им в хозяйственных целях в пользу господина. В Уставе о холопах (ст. ст. 117, 119 Пространной Правды) говорится о ведении торговых операций холопами по поручению хозяев. Основным производителем в славянском обществе был не раб, а свободный член сельской общины, что характерно для Европы в целом. Это связано с тем, что крестьянин является более инициативным работником, так как сам заинтересован в качестве и количестве своей продукции. Однако из текста Русской Правды мы видим, что труд крестьянина не окончательно вытеснил труд раба. Рабство в Киевской Руси не развивается и имеет тенденцию к сокращению. В церковных хозяйствах, наиболее преуспевающих, рабский труд раньше, чем в хозяйствах светских землевладельцев, был окончательно вытеснен трудом крепостных. Так, к XIV веку на церковных землях рабы не встречаются вовсе. О том, что рабство в Киевской Руси идет на убыль, говорит также и большое количество вольноотпущенников, которых Русская Правда и другие источники называют изгоями. Изгои – чаще всего вольноотпущенники, недавние рабы, главным образом сидевшие на пашне (упоминание об этом есть в летописях). Это одна из категорий крепостного состояния: изгои прикреплены к земле и передаются вместе с землей. Древнерусская вотчина
В Русской Правде община известна под двумя терминами - мир и вервь. Мир, или вервь, - это территориально-общинная организация. Ее члены знают границы своей территории, знают друг друга, помогают друг другу в случае возникновения непредвиденных обстоятельств. Например, на территории верви произошло убийство. В случае ненахождения убийцы члены верви несут коллективную ответственность - обычай, установившийся еще в период господства родового строя. Новеллой для общины стала дикая вира – взносы членов общины в “фонд выплаты штрафов”. Члены верви владеют землей на частном праве, имеют свое собственное движимое имущество, ведут индивидуальное хозяйство. Луга, леса и воды находятся в общем владении. Однако из членов общины начинают выделяться богатые люди. У них больше земли, чем у рядовых общинников, обрабатывают ее они не лично, а пользуются трудом своей челяди. Они хорошо вооружены, могут укрепить своё жилище, могут защитить себя и своё имущество или сами организовать нападение, став во главе дружины. Часть этих богатых людей ведет свое происхождение от родовых старшин, другая, более многочисленная, достигла богатства и силы, сумев подчинить себе большое количество людей, используя внеэкономические методы принуждения. В этом процессе возникновения крупного землевладения и нужно искать корни крепостничества. В договорах Руси с греками мы видим этих людей в довольно большом количестве. Это прежде всего сами князья и их родственники, а также окружающая их знать – бояре. Князья, их родственники и бояре являются крупными землевладельцами. У них есть свои собственные дворы, иногда укрепленные замки, барская пашня, скот, но их хозяйство работает не для рынка, а для непосредственных нужд самого двора. Если мы хотим наблюдать первых крепостных в наших источниках, мы прежде всего должны заглянуть в хозяйственную организацию боярской или княжеской вотчины. В центре вотчины стоит двор землевладельца, в котором живет либо он сам, либо его уполномоченный – огнищанин. Об огнищанине С. М. Соловьев говорит: “Объяснением слова огнищанин служит также позднейшее - дворянин, означающее человека, принадлежащего ко двору, дому княжескому, а не имеющего свой двор или дом, следовательно, и под огнищанином нет нужды разуметь человека, имеющего свое огнище. Под огнищанином разумелся только муж княж высшего разряда, боярин, думец княжеский, но не гридь, не простой член дружины, который собственно не принадлежал к огнищу или двору княжескому. К огнищанам, как видно из Правды, принадлежал тиун княж, но не вообще, а только огнищный и конюший” [2 С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. 1, гл. 8]. Огнищанину подчинены подъездной (сборщик поступлений с населения), заведующий конюшнями и тиуны; их жизнь охраняется самым высоким штрафом – 80 гривен. Далее следуют сельский и ратайный (пашенный) старосты; их жизнь охраняется штрафом лишь в 12 гривен. Кроме княжеского или боярского жилища и помещений для вотчинного административного аппарата Русская Правда упоминает хозяйственные постройки – клеть. Называется также межа, отделяющая полевые участки, за нарушение которой назначается штраф в 12 гривен (для сравнения: кража коня карается лишь 3 гривнами).
После перечня лиц, принадлежащих к вотчинной администрации, идет барская челядь: “А за рядовича 5 гривень. Тако же и за боярескъ” [3 См. Приложение №1, стр. 5]. В этом случае штраф взимается не за убийство, а в качестве возмещения за потерянную рабочую силу. Все они находятся под юрисдикцией князя (боярина), их нельзя судить без позволения господина. Это же ограничение существует в отношении и огнищанина, и тиуна, и смерда, хотя есть и различия. Рядовичи в Киевской Руси
Рядович – это человек, заключивший с князем (боярином) ряд (договор). Русская Правда регулирует отношения князя с семьей рядовича в случае его смерти. Если рядович умирает до отработки оговоренного договором срока, не имея сына, который мог бы его заменить, его жена и дочь обязаны работать на князя из расчета отработки по 1 гривне в год. Таким образом, обязательства рядовича не прекращались с его смертью. Позднее зависимость этого типа стала называться кабалой. В Пространной Правде очень четко описан один из видов рядовичей – закупы. Закупнем или наймитом называется работник, нанявшийся на известный срок и за известную плату, которую он получает вперед, в виде займа. Если наймит бежит от господина до срока, то становится полным (обельным) холопом, обелью. Наймит обязан платить господину за вред, причиненный по его вине хозяйству; господин может бить наймита за вину; но если будет бить без вины, то обязан заплатить за обиду, как свободному, а наймит в этом случае имеет право жаловаться князю или судьям. Если господин захочет продать наймита как обель, то наймит получает полную свободу без обязанности выплатить господину взятое вперед, а тот должен заплатить за обиду определенную сумму. За преступления наймита перед правительством отвечает господин, при этом закуп становится ему обельным холопом. Одна из разновидностей закупа – ролейный закуп, который работает в хозяйском поле, хозяйским инвентарем, отвечает за его пропажу и порчу и имеет надел для ведения самостоятельного хозяйства. Ролейный закуп защищен он несправедливых побоев штрафом, введенным Владимиром Мономахом после восстания 1113 г. в Киеве. Смерды в Киевской Руси
В науке существует ряд мнений о смердах, их считают свободными крестьянами, феодально-зависимыми, лицами рабского состояния, крепостными и даже категорией, сходной с мелким рыцарством. Но основная полемика ведется по линии свободные - зависимые (рабы). Важное место в обосновании мнений имеют две статьи Русской Правды. Статья 26 Краткой Правды, устанавливающая штраф за убийство рабов, в одном прочтении гласит: “А в смерде и в холопе 5 гривен” (Академический список). В Археографическом же списке читаем: “А в смердьи в холопе 5 гривен”. В первом прочтении получается, что в случае убийства смерда и холопа выплачивается одинаковый штраф. Из второго списка следует, что смерд является владельцем холопа, которого убивают. Разрешить ситуацию невозможно. Статья 85 Устава Владимира Мономаха гласит: “Аже смердъ умреть, то заднивдо князю; аже будуть дщери у него дома, то даяти часть на не; аже будуть за мужем, то не даяти части им” [4 См. Приложение №1, стр. 8]. Большинство исследователей трактует ее таким образом, что после смерти смерда его имущество переходило целиком к князю, и он человек “мертвой руки”, то есть не способен передавать наследство [5 Есть также мнения, что речь здесь идет лишь о тех смердах, которые умерли, не имея сыновей, а отстранение женщин от наследства свойственно на определенном этапе всем народам Европы. ] .
Однако трудности определения статуса смерда на этом не кончаются. Смерд по ряду источников выступает как крестьянин, владеющий домом, имуществом, лошадью. За кражу его коня закон устанавливает штраф 2 гривны. За “муку” смерда устанавливается штраф в 3 гривны. Русская Правда нигде конкретно не указывает на ограничение правоспособности смердов, есть указания на то, что они выплачивают штрафы (продажу), характерные для свободных граждан. Русская Правда всегда указывает при необходимости на принадлежность к конкретной социальной группе (дружинник, холоп и т. д. ). В ряде статей о свободных людях именно свободные и подразумеваются, о смердах речь заходит лишь там, где их статус необходимо специально выделить. Однако очевидно, что Русская Правда выделяет два вида смердов – свободный (государственный) и зависимый (господский). Русская Правда говорит преимущественно о зависимых смердах. Они судятся хозяином, их убийство рассматривается как имущественный ущерб хозяину, возникает право мертвой руки, когда имущество умершего без наследника (мужского пола) смерда переходит хозяину. Глава 3 ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА В ПЕРИОД ФЕОДАЛЬНОЙ РАЗДРОБЛЕННОСТИ
В удельное время, в тот период, когда еще совершалось заселение северо-восточных княжеств славянским племенем, состав общества в княжествах был очень неопределенным. В общем потоке колонизации, шедшей с Днепра и с Ильменских рек в Поволжье, население не сразу становилось оседлым, перемещалось и бродило, двигаясь постепенно в восточном и северо-восточном направлении. Только князья, хозяева уделов, сидели неподвижно в своих удельных владениях. Вынужденные вести свое хозяйство и содержать дружину при условии непрерывной подвижности, “текучести” всего народонаселения, князья выработали особые приемы хозяйства и управления. Они не могли сразу остановить переселенческий поток, задержать население в своих волостях и прикрепить его к своему уделу. Народ приходил в их удел и уходил из него свободно, без доклада князю и без его позволения. Поэтому князья старались закрепить за собой отдельных лиц. Они или принимали их к себе на вольную службу по договору (это были их бояре и слуги вольные), или же покупали их и кабалили как рабов (это были их “люди”, или холопы). Из тех и других составлялся “двор” князя, соответствующий дружине киевского периода. С помощью этого двора князь управлял своим уделом, защищал его и вел свое хозяйство. Бояре и вольные слуги были его советниками и полководцами, а “люди” составляли войско и работали на его пашне и промыслах. Часто князья приглашали неимущих свободных людей селиться на княжеской земле с условием служить и работать в пользу князя, причем если такой слуга не исполнял своих обязанностей, его лишали данной ему земли. Из этих слуг “под дворским” (то есть подчиненных княжескому дворскому, или дворецкому) составлялся особый, средний разряд княжеских людей — не холопов, но и не вполне свободных. Только перечисленные разряды слуг, от бояр до холопов, находились в непосредственном подчинении князю; а из них только “люди” были подданными князя, то есть находились в принудительной от него зависимости. Остальные могли от него уйти к другому князю, — или теряя свою землю, если это были слуги под дворским, или сохраняя все свои земли, если это были слуги вольные. Положение удельных крестьян, их связь с общиной
Таковы были отношения удельных князей к тем, кто им служил. Все же прочие лица, жившие в уделе князя, носили общее наименование “христиан”, или “крестьян”, и не находились в личной зависимости от князя. Как в городах (посадах), так и в сельских волостях они были устроены в общины, или миры. Князь знал, что в какой-либо его волости жили крестьяне. Он приказывал счесть количество крестьянских дворов, назначал с них со всех один общий податный оклад, тягло, и поручал самим же крестьянам в известные сроки (на Рождество, на Петров день) доставлять ему свою подать. Люди приходили в эту волость и уходили из нее без ведома и разрешения князя. Крестьянский мир их принимал и отпускал; он облагал их податью в общий оклад; выборные старосты собирали эту подать и отвозили князю. И так шло из года в год, до тех пор, пока князь не приказывал (заметив убыль или прибыль крестьянских дворов в данной волости) снова переписать дворы и уменьшить или увеличить сумму мирского платежа. При таком порядке крестьяне знали не князя, а крестьянский мир; а князь был равнодушен к тому, что тот или другой его крестьянин уйдет к соседнему князю. Прямого ущерба от этого для князя не было. Такой же свободой перехода крестьяне пользовались и на частных боярских землях. Приходя на землю, они составляли арендное условие, порядную, и в порядной определяли свои обязанности и платежи господину; уходя от господина, они в известном порядке отказывались от земли. Итак, крестьянин удельной Руси был вольным хлебопашцем, сидевшим на чужой земле по договору с землевладельцем; его свобода выражалась в крестьянском выходе или отказе, то есть в праве покинуть один участок и перейти на другой, от одного землевладельца к другому. Источники права в период феодальной раздробленности
К сожалению, мы лишены возможности четко проследить процесс закрепления крепостничества в XIII – XIV вв. из-за отсутствия источников, аналогичных Русской Правде. Поэтому мы пользуется разрозненными документами, которые содержат лишь косвенные указания на положение крестьянства в тот или иной период. С точки зрения укрепления феодального хозяйства и упорядочения государственного аппарата необходимо признать период феодальной раздробленности шагом вперед. Крупные владимирские, галицкие, новгородские и другие землевладельцы могли освободиться от власти Киева и создать свои собственные политические миры только при условии расширения своего богатства и вытекающего отсюда политического влияния. От этого периода до нас дошли отрывок Новгородской
Судной грамоты, полный вариант Псковской Судной грамоты, особая редакция Вислицкого статута 1374 г. в редакции для Галицкой земли. Псковскую и Новгородскую Судные грамоты мы имеем в списке XV века, где хронологические наслоения затушеваны настолько, что мы лишены возможности следить за развитием общественных отношений за время, предшествующее последнему списку. Очень показателен Вислицкий статут, относящийся к XIV веку. Особый интерес представляет то, что он очень заметно связан с Русской Правдой. В основном тексте Статута, составленном для Польши, и в несколько сокращенном виде в Галицком варианте есть очень показательная статья, отменяющая право мертвой руки, зафиксированное как в Польской, так и в Русской Правдах: “Аже смердъ умреть, то заднивдо князю; аже будуть дщери у него дома, то даяти часть на не; аже будуть за мужем, то не даяти части им” [6 См. Приложение №1, стр. 8]. Подобное положение содержит и Устав Ярослава относительно церковных имуществ: “Безатщина [7 Безатщина – имущество смердов при отсутствии мужских наследников. ] епископу идет”. Вислицкий статут отменяет этот закон как для всей Польши, так и для Галицкой земли, называя его “противоречащим справедливости и бессмысленным” (Consvetudo vero contaria et absurda), и устанавливает новое положение: крестьянин может распоряжаться своим имуществом по своему усмотрению; при получении наследства наследник должен внести в свою приходскую церковь келих (calix) – 1, 5 гривны (в Галицком статуте). Для того, чтобы признать закон, существовавший века, абсурдным, необходимы серьезные основания. Они появились в результате перехода от отработочной к оброчной ренте, когда в интересах землевладельца стало предоставление возможности оброчному крестьянину достигнуть более высокого материального уровня с целью повышения его рентабельности. В Вислицком статуте Галицкой редакции имеется также статья, которая в современном переводе звучит следующим образом: “Часто села панов делаются пустыми, крестьяне уходят от своих панов не по закону. Мы со своей радой постановляем, что крестьяне массой не имеют права уходить из одного села в другое, а лишь один или два раза, и то с разрешения пана, за несколькими исключительными случаями: если пан изнасилует дочь крестьянина или жену, или отберет у крестьянина имущество, или когда пан попадет под церковное отлучение в течение года. Если же отлучение будет длиться года три или четыре, то все крестьяне могут уйти от него, куда хотят”. Видно, что галицкий крестьянин XIV века может менять место жительства и хозяина лишь с позволения своего землевладельца. Однако нет оснований думать, что все крестьяне Галицкой земли оказались в таком положении. Наличие здесь и свободного крестьянства несомненно. Так дело обстоит в XIV веке в Галицкой земле. Разумеется, что мы не имеем права безоговорочно проецировать эти наблюдения на другие русские земли. Каждая из них имеет особенности, к сожалению, далеко не всегда доступные изучению за отсутствием источников. Для того, чтобы правильно подойти к исследованию положения крестьянства в период XII – XIV вв. , необходимо рассматривать историю крестьян в отдельных частях Руси с учетом экономических и политических особенностей каждой из них и изучать каждую известную нам категорию зависимых людей. Те же основные две группы зависимого крестьянства, которые характерны для Киевской Руси, существуют и развиваются в период феодальной раздробленности и формирования централизованного государства. Это непосредственные производители, владеющие средствами производства, попавшие в зависимость к землевладельцам путем внеэкономического принуждения, и крестьяне, лишившиеся средств производства и тем самым экономической необходимостью вынужденные идти в кабалу. Зависимое крестьянство XIV века
Путь внеэкономического принуждения, наиболее характерный для средневековья, приводил в зависимость от феодалов огромные массы крестьянства. К счастью, мы имеет в своем распоряжении первоклассный, единственный в своем роде источник, довольно полно показывающий положение зависимого крестьянства. Это грамота Владимирскому монастырю Константина и Елены
1391 г. Тут интересно все. Прежде всего повод возникновения грамоты. Вместо заболевшего игумена монастыря Царка прибыл новый, Ефрем. Он захотел изменить положение монастырских крестьян. Те решительно протестовали. А так как монастырь был вотчинный Московского митрополита, то крестьяне обратились к нему с жалобой на нового игумена. Митрополит отнесся к крестьянской жалобе с вниманием, и это говорит о том, что крестьяне еще не были совершенно бесправны. Митрополит допросил старого игумена, который жил тогда в Москве, произвел расследование на месте во Владимире. Выяснилось, что в монастырской вотчине существовало две категории крестьян – большие и пешеходцы, т. е. безлошадные. Их повинности по отношению к монастырю различны. Большие должны “церковь наряжати, монастырь и двор тынити, хоромы ставить, игуменов жеребей весь рольи орать взгоном (т. е. сообща), и сеяти и пожати и свезти, сено косити десятинами и по двор свезти, ез бити и вешней и зимней, сады оплетать, на невод ходить, пруды прудить, на бобры им в осенине поити, и истоки им забивати; а на Велик день и на Петров день приходят к игумену, что у кого в руках”. Пешеходцы же должны “к празднику (21 мая) рожь молоти и хлеб печи, солод молоть, пива варить, на семя рожь молотить; а лен даст игумен в села, и они прядут, сежи и дели неводные наряжают”. Кроме того, все крестьяне “дают из сел… на праздник яловицу”, а также обязаны кормить игумена и его коней, если игумен приезжает в села. Таким образом, мы получаем довольно подробное изображение крестьянских повинностей по отношению к монастырю, который живет крестьянским трудом, то есть на натуральном хозяйстве. Монастырь не связан с рынком, если не считать необходимости покупать виноградное вино к церковной службе и сукно на одежду игумену и братии. Тут же отчасти раскрывается и юридическое положение этих крестьян. Они зависимы от монастыря, иначе не стали бы работать на него. Более того, это положение обычно и является нормой для крестьян, которые протестуют лишь против ухудшения их положения. Митрополит расследовал жалобу крестьян и составил грамоту, в которой, в частности, говорится: “ходите же вси по моей грамоте; игумен сироты держи, а сироты игумена слушайте, а дело монастырское делайте”. Надо полагать, ни митрополит, ни игумен, не были заинтересованы в изменении обычного порядка, кроме того, они могли опасаться крестьянского перехода, который еще не был отменен. Перечень повинностей крестьян Константиновского монастыря XIV века показал нам с полной очевидностью натуральный, замкнутый характер монастырского хозяйства. Так было еще в конце XIV века.
Через сто лет здесь произошли заметные перемены. В конце XV века игумен этого монастыря обратил внимание на то, что монастырские крестьяне на себя стали пахать много, а на монастырь пашут по-прежнему мало. Он обратился к митрополиту с предложением изменить положение, и митрополит прислал в монастырь землемера с поручением перемерить монастырскую землю и по-новому разверстать ее между крестьянами. В среднем крестьянину давали 15 десятин (в трех полях). Кто хотел получить больше, мог взять на себя и больше, кто боялся не справиться с 15 десятинами, мог брать меньше. Но каждый крестьянин должен был пахать 20 % на монастырь. Прекращение рабства и рост крепостничества
В связи с крупными изменениями в производстве и производственных отношениях, на базе чего протекал процесс образования централизованного государства, исчезали остатки полного холопства, и рабский труд окончательно вытеснялся другими, более прогрессивными формами эксплуатации производителя. Массовый характер приняла тенденция к предоставлению вольных холопам. Огромное количество обедневших людей в конце XV – первой половине XVI вв. не превращались в рабов. Рабство даже в той измененной форме, которая наблюдается в процессе феодализации России, продолжало весьма заметно уступать место более прогрессивным формам труда – крепостному и наемному. Стоит обратиться хотя бы к судьбам актов, оформлявших в древности положение различных категорий эксплуатируемой массы. История “полной грамоты”, договора о поступлении в полное холопство, характерна. Этот вид акта постепенно сдает свои позиции, пока в конце XVI века не прекращает своего существования вовсе. Исследователи находят последние упоминания в законодательных актах о полных холопах в конце XVI века, в материалах начала XVII века они уже не встречаются. Этапы в истории полного холопства, отраженные в законодательных памятниках, имеющихся в нашем распоряжении, позволяют нам подтвердить этот вывод. Тенденция Русской Правды ограничить источники полного холопства уже отмечалась выше. Там прямо указывается на три источника: продажа, женитьба на рабе без ряда и поступление на службу в тиунство и ключничество без ряда. В данном случае особый интерес представляет третий источник. Русская Правда гласит: “А се третьее холопьство: тивуньство без ряду или привяжеть ключь к себе без ряду, с рядомь ли, то како ся будеть рядиль, на том же стоить” [8 См. Приложение №1, стр. 8]. В статье 66 Судебника 1497 г. читаем: “По полной грамоте холоп. По тиуньству и по ключю по сельскому холоп з докладом и без докладу, а по городцкому ключю не холоп” [9 См. Приложение №2, стр. 1]. Судебник 1550 г. в статье 76 развивает это положение: “А по городскому ключу не холоп… А по тиунству без полные и без докладные не холоп, а по сельскому ключу без докладные не холоп” [10 См. Приложение №2, стр. 3]. Закон о добровольной службе 11 октября 1555 г. запретил холопить наемных слуг, в 1556 г. устанавливается пожизненное холопство пленных, в 1558 г. назначается смертная казнь за составление подложной крепости на вольного человека, указ 15 октября 1560 г. запрещает должникам идти в холопы даже при их собственном желании и, наконец, в 1597 г. запрещается продажа в рабство совсем. По Русской Правде закуп обращался в полного холопа, если господин платил за него в случае кражи, а по Судебнику 1550 г. (ст. 89) крестьянин, выданный его же господину на поруки за преступление, не лишался права выхода. В таком случае требовалась от отказчика – человека, вербующего крестьян, желающих переменить хозяина - порука, что он представит отказывающегося крестьянина в суд, если на него возникнет какое-либо новое дело. Несмотря на то, что в более поздних источниках мы встречаем упоминание о холопах, следует заметить, что изменилась сущность общественного явления, обозначаемого этим термином. Перед нами не рабы, а крепостные крестьяне. Определимся. Раб отличается от крестьянина тем, что у раба нет своих средств производства, он сам является средством производства, это живой рабочий инвентарь. Крепостные же известны нам и под термином страдники, люди страдные. Это посаженные на землю люди, прикрепленные к ней: вместе с ней они передаются по наследству, вместе с ней отпускаются на волю. Глава 4
НАЧАЛО РЕГЛАМЕНТАЦИИ ПОЛОЖЕНИЯ КРЕСТЬЯН В ОБЩЕГОСУДАРСТВЕННОМ МАСШТАБЕ
В Московской Руси из полного холопства выделились различные виды смягченной, условной крепостной неволи. Так, из личного услужения, а именно из службы приказчиком по господскому хозяйству, тиуном или ключником, возникло в конце XV или в начале XVI в. холопство докладное, названное так потому, что крепостной акт на такое холопство, докладная грамота, утверждался с доклада наместнику. Это холопство отличалось от полного тем, что право на докладного холопа включало другие условия, иногда прекращалось со смертью господина, иногда передавалось его детям, но не более. Еще одним видом неполного холопства являлось закладничество. Оно возникало в разные времена на разных условиях. Первоначальным и простейшим его видом был личный заклад, или заем, с обязательством должника работать на заимодавца, живя у него во дворе. Закуп времен Русской Правды, закладень удельных веков, как и закладчик XVII в. , не были холопами, потому что их неволя могла быть прекращена по воле заложившегося лица. Долг погашался или его уплатой, или срочной отработкой по договору. В этот период было ограничено число инстанций, которые выдавали грамоты на владение холопами ("полные") – такое право сохранилось только за наместниками и боярским судом. Впервые введена статья о бежавших из плена холопах: “такой холоп свободен, а старому государю не холоп”. Кроме того, в городском хозяйстве господина отныне работали свободные люди, а дети холопов освобождались. Утверждение, что ст. 57 способствовала закрепощению крестьян, сомнительно. Она только устанавливает единый для всей Русской земли срок отказа. Это только подтверждение достигнутого политического единства страны. Размер пожилого по Судебнику 1497 г. зависел от природных условий и сроке требования крестьянина вотчине. Появление заемной кабалы как формы холопства
Бывали закладные, по которым закладник обязывался не погашать службой самого долга, а только оплачивать проценты, служить “за рост”, и по истечении условленного срока возвратить “истину” — занятой капитал. Заемное письмо в Древней Руси называлось кабалой. Личная зависимость, возникавшая из обязательства служить за рост, укреплялась актом, который в отличие от заемной кабалы с личным закладом на условии отработки назывался в XVI в. служилой кабалой или кабалой за рост служити. С конца XV в. в документах появляются кабальные люди; но в них долго еще незаметно признаков кабального холопства. Заемная кабала под личный заклад была собственно заживной, давала закладнику право зарабатывать взятую вперед ссуду без роста, погашать беспроцентный долг. По кабале ростовой, получившей специальное название служилой, кабальный своей службой во дворе заимодавца зарабатывал только проценты, не освобождаясь от возврата капитала в условленный срок, или урок. Закладничество на условии службы за рост переработалось, правда, в холопство, только не в полное, а в кабальное. Выдача головой до искупа при обычной несостоятельности выданных подвергала их бессрочной отработке займа. Так, в кабальную службу за рост входило и погашение самого долга, личный заклад под заем превращался в личный наем с получением наемной платы вперед. Это соединение службы за рост с погашением долга и личный характер кабального обязательства стали юридическими основами служилой кабалы как крепости; ими полагался и предел кабальной службы. Как личное обязательство, связывавшее одно лицо с другим, служилая кабала теряла силу со смертью одной из сторон. В XVII в. встречаем по местам кабалы с обязательством кабального “у государя своего служить во дворе до своей смерти”. Но в случае смерти господина раньше холопа это условие нарушало личный характер кабалы, заставляя кабального служить жене и детям умершего как бы наследственно. Служилая кабала
Между тем, было два рода дворовых слуг, для которых установился другой предел службы — смерть господина. Указ 1556 г. постановил, что пленник, выданный в холопство по суду, служит господину “до его живота”. С другой стороны, некоторые на том же условии поступали просто в личное услужение не только без займа, но и без найма. Встречаем служилую кабалу 1596 г. , в которой вольный человек обязуется служить не за рост, без займа, “по живот” господина, которому после своей смерти отпустить слугу на волю с женой, детьми “и что у него живота наживет, и в приданые его и детей не дати за своими детьми”. Здесь перед нами три условия, в которых выражался личный характер служилой кабалы: пожизненность владения кабальным, неотчуждаемость этого владения и право кабального на добытое на службе имущество. Эти условия, также вошедшие в юридический состав кабальной службы, здесь устанавливаются договором; по крайней мере, до 1597 г. не известны указы, узаконившие их для кабальных с воли. С установлением пожизненности служилая кабала получила характер холопьей крепости: кабальный сам по договору отказывался от права выкупиться, и его неволя прекращалась только смертью или волей господина. В указе 1555 г. служилая кабала появляется со значением крепости, крепостного акта, наряду с полной и докладной, а в одном завещании 1571 г. встречаем и термин кабальные холопы и робы вместо обычного дотоле выражения кабальные люди или просто кабальные. Тогда же становится известна и новая форма служилой кабалы: вольный человек, один или с женой и детьми, занимал у известного лица, обыкновенно у служилого человека, некоторую сумму всегда ровно на год, от определенной даты до той же даты следующего года, обязуясь “за рост у государя своего служити во дворе по вся дни, а полягут деньги по сроце и мне за рост у государя своего потому же служити по вся дни”. Эта стереотипная форма показывает, что она составилась по норме срочной закладной с закладом лица, а не вещи, и с предвидением просрочки. Такие закладные нередки и сходны со служилыми кабалами в условиях и даже в выражениях. Мы дали такое достаточно подробное описание холопства на Руси, т. к. после XV в. положение холопов и крестьянства, как мы покажем в дальнейшем, неуклонно сближается, и многие обычаи, правила и законы в отношении холопства, станут в дальнейшем служить образцом для установления отношений между землевладельцами и крестьянами, что в конечном счете будет способствовать установлению крепостного права. Судебник Ивана III 1497 г. – первый опыт кодификации
В связи с процессом объединения княжеств в единое Русское государство, в связи с тенденцией общерусской власти создать общерусские правовые нормы предпринимается и первая попытка создания общерусского положения о крестьянах. До этого времени каждое княжество разрешало вопросы внешней и внутренней политики самостоятельно. Каждое крупное княжество создало свой собственный законодательный кодекс (Новгородская Судная грамота, Псковская Судная грамота, Рязанские законы, которые исследовал Татищев и до нас не дошедшие). После соединения этих разрозненных формирований в одно Русское государство стал особенно актуальным вопрос о новом общегосударственном кодексе. Таким кодексом явился Судебник Ивана III 1497 г.
Первое упоминание о судебнике имеется в записках о Московии австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна, бывшего послом императора Максимилиана I при дворе Василия III. Судебник дошел до нас в одном списке. Рукопись была найдена во время археологической экспедиции по монастырям московской губернии и изучения их архивов в 1817 г. П. М. Строевым и опубликована им совместно с К. Ф. Калайдовичем в 1819 г. в виде "Законов Ивана III и Ивана IV" в Санкт-Петербурге. Эта рукопись до сих пор остается единственным известным списком судебника и хранится в фонде госдревнехранилища Центрального Государственного архива древних актов в Москве. Одним из важнейших вопросов государственной важности был, несомненно, крестьянский вопрос. Знаменитая статья 57 гласит:
“А хрестьяном отказыватися из волости [в волость], из села в село один срок в году, за неделю до Юрьева дня осеннего и неделя после Юрьева дня осеннего. Дворы пожилые платят в полех за двор рубль, а в лесех полтина. А который христианин поживет за кем год да пойдет прочь, и он платит четверть двора, а два года поживет да пойдет прочь, и он полдвора платит; а три годы проживет, а пойдет прочь, и он платит три четверти двора; а четыре годы проживет, и он весь двор платит” [11 См. Приложение №2, стр. 1]. Б. Д. Греков пишет: “Об этой статье писано было очень много, но и сейчас она представляется не вполне ясной. Неясно, о каких именно крестьянах здесь идет речь: обо всех ли зависимых или же только о тех, кто жил за своим хозяином временно – год, два, три, четыре. Наиболее вероятным я считаю, что тут перед нами опыт создания закона для всех зависимых крестьян: первая часть статьи имеет характер обобщающий, вторая часть (“А который христианин…”) имеет в виду ту группу крестьян, которая нам известна под именем новоприходцев, серебреников и др. , то есть живших за своим хозяином по срочному договору, который на практике очень часто превращался в очень длительный. Если именно так понимать эту статью Судебника, то отсюда будет следовать вывод, что власть централизующегося русского государства подчеркивала право крестьянина по договоренности со своим хозяином “отказыватися”, уходить от хозяина в один срок в году приблизительно с 19 – 20 ноября по 2 – 3 декабря” [12 Греков Б. Д. , Главнейшие этапы в истории крепостного права в России, М. -Л. , 1940, с. 45]. Статья 57 Судебника 1497 г. Ивана III ограничила право “отказа” крестьян от земли, закрепляя один обязательный общегосударственный срок выхода – неделю до Юрьева дня и неделю, следующую за этим днем. Первоначально право это не было стеснено законом; но само свойство земельных отношений налагало обоюдное ограничение как на это право крестьянина, так и на произвол землевладельца в отношении к крестьянину: землевладелец, например, не мог согнать крестьянина с земли перед жатвой, как и крестьянин не мог покинуть свой участок, не рассчитавшись с хозяином по окончании жатвы. Предполагается, что с 60-х гг. XV в. начали производить переписи крестьян, обязанных нести тягло. Их записывали вместе с их землями в особые “писцовые книги” и тех, кто попал в книгу, считали прикрепленными к той земле, на которой он был записан. Эти “письменные” крестьяне (“старожильцы”) уже не выпускались со своих мест; могли переходить с места на место только люди “неписьменные”, то есть не записанные в книги (“пришлые”), которых землевладельцы прикрепляли к земле в основном с помощью ссуд. Правом перехода в Юрьев день пользовались те крестьяне, которые не “застарели” за своими землевладельцами. Для привлечения на свою землю крестьян землевладелец пользовался различными средствами и способами. Самыми распространенными из них были: поиски через отказчиков крестьян, желающих переменить хозяина; выдача “серебра”, т. е. денежной суммы, обязывающей крестьянина работать на своего господина, - кабала; предоставление крестьянину участка земли и инвентаря на известных условиях, оговариваемых в договоре – порядная запись. Государственные и дворцовые крестьяне – старожильцы
Крестьяне-старожильцы – наиболее многочисленный тип зависимых крестьян в XV – XVI вв. Это крестьяне, издавна живущие за своими господами на участках земли, которыми они издавна владеют и с которых несут как государственные тягловые повинности, так и землевладельческие – оброчные и барщинные. Приблизительно с конца XIV до начала XVII в. среди крестьянства центральной окско-волжской Руси идет непрерывающееся переселенческое движение, сначала одностороннее — на север за верхнюю Волгу, потом, с половины XVI в. , с завоеванием Казани и Астрахани, двустороннее — еще и на
юго-восток по Дону, по средней и нижней Волге. Среди этого движения в составе крестьянства обозначились два слоя: сидячий, оседлый — это старожильцы, и перехожий, бродячий — пришлые. Старожильство означало давность местожительства или принадлежности к обществу, городскому или сельскому. Но первоначально оно не определялось точным числом лет: старожильцами считались и крестьяне, сидевшие на своих участках 5 лет, и крестьяне, говорившие про занимаемые ими земли, что их отцы садились на тех землях. Само по себе старожильство не имело юридического значения в смысле ограничения личной свободы старожильцев. Но оно получало такое значение в связи с каким-либо другим обязательством. В обществах черных и дворцовых крестьян такова была круговая порука в уплате податей. Старожильцы образовывали в таких обществах основной состав, на котором держалась их податная исправность; разброд старожильцев вел к обременению остававшихся и к недоимкам. Кто уходил, не платил ничего; а кто оставался, тот должен был платить за себя и за ушедших. Насущной необходимостью этих обществ было затруднить своим старожильцам переход на льготные земли, особенно церковные. Выход затруднялся и уплатой довольно значительного пожилого, которое рассчитывалось по числу лет, прожитых уходившим старожильцем на участке; расчет становился даже невозможным, если во дворе десятки лет преемственно жили отец и сын. Поэтому крестьянские миры сами просили у государя права не выпускать из общины “старожильцев” - письменных крестьян. Навстречу тягловым нуждам черных и дворцовых обществ шло и правительство, уже в XVI в. начинавшее укреплять людей к различным состояниям, к тяглу или к службе, чтобы обеспечить себе прочный контингент тяглых и служилых людей. Двусторонние условия привели к тому, что частные и временные меры, обобщаясь, завершились к началу XVII в. общим прикреплением старожильцев не только к состоянию, но и к месту жительства. Таким образом государственные и дворцовые крестьяне были прикреплены к земле и образовали замкнутый класс: ни их не выпускали на владельческие земли, ни в их среду не пускали владельческих крестьян, и это обособление является в подмогу круговой поруке для обеспечения податной исправности сельских обществ. Такое прикрепление вряд ли имело что-то общее с крепостным правом. Это чисто полицейская мера. Старожильцы на владельческих землях
На владельческих землях так же, как и на черных и дворцовых, существовал слой старожильцев, но с иным характером. Там старожильцы — основные кадры, которые поддерживали тягловую способность сельских общин, несли на своих плечах всю тяжесть круговой поруки; здесь — это наиболее задолжавшие, неоплатные должники. В ходе переселенческого движения за счет центра заселяются юго-восточные окраины, верхняя Ока, верхнее Подонье, среднее и нижнее Поволжье. Сельское население центра сильно редеет. Остававшиеся на старых местах крестьяне сидят на сокращенных пахотных участках. Одновременно с сокращением крестьянской запашки увеличивается барская пашня, обрабатываемая холопами за недостатком крестьянских рук. Стремясь не допустить сокращения крестьянских хозяйств, помещик образовывал усиленной ссудой (деньги, семена, рабочий скот и т. п. ) новых домохозяев из неотделенных членов старых семей, из сыновей, младших братьев и племянников. Так же нуждались в увеличенной ссуде и “пришлые” крестьяне для поднятия новых земель. Ссуда также часто навязывалась крестьянину, чтобы закрепить его на земле. Таким образом, землевладелец обязывал крестьян сидеть у себя до отработки долга. При невозможности выплатить долг, что случалось довольно часто, крестьянин попадал в неоплатные должники, и следовательно, ни он, ни члены его семьи не могли уйти от землевладельца, фактически попадая в крепостную зависимость от него. Ссуда создавала отношения, в которых владельческому крестьянину приходилось выбирать между бессрочно-обязанным крестьянством и срочным холопством. Это было не полицейское прикрепление к земле, какое установила круговая порука для государевых черных крестьян, а хозяйственная долговая зависимость от лица, от землевладельца-кредитора по общему гражданскому праву. Что касается юридической стороны вопроса, то четко определить механизм регулирования отношений с крестьянами-старожильцами крайне сложно. Как правило, они не могут уходить от феодала без его разрешения, которое выдается по соглашению на известных условиях. Вероятнее всего, в период феодальной раздробленности эти условия были неодинаковы в различных княжествах. С возникновением централизованного государства появилась тенденция к упорядочению подобных отношений. Однако наличие ряда отдельных пожалований и распоряжений указывает на то, что в середине XV века на Руси еще не существовало общего положения о крестьянах-старожильцах. Из тех же источников следует, что землевладельцы стремились удержать их за собой, и именно крестьяне этой категории были первыми потерявшими право ухода от своего господина. Мы уже видели, что первый общегосударственный закон о зависимых крестьянах не лишал их права перехода, даже подчеркивал это право. Отсюда мы должны сделать вывод: так как предыдущая законодательная практика по крестьянскому праву не была единой, то общегосударственная норма, внося в эту сторону жизни определенный принцип, вводила известный единый порядок как для тех крестьян, которые пользовались правом выхода при условии соглашения с хозяином, так и для тех, кто этого права до сих пор не имел. Серебреники Крестьяне-серебреники – это люди, поступавшие
в зависимость к богатым людям, получая от них в момент заключения договора некоторую сумму денег – “серебро”. Это старый способ экономического принуждения, отраженный в Русской Правде в институте рядовничества-закупничества. В конце XV – начале XVI века появляется определение этого вида зависимости – “кабала за рост служити”. Количество зависимых людей этого типа резко возрастает
во второй половине XV века, когда вместе с резким ростом экономической и политической активности увеличивается количество вольных крестьян, открытых к установлению прежних отношений в неких новых формах. Тогда же вырабатывается и единая форма договора. Например:
“Доложа великого князя Ивана Ивановича [боярина] Ивана Дмитреевичь Кабякова, се аз Тимоши… сын, занел есми, господине, у Якова у Алексеева… 3 рубли денег от Фролова дни на год, и те [есми] деньги платил старому своему государю Ни…ме Ульянову сыну Матова. А за рост мне у [него рабо]тать; а не похочю у него работать до сроку, [и мне ему его] деньги дати все и с ростом по розчету, как [дают на] пять шестой. А полягут деньги по сроце, и мне у него работать по тому ж, а не отниматись [мне от сея] кабалы ни полетною, ни изустною. На докладе были Иван Глебов сын да Иван Есипов сын лета… А подписал великого князя дьяк Андрей Федоров сын Слюнин. Есипов”. [13 Греков Б. Д. , указ. работа, Прил. 12, с. 89. ] Следует заметить, что иногда эта сделка носила чисто формальный характер, когда закабаляемый человек либо не получал от хозяина ничего, либо передавал полученную сумму прежнему хозяину, осуществляя таким образом переход, а его правовое положение не менялось. Серебреники встречаются как в деревне, так и в городе. Судебник подчеркивает, что кабалу могли давать на себя только свободные и не подлежащие военной службе люди. Для правовой характеристики служилой кабалы важно, что первоначально кабальный человек имел право уходить от своего хозяина, не дожив года, но в этом случае он обязан был уплатить ему не только сумму, обозначенную в кабале, но и проценты. Дальнейшую судьбу кабальных людей мы не можем проследить достаточно полно. Имеется лишь несколько жалованных грамот середины XV века, позволяющих установить, что положение серебреников меняется в сторону стеснения их правомочий. В этих грамотах указывается на некоторые разновидности широкого понятия серебреников. Это серебреники, половники (люди, работающие по договору исполу), рядовые (люди, подписавшие ряд – договор) и юрьевские (люди, заключившие договор на год, от Юрьева дня до Юрьева дня). Последние две категории обобщаются термином слободные люди. Подрядная запись и крестьяне-новоподрядчики
Крестьяне-новоподрядчики – это крестьяне, вновь поселившиеся на участке землевладельца на основании подряда (договора). Подрядные записи дошли до нас от середины XVI века, но обострение интереса к расширению площади доходной земли началось еще во второй половине XV века. Самым распространенным способом привлечения крестьян была выдача вперед денег и инвентаря на обзаведение и предоставление льгот по взносам и натуральным повинностям на несколько лет. Вот пример подрядной записи: “Се яз Микифор Яковлев сын да яз Софонтей Афанасьев сын Васильевы крестьяне Басланова из деревни из Замошья дали есмя на собя запись Вежицкому слуги Тимохы Павлову сыну в том, что порядилися есмя за Николу Чюдотворца в Заверяжской погост на деревню в Липовец на штину обжы. А взяли есмя подмоге 2 рубля московскую да льготы на 2 годы – в монастырь дани не давати, и не ходити на дело от лета 7085 до лета 87. А живучи нам на той деревни, тягло государское всякое тянути с волостью вместе, как соху наставим. А за ту подмогу нам и за льготу деревня розпахати, и поля огородити, и старые хоромы починити, и новые поставити, 2 хлева да мыльня. И как пройдут те льготные 2 годы, по московскому на год и на дело на монастырское ходити, как иные крестьяне ходят. А не отживем мы тех льготных дву годов, и деревни не росчистив и поль не огородив и хором старых не починив и новых не поставив, да пойдем вон, и нам та подмога монастырская 2 рубля московская по сей записи отдати слуге Тимофею Павлов. А на то послуси: Еремей Семенов да Конан Никитин. А запись писал Матфеец Федоров сын Вежыцкой слуга лета 7085 ноября в 23 день” [14 Греков Б. Д. , указ. работа, Прил. 17, с. 92. ]. Количество новоподрядчиков было велико и по мере расширения площади культурной земли росло, при том, что землевладельцам запрещалось принимать в качестве новоподрядчиков тяглых и княжеских крестьян. Особое правовое положение бобылей, половников и детенышей
Необходимо также отметить еще несколько типов крестьян, находящихся на особом правовом положении, в первую очередь за счет предоставляемых им льгот по оброку и барщине. Бобыль – это крестьянин или посадский человек,
не включенный в обязанность нести тягло и платящий лишь более легкий бобыльский оброк. Бобылю обычно отводилась не положенная в государственное тягло земля, землевладелец
не отвечал за него перед государством в той мере, как за тягло крестьянина. Характерно, что бобыли, как правило, дают своему хозяину оброк деньгами, но иногда работают и на барщине. Появление бобылей относится приблизительно ко второй половине XV века. Документ, оформляющий правовое положение бобыля, бобыльская подрядная, отличается от крестьянской подрядной прежде всего тем, что бобыль не связывает себя с тяглой пашней и обязуется платить бобыльский оброк (“Се яз, Митька Андреев сын Бакакин, вольной человек, порядился есьми Софейского дома казначею… Жити мне, Дмитрею, у Софеи Премудрости Божии, в бобылех на Сермаксе и землю бобыльскую, пахать, где приищу, где мне любо. А платить мне, Дмитрею, в Софейскую казну бобыльского оброку на год по 10 алт…” [15 Греков Б. Д. , указ. работа, стр. 55]). Половники по своей социальной природе очень близки серебреникам и новоподрядчикам, находящимся в срочной зависимости, которая устанавливается с участием выдаваемых вперед денег. Государевых податей половники, как правило, не платят по причине бедности. Если же их иногда привлекают к этим обязанностям, то чаще всего как вспомогательную силу и в меньшем объеме. Иногда документы называют половников наймитами, потому что половник, не будучи в полном смысле наемным рабочим, все же имеет некоторые общие с ним черты. Вот как гость Кирилл Босой изображает своих половников: “живут они вольностью [т. е. по своей воле] урочные лета, хто сколько лет уговоритца жить: иные на 2 и на 3 годы, как кому в которых местах поживетца. А как… им урочные года отойдут, и они… переходят в иные деревни к иным хозяевам. А кому… не поживетца, и они и до урочных лет отходят.
А сильно… у на никово не держат. А живут, что наймиты, а хлеб… пашут на своих конях исполу: нам половина, а им другая” [16 Там же, стр. 57]. В XVI веке половники либо разделяют обычную судьбу новоподрядчиков, превращаясь в старожильцев, либо продолжают оставаться на положении временно зависимых людей; часть их переходила на положение, близкое к наемному рабочему, получая за работу от хозяина “хлеб помесячно”. Детеныши прежде всего работают в сельском хозяйстве, пашут монастырскую пашню. Источники знают также детенышей других профессий: кожевников, конюхов, мельников, поваренных детенышей, застольных детенышей и др. Чаще всего детенышами становились обедневшие крестьяне и бобыли. Что касается их правового положения, то здесь необходимо различать два вида детенышей – старинные и наемные. Старинные детеныши – это крепостные. Положение же наемных детенышей определялось записью (в которых детенышей иногда называли батраками). Труд наемных детенышей часто применялся на собственной монастырской запашке, которая с конца XVI века стала освобождаться от государственных повинностей. Приведенные типы крестьян наиболее часто встречаются в источниках, однако этот перечень не является исчерпывающим. К XVII веку почти все эти категории сливаются в единую крестьянскую массу, куда не вошли только дворовые. Но и часть дворовых – задворные люди, т. е. посаженные на землю за двором, - относятся к крепостному крестьянству. Правовое положение крепостного крестьянства к этому времени серьезно изменилось. Глава 5 ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯН В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ ИВАНА IV ГРОЗНОГО И СМУТЫ
Значительное расширение территории Московского государства, возникновение казачества, последствия опричнины и Ливонской войны стимулировали государство к ограничению права “выхода”. Во время опричнины Грозного, вследствие разных причин, крестьяне во множестве своевольно оставляли свои земли и шли на “дикое поле”, в казаки, или же на новые земли в завоеванное Грозным Поволжье. Землевладельцы, разумеется, не желали выпускать из-за себя крестьян и всеми мерами задерживали их, прибегая даже к насилию. А так как народ все-таки уходил, и рабочих в центральных областях государства становилось все менее и менее, то землевладельцы стали изыскивать способы, как бы взамен ушедших, добыть на свои земли новых работников. Самым действенным способом было переманить крестьян от соседей, “вывезти” их из-за других владельцев. Крестьянский “вывоз” стал обычным явлением. Пользуясь тем, что законом крестьянский переход не был запрещен, богатые землевладельцы рассылали своих приказчиков, чтобы выкупать крестьян у их господ (заплатив господам за крестьян все их долги) и таким способом “отказывать” крестьян от владельцев и “вывозить” их на свои земли, обещая определенные льготы. Шла, таким образом, борьба за крестьян, в которой победа оставалась на стороне богатых землевладельцев. Они имели средства, чтобы добывать себе рабочих людей; мелкие же помещики не имели средств, чтобы удержать их за собой. Понятно, что в эти времена, когда государство было еще так юно, перезыв крестьян не мог обходиться без насилия. Помещики, пользуясь беспомощным состоянием своих соседей, вывозили у них крестьян не в срок, без отказа и беспошлинно. Крестьяне черных станов пусторжевских били челом, что дети боярские, ржевские, псковские и луцкие выводят за себя в крестьяне из пусторжевских черных деревень не по сроку, во все дни и беспошлинно; а когда из черных деревень приедут к ним отказчики с отказом в срок отказывать из-за них крестьян в черные деревни, то дети боярские этих отказчиков бьют и в железа куют, а крестьян из-за, себя не выпускают, но, поймав их, мучат, грабят и в железа куют, пожилое берут с них не по Судебнику, а рублей по пяти и по десяти, а поэтому вывести крестьянина от сына боярского в верные деревни никак нельзя [17 Подробнее: Карамзин Н. М. , “История государства Российского”]. Эта жалоба на задержку крестьян и на взятие с них лишнего за пожилое против Судебника не была единственной в описываемое время. Иногда землевладелец, взяв с отказывающегося крестьянина все пошлины, грабил его, и когда тот шел жаловаться, землевладелец объявлял его своим беглым холопом и обвинял в воровстве. Появление поместий как замещение вотчинных земель
Переход человека из одного разряда в другой — из крестьян в горожане (посадские люди) или в холопы и обратно, — был очень легок и доступен всем, поэтому общественное устройство в удельное время было очень неопределенно и бесформенно.
Такая неопределенность не могла удержаться при переходе удельного быта в государственный. Московские государи раньше всего взялись за переустройство своего “двора”. Они взяли под контроль земли своих служилых князей и требовали, чтобы земли эти “не выходили из службы”. То же правило было применено ко всем вотчинам: всякий, кто владел землею, был обязан участвовать в защите государства. С каждой вотчины должны были являться ратные люди, “конны и оружны”, по первому зову государя. Княжата и бояре, владевшие крупными вотчинами, приводили с собою целые “воинства” своих людей. Мелкие вотчинники выезжали на службу сами “своею головою” или с одним-двумя холопами. Но так как во время тяжелых войн с татарами, литвой и немцами нужна была большая военная сила, то обычной рати не хватало, и московские государи стали вербовать служилых людей, “собою добрых и дородных” (то есть годных к бою), и селить их на казенных землях, потому что иных средств на содержание воинских людей, кроме земель, тогда не было. Прежде такие земли давались слугам из частных владений князя, из его “дворца”. Теперь “дворцовых” земель уже не хватало, и слугам стали давать земли “черные” (то есть податные, государственные). Ранее земли, данные слугам, носили название служних земель, теперь они стали называться поместьями, а их владельцы — помещиками, детьми боярскими и дворянами. В отличие от вотчин, которые были частной наследственной собственностью вотчинников, поместья были временным владением. Помещик владел землей, пока мог служить; прекращалась служба — и поместье возвращалось в казну. На государеву службу было “поверстано” множество людей; новым помещикам были розданы земли вблизи границ: в Новгородских пятинах, в Смоленске, в Северском крае, на Оке и, наконец, в центральных областях вокруг Москвы. Развитие поместной системы привело к тому, что большие пространства занятой крестьянами земли были переданы помещикам и, таким образом, на этих землях создалась зависимость крестьян от землевладельцев. За то, что землевладелец служил со своей земли государству, крестьяне обязаны были работать на него, пахать его пашню и платить ему оброк. Ни помещику, ни правительству было уже неудобно допускать свободный выход крестьян с занятой ими земли, и потому крестьян старались удерживать на местах. Положение крестьян и холопов по Судебнику 1550 г.
Относительно крестьянского выхода в новом Судебнике Ивана IV повторено положение Судебника Ивана III, крестьяне отказываются из волости в волость и из села в село один раз в году - за неделю Юрьева дня осеннего и неделю после Юрьева дня. Плата за пожилое увеличена. По Судебнику Ивана III крестьянин платил в полях за двор рубль, а в лесах — полтину. По Судебнику Ивана IV - в полях рубль и два алтына, а в лесах, где десять верст до хоромного (строевого) леса, — полтину и два алтына. Кроме этого определения, что подразумевается под выражением “в лесех”, в Судебнике Ивана IV находим еще следующие прибавки: “А пожилое имати с ворот. А за повоз имати з двора по два алтына; а опричь того пошлин на нем не имати” [18 См. Приложение №2, стр. 4]. Если останется у крестьянина хлеб в земле (то есть если он выйдет, посеяв хлеб), то, когда он этот хлеб пожнет, платит с него или со стоячего два алтына; платит он царскую подать со ржи до тех пор, пока была рожь его в земле, а боярского ему дела, за кем жил, не делать. Если крестьянин с пашни продается кому-нибудь в полные холопы, то выходит бессрочно и пожилого с него нет; а который его хлеб останется в земле, н он с него платит царскую подать, а не захочет платить подати, то лишается своего земляного хлеба. Если поймают крестьянина на поле в разбое или в другом каком-нибудь лихом деле и отдадут его за господина его, за кем живет или выручит его господин, и если этот крестьянин пойдет из-за него вон, то господин должен его выпустить, но на отказчике взять поруку с записью: если станут искать этого крестьянина в каком-нибудь другом деле, то он был бы налицо: “А останетца у которого крестианина хлеб в земли, и как тот хлеб пожнет, и он с того хлеба или с стоачего даст боран два алтына; а по кои места была рож его в земле, и он подать цареву и великого князя платит со ржы, а боярьского дела ему, за кем жыл, не делати. А попу пожылого нет, и ходити ему вон безсрочно воля. А которой крестианин с пашни продастся в холопи в полную, и он выйдет безсрочно ж, и пожылого с него нет; а которой хлеб его останется в земле, и он с того хлеба подать цареву и великого князя дает; а не похочет подати платит, и он своего хлеба земленаго лишен” [19 См. Приложение №2, стр. 4]. О холопах новый Судебник Ивана IV говорит отлично от Судебника Ивана III. Перемены эти связаны с ограничением числа случаев, в которых свободный человек становился холопом. Если при переходе крестьян были случаи, когда землевладельцы позволяли себе нарушение закона, перезывали не в срок крестьян, задерживали их у себя, брали лишнее за пожилое, то и в отношении к холопам видим подобное же нарушение закона, переманивание к себе чужих холопов. Случалось, что беглый холоп, отыскиваемый господином, объявлял перед судьею, что он бежал и с покражею совершенно от другого господина, по обещанию последнего отстоять его от законного иска. Карамзин писал по этому поводу: "До нас не дошло случаев закабаления вольных людей без их согласия: Судебник Ивана IV определяет за это смертную казнь". Такова, в кратком изложении, характеристика основных положений Судебника 1550 года. Крестьянский выход во второй половине XVI в. и попытки стабилизации экономики
Во второй половине XVI века в России начался серьезный экономический кризис. В среднем к 1582 г. , когда производилась перепись населения, в деревнях не досчитывалось около 40 %. В Новгороде, находившемся в зоне военных действий, потери населения составили 83 %. Крестьяне стали особенно необходимы в связи с сокращением запашек. В целях повышения обороноспособности страны и стабилизации экономики был предпринят ряд мер. Главнейшей из них была организация новой переписи земли для оценки ее состояния. Между тем московское правительство именно из мелких помещиков составляло свое главное войско и потому не могло допустить их обеднения и разорения. Оно должно было вмешаться в борьбу за крестьян еще и по той причине, что “перевоз” крестьян вел к бесчисленным ссорам и жалобам, суды были завалены делами о возвращении увезенных и ушедших крестьян и о взыскании убытков от незаконных “вывозов” и “отказов”. Вот почему стали появляться указы о крестьянах. В 1580 г. по инициативе Ивана IV был созван Собор, на котором основным вопросом был поиск способов помощи государству в борьбе с экономическим кризисом. На этом Соборе была принята не дошедшая до нас уложенная грамота, в которой духовенство согласилось отказаться от расширения своих земельных владений, предоставляя таким образом возможность увеличения наделов служилых людей. В 1584 г. вновь созванный Собор не только подтвердил это решение, но и расширил саму постановку вопроса. Речь шла уже не только о сокращении притока новых земель в монастыри, но и об их податных привилегиях. Теперь церковь должна была платить царские подати и земские разметы “со всеми людьми ровно”, в результате чего в казну поступал значительный земельный фонд, предназначенный в поместную раздачу. Вопрос о крестьянах, без которых земельный фонд безусловно терял всякую ценность, неизбежно сплетался в сложную программу стабилизации положения в России. В 1581 г. начинается новое описание русских земель и временно запрещается (первоначально, вероятно, в отдельных районах) выход крестьян в Юрьев день (“заповедные лета”). В 1592 г. начинается составление новых писцовых книг, которые в дальнейшем рассматривались как официальный документ, прикреплявший крестьян к земле и феодалам, как ее собственникам. Указ 1597 г. О беглых крестьянах
24 ноября 1597 г. впервые в отечественной истории был принят указ о беглых крестьянах. Этим указом устанавливалась пятилетняя давность исков на беглых крестьян. Было указано “давать суд и сыскивать накрепко всякими сыски и по суду и по сыску тех беглых крестьян с женами и детьми и со всеми животы возити назад, где кто жил” [20 Греков Б. Д. , указ. работа, Прил. 24] для тех землевладельцев, у которых крестьяне выбежали за 5 лет. Тем же, чьи крестьяне выбежали за 6, 7, 10 и более лет до 1597 г. , если они “государю царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии не бивали челом, отказывати и суда на тех беглых крестьян и на тех помещиков и вотчинников, за кем они выбежав живут, не давати, а дати суд и сыск в беглых крестьянех, которые до нынешнего 106 году выбежали за 5 лет” [21 Там же, Прил. 24]. Этот пятилетний срок, как и следующие за ним измененные сроки исков на беглых крестьян, называется урочными летами. Факты увеличения урочных лет мы находим в первой половине XVII века: в 1614 г. срок сыска беглых крестьян Троицкого Сергиева монастыря был удлинен до 9 лет; в 1642 г. этот срок был изменен в общегосударственном масштабе до 10 лет, а для вывозных крестьян до 15 лет. Указ, очевидно, говорит только о беглых крестьянах, которые покидали своих землевладельцев “не в срок и без отказу”, то есть не в Юрьев день и без законной явки со стороны крестьянина об уходе, соединенной с обоюдным расчетом крестьянина и землевладельца. Этим указом устанавливалась для иска и возврата беглых временная давность, так сказать, обратная, простиравшаяся только назад, но не ставившая постоянного срока на будущее время. Такая мера была принята с целью прекратить затруднения и беспорядки, возникавшие в судопроизводстве вследствие множества запоздалых исков о беглых крестьянах. Указ не вносил ничего нового в право, а только регулировал судопроизводство о беглых крестьянах. Установление пятилетнего срока для возвращения беглых крестьян, записанных в последние писцовые книги 1592 года, подало мысль многим историкам, что за пять лет до указа 1597 г. , то есть в 1592 году, состоялся общий закон, запретивший крестьянам переход и отменивший Юрьев день. Однако специалист по истории российского права
В. И. Сергеевич считает, что закон Судебника о Юрьевом дне действовал в течение большей части XVI века, и на основании этого закона крестьяне, вышедшие “не по сроку, и без отказу и беспошлинно” возвращались к прежнему землевладельцу – по Судебнику. Однако Сергеевич обращает внимание на то, что в источниках XVII века все вышедшие крестьяне называются беглыми независимо от срока выхода. Это понятие ново, и его источник находится не в правилах Судебника, а в отмене Юрьева дня, не дошедшем до нас законе, который Сергеевич датирует второй половиной восьмидесятых годов XVI века. К сожалению, закона о заповедных годах нет в нашем распоряжении. О его содержании позволяют косвенно судить другие материалы, имеющиеся в нашем распоряжении. Можно утверждать, что 1581 год был первым заповедным годом, так как есть доказательства крестьянских переходов в 1580 году – это ряд писцовых и приходно-расходных книг, преимущественно монастырских. Из других документов, преимущественно судебного характера, можно заключить, что заповедными были годы с 1581 по 1586, 1590, 1592, 1594 и 1595. Указы Бориса Годунова говорят о том, что практика заповедных годов стала правилом, а разрешенный им несколько раз выход считался исключением. Дошедшие до нас документы дают право утверждать, что закон о заповедных годах был известен как временная мера, “до государеву указу”. Что касается района распространения действия этого закона, то едва ли можно сомневаться в том, что он был распространен на все Московское государство. Об этом говорят соображения общего характера и косвенные указания источников. В указе Бориса Годунова о крестьянском выходе
1601 и 1602 гг. говорится: “пожаловали во всем своем государстве от налога и продаж [22 Т. е. учитывая тяжелое положение] велели крестьянам давати выход”. Дальнейшие меры по прекращению крестьянских выходов
После указа 1597 года несколько раз были выдаваемы указы о том, чтобы крупные землевладельцы не возили крестьян из-за мелких и чтобы вообще никто не вывозил крестьян к себе в большом количестве. Этими указами надеялись прекратить столкновения из-за крестьянского вывоза и разорения мелких помещиков крупными владельцами. Незаметно, однако, чтобы указы о крестьянах в чем-либо помогли делу: и после них продолжалось крестьянское передвижение, и по-прежнему поступали жалобы от помещиков на уход и увоз крестьян. Важно было то, что правительство обратило внимание на положение крестьян и стало законом определять отношения крестьян к землевладельцам. Указами о крестьянах в последние годы XVI века московское правительство старалось остановить все еще сильную миграцию крестьянского населения. Итак, заповедные годы стали действовать с 1581 г. на всей территории Московского государства, первоначально в качестве временной меры, однако получившей поддержку землевладельцев и в интересах государства приобретшей длительный характер. Законодательные меры против беглых крестьян завершились указом 9 марта 1607 г. , который впервые попытался вывести крестьянские побеги из области гражданских правонарушений, преследуемых по частному заявлению потерпевшего, превратив их в уголовное преступление, в вопрос государственного порядка: розыск и возврат беглых крестьян независимо от исков землевладельцев он возложил на областную администрацию под страхом тяжкой ответственности за неисполнение этой новой для нее обязанности, а за прием беглых, прежде безнаказанный, назначил сверх вознаграждения потерпевшему землевладельцу большой штраф в пользу казны по 10 рублей за каждый двор или за одинокого крестьянина, а подговоривший к побегу сверх денежной пени подвергался еще торговой казни (кнут). Однако и этот указ допустил давность для исков о беглых крестьянах, только удлиненную до 15 лет. Зато он прямо признал личное, а не поземельное прикрепление владельческих крестьян: тем из них, которые за 15 лет до указа записаны в поземельных описях, в писцовых книгах 1592—1593 гг. , указано “быть за теми, за кем писаны”. Однако указ был понят только в смысле запрещения крестьянских побегов и вывозов, а не как отмена законного выхода крестьян. Крестьянские порядные и после того совершались на прежних условиях; само допущение пятнадцатилетней исковой давности для беглых поддерживало за крестьянскими поземельными договорами характер чисто гражданских отношений. Изменение отношения к крестьянству во время и после Смуты
Хозяйственные потрясения второй половины XVI века и Смута повлекли за собой появление нового отношения к земле и крестьянину. Если раньше землевладельцы воспринимали крестьян как безусловную принадлежность земли, то теперь оказалось, что крестьяне от земли отделимы. В связи с этим изменился и порядок взимания податей. После Смуты стали составляться не писцовые книги, в которых учитывался земельный показатель, а переписные, в основу которых был положен учет количества крестьян, причем не только взрослых работников, но также и детей – будущих работников. Острая нужда в рабочих земледельческих руках заставила землевладельцев обратиться к старинному испытанному средству искать новых рук для сельской работы - в холопстве. Они начали сажать своих дворовых людей на пашню, давать им ссуду, обзаводить их дворами, хозяйством и земельными наделами. При этом с холопом заключали особый договор, который подобно крестьянскому назывался ссудной записью. Так, в среде холопства возник сельский класс, получивший название задворных людей, потому что они селились “за двором” землевладельца.
Задворный укреплялся особым способом: он давал на себя ссудную запись, не только селясь за барским двором с воли, но и при переходе за барский двор из дворового холопства. Таким образом, задворная запись создавала особый вид холопства, служивший переходом от дворовой службы на крестьянскую пашню. Изделье крестьянина было такой же личной работой на господина, как и служба кабального за рост (процент), только последний служил во дворе, а первый работал на двор, “ходил во двор, дворовое дело делал”, как писалось в порядных грамотах. Хозяйственная близость вела и к юридическому сближению. Как скоро в праве установилась мысль, что кабальное обязательство простирается не только на действие, но и на лицо кабального, делая его крепостным, эта мысль настойчиво стала пробивать себе путь в сознание землевладельцев и в их отношение к крестьянам. Такое распространительное понимание крестьянских отношений облегчалось и с холопьей стороны: движение крестьянства в сторону холопства встретилось с противоположным движением холопства в сторону крестьянства. После крестьянина-хлебопашца, исполнявшего работу на барский двор, появляется дворовый, ставший хлебопашцем. Глава 6 ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ ПЕРВЫХ РОМАНОВЫХ
Смута сдвинула с насиженных мест массы старожилого тяглого люда, городского и сельского, и расстроила старые земские миры, круговой порукой обеспечивавшие казне податную исправность. Одной из первых забот правительства новой династии было восстановить эти миры. На земском соборе 1619 г. было постановлено переписать и разобрать тяглых обывателей и при этом беглецов возвратить на старые места жительства, а закладчиков повернуть в тягло. Долго это положение не удавалось реализовать по причине негодности исполнителей, писцов и дозорщиков. Эта неудача вместе с большим московским пожаром 1626 г. , истребившим поземельные описи в столичных приказах, заставила правительство предпринять в 1627—1628 гг. новую общую перепись по более широкому и обдуманному плану. Перепись 1627-1628 гг. и появление крепостной крестьянской записи
Книги переписи 1627—1628 гг. имели полицейско-финансовое назначение привести в известность, систематизировать и укрепить на местах податные силы, которыми могла располагать казна. С этой целью ими пользовались по отношению к крестьянам и впоследствии, после принятия Соборного Уложения. Переписью проверялись действовавшие поземельные отношения между крестьянами и владельцами, разрешались столкновения, спорные случаи; но она не вносила в эти отношения новых норм, не устанавливала отношений там, где их не было, предоставляя это добровольному частному соглашению сторон. Однако “писцовая записка” по месту жительства давала общую основу для соглашений, регулировала их и косвенно их вызывала. Бродячий вольный хлебопашец, застигнутый писцом на земле владельца, куда он забрел для временной “крестьянской пристани” и за ним записанный, волей-неволей рядился к нему в крестьяне на условиях добровольного соглашения и вдвойне укреплялся за ним как этой писцовой, так и порядной записью. Как ни были разнообразны, запутаны и размыты условия крестьянских записей того времени, в них все же можно разглядеть основные нити, из которых сплеталась крестьянская крепость: это была приписка по месту жительства, ссудная задолженность, действие кабального холопства и добровольное соглашение. Первые два элемента были основными источниками крепостного права, дававшими землевладельцу возможность приобрести крепостную власть над крестьянином; вторые два имели служебное значение, как средства действительного приобретения такой власти. В крестьянских договорах можно уловить момент перехода от воли к крепости, и этот момент указывает на его связь с общей переписью 1627 г. Самая ранняя из известных порядных с крепостным обязательством относится к 1627 г. , когда была предпринята перепись. Здесь “старые” крестьяне помещика заключают с ним новый договор с условием от него “не сойти и не сбежать, оставаться крепкими ему во крестьянстве”. Как у старых крестьян, у них были определенные, установившиеся отношения к помещику; может быть, по старожильству они и без того уже были безвыходными сидельцами на своих участках, не могли рассчитаться по полученным когда-то ссудам. В других порядных крестьяне прямо обязываются своему старому помещику быть крепкими “по-прежнему”. Значит, новое крепостное условие было только юридическим закреплением фактически сложившегося положения. Прикрепление к тяглу или к состоянию по месту жительства поднимало вопрос об укреплении крестьянина за владельцем, на земле которого он записан. Готовых норм для этого не было, и их по сходству хозяйственных отношений стали заимствовать из прочих форм - из служилой кабалы или задворной ссудной записи, комбинируя в разных местах различно по добровольному соглашению условия крестьянского тягла и дворовой службы.
К такому смешению разнородных юридических отношений вел перелом, совершавшийся после Смуты в землевладельческом хозяйстве. Прежде предметом сделки между крестьянином-съемщиком и землевладельцем служила земля под условием выделения доли произведений земли или равноценного ей денежного оброка в пользу землевладельца. Ссуда вовлекала в расчет еще и личный крестьянский труд на землевладельца, барщину, как дополнительную повинность за долг, и даже крестьянское имущество, инвентарь, создававшийся с помощью ссуды. После Смуты условия поземельного учета изменились: опустевшая земля упала в цене, а крестьянский труд и барская ссуда подорожали; крестьянин нуждался больше в ссуде, чем в земле; землевладелец искал больше работника, чем арендатора. Этой обоюдной нуждой можно объяснить одну запись 1647 г. ,
когда крестьянская крепость уже упрочилась и из личной превращалась в потомственную: здесь не крестьянин дает обязательство не уходить от помещика, а помещик обязуется не сгонять крестьянина с его места — иначе вольно ему, крестьянину, от помещика “прочь отойти на все четыре стороны”. Та же обоюдная нужда со временем под давлением общей переписи 1627 г. превратила крестьянские порядные из договоров о пользовании господской землей в сделки на обязательный крестьянский труд, а право на труд стало основой власти над личностью. Да и сама перепись была вызвана потребностью казны перенести податное поземельное обложение с пашни на самого хлебопашца. В новом складе хозяйственных отношений стали мешаться прежние юридические состояния: холопы переходили в крестьянство и, наоборот, дворовые принимались за крестьянскую пашню, а пашенные крестьяне делали дворовое дело, и это смешение подготовило почву для окончательного оформления крестьянской крепостной зависимости. Писцовый наказ 1646 г.
В первые десятилетия XVII в. когда уже действовали все экономические условия неволи владельческих крестьян, еще не была найдена юридическая норма, которая закрепила бы эту фактическую неволю, превратив ее в крепостную зависимость. Крестьянин, рядясь с землевладельцем на его землю со ссудой от него, сам отказывался в порядной записи навсегда от права какими-либо способами прекратить принимаемые на себя обязательства. Внесение такого условия в порядную и сообщило ей значение личной крепости. После Смуты срок сыска беглых крестьян был возвращен к
5 годам. При таком коротком сроке беглый легко пропадал для владельца, который не успевал проведать беглеца, чтобы вчинить иск о нем. В 1641 г. дворяне просили царя “отставить урочные лета”, но вместо того была только увеличена исковая давность для беглых крестьян до десяти лет, для вывозных до пятнадцати. В 1645 г. в ответ на повторенное челобитье дворян правительство подтвердило указ 1641 г. Наконец в 1646 г. предпринимая новую общую перепись, оно вняло настойчивым ходатайствам дворянства, и в писцовом наказе этого года было сказано, что “как крестьян и бобылей и дворы их перепишут, и по тем переписным книгам крестьяне и бобыли и их дети, и братья, и племянники будут крепки и без урочных лет”. Это обещание и было исполнено правительством в Уложении 1649 г. , которое узаконило возвращать беглых крестьян по писцовым книгам 1620-х годов и по переписным 1646—1647 гг. “без урочных лет”.
Теперь бессрочно укреплялось за землевладельцами все крестьянское население их земель и с неотделенными членами крестьянских семейств. Личная крестьянская крепость по договору, по ссудной записи, превращалась в потомственное укрепление по закону, по писцовой или переписной книге. Из частного гражданского обязательства рождалась для крестьян новая государственная повинность. Ранее законодательство строило свои нормы, собирая и обобщая отношения, возникавшие из сделок крестьян с землевладельцами. Писцовым наказом 1646 г. оно давало норму, из которой должны были возникнуть новые отношения хозяйственные и юридические. Уложению 1649 г. предстояло их направить и предусмотреть. Принятие Соборного Уложения 1649 года
Начало 17-го столетия характеризуется политическим и экономическим упадком России. В значительной мере этому способствовали войны со Швецией и Польшей, закончившиеся поражением России в 1617 году. После подписания мирного договора в 1617 году со Швецией Россия потеряла часть своих территорий – побережье Финского залива, Карельский перешеек, течение Невы и города на её побережье. Выход России к Балтийскому морю был закрыт. Кроме того, после похода на Москву в 1617-1618 годах польско-литовского войска и подписания перемирия к Польше отошли Смоленская земля и большая часть Северной Украины. Последствия войны, выразившиеся в упадке и разорении хозяйства страны, требовали срочных мер по его восстановлению, но вся тяжесть легла главным образом на черносошенных крестьян и посадских людей. Правительство широко раздает земли дворянам, что приводит к непрерывному росту крепостничества. В первое время, учитывая разорение деревни, правительство несколько уменьшило прямые налоги, зато выросли различного рода чрезвычайные сборы (“пятая деньга”, “десятая деньга”, “казачьи деньги”, “стрелецкие деньги” и т. д. ), большинство которых вводилось почти непрерывно заседавшими Земскими соборами. Однако казна остается пустой и правительство начинает лишать денежного жалования стрельцов, пушкарей, городовых казаков и мелкий чиновный люд, вводится разорительный налог на соль. Многие посадские люди начинают уходить на “белые места” - освобожденные от государственных налогов земли крупных феодалов и монастырей, - эксплуатация же остальной части населения увеличивается. В такой ситуации невозможно было избежать крупных социальных конфликтов и противоречий. 1 июня 1648 года вспыхнуло восстание в Москве
Соляной бунт. Восставшие в течение нескольких дней удерживали город в своих руках, разоряли дома бояр и купцов. Вслед за Москвой летом 1648 года развернулась борьба посадских и мелких служилых людей в Козлове, Курске, Сольвычегорске, Великом Устюге, Воронеже, Нарыме, Томске и других городах страны. Практически на протяжении всего правления царя
Алексея Михайловича (1645-1676 г. ) страна была охвачена мелкими и крупными восстаниями городского населения. Необходимо было укрепить законодательную власть страны, и в начале 1649 года был принят новый свод законов - Соборное Уложение. Если непосредственной причиной создания
Соборного уложения 1649 г. послужило восстание 1648 г. в Москве и обострение классовых и сословных противоречий, то глубинные причины лежали в эволюции социального и политического строя России и процессах консолидации основных классов - сословий того времени: крестьян, холопов, посадских людей и дворян, а также начавшемся переходе от сословно-представительной монархии к абсолютизму. Указанные процессы сопровождались заметным ростом законодательной деятельности, стремлением законодателя подвергнуть правовой регламентации максимальный объем сторон и явлений общественной и государственной жизни. Осенью 1948 г. в Москве открылся Земский собор,
а в январе 1649 г. комиссия Н. И. Одоевского представила собору новый кодекс законов, получивший наименование Соборного Уложения. Как значилось в царском наказе, составители Уложения должны были следовать апостольским правилам и законам “греческих царей” (Византийскому кодексу). Но все же их главная задача состояла в том, чтобы упорядочить законы, изданные в России при новой династии, и вместе с тем удовлетворить требованиям сословий, выдвинутым в дни мятежа в Москве. В отличие от предыдущих рукописных Судебников Уложение было первым печатным сводом законов. Его издали в количестве 2000 экземпляров (огромный тираж по тем временам) и разослали по городам. Уложение 1649 г. служило основным сводом законов России вплоть до 1830 г. и было главным инструментом установления усиления и сохранения доминирующей политической системы. По ходатайству служилых людей “всех городов”
Земский собор принял закон, по которому землевладельцы получали право искать своих крестьян и возвращать их на свои земли без ограничения срока давности. Основной документацией, удостоверяющей принадлежность крестьян землевладельцу были признаны писцовые книги, составленные в 1626 г. “А отдавати беглых крестьян и бобылей из бегов, – значилось в Уложении 1649г. , – по писцовым книгам всяких чинов людем без урочных лет” [23 Приложение № 3, стр. 2]. За время после валовой описи произошла смена поколений.
Но это не имело существенного значения. Дворяне получили возможность вернуть не только крестьянина, записанного в книги, но и его сыновей и внуков. Возврату подлежала вся семья крестьянина вместе со всем нажитым имуществом [24 Приложение № 3, стр. 2]. Уложение впервые вводило суровое наказание (вплоть до торговой казни и тюремного заключения сроком на год) за поселение у себя беглых крестьян. Виновный землевладелец должен был платить по 10 рублей за каждый год укрывательства чужого крестьянина [25 Приложение № 3, стр. 3]. (При расчете исходная оценка составляла 4 рубля “за голову” крестьянина и 5 рублей за “глухой” живот – неописанное имущество крестьянина [26 Приложение № 3, стр. 5]). Соборное Уложение состояло из 25 глав, включавших в себя 967 статей. В нем были систематизированы на более высоком по сравнению с предшествующим законодательством уровне юридической техники правовые нормы, действовавшие и ранее. Кроме того, имелись и новые правовые нормы, появившиеся главным образом под давлением дворянства и чернотяглых посадов. Для удобства главам предшествует подробное оглавление, указывающее содержание глав и статей. Соборное Уложение 1649 года было первым печатным памятником русского права. Само будучи кодексом, исторически и логически оно служит продолжением предшествующих кодексов права - Русской Правды и судебников, знаменуя вместе с тем неизмеримо более высокую ступень права, отвечавшего новой стадии в развитии социально-экономических отношений, политического строя, юридических норм, судоустройства и судопроизводства Русского государства. Как кодекс права, Уложение 1649 г. во многих отношениях отразило тенденции дальнейшего процесса развития феодального общества. В сфере экономики оно закрепило путь образования единой формы феодальной земельной собственности на основе слияния двух ее разновидностей — поместий и вотчин. В социальной сфере Уложение отразило процесс консолидации основных классов — сословий, что привело определенной стабилизации общества и в то же время вызвало обострение классовых противоречий и усиление классовой борьбы, на которую безусловно влияло установление государственной системы крепостничества. Недаром с XVII в. открывается эра крестьянских войн. Правовые особенности Соборного Уложения 1649 г.
Соборное Уложение окончательно сформировало систему государственного крепостного права в России. Для поддержания государственного фонда земель законодатели запретили землевладельцам переводить крестьян с поместных земель на вотчинные [27 Приложение № 3, стр. 6]. По Уложению устанавливались наследственность крепостного состояния и право землевладельца распоряжаться имуществом крепостного крестьянина [28 Приложение № 3, стр. 2]. Землевладельцам запрещалось насильно лишать крестьянина имущества, но долги несостоятельного землевладельца погашались за счет его крестьян и холопов. Соборное Уложение обязывало дворян осуществлять полицейский надзор за крестьянами, собирать с них и вносить в казну подати, отвечать за выполнение ими государственных повинностей. Крестьяне лишались права самостоятельно отстаивать свои интересы в суде. Законодательное признание податной ответственности землевладельцев за своих крестьян было завершающим этапом в юридической постройке крепостной неволи крестьян. В этой норме сошлись интересы казны и землевладельцев, существенно расходившиеся. Частное землевладение стало рассеянной по всему государству полицейско-финансовой агентурой государственного казначейства, из его соперника превратившись в сотрудника. Примирение могло состояться только в ущерб интересам крестьянства. В той первой формации крестьянской крепости, какую закрепило Уложение 1649 г. , она еще не сравнялась с холопьей, по нормам которой строилась. Закон и практика проводили также черты, их разделявшие: крепостной крестьянин оставался казенным тяглецом, сохраняя некоторые признаки гражданской личности; владелец обязан был обзавести крестьянина земельным наделом и земледельческим инвентарем; он не мог быть обезземелен взятием во двор, а поместный и отпуском на волю; его животы (имущество), хотя и находившиеся только в его подневольном обладании, не могли быть у него отняты “насильством”; он мог жаловаться на господские поборы “через силу и грабежом” и по суду возвратить себе насильственный перебор. Плохо выработанный закон помог стереть эти раздельные черты и повел крепостное крестьянство в сторону холопства. В части гражданских дел, касающихся личных имущественных прав, и в уголовных делах крестьяне оставались субъектом права. Крестьянин мог участвовать в процессе в качестве свидетеля, быть участником повального обыска. Уложение 1649 г. включает обширный свод законов холопьего права, составляющий важнейшую часть права феодальной России. Кодекс отразил завершение процесса отмирания прежних категорий холопства и вытеснения их кабальным холопством. А это последнее, будучи также обречено на отмирание в относительно близком будущем, в XVII в. продолжало быть средством мобилизации феодальной системой свободных элементов общества. Вместе с тем кодекс холопьего права был создан в ту пору, когда холопство уже проделало заметный шаг в направлении слияния с крепостным крестьянством. И все же доминирующей оставалась линия Уложения на консолидацию холопьего сословия, на укрепление его сословных рамок в эпоху наибольшей консолидации основных классов-сословий феодального общества. Этим определялось обособленное положение кабальных холопов, продолжавших играть важную роль в социальной структуре общества. Уложение закрепляло права и привилегии господствующего класса феодалов под эгидой дворянства. Интересы дворянства сыграли важную роль в формировании многих законов относительно землевладения, крестьянства, судопроизводства. Еще В. О. Ключевский отметил, что в Уложении “главное внимание обращено на дворянство, как на господствующий военно-служилый и землевладельческий класс: без малого половина всех статей Уложения прямо или косвенно касается его интересов и отношений. Здесь, как и в других своих частях, Уложение старается удержаться на почве действительности” [29 Тихомиров М. Н. , Елифанов П. П. Соборное Уложение 1649 года. – М. , 1961, с. 5-7. ] .
Уложением узаконена целая система документальных оснований крепостной зависимости и сыска беглых крестьян. В то же время признание экономической связи феодального владения с крестьянским хозяйством нашло выражение в защите законом имущества и жизни крестьянина от произвола феодала. Соборное Уложение 1649 г. во многих отношениях отличается от предшествующих ему законодательных памятников. Судебники XV-XVI вв. представляли собой свод постановлений преимущественно процедурного, процессуального свойства. Уложение 1649 г. значительно превосходит предшествующие памятники русского права прежде всего своим содержанием, широтой охвата различных сторон действительности того времени - экономики, форм землевладения, классово-сословного строя, положения зависимых и независимых слоев населения, государственно-политического строя, судопроизводства, материального, процессуального и уголовного прав. Второе отличие - структурное. В Уложении дана довольно определенная систематизация норм права по предметам, которые расположены таким образом, что легко могут быть объединены по разновидностям права – государственное, военное, правовое положение отдельных категорий населения, поместное и вотчинное, судопроизводство, гражданские правонарушения и уголовные преступления. Третье отличие, как прямое следствие первых двух, состоит в неизмеримо большом объеме Уложения в сравнении с другими памятниками. Наконец, Уложению принадлежит особая роль в развитии русского права вообще. И Русская Правда, и судебники прекратили свое существование, оказав на Уложение в сравнении с другими его источниками (например, указными книгами приказов) довольно скромное влияние, Уложение же как действующий кодекс, хотя и дополняемое многими новыми установлениями, просуществовало свыше двухсот лет [30 Карганов В. Соборное Уложение // Человек и закон, 1979, №11, с. 18-19. ] . ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, мы рассмотрели в общих чертах процесс становления крепостничества на Руси. Поместная система подготовила коренную перемену в судьбе крестьянства. До конца XVI века крестьяне были вольными хлебопашцами, пользовавшиеся правами свободного перехода с одного участка на другой, от одного землевладельца к другому. Но эти переходы создавали большие неудобства как для общественного порядка, так и для государственного хозяйства и особенно для хозяйства мелких служилых - землевладельцев, у которых богатые вотчинники и помещики сманивали крестьян, оставляя их без рабочих рук, а следовательно, без средств исправно отбывать государственную службу. Вследствие этих затруднений правительство царя Федора издало указ, отменивший право крестьянского выхода, лишивший крестьян возможности покидать занятые ими земли. В XVII в. завершается процесс установления крепостничества. Он связан со Смутой начала века и последующим восстановительным периодом 20—50-х гг. Вся история Московского государства в XVII столетии развивается в прямой зависимости от того, что произошло в смутную эпоху. Страшное разорение страны в Смуту создало для московского правительства ряд финансовых затруднений, которые обуславливали всю его внутреннюю политику и вызвали окончательное прикрепление посадского и сельского населения. Законодательство начала XVII века было направлено против невыгодных для государства последствий права выхода крестьян: Оно старалось прекратить переход крестьян в нетяглое состояние, в холопство, разрешенный Судебником 1550. Перейдя из крестьян в холопы, крестьянин переставал платить подати, уменьшая этим и без того скудные в Смутное время и после него поступления в казну. Оно пыталось уничтожить игру в крестьян, какую вели крупные землевладельцы, сманивая их с земель казенных крестьянских обществ или мелких землевладельцев (что также уменьшало поступления в казну и разоряло мелких землевладельцев – основу вооруженных сил страны). По искам землевладельцев оно преследовало незаконные побеги крестьян, нарушавшие право собственности землевладельцев. Однако законодательство до середины XVII в.
не устанавливало крепостного права. Крестьян государственных и дворцовых оно прикрепляло к земле или к сельским обществам по полицейско-фискальным соображениям, обеспечивая их податную исправность и тем самым облегчая действие круговой поруки. Крестьян владельческих оно не прикрепляло к земле и не лишало права выхода, то есть не прикрепляло прямо и безусловно к самим владельцам. Но право выхода и без того уже очень редко действовало в своем первоначальном, чистом виде: уже в XVI в. под действием ссудной практики оно начало принимать формы, более или менее его искажавшие. Законодательство имело в виду только эти формы вырождения крестьянского права, следило за их развитием и против каждой ставило поправку с целью предупредить вред, каким она грозила казне или общественному порядку. Вследствие неоплатной задолженности крестьян при усилении переселенческого движения учащались крестьянские побеги и затруднялись иски о беглых: усиливая меры против беглых и их приема, правительство законами об исковой давности старалось упростить и упорядочить иски и споры из-за беглых. Право вывоза вызывало беспорядки и запутанные тяжбы между землевладельцами: вывоз был стеснен чиновной классификацией отказчиков и согласием владельца, у которого отказывали крестьян. Судебник 1550 года дозволял крестьянину продаваться с пашни в холопство, лишая казну податного плательщика, указы 1602 и 1606 гг. установили безвыходность тяглого крестьянского состояния. Так крестьянин, числясь по закону вольным с правом выхода, на деле не мог уйти ни с отказом, ни без отказа, не мог по своей воле ни переменить владельца посредством выхода, ни даже переменить звания посредством отказа от своей свободы. Соборное Уложение 1649 г. , составленное с учетом накопленного опыта, закрепило это положение юридически. Завершив юридическое оформление крепостной зависимости, оно одновременно стремилось замкнуть крестьянство в сословных рамках, запрещало переход в другие сословия, законодательно в какой-то мере ограждая от своеволия феодалов. Это обеспечивало для того периода устойчивое равновесие и функционирование всей феодально-крепостнической системы. При рассмотрении вопроса о закреплении крепостничества нужно учитывать, что особенности геополитического положения России и православное понимание сословных обязанностей как формы религиозного служения, спасения души привело к тому, что все население несло всеобщую государственную повинность: дворяне — лично, а крестьяне и горожане через налоги на содержание войска, администрации, царя. Роль крепостничества в России оценивается неоднозначно. Оно помогало государству в восстановлении и подъеме производительных сил, регулировании процесса колонизации огромной территории и решении внешнеполитических задач, но при этом консервировало неэффективные социально-экономические отношения. Одни исследователи считают, что перед Россией в XVI в. была альтернатива развития, минуя крепостное право (Н. Е. Носов), другие оценивают XVI—XVII вв. как расцвет
крепостничества, третьи — как последний резерв клонящегося к “нисходящей” фазе феодализма.
Были ли другие пути развития России, минуя крепостное право? Предположения “если бы…” всегда заманчивы. Но история, как было сказано, не терпит сослагательного наклонения, поэтому оставим этот вопрос тем теоретикам, которые находят удовольствие в бесплодных спекуляциях. БИБЛИОГРАФИЯ Памятники русского права - М. , 1959
Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период - М. , 1990. Развитие русского права в XV – первой половине XVII вв. / Отв. ред. Нерсесянц В. С. – М. , 1986 Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права - Ростов-на-Дону, 1995 Греков Б. Д. Главнейшие этапы с истории крепостного права с России - М. -Л. , 1940 Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века - М. -Л. , 1946 Золотухина Н. М. Развитие русской средневековой политико-правовой мысли - М. , 1985 Карамзин Н. М. История государства Российского - Ростов-на-Дону, 1994 Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России - М. , 1985 Корецкий В. И. История русского летописания второй половины XVI – начала XVII века - М. , 1986 Маньков А. Г. Законодательство и право России второй половины XVII века - СПб. , 1998 Маньков А. Г. Уложение 1649 г. – кодекс феодального права России - Л. , 1980 Татищев В. Н. Избранные произведения - Л. , 1979 Татищев В. Н. История Российская - М. -Л. , 1962 – 1968 Тихомиров М. Н. , Елифанов П. П. Соборное Уложение 1649 г. - М. , 1961
Карганов В. Соборное Уложение // Человек и закон, 1979, №11 Юткин А. Судебник Ивана III – первый кодифицированный правовой акт на Руси // Российская юстиция, 1997, №7 Соловьев С. М. История России с древнейших времен - http: //www. kulichki. com/inkwell/text/special/history/soloviev/solovlec. htm Ключевский В. О. Курс русской истории - http: //www. kulichki. com/inkwell/text/special/history/kluch/kluchlec. htm 1. РУССКАЯ ПРАВДА В КРАТКОЙ РЕДАКЦИИ *
1. Убьет муж мужа, то мстит брат за брата, или сын за отца, или сын брата, или сын сестры; если не будет никто мстить, то 40 гривен за убитого. Если убитый - русин, или гридин, или купец, или ябедник, или мечник, или же изгой, или Словении, то 40 гривен уплатить за него. 2. Если кто будет избит до крови или до синяков, то ему не надо искать свидетеля, если же не будет на нем никаких следов (побоев), то пусть приведет свидетеля, а если он не может (привести свидетеля), то делу конец. Если (потерпевший) не может отомстить за себя, то пусть возьмет с виновного за обиду 3 гривны, и плату лекарю. 3. Если кто кого-либо ударит палкой, жердью, ладонью, чашей, рогом или тылом оружия, платить 12 гривен. Если потерпевший не настигнет того (обидчика), то платить, и этим дело кончается. 4. Если ударить мечом, не вынув его из ножен, или рукоятью меча, то 12 гривен за обиду. 5. Если же ударит по руке, и отпадет рука, или отсохнет, то 40 гривен, а если (ударит по ноге), а нога останется цела, но начнет хромать, тоща мстят дети (потерпевшего). 6. Если кто отсечет какой-либо палец, то платит 3 гривны за обиду. 7. А за усы 12 гривен, за бороду 12 гривен. 8. Если кто вынет меч, а не ударит, то тот платит гривну.
9. Если пихнет муж мужа от себя или к себе - 3 гривны, - если на суд приведет двух свидетелей. А если это будет варяг или колбяг, то вдет к присяге. 10. Если холоп бежит и скроется у варяга или у колбяга, а они его в течение трех дней не выведут, а обнаружат на третий день, то господину отобрать своего холопа, а 3 гривны за обиду. 11. Если кто поедет на чужом коне без спросу, то уплатить 3 гривны. 12. Если кто возмет чужого коня, оружие или одежду, а владелец опознает пропавшего в своей общине, то ему взять свое, а 3 гривны за обиду. 13. Если кто опознает у кого-либо (свою пропавшую вещь), то ее не берет, не говори ему - это мое, но скажи ему так: пойди на свод, где ты ее взял. Если тот не пойдет, то пусть (представит) поручителя в течение 5 дней. 14. Если кто будет взыскивать с другого деньги, а тот станет отказываться, то идти ему на суд 12 человек. И если он, обманывая, не отдавал, то истцу можно (взять) свои деньги, а за обиду 3 гривны. 15. Если кто, опознав холопа, захочет его взять, то господину холопа вести к тому, у кого холоп был куплен, а тот пусть ведет к другому продавцу, и когда дойдет до третьего, то скажи третьему: отдай мне своего холопа, а ты ищи своих денег при свидетеле. 16. Если холоп ударит свободного мужа и убежит в хоромы своего господина и тот начнет его не выдавать, то холопа взять и господин платит за него 12 гривен, а затем, где холопа застанет тот ударенный человек, пусть бьет его. 17. А если кто сломает копье, щит или испортит одежду, и испортивший захочет удержать у себя, то взять с него деньгами; а если тот, кто испортил, начнет настаивать (на возвращении испорченной вещи), платить деньгами, сколько стоит вещь. Правда, уставленная для Русской земли, когда собрались князья Изяслав, Всеволод, Святослав и мужи их Коснячко, Перенег, Никифор Киевлянин, Чудин, Микула. 18. Если убьют огнищанина умышленно, то убийце платить за него 80 гривен, а люди не платят; а за княжеского подъездного 80 гривен. 19. А если убьют огнищанина по-разбойничьи, а убийцу люди не ищут, то виру платит та вервь, где найден убитый. 20. Если убьют огнищанина у клети, у коня, или у стада, или во время крахи коровы, то убить его, как пса; тот же закон и для тиуна. 21. А за княжеского тиуна 80 гривен, а за старшего конюха при стаде также 80 гривен, как постановил Изяслав, когда дорогобужцы убили его конюха. 22. За княжеского сельского старосту или за полевого старосту платить 12 гривен, а за княжеского рядовича 5 гривен. 23. А за убитого смерда или холопа 5 гривен.
24. Если убита рабыня-кормилица или кормилец, то 12 гривен. 25. А за княжеского коня, если тот с пятном, 3 гривны, а за коня смерда 2 гривны. 26. За кобылу 60 резан, за вола гривну, за корову 40 резан, за трехлетнюю корову 15 кун, за годовалую полгривны, за теленка 5 резан, за ягненка ногата, за барана ногата. 27. А если уведет чужого раба или рабыню, то он платит за обиду 12 гривен. 28. Если придет муж в крови или в синяках, то ему не надо искать свидетеля. 46 29. А кто украдет коня или вола, или обкрадет клеть, если он был один, то он платит гривну и 30 резан; если же их было и 10, то каждый из них платит по 3 гривны и по 30 резан. 30. А за княжескую борть 3 гривны, если выжгут или разломают. 31. За истязание смерда, без княжеского повеления, за обиду 3 гривны. 32. А за огнищанина, тиуна или мечника 12 гривен.
33. А кто распашет полевую межу или испортит межевой знак, то за обиду 12 гривен. 34. А кто украдет ладью, то за ладью платить 30 резан (владельцу) и 60 резан продажи. 35. А за голубя и курицу 9 кун.
36. А за утку, гуся, журавля и за лебедя платить 30 резан, а 60 резан продажи. 37. А если украдут чужого пса, или ястреба, или сокола, то за обиду 3 гривны. 38. Если убьют вора на своем дворе, или у клети, или у хлева, то тот убит, если же вора додержат до рассвета, то привести его на княжеский двор, а если его убьют, а люди видели вора связанным, то платить да него. 39. Если украдут сено, то платить 9 кун, а за дрова 9 кун.
40. Если украдут овцу, или козу, или свинью, а 10 воров одну овцу украли, пусть каждый уплатит по 60 резан продажи. 41. А тот, кто схватил вора, получает 10 резан, от 3 гривен мечнику 15 кун, за десятину 15 кун, а князю 3 гривны. А из 12 гривен поймавшему вора 70 кун, а в десятину 2 гривны, а князю 10 гривен. 42. А вот вирный устав: вирнику взять на неделю 7 ведер солоду, также баpaна или полтуши мяса, или 2 ногаты, а в среду резану за три сыра, в пятницу так. же; а хлеба и пшена, сколько смогут съесть, а кур по две на день. А 4 коня поставить и давать им корма сколько смогут съесть. А вирнику взять 60 гривен и 10 резан и 12 вевериц, а сперва гривну. А если случится пост - давать вирнику рыбу, и взять ему за рыбу 7 резан. Всех тех денег 15 кун за неделю, а муки давать сколько смогут съесть, пока вирники соберут виры. Вот тебе устав Ярослава. 43. А вот устав мостникам: если замостят мост, то брать за работу ногату, а от каждого устоя моста по ногате; если же ветхий мост починить несколькими дочками, 3-мя, 4-мя или 5-ю, то также.
(Тихомиров М. Н. Пособие по изучению Русской Правды М. , 1953. С. 75-86. ) 2. ПРОСТРАННАЯ РЕДАКЦИЯ РУССКОЙ ПРАВДЫ (По Троицкому списку второй половины XV в. )** Суд Ярослава Владимеричь, Правда Руськая
1. Убьет муж мужа, то мстит брат за брата, или сын за отца, или двоюродный брат, или племянник; если не будет никто мстить, то 80 гривен за убитого, если будет княжеский муж или княжеский управитель; если будет русин, или гридь, или купец, или боярский управитель, или мечник, или изгой, или словенин, то 40 гривен за убитого. 2. После смерти Ярослава еще раз собрались сыновья его Изяслав, Святослав и Всеволод и их мужи Коснячко, Перенег, Никифор и заменили кровную месть денежным штрафом; а все остальное сыновья его установили, как судил Ярослав. О убийстве
3. Аже кто убиеть княжа мужа в разбои, а головника не ищуть, то виревную платити, в чьей же верви голова лежить, то 80 гривен; паки ли людин, то 40 гривень. Перевод. 3. Если кто убьет княжеского мужа, как разбойник, а (члены верви) убийцу не ищут, то виру за него в размере 80 гривен платить той верви, на земле которой будет обнаружен убитый; в случае убийства людина платать виру (князю) в 40 гривен. 4. Которая ли вервь начнеть платити дикую веру, колико леть заплатить ту виру, зане же безъ головника имь платити. Будеть ли головникъ ихъ въ верви, то зань к нимь прикладываеть, того же деля имъ помагати головнику, любо си дикую веру; но оплати имъ во обчи 40 гривень, а головничьство самому головнику; а въ 40 гривень ему заплатити ис дружины свою часть. Но оже будеть убилъ или въ сваде или в пиру явлено, то тако ему платити по верви ныне, иже ся прикладывають вирою. Перевод. 4. Если вервь начнет платить дикую виру (когда убийца не обнаружен), то ей предоставляется рассрочка на несколько лет, потому что им (членам верви) приходится расплачиваться без убийцы. Но если убийца находится в верви, то она должна помочь ему, так как он вкладывает свою долю в дикую виру. Но платить им (членам верви) общими силами только 40 гривен, а головничество платить самому убийце, внося свою часть и в уплачиваемые вервью 40 гривен. Но так платить по верви, если в ней вкладываются в (общую) виру, в тех случаях, когда виновный убил (человека) в ссоре (драке) или открыто в пиру. Оже станеть без вины на разбои
5. Будеть ли сталь на разбои безъ всякая свады, то за разбойника люди не платять, но выдадять и всего съ женою и с детми на потокъ и на разрабление. Перевод. 5. Если кто станет на разбой без повода. Кто же стал на разбой без свады, убил человека умышленно, по-разбойничьи, то люди за него не платят, но должны выдать его с женой и детьми на поток и на разграбление. 6. Аже кто не вложиться в дикую веру, тому людье не помогають, но самъ платить. Перевод. 6. Если кто (из членов верви) не внесет свою долю в дикую виру, тому люди не должны помогать, но он сам платит. 7. А се покони вирнии были при Ярославе: вирнику взята 7 ведерь солоду на неделю, же овень, любо полоть, любо 2 ногате; а в середу куна же сырь, а в пятницю тако же; а курь по двою ему на день; а хлебовь 7 на неделю; а пшена 7 уборковь, а гороху 7 уборковь, а соли 7 голважень; то то вирнику со отро-комь; а кони 4, конемь на роть сути овесь; вирнику 8 гривень, а 10 кунь перекладная, а метелнику 12 векшии, а съсадная гривна. Аже будеть вира во 80 гривень; то вирнику 16 гривень и 10 кунь и 12 векши, а переди съсадная гривна, а за голову 3 гривны. Перевод. 7. Таков устав вирнику князя Ярослава: вирник (находясь на территории общины) имеет право взять 7 ведер солоду на неделю, барана или тушу говядины, или (вместо них) 2 ногаты деньгами, а по средам и пятницам куну денег и сыр; кур ему брать по две на день, хлебов 7 на неделю, а пшена и гороха по 7 уборков, а соли 7 голважен - все это ему вместе с отроком; поставить ему 4 коня, а кормить их овсом (досыта); (при вире в 40 гривен) вирник берет себе 8 гривен и 10 кун перекладной (пошлины), а метельник 12 векш, при выезде гривну, а если будет взиматься вира в 80 гривен, то вирник получает 16 гривен 10 кун и 12 векш, а при выезде гривну, за каждого убитого 3 гривны. О княжи муже
9. Аже въ княжи отроци, или в конюсе, или в поваре, то 40 гривень. Перевод. 9. За убийство княжеских отрока, конюха или повара платить 40 гривен. 10. А за тивунь за огнищныи, и за конюший, то 80 гривень.
Перевод. 10. За убийство тиуна огнищного или конюшего платить 80 гривен. 11. А в сельскомь тивуне княже или в ратаинемь, то 12 гривень. А за рядовича 5 гривень. Тако же и за боярескъ. Перевод. II. А за сельского или пахотного тиуна платить 12 гривен. А за рядовича 5 гривен. Также и за боярских. 12. А за ремественика и за ремественицю, то 12 гривень. 13. А за смердии холопь 5 гривень, а за робу 6 гривень.
Перевод. 13. А за смердьего холопа платить 5 гривен, а за робу 6 гривен. Роба стоит больше, поскольку дает феодалу "приплод". Такой же "урок" за холопа 5 1ривен, а за робу б 1ривен назначала ст. 106. 14. А за кормилця 12, тако же и за корми(ли)цю, хотя си буди холопь, хотя си роба. (.... ) Перевод. 14. А за кормильца и кормилицу платить по 12 гривен, хотя тот холоп и та роба. 17. Искавше ли послуха не налезуть, а истьця начнеть головою клепати, то имъ правду железо. Тако же и во всех тяжахъ, в татбе и в поклепе; оже ли не будеть лиця, то тогда дати ему железо из неволи до полугривны золота; аже ли мне то на воду, оли то до дву гривень; аже мене, то роте ему ити по свое куны. (.... ) Перевод. 17. Если ответчика обвиняют в убийстве, а свидетелей тяжущиеся не найдут, то подвергнуть их испытанию (раскаленным) железом. Так поступать и во всех тяжбах, в воровстве (или в другом) обвинении; если (обвинитель) не предъявит поличного, а сумма иска составляет до полугривны золотом, то подвергнуть его испытанию железом в неволю; если же сумма иска меньше, до двух гривен (серебра), то подвергнуть его испытанию водой; если же иск еще меньше, то пусть он для получения своих денег принесет клятву. Славяне (русины) знали также и такую форму "божьего суда", как состязание мечами: кто одержит верх над своим противником, в пользу того ре- шается спор. "Уставь Володимерь Всеволодича"
48. Володимерь Всеволодичь, по Святополце, созва дружину свою на Берестовемь: Ратибора Киевьского тысячьского, Прокопью Белогородьского тысячьского, Станислава Переяславльского тысячьского, Нажира, Мирослава, Иванка Чюдиновича Олгова мужа, и уставили до третьего реза, оже емлеть в треть куны; аже кто возметь два реза, то то ему исто; паки ли возметь три резы, то иста ему не взята. Перевод. 48. (Князь) Владимир Всеволодович (Мономах), после смерти (князя) Святополка, созвал дружину свою в Берестове: Ратибора Киевского тысяцкого, Прокопья Белгородского тысяцкого, Станислава Переяславского тысяцкого, Нажира, Мирослава, Ивана Чюдиновича боярина (мужа) Олегова (князя черниговского Олега Святославича), и постановили - брать проценты только до третьего платежа, если заимодавец берет деньги "в треть"; если кто возьмет с должника два (третных) реза, то может взыскать и основную сумму долга; а кто возьмет три реза, тот не должен требовать возвращения основной суммы долга. 49. Аже кто емлеть по 10 кунь от лета на гривну, то того не отметати. (.... ) Перевод. 49. Если же (ростовщик) взимает (с должника) по 10 кун за год с гривны, то это не запрещается. Считая в гривне 50 кун = 20% годовых. Аже закупь бежит
52. Аже закупь бежить от господы, то обель; вдеть ли искать кунь, а явлено ходить, или ко князю или к судиям бежить обвды деля своего господина, то про то не робять его, но дати ему правду. (.... ) Перевод. 52. Если закуп убежит от господина (не расплатившись с ним за ссуду), то становится полным холопом; если же он пойдет искать денег с разрешения господина или побежит к князю и его судьям с жалобой на обиду со стороны своего господина, то за это его нельзя делать холопом, но следует дать ему суд. О закупе
57. Аже закупь выведеть что, то господинь в нем; но оже кде и налезуть, то преди заплатить господинь его конь или что будеть ино взял-ь, ему холопь обелныи; и паки ли господинь не хотети пачнеть платити за нь, а продасть и, отдасть же переди или за конь, или за воль или за товарь, что будеть чюжего взяль, а прокъ ему самому взята себе. (.... ) Перевод. 57. Если закуп украдет что-либо, господин может поступить с ним по своей воле: либо, после того как закупа поймают, заплатит (потерпевшему) за коня ими иное (имущество), украденное закупом, и превращает его в своего холопа; либо, если господин не захочет расплачиваться за закупа, то пусть продаст его, и отдав сначала потерпевшему за украденного коня или вола или за товар, остаток берет себе. В любом случае закуп становился холопом, так же как при побеге от господина (ст. 52). О послушьстве
59. А послушьства на холопа не складають, но оже не будеть свободного, то по нужи сложити на боярьска тивуна, а на инех не складывати. А в мале тяже по нужи възложити на закупа. (.... ) Перевод. 59. О свидетельстве (на суде). Холоп не может быть свидетелем на суде, но если не будет свободного (свидетеля), то в крайнем случае можно положиться на свидетельство боярского тиуна, но не других (холопов). А в малых тяжбах по нужде (при отсутствии свободных свидетелей) свидетелем может быть закуп. 65. Аже межю перетнеть бортьную, или ролеиную разореть, или дворную тыномь перегородить межю, то 12 гривень продажи. (.... ) Перевод. 65. Если кто испортит бортную, пли перепишет пахотную, или перегородит тыном дворную межу, должен заплатить 12 гривен продажи (князю). 69. Аже пчелы выдереть, то 3 гривны продаже, а за мед, аже будеть пчелы не лажены, то 10 кунь; будеть ли олекъ, то 5 кунь. (.... ) Перевод. 69. Если кто вытащит (похитит) пчел (из улья), должен заплатить 3 гривны продажи (князю), а за мед (владельцу улья), если (при воровстве) все соты были целы, - 10 кун, а если взят только олек, то 5 кун. О смерде
71. Аже смердь мучить смерда без княжа слова, то 3 гривны продажи, а за муку гривна кунь. Перевод. 71. Если смерд подвергнет муке смерда без княжеского суда, то заплатит 3 гривны продажи (князю) и потерпевшему за муку гривну денег. 72. Аже огнищанина мучить, то 12 гривень продаже, а за муку гривна. (.... ) Перевод. 72. За истязание же огнищанина платить 12 гривен продажи и гривну (потерпевшему) за муку. О гумне
79. Axe зажгуть гумно, то на потокъ, на грабежь домь его, переди пагубу исплатившю, а вь проце князю поточити и; тако же, аже кто дворь зажьжеть. Перевод. 79. Если сожгут гумно, то дом виновного отдать на поток и на грабеж, взыскав сначала убытки, а за остаток (невзысканного) князю заточить его; так поступать и с теми, кто двор подожжет. 80. А кто пакощами конь порежеть или скотину, продаже 12 гривень, а пагубу господину урокъ платити. (.... ) Перевод. 80. А кто преднамеренно порежет коня или (другую) скотину, заплатит 12 гривен продажи и возместит убытки господину (владельцу) погубленного. Аже умреть смердъ
85. Аже смердъ умреть, то заднивдо князю; аже будуть дщери у него дома, то даяти часть на не; аже будуть за мужем, то не даяти части им. Перевод. 85. Если смерд умрет (не оставив сыновей), то задница вдет князю; если после него останутся незамужние дочери, то выделить (часть имущества) им; если же дочери замужние, то им не давать части наследства. О заднице боярьстеи и о дружьнеи
86. Аже в боярехъ любо в дружине, то за князя задниця не вдеть, но оже не будеть сыновъ, а дчери возмуть. (.... ) Перевод. 86. Если умрет боярин или дружинник, то их имущество не вдет князю, но если у них не будет сыновей, то наследство получат их дочери. О холопьстве
102. Холопьство обелное трое: оже кто хотя купить до полу гривны, а послухи поставить, а ногату дасть перед самемь холопомь. Перевод. 102. Холопство обельное троякого вида: если кто купит (поступающего в холопы) до полгривны в присутствии свидетелей (сделки) и ногату (княжескому судье) заплатит перед самим холопом. 103. А второе холопьство: поиметь робу без ряду, поиметь ли с рядомь, то како ся будеть рядилъ, на том же стоить. Перевод. 103. А второе холопство: кто женится на рабе без договора (с ее владельцем), а если с договором (рядом), то как договорились, так и будет. 104. А се третьее холопьство: тивуньство без ряду или привяжеть ключь к себе без ряду, с рядомь ли, то како ся будеть рядиль, на том же стоить. Перевод. 104. А вот третье холопство: кто поступит в тиуны или в ключники (господина) без договора с ним, если же с договором, на том и стоять. 105. А въ даче не холопъ, ни по хлебе роботять, ни по придатъце, но оже не доходять года, то ворочати ему милость; отходить ли, то не виновать есть. Перевод. 105. А за ссуду хлебом с любым придатком человек не становится холопом, но если он не отработает долга (в течение условленного срока), то обязан возвратить полученное; если же отработает, то ничем больше не обязан. Статьи 102-104 о холопах в отличие от ст. 52 и 57, где говорится о насильной продаже в холопы беглого закупа или закупа-вора, перечисляют законные основания и процедуру "добровольного" поступления в холопы разорившихся смердов или горожан, толкаемых на этот шаг крайней чуждой, угрозой голодной смерти человека и его семьи. Русская Правда назначала цену "за холопа 5 гривен, а за робу 6 гривен" (ст. 13, 106). Цена же раба-пленного, считавшегося на Руси, как и в других странах в ту эпоху, военной добычей, законом не регламентировалась, а устанавливалась по соглашению продавца и покупателя. Рабов-пленных не только продавали, но и дарили. В 955 г. князь Игорь, "утвердив мир с греки", отпустил византийских послов и одарил их "скорою и челядью и воском". Виновный в убийстве чужого холопа не нес уголовной ответственности, а возмещал лишь господину его стоимость (5 гривен за рядового, 12 гривен за ремесленного и т. д. ). Убийство господином собственного холопа не считалось преступлением. В то же время пути, которыми человек попадал в рабство, особенно случаи самопродажи разорившегося человека, способы эксплуатации отличают холопов от патриархальных рабов - "челядинов" - прежнего времени, массу которых составляли военнопленные ("ополонишася челядью"). и отражают более высокую ступень имущественного и социального неравенства. Теперь холоп не чужеземец, а "свой", славянский общинник, горожанин или сельчанин, вынужденный материальными обстоятельствами идти в кабалу к богатому феодалу или купцу, чтобы спасти себя и свою семью от гибели. Жестокая эксплуатация, бесправное положение были причиной побегов холопов от своих господ.
(Тихомиров М. Н. Пособие для изучения Русской Правды. М. , 1953. С. 87-112. ) * Печатается по кн. : Хрестоматия по истории СССР с древнейших времен до конца XV века / Пер. М. Н. Тихомирова. М. , 1960. С. 202-205. **Печатается по кн. : Хрестоматия по истории СССР с древнейших времен до 1861 года / Сост. - П. П. Епифанов и О. П. Епифанова. М. , 1987. c. 48-63. http: //www. pereplet. ru/XPOHOC/dokum/pravda72. html СУДЕБНИК 1497 г. О КРЕСТЬЯНАХ И ХОЛОПАХ.
"Лета 7006-го месяца септемвриа уложил князь великий Иван Васильевич всея Руси с детми своими и с бояры п суде как судити бояром и околничим.... Статья 57. О христианском отказе. А христианом отказыватися из волости, ис села в село, один срок в году, за неделю до Юрьева дни осеннего и неделю после Юрьева дни осеннего. Дворы пожилые платят в полех за двое публь. а в лесех полтина. А которой христианин поживет за ким год да пойдет прочь, и он платит четверть двора, а два года поживет да поидеть прочь, и он полдвора платит; а три годы поживет, а пойдет прочь, и он платит три четверти двора, а четыре годы поживет, и он весь Двор платит. (.... ) Статья 62. О межах. А кто сореть межу или грани ссечет из великого князя земли боярина и манастыря, или боярской и монастырской у великого князя земли, или боярской или монастырской у боярина или боярской у монастыря и кто межу сорал или грани ссек, ино того бити кнутием, да исцу взяти на нем рубль. А христиане промежу себя в одной волости или в селе кто у кого межу переорет или перекосит, ино волостелем или поселскому имати на том за по два алтына и за рану присудят, посмотря по человеку и по ране и по рассуждению. (.... ) Статья 66. О полной грамоте. По полной грамоте холоп. По тиуньству и по ключю по сельскому холоп з докладом и без докладу, и с женою и с детми, которые у одного государя; а которые его дети у иного или себе учнут жиги, то не холопи; а по городцкому ключю не холоп; по робе холоп, по холопе роба, приданой холоп, по духовной холоп. Судебники XV-XVI веков. М. -Л. , 1952. С. 27. 168-170... http: //www. pereplet. ru/XPOHOC/dokum/sudeb1497. html СУДЕБНИК 1550 г.
Лета 7058 июня царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси [с] своею братьею и з бояры сесь Судебник уложил; как судити бояром, и околничим, и дворецким, и казначеем, и дьяком, и всяким приказным людем, и по городом намесником, и по волостем волостелем, и тиуном и всяким судьям. 1. Суд царя и великого князя судит боаром, и околничим, и дворецким, и казначеем, и дьяком. А судом не дружыги и не мстити никому, и посулу в суде не имати; також и всякому судье посулов в суде не имати. 2. А которой боярин, или дворецкой, или казначей, или дьак просудится, а обвинит кого не по суду безхитростно, или список подпишет и правую грамоту даст, а обыщется то в правду, и боярину, и дворецкому, и околничему, и казначею, и диаку в том пени нет; а истцом суд з головы, а взятое отдати. 3. А которой боярин, или дворецкой, или казначей, или дьяк в суде посул возмет и обвинит не по суду а обыщется то в правду, и на том боярине, или на дворецком, или на казначеи, или на дьяке взята исцов иск, а пошлины царя и великого князя, и езд, и правда, и пересуд, и хоженое, и правой десяток и пожелезное взята втрое, а в пене что государь укажет. 4. А которой дьяк список нарядит или дело запишет не по суду, не так, как на суде было, без боярьского, или без дворецкого, или без казначеева ведома, а обыщется то в правду, что он от того посул взял, и на том дьаке взята перед боярином вполы да кинута его в тюрму. 5. Подьачей, которой запишет не по суду для посула без дьячего приказу, и того подьячего казнита торговою казнью, бита кнутьем. (.... ) 8. А имата боарину, и дворецкому, и казначею и дьяку в суде от рублевого дела на виноватом поциин, кто будет виноват, ищея или ответчик, и боярину, или дворецкому, или казначею на виноватом одиннатцать денег, а дьяку семь денег, а подьячему две денги; а будет дело выше рубля и ниже рубля, и им имата пошлины по росчету; а болши того им не имата. (.... ) А возмет боарин, или дворецкой, или казначей, или дьак, или подьячей, или неделщик на ком что лишек, и на том взята втрое. А хто учнет биги челом на боярина, или на дьяка, или на подьячего, или на неделщика, что взяли на нем сверх пошлин лишек, и обыщется то, что тот солгал, и того жалобника казнита торговою казнью да вкинута в тюрму. (.... ) 26. А бесчестие детем боярским, за которыми кормлениа, указата против доходу, что на том кормление по книгам доходу(12), а жене его безчестья вдвое против того доходу; которые дета боарьские емлют денежное жалование, скол-ко которой жалованьа имал, то ему и бесчестие, а жене его вдвое против их бесчестиа; а дьяком полатным и дворцовым безчестае что царь и великий князь укажет, а женам их вдвое против их бесчестна; (.... ) а торговым людем и посадцким людем и всем середним бесчестиа пять рублев, а женам их вдвое бесчестиа против их бесчестиа; а боярскому человеку доброму бесчестиа пять рублев, опричь тиунов и довотчиков, а жене его вдвое; а тиуну боярскому или довотчику и праведчику бесчестна против их доходу, а женам их вдвое; а крестианину пашенному и непашенному бесчестиа рубль, а жене его бесчестиадва рубля; а боярскому человеку молотчему или черному городцкому человеку молодчему рубль бесчестиа, а женам их бесчестиа вдвое. А за увечие указыва-ти крестианину, посмотря по увечию и по бесчестию; и всем указывата за увечие, посмотря по человеку и по увечью. 57. О христьянском отказе. А христианом отказыватися из волости (в волость), из села в село один срок в году, за неделю до Юрьева дня осеннего и неделя после Юрьева дня осеннего. Дворы пожилые платят в полех за двор рубль, а в лесех полтина. А которой христианин поживет за кем год да пойдет прочь, и он платит четверть двора; а 2 года поживет да пойдет прочь, и он полдвора платит; а 3 годы поживет, а пойдет прочь, и он платит три четверти двора; а 4 годы поживет, и он весь двор платит. 61. А государьскому убойце, и градскому здавцу, и коромолнику, и церковному татю, и головному татю, и подметчику, и зажигалнику, ведомому лихому человеку, жывота не дата, казнит ево смертною казнью. (.... ) 64. А детей боарьских судита наместником по всем городом по нынешным царевым государевым жаловалным вопчим грамотам. (.... ) 72. А по городом наместником городских посадских всех людей промеж их судит, обыскивая по их животом и по промыслом и по розмету: сколке рублев кто цареву и великого князя подать дает, по тому их, обыскивая, судит и управа чинит. А розметныя книги старостам и соцким и десяцким и всем и людем тех городов своих розметов земсково дьака руку за своими руками еже-год присылата на Москву к тем боаром, и дворецким, и х казначеем, и к дьа-ком, у кого будут которые городы в приказе; а другое книги розметные своих розметов старостам и соцким и десяцким тех городов, где кто живет, отдавати тех городов старостам и целовалником, которые у наместников в суде сидят. И кто тех городов городцкие посадцкие люди учнут промеж себя искати много, не по своим животом, и про тех исцов сыскивати розметными книгами, сколко он рублев с своего жывота подати дает; и будет жывота ево столко есть, на сколко ищет, ино ему дата суд; а будет жывота ево сколке нет, и тех исцов в их искех тем и винит, а пошлины имати по Судебнику, а цареве государево пене велета дата на поруку да прислата к Москве ко государю. А городцким посацким людем искати на наместникех и на их людех по своим же жывотом и по промыслом и по розмету. (.... ) 76. А по городскому ключю не холоп, (…) А по тиунству без полные и без докладные не холоп, а по сельскому ключу без докладные не холоп. (…) 78. А которые люди вольные учнут бити челом князем и бояром, и детем боярским, и всяким людем, а станут на собя давати кабалы за рост служити, и боле 150ти рублев не серебряника кабалы не имати. А старые кабалы, которые иманы на вольных людей и больши пятинадцати рублев до сего Уложения, а за ростим в тех деньгах у них служити, и тем людем те кабалы приносити к бояром, и бояром к тем кабалам печати свои прикладывати, а дияком подписывати; а вперед кто ту кабалу оболживит, и та кабала вершити по суду. А имати им кабалына вольных людей, а на полных людей, и на докладных, и на старинных холопей каблы не имати. А кто возьмет на полного, или на докладного, или на старинного холопа кабалу, не опытав, или кто на него беглую грамоту возьмет, а кто на того холопа положит полную или докладную, или доведет на него которое старинное холопство по духовной грамоте и по иным крепостем, и у того деньги пропали. А чей тот холоп был, а скажет тот, что от него тот холоп сбежал, покрадчи, и та гибель взяти на том, кто не обыскав на чужего холопа кабалу или беглую возьмет. А тот холоп, по старому холопству или по полной или по докладной или по духовной или по духовной тому государю. (…) 81. А детей боарьских служилых и их детей, которые не служивали, в холопи не приимати никому, опричь тех, которых государь от службы отставит. (.... ) 88. А крестианом отказыватись из волости в волость и из села в село один срок в году: за неделю до Юрьева дни до осеннего и неделя по Юрьеве дни осеннем. А дворы пожилые платят в поле рубль и два алтына, а в лесех, где десять връст до хоромного лесу(22), за двор полтина и два алтына. А которой крестианин за кем жывет год да пойдет прочь, и он платит четверть двора; а два года пожывет, и он платит полдвора; а три годы пожывет, и он платит три четверга двора; а четыре годы поживет, и он платит весь двор, рубль и два алтына. А пожилое имати с ворот. А за повоз имати з двора по два алтына; а опричь того пошлин на нем не имати. А останетца у которого крестианина хлеб в земли, и как тот хлеб пожнет, и он с того хлеба или с стоачего даст боран два алтына; а по кои места была рож его в земле, и он подать цареву и великого князя платит со ржы, а боярьского дела ему, за кем жыл, не делати. А попу пожылого нет, и ходити ему вон безсрочно воля. А которой крестианин с пашни продастся в холопи в полную, и он выйдет безсрочно ж, и пожылого с него нет; а которой хлеб его останется в земле, и он с того хлеба подать цареву и великого князя дает; а не похочет подати платит, и он своего хлеба земленаго лишен. (.... ) 92. А которой человек умрет без духовной грамоты, а не будет у него сына, ино статок весь и земли взяти дочери; а не будет у него дочери, ино взята ближнему от его роду. (.... ) 98. А которые будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела с государева докладу и со всех боар приговору вершается, и те дела в сем Судебнике приписывати. (.... ) Судебники XV-XVI веков. М-Л. , 1952. С. 141-176. http: //pereplet. sai. msu. ru/XPOHOC/dokum/sudeb1550. html Соборное Уложение 1649 года
Выверено по изданию: М. Н. Тихомиров, П. П. Епифанов. Соборное уложение 1649 года. М. , Изд-во Моск. ун-та, 1961. Глава I. О богохулниках и о церковных мятежниках
Глава II. О государьской чести, и как его государьское здоровье оберегать Глава III. О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакова бесчиньства и брани не было Глава IV. О подпищикех, и которые печати подделывают
Глава V. О денежных мастерех, которые учнут делати воровские денги Глава VI. О проезжих грамотах в и(ы)ные государьства
Глава VII. О службе всяких ратных людей московского государьства Глава VIII. О искуплении пленных Глава IX. О мытах и о перевозех, и о мостах Глава X. О суде Глава XI. Суд о крестьянex
Глава XII. О суде патриарших приказных, и дворовых всяких людей, и крестьян Глава XIII. О монастырском приказе Глава XIV. О крестном целовании Глава XV. О вершеных делах Глава XVI. О поместных землях Глава XVII. О вотчинах Глава XVIII. О печатных пошлинах Глава XIX. О посадских людех Глава XX. Суд о холопех Глава XXI. О розбойных и о татиных делех
Глава XXII. Указ за какие вины кому чинити смертная казнь, и за какие вины смертию не казнити, а чинити наказание Глава XXIII. О стрелцах Глава XXIV. Указ о атаманех и о казакех Глава XXV. Указ о корчмах ИМЕНА лиц, приложивших руку к подлинному уложению 1649 г. ГЛАВА XI СУД О КРЕСТЬЯНEX а в ней 34 статьи
Которые государевы дворцовых сел и черных волостей крестьяне и бобыли, выбежав из государевых дворцовых сел и ис черных волостей, живут за патриархом, или за митрополиты, и за архиепископы, и епископом, или за монастыри, или за бояры, или за околничими и за думными и за комнатными людьми, и за стольники и за стряпчими и за дворяны московскими, и за дьяки, и за жильцы, и за городовыми дворяны и детьми боярскими, и за иноземцы, и за всякими вотчинники и помещики, а в писцовых книгах, которые книги писцы подали в Поместной в и(ы)ные приказы после московского пожару прошлого 134-го году, те беглые крестьяне, или отцы их написаны за государем, и тех государевых беглых крестьян и бобылей сыскивая свозити в государевы дворцовые села и в черные волости, на старые их жеребьи по писцовым книгам з женами и з детьми и со всеми их крестьянскими животы без урочных лет. Такъже будет кто вотчинники и помещики учнут государю бити челом о беглых своих крестьянех и о бобылях, и скажут, что их крестьяне и бобыли, выбежав из-за них, живут в государевых в дворцовых селех, и в черных волостях, или на посадех в посадских людех, или в стрельцах, или в казаках, или в пушкарях, или в и(ы)ных в каких нибудь в служилых людех в Замосковных и в Украинных городех, или за патриархом, или за митрополиты, или за архиепископы и епископы, или за монастыри, или за бояры, и за околничими и за думными и за комнатными людьми, и за столники, и за стряпчими, и за дворяны московскими, и за дьяки, и за жилцы, и за городовыми дворяны и детми боярскими, и за иноземцы, и за всякими вотчинники и помещики, и тех крестьян и бобылей по суду и по сыску отдавати по писцовым книгам, которыя книги писцы в Поместной приказ отдали после московского пожару прошлого 134-го году, будет те их беглыя крестьяне, или тех их беглых крестьян отцы, в тех писцовых книгах за ними написаны, или после тех писцовых книг те же крестьяне, или их дети, по новым дачам написаны за кем в отделных или в отказных книгах. А отдавати беглых крестьян и бобылей из бегов по писцовым книгам всяких чинов людем без урочных лет. А кому доведутся беглыя крестьяне и бобыли по суду и по сыску отдать, и тех крестьян отдавати з женами и з детми и со всеми их животы, и с хлебом стоячим и с молоченым. А владенья за тех крестьян на прошлыя годы до сего нынешняго уложения не указывати. И которые крестьяне будучи в бегах дочери свои девки, или сестры, или племянницы выдали замуж за крестьян тех вотчинников и помещиков, за кем они жили, или на сторону в и(ы)ное село или в деревню, и того в вину не ставити и по тем девкам мужей их прежним вотчинником и помещиком не отдавать, потому что о том по нынешней государев указ государевы заповеди не было, что ни кому за себя крестьян не приимати, а указаны были беглым крестьяном урочныя годы, да и потому, что после писцов во многия годы вотчины и поместья за многими вотчинники и помещики переменилися. А кому беглые крестьяне и бобыли будут отданы, и у тех людей, в тех их крестьянех и в бобылях и в их животах государевых дворцовых сел и черных волостей приказным людем и вотчинником и помещиком имати отписи за их руками впередь для спору. А отписи велети писать на Москве и в городех площадным подьячим, а в селех и в деревнях, где площадных подьячих не будет, велеть такие отписи писати иных сел земским или церковным дьячком, и давати такие отписи за своими руками. А которые люди грамоте не умеют, и тем велеть к тем отписям в свое место руки прикладывать отцем своим духовным, или кому они верят, сторонним людем, а своим попом и дьячком и людем никому таких отписей писать не велеть, для того чтоб в таких отписях ни у кого, ни с кем впередь спору не было. А у которых вотчинников и помещиков в писцовых книгах написаны крестьянские и бобыльские пустые дворы, или места дворовые, а про крестьян и бобылей тех дворов в писцовых книгах написано, что те крестьяне и бобыли бежали из-за них в прошлых годех до тех писцовых книг, а челобитья их по се время о тех крестьянех ни на кого не бывало, и по тем пустым дворам и по дворовым пустым местам в тех крестьянех и бобылях суда не давать для того, что они во многие годы о тех своих крестьянех ни на кого государю не бивали челом. А из-за кого беглые крестьяне и бобыли по суду, и по сыску и по писцовым книгам будут отданы исцом, или бес суда кто отдаст по уложенью, и тех крестьян по челобитью тех людей, за кем они в бегах жили, записывать в Поместном приказе за теми людми, кому они будут отданы. И из-за кого они будут взяты, и с тех помещиков и с вотчинников государевых поборов никаких по переписным книгам за них не имать, а имать государевы всякие поборы с тех вотчинников и помещиков, за кем они по отдаче учнут жить во крестьянех. А у которых вотчинников по суду и по сыску и по писцовым книгам крестьяне взяты будут и отданы исцом ис купленых их вотчин, а купили они те вотчины у вотчинников с теми крестьяны после писцов, и в купчих те крестьяне у них написаны, и тем вотчинником, вместо тех отдаточных крестьян, взяти на продавцах таких же крестьян со всеми животы и с хлебом стоячим и с молоченым, из и(ы)ных их вотчин. А у которых вотчинников и помещиков в прошлых годех о беглых крестьянех и о бобылях суд был, и с суда кому в таких беглых крестьянех, то сего государева указу, отказано прежним указом блаженныя памяти великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всеа Русии указными леты, и велено тем беглым крестьяном и бобылям жить за теми людьми, за которыми они указные лета зажили, или у которых помещиков и у вотчинников о беглых же крестьянех и бобылях в прошлых годех до сего государева указу была полюбовная зделка, и по полюбовной зделке кто кому своих крестьян поступился, и записьми укрепилися, или челобитные мировые подали, и тем всем делам быть по тому, как те дела вершены до сего государева указу, а вновь тех дел не всчинать и не переговаривать. А которые крестьяне и бобыли за кем написаны в переписных книгах прошлых 154-го и 155-го годов, и после тех переписных книг из-за тех людей, за кем они в переписных книгах написаны, збежали, или впредь учнут бегати: и тех беглых крестьян и бобылей, и их братью, и детей, и племянников, и внучат з женами и з детьми и со всеми животы, и с хлебом стоячим и с молоченым отдавать из бегов тем людем, из-за кого они выбежат по переписным книгам, без урочных лет, а впредь отнюд никому чюжих крестьян не приимать, и за собою не держать. А будет кто с сего государева уложенья учнет беглых крестьян, и бобылей, и их детей и братью и племянников приимать и за собою держать, а вотчинники и помещики тех своих беглых крестьян за ним сыщут, и им тех их беглых крестьян и бобылей, по суду и по сыску, и по переписным книгам отдавать з женами и з детьми, и со всеми их животы и с хлебом стоячим и с молоченным и з земляным без урочных же лет. А сколько они за кем с сего государева уложенья в бегах поживут, и на тех, за кем учнут жити, за государевы подати и за помещиковы доходы взяти за всякого крестьянина по десяти рублев за год, и отдавати исцом, чьи те крестьяне и бобыли. А будет кто на кого учнет государю бити челом о беглых же крестьянех и бобылях, а в писцовых книгах тех крестьян и отцов их за исцом и за ответчиком ненаписано, а написаны те крестьяне за исцом или за ответчиком в переписных книгах прошлых 154-го и 155-го годов, и тех крестьян и бобылей отдавати по переписным книгам тому, за кем они в переписных книгах написаны. А будет у кого с сего же государева указу из вотчины или ис поместья збежит крестьянъская дочь девка, и збежав выйдет замуж за чьего кабалнаго человека, или за крестьянина, или кто у кого с сего государева указу крестьянскую дочь девку подговорит, и подговоря выдаст за своего кабальнаго человека, или за крестьянина или за бобыля, и тот, из за кого она збежит, учнет об ней бити челом государю, и по суду и по сыску сыщется про то допряма, что та девка збежала, или подговорена, и ее тому, из за кого она выбежит, отдати и с мужем ея и з детьми, которых она детей с тем мужем приживет, а животов мужа ее с нею не отдавати. А будет та беглая девка выйдет замужь за чьего человека, или за крестьянина за вдовца, а до нея у того мужа ея будут дети с первою его женою, и тех мужа ея первых детей исцу не отдавати, а быти им у того, у кого они в холопстве или во крестьянстве родилися. А будет истец учнет с тою беглою девкою искати сносу, и ему в том дати суд, и с суда учинити указ, до чего доведется. А будет из за кого збежит крестьянка вдова, а муж ея за тем, из за кого она выбежит, написан в писцовых или в отделных книгах и в выписях, или в и(ы)ных в каких крепостях во крестьянех или в бобылях, а збежав та крестьянка выдет замуж за чьего кабалного человека, или за крестьянина, и ту крестьянку вдову тому помещику, за кем первой ея муж в писцовых или в переписных книгах, или в выписях и в и(ы)ных крепостях написан, отдати с мужем. А будет первой муж тоя вдовы за тем, из за кого она выбежит, в писцовых и в переписных книгах и в ыных каких крепостях не написан, и той вдове жити за тем, за чьего она человека или за крестьянина замуж выдет. А будет из за кого выбежит крестьянин или бобыль, и в бегах дочь свою девку или вдову выдаст замужь за чьего кабальнаго человека или за крестьянина или за бобыля того, к кому он прибежит, а после того тот беглой крестьянин по суду доведется отдать з женою и з детьми тому, из за кого он выбежит, и с тем беглым крестьянином или и з бобылем прежнему его помещику отдать и зятя его, за кого он в бегах дочь свою выдаст. А будет у того зятя его будут дети с первою его женою, и тех его первых детей челобитчику не отдавати. А будет такой беглой крестьянин или бобыль в бегах дочь свою выдаст замужь за чьего кабальнаго или стариннаго человека, или за крестьянина, или за бобыля иного помещика или вотчинника, и ту крестьянскую дочь, которая в бегах будет замужь выдана, отдати исцу с мужем же ея. А будет которой помещик или вотчинник ис поместья своего, или из вотчины, или чьи прикащики и старосты, крестьянских дочерей девок или вдов учнут отпускати итти замужь за чьих людей или за крестьян, и им тем крестьянским дочерям, девкам и вдовам, давати отпускныя за своими или за отцов своих духовных руками, впередь для спору. А вывод имати за те крестьянския дочери по договору. А что кто выводу возмет, и то в отпускных писати имянно. А будет к кому в вотчину и в поместье придут какия люди, и скажутся, что они вольныя, и похотят те люди за ними жити во крестьянех или в бобылях, и тем людем, к кому они придут, роспрашивати их, какие они вольные люди, и где их родина, и за кем жили, и откуды пришли, и не беглые ли чьи люди и крестьяне и бобыли, и есть ли у них отпускныя. Да которые отпускных у себя не скажут, и помещиком и вотчинником про таких людей проведывати подлинно, прямо ли они вольные люди, и проведав подлинно, приводит их того же году к записке к Москве в Поместной приказ, а казанцом и казанских пригородов в Казань, а новгородцем и новгородцких пригородов в Новъгород, а псковичам и псковских пригородов во Псков. А в Поместном приказе и в городех воеводам таких вольных людей по тому же роспрашивати, и речи их записывати подлинно. Да будет те люди, которых приведут к записке доведутся по их роспросным речам отдати во крестианство тем людем, кто их к записке приведет, и тем людем, кому они отданы будут во кристианство, велети тех людей к роспросным речам во взятье руки прикладывати. А будет кто вотчинник или помещик прихожево человека приведет к записке, не проведав подлинно, а за таких людей учнут иматися во крестианстве, и тех людей во крестиане исцом отдавать по суду и по сыску и по переписным книгам з женами, и з детьми, и з животы. Да на тех же людех, кто не проведав подлинно примет чюжаго крестьянина, или бобыля, имати на те годы, сколько за кем жил, за государевы подати и за вотчинниковы и помещики доходы по десяти рублев на год, для того, не проведав подлинно, не приимай чюжаго. А которые крестианские дети от отцов своих и от матерей учнут отпиратися, и тех пытати. А которые всяких чинов люди, хотя беглых чюжих крестьян и бобылей за собою укрепить, возмут на них кабалы или записи во многой съсуде, и кому те беглые крестьяне и бобыли по суду и по сыску будут отданы, и они на тех людей по тем ссудным записям и кабалам в той ссуде учнут бити челом, и тем людем, у кого такия ссудныя и кабалы и записи будут, отказывати, и по тем ссудным кабалам и по всяким крепостям им суда не давати и тем кабалам и ссудным записям не верити, а имати те записи и кабалы у них в Приказ, и записывати в книги, а тех беглых крестьян и бобылей отдавати старым вотчинником и помещиком со всею съсудою. А тем людем, у кого те беглые крестьяне или бобыли будут взяты, в той съсуде отказывати, не приимай чюжих крестьян и бобылей, и не давай им съсуды. А у которых вотчинников и помещиков крестьян их братья, и дети, и племянники написаны в переписных книгах во дворех со отцы своими и с племянем вместе, а после переписки отделилися и учали жити себе дворами, и тех дворов в утайку не ставити, и лишними дворами не называти, и в Поместном приказе их не записывати, потому, что они в переписных книгах написаны со отцы своими и с племянем вместе. И въпредь, сентября с 1-го числа нынешняго 157 году, о утаеных дворех никому государю не бити челом, и в Поместном приказе о том ни у кого челобитен не приимати для того, что в прошлом во 154-м и во 155-м годех по государеву указу за всякими вотчинники и за помещики крестьян и бобылей переписывали стольники и дворяне московские за крестным целованием, а которые писали не по правде, и в те места посыланы переписывати вдругоряд, а за неправое писмо перепищиком учинено жестокое наказание. А которые всяких чинов люди учнут на ком искати беглых своих крестьян и их крестьянских животов, а напишет в и(ы)ску тех крестьянских животов рублев на пятьдесят и болши, или кто на ком учнет беглых своих крестьян искати а в и(ы)сковой челобитной животов крестьянских имянно, сколко каких животов, и цены им не напишет, а ответчик тех крестьян за собою не скажет, и доведется до веры, и за тех крестьян, против исковой челобитной, за всякую голову класти по четыре рубли, а за глухие животы по пяти рублев, а в больших животах вершити по суду. А кто ответчик во крестьянех не запрется, а про животы скажет, что к нему тот крестьянин пришол без животов, а истец скажет, что крестьянин его к тому его ответчику пришол з животы, а сколько каких животов у того крестьянина его было, и того в и(ы)сковой своей челобитной и цены тем крестьянским животам не напишет же, а доведетца до веры же, и за такие крестьянские глухие животы у веры класти по пяти же рублев, а крестьян, взяв у ответчика, отдати исцу. А кто на суде в чьем крестьянине запретца и отцелуетца, а после тот крестьянин, в котором он отцелуетца, объявитца у него, и того крестьянина взяв у него, отдать исцу со всеми животы против исковой челобитной, а ему за вину, что он крест поцелует не на правде, учинить жестокое наказанье, бить его кнутом по торгом по три дни, что бы про то было ведомо многим людем, за что ему такое наказанье указано учинить, и бив его по торгом кнутом по три дни, посадить его в тюрму на год, и впредь ему ни в чем не верить, и ни в каких делех ни на кого суда не давать. А в которых крестьянех ответчики на суде не запрутца и доведутца те крестьяне по суду взяв у ответчика отдать исцу, и тех крестьян отдавати исцом во крестьянство з женами и з детьми, которых детей тех беглых крестьян хотя и в писцовых книгах не написано, а живут они со отцом своим и с матерью вместе, а не в разделе. А которые ответчики учнут на суде в беглых крестьянех и в их крестьянских животах запиратца, а после того у веры у крестнаго целованья тех крестьян они у себя скажут, и учнут исцом отдавать, а в животах их учнут попрежнему запиратца, и на них те крестьянские животы велеть доправить, и отдать исцом без крестнаго целованья, потому что они на суде во всем запиралися, в людех и в животах, а после того крестьян отдают, а животами их сами хотят корыстны быть. А за которыми помещики и вотчинники крестьяне и бобыли в писцовых, или во отдельных или во отказных книгах, и в выписях написаны на поместных их и на вотчинных землях порознь, и тем помещикам и вотчинником крестьян своих с поместных своих земель на вотчинныя свои земли не сводити, и тем своих поместей не пустошити. А будет которыя помещики и вотчинники крестьян своих учнут с поместных своих земель сводити на вотчинныя свои земли, а после того поместья их даны будут кому иным помещиком, и те новые помещики учнут государю бити челом о тех крестьянех, которыя с поместных земель сведены на вотчинныя земли, что бы тех крестьян с вотчинных земель отдати на поместныя земли, с которых они сведены, и тем новым помещиком тех крестьян с вотчинных земель на поместныя земли отдавати со всеми их крестьянскими животы, и с хлебом стоячим и с молоченым. А будет чьи крестьяне и бобыли учнут у кого наймоватися в работу и тем крестьяном и бобылем у всяких чинов людей наймоватися в работу, по записям, и без записей, поволно. А тем людем, у кого они в работу наймутся, жилых и с(з)судных записей и служилых кабал на них не имати и ничим их себе не крепити, и как от них те наймиты отработаются, и им отпущати их от себя безо всякаго задержания. А от которых всяких чинов от помещиков и от вотчинников и с порубежных городов бегают за рубеж люди их и крестьяне, а быв за рубежем, пришед из-за рубежа, у старых своих помещиков и вотчинников жити не похотят, учнут просити воли, и тех беглых людей и крестьян роспрашивая отдавати старым их помещиком и вотчинником, из за кого они бегали, а воли им не давати. А от которых вотчинников и помещиков, которыя испомещены в порубежных городех люди их и крестьяне бегают зарубежь в немецкую и в литовскую сторону, и за рубежем женятся на беглых же жонках и на девках разных помещиков, и женяся выходят из за рубежа к старым своим помещиком и вотчинником, и как они выдут, и те их старыя помещики учнут государю бити челом один о девке или о жонке, что шла его крестьянка за того беглого крестьянина, а ответчик его учнет говорить, что крестьянин его на той беглой девке или на жонке женился за рубежем в бегах, и им по суду и по сыску в тех их беглых людех и во крестьянех дати жеребей, да кому жеребей выметца, и тому за девку, или за жонку, или за мужика дати выводу пять рублев, для того, что они оба были в бегах за рубежем. ГЛАВА XX СУД О ХОЛОПЕХ а в ней 119 статей
Которые дети боярские неверстаны, и у розбору и в служилых списках и ни в какой государеве службе нигде не обьявилися, и поместных и вотчинных дачь за ними нет, а ныне они по кабалам в боярских дворех, а били челом они в боярския дворы в прошлых годех, до нынешняго государева указу, и тем детем боярским неверстаным и впередь быти в боярских дворех попрежнему. А впередь детей боярских верстаных и неверстаных никому в холопи не приимати, и в Холопье приказе на них, без государева имянного указу, кабал не давати. А будет которые дети боярские после сего государева указу бьют челом кому в холопство, и по государеву указу и по боярскому приговору ис холопства они будут свобожены, и велят им государеву службу служити в городом и они воровством, не хотя государевы службы служити, учнут бити челом в и(ы)ные в боярские дворы, и всяких чинов людем, и тех детей боярских отдавати в холопи тем людем, у кого они преже того в холопстве были. А которые люди, бегаючи от всяких чинов людей, живут за бояры, и за околничими, и за думными людьми, и за столники, и за стряпчими, и за дворяны московскими, и за дьяки, и за жилцы, и за городовыми дворяны и детьми боярскими, и за дворовыми людьми, и за иноземцы, и за подьячими и всяких чинов за служилыми людьми, и приходя к тем людем, из за кого они вышли, и иных их людей и крестьян подговаривают, и домы их разоряют, и грабят, и пожигают, и тем людем, кого они разоряют, искати розоренья в Судных приказех на тех людех, у кого они живут в бегах. Да которые беглые люди кому доведутся по суду и по сыску отдати в холопство, и тех беглых людей, по полным грамотам и по иным крепостям, отдавати в холопство з женами и з детми, которые дети со отцами писаны в одной крепости, и которые у кого в холопстве породилися. А которые дети родилися до холопства, и учнут жити у кого иного, или учнут жити собою, и те холопьи дети от тех людей, у которых служат отцы их и матери, свободны. А будет из за кого выбежат крестьяне, или бобыли и крестьянские и бобыльские дети, и бегая бьют челом в боярские дворы, и дадут на себя служилые кабалы, а за тем, из за кого они выбежат, написаны они до побегу в писцовых, или в переписных книгах, и ис тех книг в выписях во крестьянех или в бобылях, и таких беглых крестьян и бобылей и крестьянских и бобыльских детей, по суду и по сыску и по книгам и по выписям отдавати тем помещиком и вотчинником, из-за кого они выбежат. И о таких беглых крестьянех и бобылях ежегод ис Холопъя приказу посылати в городы к воеводам и к приказным людем государевы грамоты, чтобы в городех воеводы и приказные люди на крестьян и на крестьянских детей кабал никому не давали. А будет к кому придут какие люди и учнут бити челом в холопство, а скажутся, что они волные люди, и тем людем, к кому они придут, роспрашивати их, какие они волные люди, и где они родилися, и за кем они напередь того жили, и не служилых ли отцов дети, и в государеве службе и в тягле они не бывали ли, и не беглые ли чьи люди, или крестьяне и бобыли. Да будет те прихожие люди в роспросе скажут, что они не служилых отцов дети и в государеве службе и в тягле нигде и в холопех и во крестьянех и в бобылях ни у кого не бывали, и тем людем, к кому такие люди учнут в холопство бити челом, по тому же приводити их в Холопей приказ, а в Холопье приказе тех людей роспрашивати же. Да будет те люди в Холопье приказе в роспросе скажут те же речи, как они скажутся тем людем, которые их в Холопей приказ приведут, и те их речи записав, велеть на них давати служилые кабалы. И которые грамоте умеют, и тем велеть к тем служилым кабалам и к книгам руки прикладывати. А которые люди учнут к кому приходить и бити челом в холопство после кого умерших, и отпускные умерших, или их прикащиков с собою принесут, и таких людей с теми отпускными по тому же приводити в Холопей приказ, а в Холопье приказе тех людей роспрося и взяв с отпускных списки, велети на них тем людем, кому они учнут бить челом в холопство, давати служилые кабалы, а отпускные велеть клеити к кабалам, и закрепляти дьячьею рукою. А списки с тех отпускных оставливати в Холопье приказе, за дьячьею же приписью, и те кабалы и отпускные и холопей в рожеи и в приметы записывать в книги. А у которых людей на холопей будут служилые кабалы, и те люди тех своих холопей, хотя укрепить у детей своих в холопстве, пришлют в Приказ Холопья суда, на тех же своих холопей имати новых кабал, на имя детей своих, а отпускных тем холопем своим не дадут, и на тех людей, без отпускных, кабал детем их не давать. А которые холопи по смерти прежних своих бояр будут отпущены на волю, и отпускные им даны будут и они с теми отпускными пришед к кому бьют челом в холопство, и отпускные свои ему отдадут, а после того, покиня они те свои отпускные, кому отдадут, отшед от них, бьют челом в холопство иному кому, и учнут на себя служилые кабалы давать, и на них тем людем, к кому они без отпускных придут, служилых кабал не давать, а давать на них служилые кабалы тем людем, к кому они напередь с отпускными придут. А кто скажетца, что он напередь того у кого служивал, да отпущен, а отпускные не положит, и его по тому же роспросить, для чего у него отпускные нет и у кого он напередь того служил и тот жив ли, и будет жив, и для чего он его от себя отпустил, а отпускные ему не дал, или тот, у кого он напередь того служил, умер, и будет умер, и жена и дети после его осталися ли, и почему он у него служил, по старинному ли холопству, или по кабале, и будет по кабале, и где на него кабала взята, и для чего ему по смерти того прежняго его боярина отпускныя не дано. Да будет тот холоп, у кого отпускныя не будет, в роспросе скажет, что первой его боярин, которой отпустил, жив, а отпускныя ему тот его боярин не дал, и на него без отпускныя никому кабалы не давати. А будет такой холоп в роспросе скажет, что прежней его боярин умер, а он служил у него по кабале, а где на него, и в котором году кабала взята, про то он скажет имянно, и по тем его речем досмотрити в кабалных записных книгах, есть ли на него кабала в записке. Да будет на него в холопьих записных книгах кабала записана, а про прежняго его боярина сыщется допряма, что он умер, и спору о том холопе ни у кого ни с кем не будет, и на него по кабалным книгам тому, кому он после первого своего боярина бьет челом в холопство, дати кабала и без отпускные. А будет того холопа первой боярин и умер, а после его осталися дети, а на того холопа в кабалных записных книгах кабалы в записке не объявится, а дети перваго его боярина учнут об нем бити челом государю по старинному, а не по кабалному холопству, и старинные крепости на него положат, и того холопа по старинному холопству и по старинным крепостям отдати в холопство тем детем прежняго его боярина, а кому он внов бил челом в холопство, и тому отказати, и кабалы на него не давати. А будет кто прикажет детем своим, или братье, или прикащиком, по смерти своей кабалных своих людей отпустити на волю, и те дети его, или братия, или прикащики тех его людей на волю не отпустят, и похотят их у себя удержати, и тем людем, которых после умершаго дети его, или братья, или прикащики на волю не отпустят, бити челом на них государю, и о том подавати челобитные в Холопье приказе, а ис Холопья приказу судьям по тех людей, на которых те холопи учнут бити челом, посылати приставов и велеть их сыскивая ставити с теми челобитчики с очей на очи и роспрашивая велеть тем холопем отпускные давати безо всякого задержания. А будет кого судом Божиим не станет скорою смертию, а после его останутся кабалные люди, а жена и дети, или братия того умершаго тех кабалных людей от себя отпустити не похотят, и отпускных им не дадут, и те люди о том учнут на них бити челом государю, и по тому их челобитью, сыскав про то допряма, что они у боярина своего служили по кабалному, а не по старинному холопъству, и их того умершаго боярина от жены и от детей и от братии свободить, и дати им волю. И кому они учнут с воли бити челом в холопъство, и тем людем на них дати кабалы, по сыску, и без отпускных. А будет которые волные люди на Москве и в городех бьют челом кому в холопство доброволно, и бив челом, учнут у тех людей, кому они бьют челом в холопство, жити бескабално месец, или два, или три месяцы, а те люди, кому они бьют челом в холопство, приведут их в Холопей приказ, и учнут на них бити челом государю, что они служат у них многое время, а служилых кабал на себя не дадут, и чтобы на тех людей указал государь дати им кабалы, и будет приводные люди кабал на себя дати не похотят, а жили они у тех людей менши тpex месец, и тех людей отпущать на волю, а служилых кабал на них не давати потому, что они жили у них бескабално немногое время. А будет сыщется, что жили болши трех месец, и на тех людей кабалы давати и поневоле, хотя они к ним итти в холопи и не похотят. А будет такие волные люди, у кого живучи в холопстве доброволно, бес крепости, пойдут от них прочь с отказом, или без отказу, и те люди, от которых они пойдут, учнут на них искати сносов, хотя их тем у себя удержати, и им на тех людей, которые от них отойдут, в сносе суда не давать для того, на что он холопу верил, и у себя его держал бес крепости. А которой человек живет у кого бескабално, а грамоте он умеет, и учнет тот человек во всяких писмах писатися холопом того человека, у кого он живет бескабално, а после того он у того человека жити не похочет, и отшед от него даст кому иному служилую кабалу, и тот человек крепок тому, кому он даст на себя кабалу. А будет тот, у кого он жил бескабално до тоя кабалы, учнет на него бити челом, и станет его уличать по грамоткам руки его, и ему отказать потому, бес кабалы держать не велено. А что он в писмах писался холопом того человека, у кого он жил бескабално, и тех писем таким людем в крепости не ставити. А писати служилыя кабалы площадным подьячим на одного человека в трех рублех, а болши и менши не писати. А пошлин имать в государеву казну с рубля по алтыну. А давати служилыя кабалы на холопей, которые будут в пятнатцать лет, а которые будут менши пятинатцати лет, и на тех служилых кабал не давать. А кто служилую кабалу оболживит, и та кабала вершити по суду. А кто возмет на полного, или на докладного, или на старинного холопа кабалу, не опытав без отпускныя, и того холопа по сыску отдать тому, чья крепость старее. А что холоп, бегаючи от старого своего боярина, бил челом во двор иному, и тем учинил ссору, и за то бити его перед Холопьим приказом кнутом на козле нещадно, чтобы на то смотря иным не повадно было так воровать. А которые люди учнут на кого имати кабалы воровски заочно подставою, и про таких в Холопье приказе сыскивать кабалными книгами, и осматривать спорных людей в приказе в рожей и в приметы. Да которые люди в рожей и в приметы с кабалными книгами не сойдутся, и тех людей в холопство никому не отдавать, и по тем кабалам исцом отказывати. И кто кабалу возьмет подставою, а сыщется про то допряма, и тем людем за то чинити наказание, бити кнутом. А кто имя переменит и тому не верить. А будет которой холоп, или крестьянин от кого побежит, покиня отца своего, или матерь, и даст на себя иному кому служилую кабалу вновь, и про таких беглых старинных и кабалных людей и про крестьянских детей по челобитью тех людей, от кого они збежат, сыскивати отцами их и матерми, и ставить с ними отцов их и матерей с очей на очи. Да будет про то сыщется подлинно, что те спорные люди и крестьяне родилися у кого в старинном холопстве, или во крестьянстве, и тех холопей по старине и по крепости, и с очной ставки отдавати тем людем, у которых отцы их и матери, а по новым кабалам отказывати. А крестьян и крестьянских детей отдавать ко отцом и к матерем по тому же государеву указу. А будет которые холопьи в роспросе на суде и на очной ставке учнут отцов своих и матерей, или братьев, или сестр, или дядьев, или теток родных отпиратися, а отцы их и матери, или братья, или сестры, или дядья, или тетки родныя учнут на них говорити, что они отпираются их воровством, не хотя быти с ними в холопстве, и тех людей, которые учнут отцов своих и матерей, и братьев, и сестр, и дядьев, и теток отпиратися, пытать. Да будет они с первой пытки не повинятся, и их пытати и в другие, да будет и з другия пытки не повинятся же, и их отдать тем людем, у кого на них будут служилые кабалы. А будет от кого побежит холоп, или крестьянин, покинув жон, и в бегах поженятся на иных женах, а первых своих жен учнут отпиратися, или которая раба, или крестьянка от кого збежит, покиня мужа, и выйдут за иных мужей, а первых своих мужей воровством учнут отпиратися, и им указ чинити против того же, как о том писано выше сего в холопье статье. А от кого збежат кабалные и иные крепостные девки, и вдовы, и крестьянския дочери, и выйдут замуж Украйнных городов за служилых людей, и за тех дворовых беглых вдов и девок на тех людех, за кого они замужь выдут, имать выводу за вдову, и за девку по пятидесять рублев за человека, а за крестьянскую дочь девку, или вдову по десяти рублев. А кто у кого поимается за холопа, и положит кто на которого холопа городскую кабалу, и скажет, что та кабала в городе в книгах записана, и на кабале подписано, что кабала в книгах записана, а в книгах та кабала, на которые книги он пошлется, в записке не объявится, а воеводская, или приказного человека, или губного старосты рука у той кабалы есть, и по той кабале того, кто такую кабалу в суде положит, не винити, и велеть ему на холопа, или на рабу, вместо тоя кабалы, дати новую кабалу, а тому, кто на кабале подпишет, что кабала в книге записана, а в книги не запишет, за то учинить наказание, что государь укажет. А у которых людей на старинных холопей старинныя крепости утерялися в Московское розорение, в прошлых годех, до 121-го году, и по указу блаженныя памяти великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всея Русии велено тем людем в прошлых во 121-м и во 122-м годех на те холопьи старинные крепости давати явки, и будет которые люди учнут на ком искати старинного холопъства, а старинных крепостей на тех людей в суде не положат, а скажут, что у них на тех людей старинные крепости пропали в московское разорение, и в том учнут они слатися на явки, которых даваны в указные годы во 121-м, да во 122-м годех, и те явки будет сыщутся, и по тем явкам таких старинных холопей отдавати тем людем, которые на них те явки подавали. А будет кто учнет искати старинного холопства, а в суде крепостей никаких на спорных холопей не положит, а скажет, что у него на тех людей крепости в разорение пропали, а явок он на те крепости в указные годы не давал, и учнет он про старину тех людей слатися в обыск, и по той ссылке тех людей про старинное холопство сыскивати всякими сыски накрепко, и отдавати таких старинных холопей по обыском тем людем, у кого обыскные люди в старинном холопстве кого знали. А у которых людей холопи породилися от кабалных их людей, а живут они у них многие годы бескабално, и на таких холопей тем людем, у кого они живут бескабално, имати кабалы. А будет те холопи из воли кабал дати не похотят, и на них кабалы дати и в неволю, потому что они живут у них бескабално многие годы. А кто будет в какой крепости в холопстве написан, и те люди по рабе холоп и по холопе раба. А которые старинные холопи написаны кому в духовной и порядной в приданых, и те люди, по духовной и порядной записи, по рабе холоп, и по холопе раба. А будет положат на одного холопа две полные, или две докладные, и которая будет крепость старее, и того холопа по сыску тому и отдати. А будет кто изменит, из Московскаго господарства отъедет в и(ы)ное господарство, а после его людем его по государеву указу и по боярскому приговору дана будет воля, и те его люди с воли бьют челом кому в холопство, а после того тот изменник из и(ы)змены воротится, и государь пожалует его, положит на милость, за ту его измену смертью казнити его не велит, и ему людей к себе приимати внов, кто у него в холопстве быти похочет, а до тех его людей, которым без него дана будет воля, дела ему нет. А будет чьего холопа возмут в полон в и(ы)ную в которую землю, а после того тот холоп ис полону выидет, и он старому боярину не холоп, и жену его и дети для полонского терпения отдати ему. А похочет тот холоп к старому своему боярину, и того холопа старому боярину привести к записке в Холопей приказ, и роспрося его, подписывати на старой крепости, что он идет к нему волею, а пошлин имати з головы по алтыну. А которой холоп изменит, побежит в и(ы)ное господарство, а после того выидет он ис того господарства в Московское государство собою, и он старому боярину холоп по старому холопству потому, что он в и(ы)ной земле был в бегах, а не полоном взят. А будет которой холоп, или раба от кого збежат, и бьют челом в холопство иному кому, и у того, кому они в бегах бьют челом в холопство, взяты будут в полон, а после того они ис полону выдут, и их отдавати прежним их бояром, по первым крепостям, а тем людем, у кого их в полон возмут, в холопство их не отдавати. А которые полоняники, которых земель нибудь служилых иноземцов дети крестятся в православную християнскую веру, а государю в службу не пригодятся, и которые службу государеву служили, да от службы отставлены, а похотят кому в службу бити челом, и кабалу на себя дати похотят, и тому на того новокрещена взяти крепость, и в книги записати. А кто новокрещена приимет к себе в службу, и крепость на него возмет, а в приказе той крепости не запишет, а после того тот новокрещен от него збежит, и он по той незаписной крепости учнет на нем искать сносу, и тем крепостям не верить, и в сносе на тех новокрещенов суда никому не давать потому, что та крепость взята не по государеву указу. А будет кто на ком ищет по кабалам заемных денег, или по записям за рост служить, да сносов, и заимщики, которые учнут в и(ы)сцовых искех по кабалам, и по записям, и в сносе винитися, или в которых в и(ы)сцовых искех кого судом обвинят, и доправити будет исцовых исков на тех людех не мочно, и поруки и переводу по них в и(ы)сцовых искех не будет, и тех ответчиков в и(ы)скех исцом выдавати головою до искупу. А за работу тем людем зачитать в окуп исцова иску мужскому полу по пяти рублев на год, а жонкам и срослым девкам против того вполы, а детем их, которые у них будут болши десяти лет, по два рубли за год, а. которые дети у них будут недоросли менши десяти лет, и тем недорослям в окуп исцова иску ничего не зачитать потому, что такие недоросли в таковы лета не работают. А как такие люди у исцов своих иски их заработают сполна, и их от тех исцов отпустить на волю. А будет исцы их помрут, а после их останутся дети, а они исков их до тех мест сполна не заработают, и им против того, чего они не заработают, доживать тех умерших исцов у детей, а как они от тех исцовых детей отработаются, и их потому же отпустить на волю. А которые всяких чинов люди в голодное, или в и(ы)ное в какое время, не хотя холопей своих кормить, сошлют их з двора, а отпускных им не дадут, и крепостей не выдадут, а велят им кормится собою, проча их впредь себе, и за тем тех их людей во двор иные никто не примет, что у них отпускных нет, и в том на них от тех их холопей челобитье будет, и по тому холопью челобитью ис приказу Холопья суда судьям посылати по тех их бояр, которые их з дворов сошлют, и тех их бояр роспрашивати, прямо ли они их з дворов от себя сослали. Да будет те их бояре в роспросе скажут, что они тех своих людей з дворов от себя отпустили, и впередь им до тех холопей дела нет, и им к тем своим роспросным речам велеть руки приложити. А которые грамоте не умеют, и они бы в свое место к тем своим роспросным речам велели руки приложити, кому они верят. А которые к тем роспросным речам рук прикладывати не учнут упрямством своим, и им к тем роспросным речам велеть руки приложити по неволе. Да как они к роспросным речам руки приложат, и в Холопье приказе тех их холопей записав в книги, дати им воля, и отпускные им дати ис Холопья приказу, и кому они с воли бьют челом в холопство, тому они и холопи. А не роспрашивая про таких холопей тех людей, на кого те холопи учнут бити челом, воли им не давати. А будет про тех холопей бояре их, на которых учнут бити челом, скажут, что на них те их холопи бьют челом ложно, а они их з двора от себя не ссылали, и тех холопей отдати тем их бояром, и приказать тем их бояром, чтобы они их в голодное время кормили, а голодом не морили, и за то что они на них били челом, дурна над ними никакова не учинити. А будет кто в голодное время сам себя з женою, или сына, или дочь отдаст кому в работу за прокорм, и запись на себя в том даст, или в записи напишет на себя и на детей своих заемныя денги, и по той записи жити им у того, кому они в работу дадутся до тех мест, покаместа они окупятся, или отработаются. А за работу того долгу зачитати им по указу, как о том писано выше сего. А которые люди учнут у кого жити в дворех по записям, а в записи написано будет имя того одного, кому запись будет дана, а жити им у них по их живот или урочныя лета, а не доживут урочных лет, и на них взять по записи заряд. А жен и детей тех, кому они на себя такия записи дадут, в тех записях будет не написано, и они по таким записям женам и детем тех, кому они такия записи на себя дадут, не крепки, и жить им по тем записям у тех людей, кому они те записи на себя дадут, по их живот, а по смерти их женам их и детем до них дела нет. А кто отец или мати отдаст кому в работу сына или дочь на урочныя лета, и по тех своих детех ручаются и дадут на себя записи за руками в том, что тем их детем от тех людей, кому они их отдадут, не збежати, и никакова дурна не учинить, и в Холопье приказе те записи в книгах будут записаны, или кто по ком в таком дворовом житье ручается сторонней человек, а те люди, по ком они ручаются, не дожив урочных лет, от тех людей, кому они во двор будут даны, збежат, а после того те люди, от кого они збежат, их сыщут и к себе возмут, а на порутчиках их учнут по записям искати заряду или сносу, а порутчики скажут, что те беглые люди от них ничего не снесли, а сыскать будет про то неким, и им в сносе с порутчики учинить вера, крестное целованье. А заряду по записи на тех порутчиках править не велеть, а велеть тем людем, по ком они ручались, у тех людей, кому они отданы в работу, доживать по записям урочные годы. А которые жилые записи в Холопье приказе в книгах будут не записаны, и по тем записям исцом отказывать. А которые люди учнут искать на ком по записям, а в тех записях написано, что они тех людей скупили в долгех с правежу, а тем людем жити у них, и у детей их во дворе служити и женитися, и женясь потому же служити во дворе, а сколко лет служить, того будет в записи не написано, и тех людей по таким записям отдавать во двор тем людем, кому они на себя такия жилые затписи дали, по тому что он тое запись дал на себя из воли. А кто на холопа возьмет кабалу отец с сыном, или брат з братом или дядя с племянником вместе, и учнут на тех людех по тем кабалам холопства искати, и тем исцом по таким кабалам отказывати, и таких людей, на кого они такия кабалы в суде положат, от них свободити на волю потому, что по государеву указу велено веем людем служилыя кабалы имати порознь, а дву человеком вместе отцу с сыном, и брату з братом, и дяде с племяняиком на одного холопа кабал имати не велено. А будет у кого на холопей такия служилыя кабалы взяты до сего государева указу, и им те кабалы приносити и холопей приводити на Москве в Холопей приказ, а в городех к воеводам и к приказным людем и к губным старостам в сьезжие избы, и на тех холопей имати новыя кабалы по сему государеву указу, а старые кабалы у них взяти в приказ, а воли по тем старым кабалам тем их холопем не давати. А кто на ком учнет искати беглых людей, а ответчик в тех людех запрется, и скажет, что у него тех людей нет, и в тех людех тот ответчик отцелуется, а после того те люди объявятся у него, а истец тех своих людей у него вымет, и таким ответчиком за то, что он накриве крест поцеловал, чинити указ против того, как написано в суде о крестьянех выше сего. А будет которой ответчик про чюжого холопа в ответе скажет, что у него тот чюжой холоп был, да збежал до исцова челобитья, и живет он в и(ы)ном городе. и тому ответчику того чюжаго беглого холопа велети сыскивати, и для сыску дати ему поверстной срок по указу. Да как он того чюжаго холопа сыщет, и ему поставити его в Холопье приказе, а ис Холопья приказу того холопа отдати тому, у кого на него крепость будет старее. А которые ответчики в беглых в чюжих холопех не запрутся же, а скажут, что от них тех люди збежали же, а где они живут, того не ведают, и тем людем тех беглых людей сыскивати же, а сроку давати им впервые на два месяца, а в другой после дву месяцев на четыре месяца, а будет в полгода не сыщет, и им дати третей срок другую полгода. А давати такия болшия сроки тем ответчиком, которые скажут беглых людей в далних городех. А будет кто и во все в три сроки беглых людей не поставит, и на них взяти денгами по государеву указу за всякого человека по пятидесят рублев и отдати исцу. А будет ответчик того человека сыщет, и того человека отдати исцу, а денги пятьдесят рублев взяв у исца, отдати ответчику. А которые люди учнут у себя холопей держати по отцовским кабалам, а отцы их померли, и тех отцовских людей от них отпущати на волю, а с воли те люди кому дадут на себя служилыя кабалы, тому они будут и холопи. А кто старинного своего холопа или рабу отпустит на волю при себе, или по смерти его таких старинных холопей по его приказу отпустят прикащики его, и впредь до тех людей детем его и братии и племянником дела нет. А кто у кого за холопа поимается и приведет того холопа к роопросу в Холопей приказ, и после роспросу на того холопа подаст челобитную о суде, а тот, у кого он за того холопа поимается, учнет говорити, что он тому холопу в ответе не верит, и учнет в том холопе сам отвечати, и ему в том дати на волю, а холопу у суда быти же. А будет тот ответчик скажет, что холоп сам за себя отвечает, и против исцовы исковой челобитной велети холопу отвечати и с суда, прав ли или виноват будет, верити холопу, что ни станет в суде говорити. А которые люди к кому приставя в беглых людех и в сносе подъписав челобитную, или приставную память, не станут искати неделю, или ответчики дав по себе поруку к суду да не учнет отвечати неделю же, и тем исцом или ответчиком указ чинити по тому же, как о том писано выше сего в судной статье. А которые всяких чинов люди станут искати на холопех холопъства, а кабалу положит на того холопа 120-го году за дьячею рукою и за подьячих справкою, хотя тех кабал и книг нет, или будет которыя кабалы у кого взяты на холопей и старее того, а те кабалы за дьячьими же руками и за подьяческими справками, а книг на те кабалы нет же, и тем кабалам верить и людей по тем кабалам, на чье имя те кабалы писаны, отдавать потому, что те кабалы писаны до тех мест, как на Московском государстве учинился блаженныя памяти великий государь царь и великий князь Михайло Феодоровичь всеа Русии. А которые люди учнут на ком искать беглых людей, а сносу втепоры искать не учнет, а в и(ы)сковой челобитной напишет, что он сносу учнет впередь искать доискався холопства, и таким исцом после того в сносе суда не давать. А которые люди будучи в городех по воеводствам и по приказом, возмут на кого служилые кабалы в тех же городех, и те кабалы не в кабалы, потому что воеводам и приказным людем, будучи в городех, ни на кого служилых кабал и никаких крепостей имати не велено. А будет кто на ком ищет холопства, и после суда тех спорных холопей давать на поруки з записми мимо исца и ответчика. А будет по ком поруки не будет и тех холопей до вершения судного дела держать приставу. А которой боярской человек, или раба, которому исцу или ответчику крепчае, и по суду доведется отдать мужа, а тот будет холоп женат, отдать с ним и жена. А будет доведется отдать кому по крепости жену, а у нея есть муж, отдать за жонкою и мужа да с них же взять головные пошлины. А в приданые давати и женам, и детем, и внучатом, и правнучатом в надел в духовных и в даных и в рядных писати полных и докладных и купленых людей и полонеников иных земель. И кому такие люди будут в приданые или в надел даны, и тем людем такие люди крепки и женам их, и детем, и внучатом, и правнучатом а кабалных людей в приданые не давать и в духовные и в рядные и в даные не писать. А будет кто кому кабалного холопа или рабу в приданые даст, или в духовную, или в рядную, или в даную напишет, а таким кабалным холопем и рабам давать волю. А кто кому старинных своих или купленых людей даст в приданые за сестрою, или за дочерью, и судом Божиим тоя его сестры или дочери не станет, а детей после их не останется, и тех умерших мужьем таких приданых людей по рядым записям отдавати тем людем, кто их в приданые даст, хотя будет у кого приданые жонки, или девки замуж выданы, а мужики поженилися, и их отдать совсем по тому, по правилу Святых Апостол и Святых Отец жены с мужем розводить не велено, где муж, тут и жена, кому жена, тому и муж. А которые люди отходя сего света напишут в духовной кабалных своих людей по своем животе жене и детем своим, а те его кабалные люди у жены и у детей его жить не похотят, и учнут по смерти бити челом в холопство кому иному, и служилые кабалы на себя дадут, и те люди тому и крепки, кому они после смерти первого своего боярина дадут на себя кабалы. А духовным прежних их бояр не верить, потому что всяких чинов людем холопи крепки по кабалам по смерть бояр своих, а женам их и детем те холопи по прежним кабалам некрепки, и отпускать таких холопей после умерших на волю. А которые люди отходя сего света в духовную жене, или детем своим в наделок людей своих напишет их старинными, или иными какими крепостными, а не кабалными, и та духовная будет свидетельствована, а у свидетелства та духовная будет не оспорена, а после того с кем в тех людех, или с теми холопи умершаго у жены и у детей спор учинится, а на старину крепостей опричь духовныя на тех холопей не положат, а холопи учнут оказывать, что они у того, кто их в духовной своей написал в наделок жене своей или детем, служили по кабалному холопству, и тех холопей роспрашивати, где на них и в котором году кабалы иманы. Да будет те спорные холопи скажут про то, где на них, и в котором году кабалы взяты, и против тех их речей сыскати про них кабалными записными книгами. Да будет на тех спорных людей в кабалных записных книгах кабалы в записке объявятся, а иманы на них те кабалы имянем того, кто их в духовной напишет жене и детем, и тех холопей того умершаго от жены и от детей свободити, и дать им воля. А будет на тех людей в записных кабалных книгах кабал в записке не объявится, и тех холопей по духовной отдати тому, кому они после умершаго в духовной его будут написаны. А которые холопи после умерших своих бояр будут отпущены на волю, и с воли учнут приставливать умерших своих бояр к женам и к детем в животах, в грабежах, для того что они отпущены без животов, и тем холопем в том суда не давати. А которые боярские люди в прошлых во 141-м и во 142-м годех з бояры своими были на государеве службе под Смоленским, и на боех, и в загонех взяты были в полон в Литву, и ис полону вышли, и тем боярским людем для полонского терпения дана воля, и жены их отданы им же, а детем их, которые у кого в холопстве породилися, и на которых их детей у кого есть кабалы и иные крепости, велено быть во дворех в холопстве попрежнему. А которые боярские люди ис под Смоленска, и с и(ы)ных государевых служеб от бояр своих збежали в казаки, или в и(ы)ное какое воровство, и в воровстве взяты в полон, и ис полону вышли, и тем боярским людем велено быть во дворех у прежних же своих бояр. А которые боярские люди бегали с службы, и служили у иных дворян и детей боярских, и у всяких людей, и были в полону же, и тех холопей велено отдавати прежним их бояром по старым крепостям. А ныне и впередь о таких холопех указ чинить по томужь, как указано преже сего. А которые холопи или рабы збежав от кого постригутца, или которые холопи в бегах станут в попы, или во дьяконы, а те люди, от кого они збежат, учнут за них иматца, и похотят на них искати холопства и сносу, и на таких беглых людей бояром их в холопстве и в сносе давать суд в Холопъе приказе. Да будет по суду и по сыску на таких беглых людех холопства и сносу доищутца, и на них снос доправя, отдати исцом, а их отослати к патриарху, или в котором городе ко властем, а патриарх и иные власти учинят об них указ по правилом Святых Апостол и Святых Отец. А будет такие беглые люди чернеческое платье или скуфьи сами на себя положат, и сыщетца про то подлинно, и с них по сыску чернеческое платье и скуфьи сняв, отдать в холопство тем людем, от кого они збежат. А которые литовские полоняники женаты в боярских дворех на руских крепостных и на старинных робах, или которые жонки или девки литовские полонянъки в бояръских дворех выданы замуж за крепостных, или за кабалпых холопей, а в приводе те литовские полоняники и полонянки перед бояры в роспросе сказалися, что они в Литву итти, и у тех своих бояр, где они поженилися на русских, и полонянки, которые выданы замуж за русских, жить не хотят, и те литовские полоняники с женами с рускими жонками, и полонянки с мужьями, с рускими людьми из боярских дворов и ото всяких чинов людей свобожены и велено жить им на воле, где кто похочет. А которые литовские полоняники были у записки перед бояры, а похотели жить у тех же, у кого преже того жили, и те отданы тем же людем, кто у кого живет. А впредь толко те полоняники и полонянки учнут бити челом, чтоб им дати воля, и тех литовских полоняников по тем запискам велено отдавати тем же людем, у кого они жили. А ныне о таких литовских полоняникех и о полонянъках чинить указ против того же, как об них указано напередь сего. А иноземцем некрещеным на Москве и в городех держати у себя во дворех в работе иноземцев же всяких розных вер, а руским людем у иноземцев некрещенных, по крепостям и доброволно, в холопстве не быть, для того, в прошлом во 136-м году ведомо учинилося, блаженныя памяти великому государю царю и великому князю Михаилу Феодоровичю всеа Русии, и отцу его государеву, блаженныя памяти, великому государю святейшему Филарету Никитичю, патриарху Московскому и всеа Русии, что на Москве и в городех у иноверных у некрещеных иноземцев служат православные християне, и тем православным християном от иноверцов чинитца теснота и осквернение, и многие бес покаяния, без отцов духовных помирают, и в великой пост и в и(ы)ные посты мясо и всякой скором едят неволею. И блаженныя памяти великий государь царь и великий князь Михаил Феодоровичь всеа Русии, и отец его государев блаженные жь памяти великий государь, святейший Филарет Никитичь патриарх Московский и всеа Русии указали православных християн у иноземцев некрещеных из дворов взять, и вперед тем православным христианом у иноверных, у некрещеных у иноземцев, во дворех быти не велели, чтоб в том христианским душам осквернения не было и бес покаяния не помирали б. И ныне по тому же у иноземцев некрещеных русским людем во дворех не быть никоторыми делы. А будет которые русские люди учнут у некрещеных иноземцев во дворех служити по крепостям, или доброволно, и тех сыскивая, чинити им жестокое наказанье, чтоб им и иным таким не повадно было так делати. А которые иноземцы розных вер некрещены живут на Москве и в городех у иноземцев же некрещеных розных же вер по купчим, или полоняники, и похотят те иноземцы креститися в православную християнскую веру, и учнут о том бити челом государю, чтобы государь пожаловал велел их, взяв у тех иноземцов, у кого они во дворех живут, крестити в православную християнскую веру, и по тому челобитью тех иноземцов крестити в православную християнъскую веру, а окупу за них давать иноземъцом по пятинатцати рублев за человека, и платить те денги им собою. А будет у иноземцов в купчих, как они их купили, написано будет болши пятинатцати рублев, и тем купчим не верить потому, что в купчих денги пишут с прибавкою. А в городех воеводам и всяким приказным людем и губным старостам давать на холопей служилые кабалы за своими руками, а не за печатьми. И выбирати в губные старосты, которые грамоте умеют, а кто грамоте не умеет, и тех в губные старосты не выбирать, А будет в котором городе воевода или приказной человек грамоте не умеет, а губного старосты в том городе нет, и тем воеводам и приказным людем на холопей служилых кабал никому не давать, а имать тех городов всяких чинов людем на холопей служилые кабалы в и(ы)ных городех, в которых городех будут воеводы и приказные люди, которые грамоте умеют и где будут губные старосты. Да и кабалные записные книги из городов присылати к Москве воеводам и приказным людем и губным старостам за своими же руками, а не за печатьми ежегод. А которые кабалные книги учнут присылать к Москве из городов воеводы и приказные люди и губные старосты за своими печатьми, а рук их у тех книг не будет, и тем книгам и кабалам, которые будут за печатьми, а не за руками, не верить, а верить тем книгам и кабалам, у которых будут воеводские и приказных людей и губных старост руки. А которые люди в Холопье приказе положат купчие на татар, и бьют челом, чтобы те купчие в Холопье приказе записати в книги, а татарове, на кого имянем те купчие написаны, тех купчих не лживят, и те купчие в книги записати. А будет в тех купчих учинится какой спор, и те купчие записывати, по сыску, будет доведется, а будет по сыску те купчие нарядные, или писаны за очи, и тех купчих в Холопье приказе в книги не записывати, а чинити по них указ, до чего доведется. А которые люди положат в суде на одного холопа две кабалы московские и в книги те обе кабалы записаны, а в рожей и в приметы тот человек сойдется с книгами по одной кабале, а по другой не сойдется, и того спорного человека отдати в холопи по той кабале, по которой он с книгами в рожей и в приметы сойдется, хотя будет та кабала и после тоя кабалы взята, по которой кабале тот холоп в приметы с книгами не сойдется. А впредь с нынешнего Уложения для таких споров холопьи приметы описывати в кабалах имянно. чтобы всякой человек холопу своему приметы ведал, а как холопьи приметы в кабалах будут описаны имянно, и впредь ни у кого таких споров о холопех не будет. А кто старинных своих, или купленых людей напишет в духовной своей кому в наделок, и духовная будет свидетельствована и запечатана, и те люди не хотя жити у тех людей, кому они в духовной будут написаны, збежав от них, дадут на себя служилые кабалы иному кому, и тех старинных и купленых людей отдавати тем людем, кому они в духовной написаны, а кому они после духовных дадут на себя кабалы внов, и те кабалы не в кабалы. А которой холоп бьет челом кому в холопство, и служилую кабалу на себя напишет, и тот, кому он в холопство бьет челом, приведет его с тою кабалою для записки в Холопей приказ, а иной в те же поры учнет на того холопа бити челом, что тот холоп напередь того ему в холопство бил челом и служилую кабалу на себя ему дати хотел, и он ему и жалованье дал, и таким челобитчиком отказывати, а давати на таких холопей кабалы тем людем, кто их в приказ с кабалою приведет. А кто холопу жалованье даст не взяв кабалы, и он то сам от себя потерял, не взяв кабалы, не давай жалованья. А кто истец, или ответчик в суде на холопа никакой крепости не положит, и ничего про крепости не скажет, а после суда на того спорного холопа крепости объявит, и у таких людей после суда к судным делам крепостей не приимати, а вершити те судные дела по тому, что в суде положено. А кто учнет у себя в дому делати беззаконие с рабою з жонкою, или з девкою, и приживет с нею детей, и в том на него та раба учнет государю бити челом, и таких жонок и девок, и на кого они учнут государю бити челом, отсылати на Москве на Патриарш двор к патриаршим приказным людем, а в городех к митрополичьим и к архиепископлим приказным же людем, и велеть про них сыскивати святительским судом, и указ им чинити по правилом Святых Апостол и Святых Отец, и по допросу обеих их отцов духовных. А на которого кабалного холопа с суда дана будет кому правая грамота, и тот, кому та правая грамота будет дана, умрет и после того умершаго от жены его и от детей того кабалного холопа ис холопства свободити. А будет того умершаго жена и дети того его кабалного холопа похотят у себя в холопстве удержати по той правой грамоте, которая грамота дана тому умершему, как он жив был, и та правая грамота им на того холопа не крепость потому, крепок он был по кабале и по той правой грамоте тому, на чье имя та кабала и правая грамота написана, а жене его и детем по той кабале и правой грамоте до того холопа дела нет. А будет правая грамота, кому будет дана на старинного, или на купленого человека, и по той правой грамоте тот старинной, или купленой человек крепок и жене его и детем. А которые люди родятся у кого в кабалном холопстве, и как они будут в возрасте, и они, покиня отцов своих и матерей, от тех людей, у кого они в кабалном холопстве родятся, побежат и дадут кабалу иному кому, и тех людей, которые породятся у кого в кабалном холопстве да побежат, отдавати тем людем, у кого они родилися и у кого служат отец их, или мати, а тем людем, кому они кабалы дадут внов, отказывати. А которой старинной, или крепостной холоп, у кого во дворе женяся, збежит, покиня жену, и в бегах женится на иной жене, а первую жену утаит, а после того придет он к прежнему своему боярину, и к первой своей жене, или его прежней боярин в бегах изымает, и ему по старине и по крепости жити у того своего прежняго боярина с первою своею женою, а другой его жене быти в холопстве у того, у кого он на ней женится. А будет втепоры, как он в бегах был, первая его жена умерла, и его первому боярину отдати з другою его женою, на которой он в бегах женится. Также будет от кого збежит раба покиня мужа, и в бегах пойдет за другого мужа, а после того придет она из бегов к первому своему боярину, или ее поймают, и ей тот же указ что и мужу. А кто кабалного своего холопа женит у себя на волной жонке, а после того тот кабалной холоп у него умрет, а та жонка, которая за тем его человеком была, от него збежит, и бьет челом кому иному, и даст на себя служилую кабалу, а прежней ее боярин, у которого она была за кабалным человеком, за нея поимается, и ту жонку, по первом ее муже, отдати тому ее прежнему боярину. А что она бегаючи от того своего боярина даст на себя кабалу, и та кабала не в кабалу. А будет та жонка в бегах у кого во дворе пойдет замужь и ее старому боярину отдать и с мужем. А у кого будет кабалной человек, а у жены его, или у сына кабалная девка, или вдова, и муж тоя жены, или отец тех детей того кабалного своего человека женит жены своей, или детей на кабалной девке, или на жонке, и как не станет у жены мужа, а у детей отца, и тот холоп по кабалной рабе крепок в холопстве жене его и детем. А будет умрет жена или сын и тот кабалной человек после жены крепок мужу, а после сына крепок отцу. А которой старинной, или кабалной холоп от кого збежав, женится в бегах на волной девке, или на жонке, и приживет с тою женою своею дети, и после того в бегах же бьет челом кому иному в холопи, и тех своих детей, которых в бегах приживет, напишет в кабале с собою, а после того за того беглого холопа имается прежней его боярин по старине, или по кабале, и по суду доведется его отдати тому его прежнему боярину, и того холопа прежнему его боярину отдать в холопство з женою и з детми. А кто беглого своего человека изымает без пристава, и ему того своего беглого человека привести в приказ со всем с чем его изымает, и того своего беглого человека на том, у кого он живет искати судом. Да будет по суду и по сыску тот приводной человек доведется отдати тому, кто его в приказ приведет, а рухлядь толко с тем приводным человеком будет того, у кого он в бегах жил, и того беглого человека прежнему его боярину отдати без рухляди, а рухлядь отдати тому, чья та рухлядь. А будет того беглого человека жена и дети будут у того, у кого он в бегах жил, и ту ему жену и дети велеть тому, у кого они в бегах жили, отдати прежнему боярину со всеми животы, с чем к нему придут. А в чем будет у них учинится спор, и им в том дати суд, и по суду учинити им указ до чего доведется. А будет от кого побежат люди старинные, или кабалные, или купленые, или полоняники иных земель, и тот, от кого те люди побежат, учнет об них заказ чинить и переем сулити, и потому его заказу будет кто тех его людей переимает, и ему за тех своих беглых людей тому, кто их переимает дати переем, по уговору сполна, безо всякаго переводу, да ему же дати за прокорм тех своих людей, от человека по две денги на день. А будет кто таких беглых людей изымав тому, от кого они збежат, не отдаст, и учнет их держати у себя для работы, а тот, чьи те люди, учнет на него о том государю бити челом, и с суда сыщетца про то допряма, что он чюжих людей у себя держит для работы, и тех людей, взяв у него, и отдати тому, чьи те люди. Да на нем же велеть доправити за работу тех людей на всякую неделю, сколко у него те люди поживут, на неделю по два алтына по две денги человеку, и отдать те денги исцу жь. А будет кто кому прикажет человека во двор, и по том человеке ручаетца, что тот человек доброй, и воровства от него никакова не будет, и запись на себя в том даст, а тот человек, по ком ручаетца, учиня какое воровство, збежит, и тот, от кого тот человек збежит, учнет на том порутчике того своего человека и сносу и убытков своих по записи искать судом, а тот порутчик записи лживить не учнет, и ему велети того человека, по ком он ручался, сыскивать, и учинить ему срок, как ему того человека сыскав, мощно поставить в приказе. А будет он того беглого человека на первый срок не поставит, и ему в том человеке дать другой и третей срок по указу. А будет он того человека и на третей срок не поставит, и ему за того человека исцу платить пятьдесят рублев, да снос и убытки по суду и по сыску. А кому беглой человек ис приказу отдан будет в холопство попрежнему, и тому, кому тот беглой человек будет отдан, приказать накрепко, чтоб он того своего беглого человека до смерти не убил и не изувечил, и голодом не уморил. А кто у кого поимаетца за холопа, и на том холопе за платья и приведет его в Холопей приказ и скажет, что тот холоп с тем поличным снес от него многия его животы, а приводной холоп у приводу в роспросе скажет, что на нем то платье того, кто за него поимаетца, а иных животов он от него ничего не снашивал, а тот человек, у кого за того холопа поимаются, скажет, что тот холоп бил челом ему во двор внове, а сказался волной человек, и то платье, за которое поимаются, принес к нему на себе, и он за то платье не стоит, а опричь того платья иного ничего к нему тот холоп не принашивал, и по той ответчикове и холопьей скаске, то поличное платье отдавати исцом, а в досталном иску, чего в лицах не будет, дати им суд, а по суду и по сыску межь ими указ учинити, до чего доведется. А которые люди учнут тягатися о холопе, а спорной холоп до вершенья судного дела отдан будет беречи приставу, и как о том спорном холопе судное дело будет вершено, и тот спорной холоп отдан будет правому, и приставу пожелезное и прокорм за того холопа велети доправити на виноватом. А велеть правити пожелезново по три деньги, а прокорму по четыре деньги на день, и обоего пожелезного и прокорму по семи денег на день. А которые люди учнут в спорном холопе слатися в повалной обыск около своего поместья версты по две, и по три, и по пяти, и по шти, и по десяти, и будет доведется послати обыскати, а в обыскех объявятся в скаске _немногие люди человек дватцать, или тритцать, а обыщики, и истец, и ответчик скажут, что опричь того в тольких верстах иных обыскных людей нет, и тот обыск ставити в повальной обыск, и обыскным речем тех немногих людей верити. А которые люди учнут межь себя тягатися о холопех и в сносе, и по суду в том деле дойдет до веры, а на суде истец или ответчик возмет крест целовати человеку своему, и имя тому своему человеку в суде скажет, а после того учнет бити челом, что у него тот человек, которому было крест целовати, збежал, или умер, и вместо того беглого, или умершаго человека к крестному целованию поставить иного своего человека. А тот, кому ко кресту приводить учнет говорити, что он тому человеку не верит, а верит он иному его человеку, и имя иному человеку скажет, и в том ему отказать, а велеть крест целовати тому человеку, которой к крестному целованью будет поставлен. А которые люди купленых татар крестят, и тех новокрещеных людей учнут продавати и приводити к записке, и на таких новокрещеных людей в Холопье приказе никому служилых кабал не давати, и от тех людей, кто их к записке приведет, свободить потому, что по государеву указу крещеных людей никому продавати не велено. А будет которые люди учнут купленых своих людей татарскаго полону кому поступатися по добродетели безденежно, и даные на них учнут давати, и те люди, которым те купленые люди будут даны, с теми даными приведут их для записки в Холопей приказ, и в Холопъе приказе тех даных людей, и на них даные в книги записывати. А будет кто приведет к записке татар по купчим, или по даным, а скажет, что те татаровя куплены на Дону, или в городех, или кто возмет сам полоном, и тех татар полоненых по купчим и по даным по тому же в книги записывати. А которые купленые люди татаровя новокрещеные останутся после кого умершаго, а духовных после умерших не останется, или духовныя и останутся, да тех новокрещенов в тех духовных никому в надел будет не написано, а как они куплены, и в купчих про них того будет не написано же, что их тот, после кого они останутся, купил себе и жене своей и детем, а жены или дети тех умерших на волю их не отпустят для того, что они их купленые люди, а те купленые люди учнут бити челом государю о них о свободе потому, что они им в духовных и в купчих не написаны, и тем купленым людем по смерти тех людей, кто их купит, быти у жон их и у детей потому, что многие люди таких людей покупают до женидбы своей, а которые люди таких людей покупают и женяся, и они тех своих купленых людей в купчих пишут себе, а того не повелося, что таких купленых людей в купчих писати себе и жене своей и детем. А которые люди учнут на ком искати холопъства по полной деда своего, а в полной деда его будет написано, что дед его того холопа купил себе и детем своим, а про внучат и про правнучат в той полной ничего будет не написано, а ответчик на того же холопа положит в суде кабалу новую, и по той кабале тому холопу и впередь велеть быти в холопстве у ответчика, а исцу в том холопе отказати потому, что он о том холопе бьет челом по полной деда своего, а в полной деда его того холопа ему не написано. А кто за холопа поимався в холопъстве, и засадя у пристава холопъства искати не учнет, и от него отступится, и приставу за того человека пожелезное и прокорм велеть доправити на том, кто его у него засадя отступится. А кто истец в суде положит на холопа кабалу старую за дьячьею, или губных старост, или городовых прикащиков за рукою, а писана та кабала до московского разорения, а книг кабалных тех годов нет, и подьячей и послухи померьли, а ответчик ту кабалу учнет лживити, и про ту кабалу сыскивати иными такими кабалами. Да будет у кого такие же кабалы сыщутся, а приказной человек в тех кабалах написан тот же, которой в той спорной кабале написан, и рука с рукою сойдется, и той кабале верить. А которые волные люди похотят жити у протопопов, и у протодьяконов и у попов, и у дьяконов и у иных причетников церковных, или у служек монасгырьских, и на тех людей протопопом и протодьяконом давати служилые кабалы, а у попов, и у дьяконов, и у иных причетников церковных, и у служек монастырьских тем вольным людем жити из воли, по записям урочные годы, а служилых кабал на таких вольных людей попом и дьяконом, и иным причетником церковным и служкам манастырьским не давать. Такъже которые вольные люди похотят жить у боярских людей, и тем людем у боярских людей жить из воли, по записям же урочные годы, а служилых кабал на таких вольных людей боярским людем не давать же. А которым будет боярским людем на таких людей служилые кабалы даны в прошлых годех, и те кабалы не в кабалы потому, что в прошлом во 143-м году такие кабалы велено отставить. А кто, отходя сего света, напишет в духовной своей, что сына его кабальных людей отпустить на волю, и тех кабальных сыновних людей, по отцовым духовным, на волю отпущать, и отпускные им давать, а по кабалам у детей его служити им не велеть. А которые кабалы и кабалные книги писаны в городех, и из городов присыланы к Москве в прошлых годех, во 148-м году августа по двадесять шестое число, а приказных людей рук у тех кабал и у кабалных книг нет, и челобитья на те книги до сего государева указу ничьего не бывало, и ничем те книги и кабалы не оспорены, и тем кабалам и кабалным книгам верить, и те книги закрепить дьячьею рукою. А которые люди учнут тягатися о холопе, и один того холопа учнет называть старинным человеком, а другой кабалным, а именем и прозвищем учнут его называть не однем, и станет истец, или ответчик слатися в повалной обыск, что у него того человека в старинном холопстве знали и чтобы того спорного человека поставить перед обыскными людми, и того спорного холопа перед обыскными людми ставить, и будет про него обыскные люди скажут, что они его в старинном холопстве у кого знали многие лета, и того спорного холопа по тем обыском отдать тому, у кого его обыскные люди в старинном холопстве знали. А будет в обыску про такова спорного человека обыскные люди скажут, что того человека знают они у кого в холопстве лет десять или дватцать, а старинной ли он холоп, того, у кого они его знают, про то они не ведают, а те люди, которые о том холопе тяжутся, один называет его старинным своим холопом, а другой на него положит кабалу, а обыскные люди того холопа знали у того, кто ту кабалу спорит, напередь той кабалы, и по тем обыском того спорного холопа отдать тому, у кого его обыскные люди знали в холопстве до той кабалы. А будет та кабала будет старее обыску, и того холопа по той кабале отдать тому, кто на него ту кабалу положит. А кто истец, или ответчик в холопех учнут слатися на опчюю правду, а опчая правда будет в далных городех в Сибири или в Астарахани, или в повалной обыск на те же далные городы, и кто из них один учнет против такие ссылки бити челом, что в такие в дальные городы шлется для волокиты, и в те дальные городы о допросе опчие правды и о повальном обыску государевы грамоты не посылать, a верьшити дело по суду, до чего доведется, чтобы в том никому лишния волокиты не было. А которые холопи учнут кому давати на себя и на детей своих служилые кабалы, а дети у них вътепоры будут лет в пятнатцать, или в дватцать и больши, а учнут те холопи тех своих детей в кабалы писати с собою за очи, и тех холопьих детей в кабалы и в кабальные книги за очи не писать, а велеть их к кабалной записке ставить налицо, и в кабальные книги записывати их в рожей и в приметы всех, а за очи на таких холопьих срослых детей кабал не давати. А у которых холопей втепоры, как они учнут на себя давати кабалы, дети будут в недорослях, менъши пятинатцати лет, и тех их детей, по их скаскам, в кабалы и в кабалные книги писать с ними и за очи. А будет кто до сего государева указу имался у кого за холопа, и приведчи того холопа в приказ, не искал на нем холопства многое время, и тем он в том холопе обвинен и отдан тот его холоп тому, у кого он имался, и тому холопу и впредь быти в холопстве у того, кому он ис приказу прежним государевым указом отдан потому, что он того холопа сам у себя потерял, что на нем холопъства не искал многое время. А впредь с сего государева указу в холопьих делех ни кого без суда не винити. А которые люди поимаются у кого за чьих холопей, и приведут тех холопей в приказ, а чьи те холопи, и те люди втепоры будут на государеве службе в далных городех в Сибири, или в Астарахани, или в и(ы)ных городех, а крепости на тех приводных холопей те люди, кто их в приказ приведет, скажут с теми их бояры в тех же городех, а холопства на тех приводных холопех без бояр их те люди, которые тех холопей изымают, искати не учнут; и таких приводных холопей до тех мест, как исцы их приедут из далных городов, отдати тем людем, у которых за них поимаются, и велеть тем людем, кому они будут отданы к приводу руку приложить. А как тех холопей у них в приказ спросят, и им тех холопей велеть поставить. А будет они тех людей держати у себя не похотят, и тех приводных людей, до исцов их, дати на поруки. А будет по них поруки не будет, и их отдати беречи приставом, а кормити их велеть у приставов тем людем, кто за них изымается и у кого за них изымается. А будет тот, кто за них изымается и у кого изымается, кормити их не учнет и их велеть кормить приставом, а впередь за тех людей прокорм и пожелезное приставу велеть доправити на виноватом. А кто помещик, или вотчинник возъмет служилую кабалу на своего крестьянина, или на крестьянского сына, или на крестьянку свою или на крестьянскую дочь девку, и тот крестьянин, или крестьянской сын, или крестьянка, или крестьянская дочь, пожив у него в холопстве, от него збежат и в бегах дадут на себя кому другую кабалу иному кому, а прежней их боярин за них поимается, а ответчик учнет на него бити челом и уличати тем, что он кабалу взял на своего крестьянина, или на крестьянского сына, или на крестьянку, или на крестьянскую дочь, и тем того человека учнет тот ответчик у него оттягивати, и похочет быти прав своею кабалою, и таких беглых людей ис холопства отдать прежним их боярам во крестьянство. А что тот их прежней боярин взял на них служилые кабалы, и ему за то, что государь укажет, для того, что по государеву указу ни кому на крестьян своих и на крестьянъских детей кабал имать не велено. А от кого побежит крепостной холоп, и в бегах кому даст на себя служилую кабалу, и дав ту кабалу, из бегов воротится к прежнему своему боярину, и учнет у прежняго своего боярина служити по его смерть, а по смерти прежнего своего боярина бъет челом в холопи, и кабалу даст кому иному, мимо того, кому он напередь того кабалу на себя дал, бегаючи от прежнего своего боярина и тот холоп тому и крепок, кому он даст на себя кабалу по смерти перваго своего боярина. А что он наперед того дал на себя кабалу при первом своем боярине в бегах, и та кабала не в кабалу потому, что он ту кабалу дал на себя бегаючи от первого боярина воровством. А от которого боярина зъбежит холоп, а от другого боярина зъбежит раба, вдова или девка, а оба они холоп и раба кабальные или старинные, или один кабалной, а другой старинной, и бегаючи холоп женится на той беглой рабе на вдове, или на девке, а после того за них поимаются те люди, от кого они збежат, и учнут бити челом один о холопе, а другой о жонке, или о девке, и им дати жеребей, и чей жеребей вымется, и ему дати тому, чей 264 жеребей останется, за холопа или за рабу десять рублев, а холопа с рабою взяти к себе, и служити у него тем людем по крепости, а куплеными людьми ему тех людей не называти. А которые тяглые люди учнут в Холопей приказ приносити житейские записи на детей своих или на братью и племянников не тяглым всяких чинов людем, на урочные на многие годы, и на таких тяглых людей не тяглым людем житейских записей на многие годы не записывати, а записывати такие житейские записи только на пять лет, а больши пяти лет не записывати. Да в прошлом во 132-м году послан указ, блаженныя памяти великаго государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всеа Русии в Сибирь, да в Астарахань, татар и татарченков мужеского и женского пслу всяким людем покупати и даром ни у кого имати и крестити, и на Русь ни с кем высылати не велено. А ныне государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии указал таких татар и татарченков в Астарахани и в Сибири покупати всяким людем попрежнему, опричь воевод и всяких приказных людей, которые воеводы и всякие приказные люди у государевых дел будут в Сибири и в Астарахани. И будет таких купленых татар кто приведет к кабалной записке, или по купчей, или по даной, и тех купленых татар записывати в книги в рожей и в приметы, и с книг давати тем людем, кто их к записке приведет, выписи за дьячьею рукою. А будет кто в Астарахани и в Сибири татар и татарченков учнет у кого красти или отъимати силно, и тем, людем за то по сыску чинити жестокое наказание, и тех татар и татарченков, которых они украдут, или отъимут силно, взяв у них будет они не крещены, отдати тем людем, у кого они их украдут или отъимут. А будет они тех татар и татарченков крестят, и на них за тех татар и за тех татарченков доправити против тамошния продажи болшую цену, и отдати тем людем, у кого они тех татар и татарченков украдут, или отъимут, а тем новокрещеным татаром быти у них. А которые судные дела о холопех вершены по государеву указу и по боярским приговором до сего Уложенья во всех приказех, и тем делам и быти по тому, как те дела вершены, а впредь тех дел не всчинати и не переговаривати. http: //www. hist. msu. ru/ER/Etext/1649. htm#1
Уважаемые господа! Уважаемые члены высокой комиссии! Вашему вниманию представлена работа на тему: “Правовое закрепление крепостничества в России”. Проблема крепостничества и крепостного права является одной из наиболее сложных в отечественной историографии. Говоря словами Ключевского, это “сложный институт, который трудно поддается точному определению”. Сложность заключается также в том, что при изучении темы исследователь неизбежно сталкивается с пробелами в законодательстве, связанными с гибелью множества источников во время войн и стихийных бедствий. В частности, московский пожар 1812 года уничтожил ряд важнейших документов, о которых мы можем судить теперь лишь со слов более ранних научных деятелей, в первую очередь Татищева. Однако следует помнить, что Татищев был придворным историком, и мы должны отдавать себе отчет в том, что, возможно, не все документы интересующего нас периода вошли в его труды. С тех пор, как в 1858 году было разрешено толковать в печати крестьянский вопрос, мнения по поводу закрепления крестьян на земле осложнились. В споре приняли участие все видные представители науки. Предлагались различные теории оформления крепостничества: “указная” и “безуказная”, двухэтапность истории крепостного права – холопское и крестьянское и т. д. Современные исследователи предложили концепцию поступательного становления крепостного права, а также стали проводить разграничение понятий “крепостничество” и “крепостное право” как проявление внеэкономического принуждения в различных формах и прикрепление крестьян к земле феодала в законодательстве, начиная с конца XV века. В представленной работе этот принцип взят за основу. Перечислим же основные этапы правового закрепления крепостничества в России. Русская Правда, создававшаяся на протяжении правления нескольких поколений Рюриковичей, явилась первым сводом законов на Руси. В ней неизбежно нашли отражение процессы, происходящие в сфере земельных отношений и отношений между крестьянством и землевладельцами. Мы видим несколько основных видов зависимого крестьянства. Показательно наличие рабов и их положение в древнерусском обществе. Рабство в Киевской Руси не только не развивается, но и имеет тенденцию к сокращению. Основным производителем в славянском обществе был не раб, а свободный член сельской общины, хотя его труд не вытеснил рабский окончательно. Определимся. Формой рабства в Киевской Руси был институт холопства, а именно холопство обельное, или полное. Оно создавалось несколькими способами, исчерпывающий перечень которых дан в тексте Русской Правды. Это: совершением сделки купли-продажи при соблюдении определённых условий, а именно: наличие свидетелей при покупке и оплата в присутствии самого холопа; добровольным вступлением свободного лица в личное дворовое услужение к другому без договора, обеспечивающего свободу слуги; женитьбой на рабе без такого же договора.
Что касается зависимого крестьянства, то в Русской Правде приводится перечень зависимых категорий. Например, рядовичи, одной из разновидностей которых был закуп, чьё правовое положение описано очень четко. Наибольшую сложность представляет определение статуса смерда по Русской Правде. В науке существует ряд мнений о смердах, их считают свободными крестьянами, феодально-зависимыми, лицами рабского состояния, крепостными и даже категорией, сходной с мелким рыцарством. Но основная полемика ведется по линии свободные – зависимые. Камнем преткновения здесь является статья 26 Краткой Правды, представленная в разных прочтениях в зависимости от списка: “А в смерде и в холопе 5 гривен” (Академический; в Археографическом “в смердьи в холопе”). Кроме того, споры ведутся вокруг статьи 85 Устава Владимира Мономаха: был ли смерд человеком “мертвой руки”, не способным передавать наследство вовсе, или же речь идет лишь о тех смердах, которые умерли, не оставив сыновей (отстранение женщин от наследства свойственно на определенном этапе всем народам Европы). Однако этот спор разрешается наличием более позднего Вислицкого статута, который прямо отменяет право “мертвой руки”, называя его “противоречащим справедливости и бессмысленным”. Не для всех исследователей это является весомым аргументом, но я глубоко убеждена, что нам следует обращать внимание на все оценочные характеристики, по времени более близкие к интересующему нас времени. Право периода феодальной раздробленности отличается от киевского гораздо большей пестротой. Едва ли не в каждом княжестве издавались свои законы с учетом особенностей местности и локальной экономической ситуации. Источников, аналогичных Русской Правде, мы не имеем, поэтому вынуждены пользоваться разрозненными документами, которые зачастую содержат лишь косвенные указания на положение крестьянства. В этот период продолжалось заселение северо-восточных княжеств, население мигрировало на восток и северо-восток, и состав общества был очень неопределённым. Поэтому князья не могли не предпринимать попыток закрепить вольных и холопов на своей земле, создавая свой двор путем заключения договоров с вольными с одной стороны и покупкой либо закабалением холопов с другой. Однако всё остальное население удела, не находившееся в личной зависимости от князя и носившее общее название христиан, или крестьян, несло установленный податный оклад (или тягло) безотносительно своего персонального состава. Приходя на землю, крестьянин составлял подрядную, где определялись его обязанности и платежи князю, перед уходом он в известном порядке отказывался от земли. То есть в удельное Руси крестьянин был вольным хлебопашцем, сидевшим на чужой земле по договору с землевладельцем, его свобода выражалась в отказе – праве перехода от одного землевладельца к другому. Мы уже упоминали о Вислицком статуте галицкой редакции, относящемся к XIV веку. В нем присутствует интересная статья, которая говорит, что “крестьяне массой не имеют права уходить из одного села в другое, а лишь один или два раза, и то с разрешения пана, за несколькими исключительными случаями”. Здесь присутствует некоторое ограничения прав крестьян, однако нет оснований полагать, что все галицкие крестьяне находились в таком положении, не поддается сомнению наличие и свободного крестьянства. В удельный период заметно усиление тенденции к сокращению рабства. Практика предоставления вольных холопам приняла массовый характер. Рабство даже в той измененной форме, которая наблюдается в процессе феодализации Руси, продолжало весьма заметно уступать место крепостной и наемной формам труда. Несмотря на то, что в более поздних источниках мы встречаем упоминания о холопах, следует заметить, что изменилась сущность общественного явления, обозначаемого этим термином – раб постепенно превратился в крепостного крестьянина. В связи с началом объединения земель вокруг Москвы правительством стали предприниматься попытки создания общерусских правовых норм. Возникла необходимость в общегосударственном кодексе, каким явился Судебник Ивана III 1497 г. Одним из важнейших вопросов государственной важности был, несомненно, крестьянский вопрос. Знаменитая статья 57 устанавливает: “А крестьянам отказыватися из волости в волость, из села в село один срок в году, за неделю до Юрьева дня осеннего и неделя после Юрьева дня осеннего”, - и далее перечислены размеры пожилого для разных крестьян. При оценке этой статьи я не могу не сослаться на мнение академика Грекова. Он считает, что наибольшую ясность данное положение приобретает при следующей трактовке: первая часть статьи имеет обобщающий характер, а вторая имеет в виду крестьян, живших за своим землевладельцем по срочному договору. В этому случае очевидно, что власть подчеркивает право крестьянского перехода. Следует также помнить, что норма, изложенная в 57-й статье, налагала обоюдное ограничение – как на крестьян, так и на землевладельцев. Предполагается, что с 60-х гг. XV века началось составление писцовых книг тяглых крестьян, после чего “письменным” крестьянам – старожильцам – запрещался переход, пришлых же землевладельцы стремились закрепить в первую очередь с помощью ссуд. Само по себе старожильство не давало юридического ограничения личной свободы, но оно получало такое значение в связи с каким-либо другим обязательством. Старожильцы образовывали основной состав обществ черных и дворцовых крестьян, на них возлагалась податная исправность. Их выход был затруднен также необходимостью выплаты значительного пожилого. Подобные меры были продиктованы необходимостью не допустить перехода старожильцев на льготные земли, особенно церковные. Несколько иной характер имело старожильство на владельческих землях. Здесь оно возникало на основе хозяйственной долговой зависимости от землевладельца, как альтернатива срочному холопству. Срочное холопство появилось уже в Московской Руси и имело несколько наиболее распространенных форм. Одной из них было докладное холопство, прекращавшееся либо смертью господина, либо в порядке исключения передававшееся его детям (но не более). Другая форма срочного холопства – закладничество – возникало в разное время на разных условиях, но однозначно прекращалось либо уплатой долга, либо срочной отработкой по договору. Принципиально новым было возникновение служилой кабалы как формы срочного холопства, иначе она называлась “кабала за рост служити”. В отличие от известной еще в Киевской Руси заемной кабалы, в этом случае кабальный своей службой зарабатывал лишь проценты, не освобождаясь от обязанности возврата основного капитала в определенный срок. Крестьяне, поступавшие в зависимость к землевладельцам по служилой кабале, назывались серебрениками. Во второй половине XV – первой половине XVI веков обострился интерес к такой форме договора, как подрядная запись. Крестьяне-новоподрядчики привлекались на землю путем выдачи вперед денег и инвентаря, а также предоставлением льгот по взносам и натуральным повинностям на определённый срок. Существовало также несколько групп крестьян, находивщихся на особом правовом положении за счет изрядных податных льгот. Это бедные, или разорившиеся крестьяне, бобыли, половники, детёныши и другие. Однако к XVII веку почти все эти категории сливаются в единую крестьянскую массу. Правовое положение крепостного крестьянства к этому времени серьезно изменилось. Значительное расширение территории Московского государства, последствия Опричнины и войн стимулировали государство Ивана IV к ограничению крестьянского выхода. Важным фактором явилось и формирование поместной системы, когда значительная часть дворцовых земель оказалась, пусть и временно, в руках частных землевладельцев – помещиков. В 1550 году был принят новый Судебник, в котором появился ряд новых положений относительно крестьянства. Во-первых, увеличен размер пожилого при сохранении сроков отказа. Также урегулированы частные случаи выходов – когда посеянный хлеб не сжат, когда крестьянин уличен в совершении преступления и прочие. Перемены в положении холопов связаны в первую очередь с ограничением числа случаев, когда свободный человек становился холопом. За закабаление вольных людей без их согласия была предусмотрена смертная казнь. Однако законотворческая деятельность Ивана IV в отношении крестьян не ограничивалась изданием Судебника. Серьезный экономический кризис требовал принятия радикальных мер. В 1580 году на созванном по его инициативе Соборе была принята уложенная грамота, в которой духовенство отказывалось от расширения своих земельных владений, предоставляя таким образом возможность увеличения наделов служилых людей. А уже в 1584 году было принято решение о значительном сокращении податных привилегий. В 1581 году вводятся (скорее всего, временно и в отдельных районах) заповедные годы, когда закон о Юрьевом дне не действовал, в 1582 году начинается составление новых писцовых книг, которые в дальнейшем рассматривались как официальный документ, прикрепивший крестьян к земле и ее собственникам. Важнейшим документом в истории становления крепостничества является Указ 1597 года О беглых крестьянах, которым устанавливалась пятилетняя давность исков на беглых крестьян – урочные лета. В первой половине XVII века этот срок был несколько раз увеличен, но после Смуты вновь возвращен к изначальному. Очевидно, данный указ говорит исключительно о беглых, незаконно вышедших крестьянах, и направлен в первую очередь на урегулирование судопроизводства о беглых крестьянах. Однако эта позиция оспаривается группой исследователей. Так, один из крупнейших специалистов в истории российского права Сергеевич обращает внимание на то, что в источниках XVII века все вышедшие крестьяне называются беглыми независимо от срока выхода. Это положение Сергеевич связывает с отменой Юрьева дня не дошедшим до нас законом второй половины восьмидесятых годов XVI века. В пользу такого мнения косвенно свидетельствуют дошедшие до нас документы, из которых видно, что введение заповедных лет предусматривалось как временная, но общегосударственная мера, получившая однако поддержку землевладельцев и в интересах государства приобретшая длительный характер, в результате чего указы Бориса Годунова о крестьянском выходе 1601 и 1602 годов считались исключением. Однако выходы и вывозы продолжались, и указом 1607 г. крестьянские побеги были переведены из области гражданских правонарушений в ранг уголовно наказуемых деяний. Розыск и возврат беглых он возлагал на местную администрацию, а землевладельцы подвергались крупному денежному штрафу и в ряде случаев торговой казни. Указ устанавливал личное прикрепление владельческих крестьян на основании поземельных описей и писцовых книг. При этом право перехода не отменялось, крестьянские подрядные продолжали совершаться на прежних условиях. После Смуты в целях стабилизации экономики и восстановления общественного порядка был предпринят ряд мер. В 1627 – 28 годах осуществлена новая перепись населения, которая хотя и не устанавливала новых отношений, но давала общую основу для их возникновения. Одновременно повсеместно стали заключаться подрядные, в которых крестьяне обязывались быть своему помещику крепкими либо крепкими по-прежнему. Прикрепление крестьян к тяглу или к состоянию по месту жительства поднимало вопрос об укреплении крестьянина и за владельцем. Готовых форм для этого не было, и их по сходству хозяйственных отношений заимствовали и комбинировали из служилой кабалы и задворной ссудной записи. Постепенно различные крестьянские состояния сближались, и это подготовило почву для окончательного оформления крепостной зависимости. Это оформление однозначно датируется 1649 годом, когда было принято Соборное Уложение царя Алексея Михайловича. Соборное Уложение окончательно сформировало систему государственного крепостного права в России. Был запрещен перевод государственных крестьян на вотчинные земли. Крепостное состояние стало наследственным, имуществом крестьян распоряжался землевладелец, он же нёс податную ответственность за своих крестьян. В Уложение также вошел свод законов холопьего права, где четко прослеживается тенденция вытеснения прежних категорий холопства холопством кабальным. Вместе с тем ко времени создания кодекса холопство уже проделало заметный шаг в направлении слияния с крепостным крестьянством. И всё же доминирующей оставалась линия Уложения на консолидацию холопьего сословия, укрепление его сословных рамок. Таким образом, в XVII веке завершается процесс установления крепостничества, что было напрямую связано со Смутой и последующим восстановительным периодом. Законодательство стремилось обеспечить стабильный приток средств в казну, прекратив переход крестьян в нетяглое холопское состояние, а также переманивание их на земли крупных землевладельцев. Однако законодательство до середины XVII века не устанавливало крепостного права. Судебник 1550 года предоставлял крестьянам право продаваться в холопство, но ряд указов первого десятилетия XVII века ввели безвыходность тяглого состояния. Так крестьянин, считаясь по закону вольным с правом выхода, фактически не мог реализовать это право. Соборное Уложение закрепило это положение юридически. Завершив правовое закрепление крепостничества, оно обеспечило устойчивое равновесие и функционирование всей феодальной системы.